Loe raamatut: «Метеор перемен»

Глава 1. Сестра

90-е годы, Подмосковье

Ксения Беловодская

Вы хотели встретить прекрасного принца? Мечтали об эталоне мужской красоты? Или просто искали свою вторую половинку хоть раз? Тогда вы меня не поймете…

Я просто хотела жить благополучно: выкупить собственную точку на рынке и не влипнуть в неприятности, а получила головокружительные космические приключения, на которые меня толкнул страх за похищенную младшую сестру. Не могла я бросить Сашу в беде, а потому готова была рискнуть собственной жизнью ради ее спасения. Ведь мы с ней еще в детстве поклялись, что всегда будем, как мушкетеры, крепко стоять друг за друга.

О, нет, в отличие от многих моих сверстниц, на все готовых ради знакомства с иностранцем, я не грезила о заграничном “принце”. Представить не могла, что однажды красавчик из солнечной Бразилии или туманного Альбиона переступит порог старенького родительского дома. Что бы мог забыть в нашей глуши какой-нибудь посол? Ровным счетом ничего! Но судьба умеет пошутить, с чувством юмора у нее все в полном порядке. Так и появился с ее легкой руки на моем пороге один упрямый рейнджер, да не из Техаса, а из далекой неизведанной галактики.

С чего же началась эта невероятная история и чем она закончилась? Прошу, я уже готова рассказать…

Тссс, это секрет, только для вас.

Тот день ничем не отличался от привычной серой и унылой череды дождливых весенних будней. Выглянув в окошко битком набитого автобуса, я узрела не самый живописный пейзаж. Попросила водителя затормозить перед поворотом в тупик, чуть не доезжая до конечной остановки. Брезгливо поморщилась, представляя, на какую грязную хрюшу я стану похожа минут через пять, и вышла из автобуса.

Вроде город, а стоит отъехать подальше от центра, как сразу дорога превращается в типичную весеннюю размазню с поплывшей дорогой и разлившимися лужами. Вот правильно я сделала, что выбрала симпатичные ядовито-розовые резиновые сапоги. В утешение подумала еще и о том, что они прекрасно подходили к синим джинсам и стеганой куртке с белыми полосками на рукавах. Этакий яркий акцент в заурядной внешности. Стильные обновки – это наше все. Лучшие друзья девушек, на которых не проливается дождь из бриллиантов. И все же жаль, что как только я ступила в колею, миленькие сапожки стали грязно-серыми.

Мы с Сашей не виделись пару месяцев. Я снимала комнату в коммуналке рядом с рынком, а сестра осталась в родительском доме. Маленьком, деревянном, построенном еще в довоенный период. Там выросло несколько поколений нашей семьи, да и я сама провела в нем все детство и школьные годы. Потом переехала в студенческую общагу. Думала, выучусь на инженера-конструктора, получу диплом и устроюсь на непыльную работу в какой-нибудь НИИ. Но куда там… Стоило мне помечтать о прекрасном, как великая страна с треском развалилась, и множеству людей пришлось в буквальном смысле бороться за выживание.

Мама больше не могла работать на стройке по состоянию здоровья, а Саша еще ходила в школу. В тот момент мне пришлось бросить учебу и тягать тяжеленные баулы с турецким ширпотребом, который хлынул в страну. Осталась я с неоконченным высшим образованием. Невеста без места, как меня подразнивала соседка баба Клава. Даже собственной торговой точкой не обзавелась. Пришлось мне делать выбор – идти в услужение к Любаше, хозяйке шести палаток, которой поставлял товар турецкий хахаль, или оголять прелести перед Ашотом, рядом с которым даже стоять было противно.

Я предпочла вариант, который мне давал хотя бы иллюзию свободы и независимости, не заставлял ни перед кем унижаться. Любаша – баба толковая и деловая. У нее всегда все на мази и на первом месте деньги, а не сальные шуточки. Она сама договаривалась и с бандитской крышей, и со всякими службами, являвшимися по наши души насчет поборов.

Мое дело было нехитрое – с раннего утра до позднего вечера в палатке проторчать, да как можно больше товара покупателям впарить. А среди них не все доверчивые простаки. Порой попадались такие занозы… Ужами на сковороде готовы были извернуться, лишь бы цену сбить, да по дешевке забрать то, чем я потом и кровью на еду и проживание семьи зарабатывала. Некоторые и того хуже, приглядывали, чего бы спереть под шумок. На таких кадров спустя пару месяцев в торговле у меня глаз был наметан, я их на подходе разворачивала, не позволяя запустить загребущие ручонки в импортное шмотье.

А Саша… Ну, что с нее взять? Малахольная она и легкомысленная. Ветер в голове. Сто раз ей говорила, бросай ты институт туризма. Какие в наши времена путешествия? А она заладила, мол, устроюсь в дорогую гостиницу, выйду замуж за богатого иностранца. Я только посмеивалась над ее наивными мечтами. Говорила, это тебе проще без диплома сразу на панель идти. В валютную категорию, так сказать. А Сашка мне на полном серьезе выдавала: дескать, там лютая конкуренция и она не потянет с городскими фифами бодаться. За любого, даже самого затрапезного посла из Гондураса, и убить могли ушлые девки. Стоять за стойкой в гостиничном холле и выдавать ключи постояльцам по-любому безопаснее для жизни и здоровья.

И что же по итогу? Вместо заграничного посла нашла Сашенька ухажера из городских бандюков. Толстенный боров ростом под два метра. Да уж, хорош кавалер. Без мата, пожалуй, и двух слов не свяжет. И ладно бы еще тот Колян осыпал мою сеструху долларами и бриллиантами. Так нет же, у этого жлоба зимой снега не допросишься. Мне приходилось помогать ей тянуть лямку с учебой. Институт перевели на платную основу, а бросать его Сашка наотрез отказывалась. Мечта об иностранце оставалась для нее всего дороже, видать, мало было надежды на отечественного бандюка. Колян был ей нужен, чтобы домой подвозил на крутом “Мерсе”, да по городу с ним неплохо пройтись подружкам на зависть.

Больше никакого толку. Повезло еще, что не шибко борзый, руки на Сашку не распускал. Шкаф безмозглый, которого местный авторитет Хрюндель при себе держал в личной охране для устрашения всех подряд. Спору нет, сеструха неплохо устроилась по жизни. Правда ведь, хорошо, когда твои мечты исполняются за чужой счет, а у тебя самой ни о чем голова не болит. Разве что порой тоска пробирает о сказочном заграничном принце, которого в глаза не видала. Всем бы такие огорчения.

Но раз я обещала матери на смертном одре, что буду помогать младшей сестре по мере сил, то куда деваться. Силы пока еще теплились в молодом теле, хоть из-за долгого ношения тяжестей порой как у старухи начинала болеть поясница и простреливать колени. Но это мелочи… На жизнь я не привыкла жаловаться. Сколько себя помнила, никогда она у нас сладкой не была. Отец помахал нам ручкой, примерно через год после того, как Саша родилась. Мать одна о нас заботилась, и сильно подорвала здоровье, когда вместо сидения в теплом кабинете, где можно было коротать свободное время за вязанием воротничков, ей пришлось вкалывать на стройке наряду с мужиками. Буквально сгорела за пару лет.

Остались мы с Сашкой одни и вспомнили, как в детстве поклялись всегда быть друг за друга, все равно что мушкетеры. Как там у них, один за всех и все за одного! Но их-то было четверо, а нас двое. И пока на мужиков надежды мы не видели. С ними могли бы еще в худшую кабалу попасть. Взять для примера того же Ашота, скольким бабам он жизнь поломал, и не счесть. В отличие от сестры, я не привыкла мечтать о сказочных принцах. Мне больше верилось в то, что давно таковые перевелись на белом свете.

Те иностранцы, которые приезжали в Москву… Да они почему-то не считали наших баб за принцесс. Видели в них ночных бабочек, которых взять на вечер, а утром забыл как звали. Мне же хотелось от мужчины уважения, пусть не преклонения, как в древности, так хотя бы малейшего понимания. А не как в обидной поговорке: “Курица не птица, баба не человек”. За таким козлом и мне бы не пришлось далеко ходить. Вот только не нужен он был, ни даром, ни с доплатой. Как ни крути, а я и одна неплохо справлялась, что бы там ни говорили соседки за спиной. Для них хоть чучело посади на диван, дай ему в руку бутылку – и выйдет идеальный муж. А мне без чужих идеалов хватало житейских проблем, и я не горела желанием повесить еще кучу новых на изможденные плечи.

Рыжая колли сестры почуяла меня с конца улицы и залилась лаем. Подходя к калитке, я ожидала, что Саша выйдет мне навстречу, но увидела только радостно прыгающую вдоль забора собаку. Леся встала на задние лапы и просунула морду между досками, из которых был сколочен забор. Скулила и пыталась до меня дотянуться. А я не могла ответить ей лаской. Сердце больно кольнуло.

Мы с сестрой созвонились в понедельник, договорились, что она будет ждать меня утром в субботу. Саша еще предупредила, что телефон еле фурычит. Говорила, не волнуйся, если перестану отвечать на звонки. Хотя по своей природе та была жаворонок, долго не спала и в постели не нежилась. Да и на часах половина одиннадцатого.

– Ксюха! Ну наконец-то хоть кто-то из вас двоих сюда явился! – окликнула меня баба Клава.

Укутавшись в пуховую шаль, соседка спустилась с крыльца своего дома. Другой соседний дом пустовал, почти совсем развалился без должного ухода.

– Вы чего, девки беспутные, вытворяете? Зачем животину мучаете? – сердито заворчала баба Клава. – Третьи сутки собака по ночам воет и весь день голодная бегает по двору. Уж я ей совала докторскую колбасу и сосиски. А рыбьи головы она не берет. Ишь, какая фифа. Сразу видно, с родословной. Не то что мой приблудный кот – чего не дай, он все метет.

– Баб Клав, погодите. Не шумите, – я потерла лоб, пытаясь собраться с мыслями. – И так у меня голова начинает болеть от нервов. То есть, хотите сказать, что Леська тут одна сидит. Целых три дня. Да быть такого не может!

– А то я врать буду, – подбоченилась соседка. – Чай, не глухая, чтобы не слышать лай и вой.

– Саша никогда не оставляла собаку одну так надолго, – я начала прикидывать в уме, что же могло случиться.

Даже если бы Колян пригласил мою сестру переехать к нему в недостроенный коттедж на берегу реки, Саша все равно не бросила бы собаку. Уговорила бы взять ее с собой. Лесю нам еще мама подарила. Она была нашей общей любимицей.

– Вот, видишь, загуляла твоя непутевая сестрица, – проворчала соседка, навалившись грудью на хлипкий невысокий забор. – Скажи спасибо, что я животных люблю. Другая бы на моем месте вызвала отлов. Не стала бы каждую ночь слушать завывания.

– Спасибо вам, баба Клава, что позаботились о нашей Лесе, – я с трудом выцеживала из себя по слову. – Но вы могли бы позвонить мне. У вас есть мой телефон.

– Я потеряла записную книжку, – развела руками соседка. – Не помню, куда ее сунула, и не могу найти. Номер дочери и зятя наизусть заучила, а твой из памяти вылетел.

В мыслях я обругала себя за то, что сама не додумалась позвонить на днях. Сперва сестре, а если бы у той снова не работал телефон, то бабе Клаве. Вот ведь жмот Колян, мог бы подарить любовнице новомодный мобильник. А может, он и свой не покупал, у них шеф раздал всей банде. Откуда мне знать?

– Пошли домой, Лесь, – я аккуратно приоткрыла калитку и вошла в сад, стараясь не помять торт в картонной коробке.

Не хотелось, чтобы собака его растоптала грязными лапами. Но Леся вела себя на удивление спокойно, без прыжков мне на грудь. Отбуянила, скача вдоль забора, пока мы говорили с соседкой.

Дверь была открыта настежь, и это мне тоже не понравилось. Саша не выпускала собаку в сад, когда уходила из дома. Мало ли, каким жуликам приглянется. Все же модная порода.

В доме было очень холодно. В коридоре и на кухне температура стояла как на улице. В комнате Саши было чуть теплее. Я обратила внимание на тапки. Один валялся возле окна, а второй у двери. Может, собака раскидала? Но, насколько я помнила, когда Саша вставала с кровати, она надевала тапки, а когда переобувалась в коридоре, то убирала их в обувной комод. В пустой комнате Сашиных тапок быть не должно.

У меня закружилась голова. Кажется, я совсем перестала понимать, что могло здесь произойти. Мысли проскальзывали в голове одна другой хуже, поднимая волны паники. Колян слетел с катушек и убил мою сестру? Долго ли здоровенному амбалу огреть хрупкую девчонку тяжелым кулаком, отвезти в лес и прикопать на болоте, где уже полностью сошел снег? Или наивная глупышка связалась с еще худшей компанией, чем наша местечковая группировка, которую разве что вороны с голубями боялись, ведь те любили от нечего делать по ним стрелять. А все, кто был поумнее голубей, находили способ договориться с их авторитетом и сохранить голову на плечах.

Не могло же у Сашки настолько снести крышу от желания познакомиться с богатым иностранцем, что она потащилась на Тверскую и попыталась приткнуться в плотно утрамбованный ряд путан. Те в самом деле могли ей шею свернуть за подобную вопиющую наглость. Нет, не могли у сеструхи настолько поплыть мозги. Жизнью она дорожила. А вдруг в наших окрестных лесах объявился маньяк? Спятивший убийца мог и домой прийти к намеченной жертве. Но Сашка бы не сдалась без боя. Да и Леська штаны бы ему потрепала, если бы еще чего-нибудь ценное не откусила. В народе говорят, собаки чуют плохих людей, с ходу просекают, у кого чего на уме.

Я сходила на кухню и включила телевизор, чтобы послушать хронику происшествий. Открыла холодильник, и в нос ударил запах тухлятины от испортившихся макарон по-флотски. В тумбе под мойкой я нашла банки с тушенкой. Содержимое одной из них вывалила в собачью миску. Решила, что мясную обрезь, которую сестра добывала оптом по знакомству, разморожу позже, когда вымою холодильник. На собачий корм у нашей благородной красотки была сильная аллергия, от него начинала вылезать шерсть.

Хроника происшествий напоминала репортаж из сумасшедшего дома. Ведущий невнятно блеял про метеоритные дожди и о том, что на этой неделе жители нашего городка видели в небе НЛО. Маньяка у нас не завелось или о нем пока никто не знает. Но говорить на всю страну о летающих тарелках… Нас поголовно за идиотов держат? Или отвлекают от реальных проблем?

Я поспешила избавиться от затесавшейся в голову навязчивой мысли. Нет, на самом деле такого не бывает. Только в кино. Мою сестру не похитили инопланетяне. Я никогда в это не поверю. Все что угодно: бандиты, чокнутые охотницы за плешивыми иностранными послами, маньяки, но только не зеленые человечки с Альфы-Центавры или Сириуса. Их попросту не существует. Потому нечего забивать голову всякой ерундой. Она достаточно пухнет и без пришельцев, которых выдумали телевизионные лохотронщики. На далеких планетах нет никаких гуманоидов, и людей они не похищают. Это все враки или бред шизиков, гордо называющих себя контактерами.

Пройдясь по дому, я не заметила следов борьбы, как и признаков того, что сестра выходила на улицу. Ее любимая дутая белая куртка и высокие сапоги из кожзама остались на месте. Обновками, которые не я ей привезла, она бы раз десять похвасталась в телефонном разговоре. Что-то тут было нечисто. И, хуже всего, я не была Дусей Пулькиной из модного иронического детектива, которая могла с ходу раскрыть любое преступление. У меня ничто ни с чем в голове не складывалось. Не могла же сестра просто взять и испариться.

Я не раз предупреждала ее. Говорила – надумаешь уехать к хахалю или податься на заработки, хоть бабе Клаве скажи, куда намылилась. Ну, чтобы я знала, где примерно искать твой труп. А что делать, время опасное и жестокое. Лучше десять раз перестраховаться и всех, кого можно, предупредить, чем потом вот так ходить из комнаты в комнату, скрипя старыми половицами, и не знать, куда бежать в первую очередь. Нет, с этим я вроде разобралась. Маломальский план действий состряпала, и не мешкая приступила к его исполнению.

Выключив телевизор и свет в комнатах, я оставила торт на едва ли не обледенелом подоконнике, потому что некогда было мыть холодильник. Положила в сумку записную книжку, после того, как прочла новые пометки. Приказала собаке сидеть дома и охранять наше скудное добро, нажитое за несколько поколений семьи. Закрыла входную дверь на ключ и отправилась к соседке терзать ее старенький телефонный аппарат, еще с диском, который надо пальцем поворачивать, вместо удобных кнопок. Наш приказал долго жить. Мастер, номер которого сестра записала в блокнот, должен был прийти не раньше следующей недели.

Терпение у бабы Клавы просто ангельское. Она даже согласилась оплатить междугородний звонок на мобильник Коляна. Я предложила ей деньги, но соседка сказала, что грех не помочь хорошим людям.

Ухажер моей сестры оказался ни при делах. Колян сопровождал шефа в бизнес-командировке, с понедельника торчал в Саратове. Как узнал, что его ласточка пропала, на полном серьезе намекнул, что когда вернется, всю округу перероет и того, кто его любимку обидел, живьем закатает в цемент. Одним подозреваемым меньше, сказала бы на моем месте знаменитая Дуська Пулькина. А других подозреваемых у меня и вовсе не нашлось, из тех кого знала в лицо.

Обзвонила всех ее подружек, общих знакомых, одноклассников и однокурсников, чьи номера нашла в записной книжке. После долгих гудков и сбросов прорвалась в приемную деканата и узнала, что сестра не посещала занятия со среды. Все сходилось. Саша пропала вечером во вторник. И пусть только в милиции попробуют возразить, что не прошло три дня. Все отделение на уши поставлю, но добьюсь того, чтобы приняли заявление на розыск человека. Надо будет – приведу бабу Клаву как свидетельницу.

Радикальные меры не потребовались. Дежурный без возражений принял заявление. Для проформы поворчал, что загуляла сестра и скоро сама вернется. Добавил, что места у нас тихие. Громких преступлений давно не случалось. Убийства по пьяни тому не в счет.

Слова дежурного меня мало утешили. Чуйка подсказывала, случилось что-то очень плохое. Но я понятия не имела, где искать Сашу. Жива ли она вообще? Ну почему я не рискнула отпроситься у Любаши с рынка, чтобы приехать сюда во вторник? Сразу после нашего с Сашей последнего разговора у меня весь день на душе было неспокойно. А я, дура набитая, не верила интуиции, грешила на перепады погоды. То метель, то оттепель с ливнем.

Глава 2. НЛО

Притащилась домой, шлепая по лужам, вся по уши грязная, как бродячая собака, и чувствовала себя не лучше той, побитой и одинокой, а еще ужасно беспомощной.

Завтра воскресенье, будет самая бойкая торговля. Любаша меня не отпустит ни под каким предлогом, только если выловят труп сестры из речки или лесного болота – тогда уважительная причина. Как бы я ни отмахивалась от плохих мыслей, они все равно продолжали брать штурмом мою голову. Кадры из хроники происшествий, только с Сашей в роли истерзанной садистом жертвы, сменяли один другой, подобно школьным слайдам. Казалось, мое сердце вот-вот разорвется на части. Пришлось просить у бабы Клавы таблетку Валидола, чтобы его хоть немного успокоить – в принудительном порядке.

Напрасно я понадеялась, что уборка по дому немного меня отвлечет и успокоит. Но и держать в холодильнике тухлятину было нельзя. Поэтому я все помыла и почистила. Еще в советские годы в наш дом провели газовое отопление по дедушкиной льготе. Я проверила котел, чуть увеличила температуру, в комнатах быстро потеплело. Подогретый чай тоже помог согреться, но меня продолжал пробивать озноб – теперь уж точно не от нервов, а от холода.

Вместо того, чтобы утешать единственную оставшуюся рядом с ней хозяйку, Леся лежала у двери, повернувшись ко мне пушистым хвостом, и то и дело принималась скулить. Да еще так заунывно, что сердце кровью обливалось. Не выдержав, я открыла кухонную дверь и выпустила собаку. Пусть бегает по коридору. Может, снова с тоски примется драть когтями входную дверь. Одной царапиной больше, одной меньше. Какая мне теперь разница?

Вот и осталась я одна тут на хозяйстве и при наследстве. С тремя полушерстяными коврами, кучей шмотья, набором эмалированных кастрюль и сервизами из фарфора и хрусталя. Комплект из шести чашек с блюдцами, расписанных вручную, кто-то подарил нашим с Сашей родителям на свадьбу. Яркие красные маки просвечивали сквозь ребристое стекло кухонного навесного шкафчика, навевая мистическую, неуемную тоску.

Чтобы не слышать собачий плач, я включила телевизор на музыкальный канал. Заграничная рок-группа уныло завывала про ветер перемен, или мне с расстройства любой звук напоминал скулеж Леськи. Но в звенящей тишине, которую разрезали протяжные тихие “У-у-у”, “У-у-у”, я побоялась просто чокнуться. Тогда уж точно некому станет заботиться о собаке, чистоте в доме и любимых маминых цветах в саду.

За окном стемнело. Фонари на тупиковой улице горели через один и вполсилы. Возле нашего дома получился темный промежуток. И мне почему-то не хотелось включать зеленый абажур. Я сидела у окна, смотрела на луну и звезды. Ждала обещанный метеоритный дождь. Наивно, как верящая в сказки маленькая девочка, думала, вот сейчас по небу пролетит падающая звезда, и я загадаю желание, чтобы сестра вернулась живой и невредимой. Ну вдруг оно возьмет и сбудется. Не на пустом месте рождаются старинные народные поверья.

Леся перестала ныть. Я подумала, а может, собака заснула. Почти сразу после этой мысли сквозь бодренький музон я каким-то чудом услышала, как что-то где-то шмякнулось. Вскочила с кухонного стула как подорванная и побежала на звук. Подумала, только бы спятившая от тоски по хозяйке собака не разбила бордовую вазу из богемского стекла, чей-то подарок не помню на какой праздник. Я пешком ходила под стол, когда эта ваза появилась в нашем доме и поселилась на комоде в гостиной. Мама завещала нам беречь ее наследие, поделить все поровну и мирно, а не грызться за каждую тарелку, как некоторые дети после смерти родителей. Потому я дорожила любой вещью в доме вплоть до потрепанного плюшевого енота. Все здесь было мне дорого как память.

Оказалось, что в попытке залезть под низкую кровать в комнате хозяйки, Леся откинула задней лапой тапок, и тот ударился о шкаф. Никаких разрушений, все ценные вещи на месте. Я не сразу поняла, зачем собака рвется под кровать. Она сдвинула тонкий половик, скребла когтями по выкрашенным в коричневый цвет доскам. Все же девица-детектив явно не мое призвание. Первая мысль у меня была о конфетах или фантиках. Саша с детства привыкла тащить карамель в постель, складывать под подушку и сосать по одной перед сном. Конфета могла провалиться между стеной, на которой висел узорчатый ковер, и кроватью, или собаку привлекал пахучий фантик.

– Леся, фу! – я стала прогонять собаку, но та не слушалась.

Пришлось огреть ее по морде лосинами сестры, но и это не помогло. Леся будто бы спятила. Начала громко лаять, ругаться на меня. Дескать, не мешай, я тут занимаюсь важным делом. Чем гонять, лучше помоги. Разозлившись на себя, что плотно не прикрыла дверь в комнату, я опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. Там что-то мигало, похожее на мобильник. Подумав, что Саше подарили какую-нибудь Моторолу, я вооружилась ее тапком и вытолкнула из-под кровати вибрирующую штуковину со светящимися синими полосками по краям.

Леся с громким и яростным лаем запрыгала вокруг нее. Она то припадала на передние лапы и тянулась мордой к странной вещице, словно примеряясь ее схватить и разгрызть, то отскакивала назад.

А я в растрепанных чувствах смотрела на то, что мы нашли под кроватью, и не решалась взять это в руки. А вдруг оно взорвется?

В газетной и телевизионной рекламе я видела разные модели сотовых телефонов, пейджеров и музыкальных плееров. Ни одна из них не была похожа на неизвестный прибор.

Леся зацепила его лапой, и он ярко засветился. Из центра штуковины вытянулся синий луч, развернулся полукругом, и в нем замелькали непонятные символы, как в бегущей строке телевизионных субтитров, только быстрее. Они не были похожи на китайские иероглифы или на турецкие буквы. Я достаточно насмотрелась надписей на бирках и этикетках, чтобы на глаз отличать. Выходит дело, штуковина импортная, да еще из какой-то дальней дали, откуда не поставляют товар на вещевые рынки и на всякие там Горбушки с электроникой. Дорогущая, наверное. Не могла же сеструха завести тайного богатого кавалера.

От зорких глаз бабы Клавы точно бы не укрылось, если бы хоть один посторонний мужик прошмыгнул к нам в сад. Но, как любила поговаривать Дуся Пулькина из иронического детектива, работаем с теми вещдоками, которые у нас есть на руках. Вот уже одна улика нашлась. Правда, какая-то непонятная и в руки ее брать боязно. Зато настоящая, мигает и сияет, словно новогодняя гирлянда из цветных лампочек. Жалко, что музыка не играет. С ней было бы повеселее, не настолько страшно.

Леся забилась под стул, поджав хвост, и злобно ворчала из своего убежища. Прибор перестал выдавать бегущие снизу вверх нечитаемые строчки и показал нечто похожее на слайд с лекции по астрономии: летающие по кругу планеты, яркие звезды и спиральные галактики.

Снова ко мне в голову полезли зеленые человечки с Сириуса, в которых верят полные дураки. Может, розыгрыш? Сашка решила надо мной подшутить? Кто-то ее надоумил, сама бы вряд ли догадалась. И этот кто-то принес в наш дом странный прибор. Где он его взял? И самое интересное, почем? Окажись у моей сестры в руках драгоценное чудо техники, она бы сразу помчалась к скупщику Витьке и час торговалась с ним, набивая цену. Она точно не бросила бы редкий прибор на пол, чтобы тот закатился под кровать.

А не могли ее похитить из-за импортной штуки? Нет, тогда бы налетчики обыскали дом: перевернули все вверх дном, вытряхнули тряпье из шкафов и комодов. Опять не сходится! Что поделать, не родилась я со склонность к дедукции. Не выйдет из меня гений следствия, как из книжной Дуськи.

Прибор перестал показывать космические дали. Синий луч свернулся, и странная штуковина выключилась.

Мне пришлось тащить собаку за загривок в коридор. Леська упиралась, как упрямая ослица, не хотела проходить мимо напугавшего ее прибора.

Я закрыла дверь в комнату сестры на защелку. Сердце панически колотилось в груди, дыхание перехватывало. Мне хотелось успокоить собаку ласковым словом, но, вот честно, меня бы саму в тот момент кто погладил по голове и почесал за ушком.

Родной с детства дом стал напоминать темное логово монстра, но включить свет рука не поднималась. Мне хотелось видеть, что происходит за окнами, словно в любую минуту могло случиться нападение. Я уже не знала, кого ждать в гости: маньяка с топором, банду отморозков или, в самом деле, зубастых сириусян из американского ужастика. Раздвинула все занавески и ходила в сопровождении притихшей собаки из комнаты в комнату, поглядывая, что происходит на улице. За окнами не менялось ровным счетом ничего, и это меня хоть немного утешало. Помогало убедить себя в том, что я полностью контролирую ситуацию. Никто и ничто не проберется в дом незамеченным. Мышь, как говорится, не проскочит.

Я стала прикидывать, куда девать Лесю. Бросить собаку не могла. Никогда не понимала тех моральных уродов, которые заводят питомцев на лето для дачи, а осенью выбрасывают как ненужную вещь.

Оставаться жить в родительском доме – тоже не выйдет. Слишком долго придется добираться до работы. Половина жильцов коммуналки, где я снимала угол, терпеть не могли любую живность. Старый алкаш Петрович грозился удавить кота старушки Настасьи, если та выпустит его из своей комнаты в общий коридор. Мне страшно было представить, какой там поднимется вой, если я появлюсь на пороге квартиры с большой лохматой собакой. Повезет еще, если здоровенные мужики с лестницы не спустят нас обеих с Лесей. Соседка баба Клава без возражений согласится присматривать за собакой пару дней, может, неделю, но взять ее к себе не сможет из-за злобного полудикого кота.

Сколько бы я ни думала, глядя в звездное небо за окном, все мои рассуждения заходили в тупик. Туда же, где прочно обосновалось толком даже не начатое и далеко не продвинувшееся расследование. Я понятия не имела, где искать сестру. На милицию не надеялась. Объявления о пропаже людей мало кто смотрит. Может, кто и задержит взгляд, если пообещать в качестве вознаграждения миллион, которого у меня все равно нет. Как бы ни старалась, пока я не находила выхода из сложившейся ситуации, напоминающей затянувшийся кошмар.

Я чувствовала, что в разбитом состоянии на много завтра не наторгую, а то и вовсе схлопочу недостачу, пропущу какую-нибудь жульницу. Собравшись с духом решила пойти на риск и позвонить Любаше. Попробовать отпроситься на пару дней. Не съест же хозяйка палатки меня по телефону. Скажет, что не сможет сама постоять и некем подменить – тогда придется тащиться в Москву, чтобы не потерять единственную работу. Вставать с петухами и топать пару километров до станции на первую электричку. Автобусы начинали позже ходить, с восьми часов.

Накинула на плечи старую поношенную куртку, в которой прилично было только по участку гулять, надела резиновые сапоги и вышла в сад. Баба Клава любила допоздна смотреть телевизор, в одном из окон ее дома горел свет. Я понадеялась, что Любаша тоже не спит и ответит на мой запоздалый звонок. Леся увязалась за мной, и я не стала загонять ее в дом. Решила выпустить за калитку, пусть сбегает на пустырь с недостроенным фундаментом дома и сделает свои дела. Но собака ни на шаг от меня не отходила, еще и странно посматривала на небо. Не дойдя до соседней калитки, я остановилась и тоже присмотрелась к ясному звездному небосклону, на котором ярким кренделем сиял тонкий месяц.

Мелькнула тоненькая белая полоска и исчезла, потом пролетела еще одна, и еще. Метеоритный дождь! Обрадовавшись, что в этот раз синоптики не обманули с прогнозом, я принялась загадывать желания. Мне выпал шанс на сразу три, как в сказках о Золотой рыбке и Старике Хоттабыче. В первую очередь я попросила небеса о том, чтобы сестра отыскалась живой и невредимой. Вторая просьба пришла на ум о том, чтобы появилась возможность снять жилье поближе к метро и у хозяев, которые разрешат держать собаку.

А третья мысль мне показалась уж слишком нереальной, но прогонять ее не стала. Подумала, вот бы найти хорошего парня – надежного, порядочного, не шибко гулящего. Может, даже иностранца, напрасно, что ли, о них наши девки мечтают едва ли не поголовно. Конечно, тут шанс еще меньше, чем снять однушку рядом с метро по доступной цене и при этом не нарваться на придурошных хозяев или вовсе мошенников. Но на то она и мечта, что ей позволительно быть сказочной и оторванной от неприглядных реалий.