Loe raamatut: «Паолина ищет питомца»

Приклеенная

– Па-о-лина! – голос папы донёсся откуда-то из коридора. – Пора вставать!

«Ну уж нет», – подумала Паолина.

Она быстро покосилась на дверь и зажмурила глаза так сильно, как если бы пыталась скрепить веки воображаемым клеем.

Может, и не звал её никто – просто показалось.

– Паолиночка? – папин голос звучал всё ближе. – Ты ещё спишь?

Паолина застонала. Убеждать себя в том, что папин голос ей только мерещится, было бесполезно.

– Ой, – пропищала ярко-жёлтая птичка Лили. Она сидела на подушке почти вплотную к правому уху Паолины, сжавшись в комочек: – Он же сейчас войдёт!

– И начнёт тебя щекотать, – промурчал серый плюшевый кот Кнутфеликс.

Кнутфеликс в обнимку с Шарли-Шлаппо, коричневым игрушечным зайцем, примостился под боком у Паолины.

– Ты будешь хохотать до колик в животике, – прошептала кудрявая овечка Вильма и поплотнее прижалась к Паолининой щеке.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл папа.

– Паолина? – позвал он. – С тобой всё хорошо?

– Нет, – ответил за неё енот Тимитом. – Она ничего не слышит.

– Ну и дела, – покачал головой папа. – Тогда мне, пожалуй, придётся немного её пощекотать.

– Не-е-ет! – взвизгнула кудрявая овечка Вильма. – Она же будет хохотать до колик!

– И тогда уж точно ничего не услышит, – проворчал Кнутфеликс. – Совсем-совсем.

– Хм, – задумался папа. – И что же нам делать?

Воображаемый клей соединил веки Паолины крепко-накрепко, но слух и фантазия остались при ней: она легко представила, как папа задумчиво чешет подбородок.

– Быть может, моя Паолина заболела? – продолжил размышлять вслух папа.

Он осторожно пощупал лоб дочери.

– Температуры точно нет.

– Зато болит горло, – пожаловался Кнутфеликс.

– И мурашки по всему телу, – пропищала Лили.

– Даже на попе, – наябедничал Тимитом.

Паолина хмыкнула.

Хи-хи-хи! Тимитому почти удалось её рассмешить, но, к счастью, папа не усомнился в серьёзности положения.

– О боже, боюсь, Паолина заболела смешинкой, – испуганно заявил он. – Это ужасно опасно, ведь смешинка может перерасти в настоящее хихиканье, которое нередко заканчивается ужасающим приступом смеха!

– И тогда Паолине точно несдобровать, – с ужасом добавила кудрявая овечка Вильма.

Папа упёр руки в боки, скривил рот и покачал головой.

– Мы не можем рисковать, – сказал он, – нам нужно срочно прекратить смеяться и завести серьёзный разговор.

– А кому с кем? – уточнил Кнутфеликс. – Нас тут много!

– Ну да, – задумался папа. – Я готов поговорить с любым из вас, лишь бы выяснить, почему Паолина сегодня не хочет вставать.

– Думаю, она приклеилась к матрасу, – сказал Тимитом.

Паолина слегка приоткрыла один глаз и успела заметить, что папа нахмурился.

– Что ж, тогда мне придётся попросить нашу соседку госпожу Рёзель, чтобы она помогла мне отнести Паолину в школу вместе с матрасом, – ответил папа и развернулся к двери.

– Не надо, пожалуйста! – вырвалось у Паолины.

Вообще-то это прокричал Шарли-Шлаппо. Просто он ненадолго одолжил голос у Паолины.

– А почему нельзя попросить маму? – пробурчал Кнутфеликс.

– Потому что мама уже на работе, – сказал папа. – Она сегодня уехала рано утром.

– Но госпожа Рёзель такая ворчунья! – простонала Вильма. – К тому же Паолина не против остаться дома вместе с матрасом.

Папа не смог бы вздохнуть тяжелее, даже приди ему в голову забросить на плечи целый автомобиль и отнести его в подвал вниз по лестнице.

– Ну хорошо, – наконец решил он. – Паолина останется дома. Быть может, тогда матрас разжалобится и всё-таки её отпустит.

– А как же школа? – пропищала Лили.

– Будет работать по расписанию, – ответил папа. – Но, конечно, без Паолины.

– Хорошо, – протянула Вильма.

Её голос прозвучал довольно.

– Правда, Паолине так нравится ходить в школу, – с сожалением произнёс папа.

– Вовсе нет, – пропищала Лили.

– В школе совсем неинтересно, – заявил Шарли-Шлаппо. – И там все ведут себя нечестно.

– А нередко ещё и глупо, – добавила кудрявая овечка Вильма.

Лишь Паолина сохраняла молчание, продолжая лежать неподвижно и периодически сладко позёвывая.

– Ох-ох-ох, – сказал папа. – А вот это новости! И кто же в школе ведёт себя глупо? Думаю, мне стоит прогуляться к Бену и посмотреть, не приклеился ли он тоже к кровати.

– Он точно не приклеился, – так быстро вырвалось у Паолины, что лишь два последних слова прозвучали по-тимитомски.

Папа удивлённо приподнял брови.

– И откуда такая уверенность?

– Потому что Бен теперь дружит с Лукасом, он с ним хомячком поделился, – взволнованно проблеяла Вильма и гордо выгнула спинку, как настоящая овечка.

– Чьим хомячком? – изумился папа.

– Да Лукаса же! – воскликнул Шарли- Шлаппо.

– О боже, – воскликнул папа и прикрыл лицо рукой. – Надеюсь, в процессе они не додумались разделить хомячка пополам?!

– Не додумались, – буркнул Кнутфеликс.

– Но они всё равно поступили плохо, – сказал Тимитом.

– И госпожа Бреннер – тоже, – пропищала Лили тоненьким птичьим голоском.

– Ничего не понимаю, – вздохнул папа. Он осторожно сел на край кровати рядом с Паолиной и нежно погладил её по руке кончиками пальцев. – Я думал, госпожа Бреннер – самая милая учительница на свете.

– Вот уж нет, – проворчал Тимитом.

На этом выдержка у Паолины кончилась – слёзы хлынули гладом.

– Лучше вставай, – всхлипнула она и ударила папу по руке. – А то тоже приклеишься к матрасу.

– Не переживай, – сказал папа. Он снял тапочки, забрался к Паолине под одеяло и крепко её обнял. – Мы приклеимся вместе, – добавил он решительным и по-медвежьи густым голосом. – И вместе разберёмся с делом о поделённом хомячке. Обещаю!

Проблема с хомячком

– Всё не так просто, – сказал папа, хорошенько приклеившись к матрасу в обнимку с Паолиной и выслушав её рассказ. – Над этим делом стоит хорошенько подумать.

– Что тут думать? – возразила Паолина, смахивая последнюю слезинку из уголка глаза. – Всё совершенно однозначно!

– Всё равно, – ответил папа. – Сначала нужно обсудить это с мамой и всем вместе принять решение.

– Но так нельзя, – прокричала Паолина. – Мама на работе и вернётся только после обеда, когда будет уже слишком поздно!

В таком возмущённом состоянии клейкость матраса была Паолине нипочём: она принялась прыгать на нём, словно на батуте – того и гляди взлетит над папой и спланирует на ковёр.

– Ох, что ты, – воскликнул папа. – У нас ещё полно времени! Пара дней ничего не решат.

Он взъерошил Паолине волосы, поцеловал её в нос и сел на кровати.

– А сейчас поспешим! – сказал он. – Тогда мы, возможно, ещё успеем ко второму уроку.

– Но я же сегодня не иду в школу, – проворчала Паолина.

Как она пойдёт без хомячка, кролика или собаки?

Неужели папа этого так и не понял?

Она же ему всё-всё объяснила!

Ведь сегодня у них вместо обычных уроков проводился день домашних животных. И поэтому все дети из первого «Б», у которых были домашние животные, могли принести их с собой в школу.

– Кошек, крокодилов и верблюдов, так и быть, оставьте дома, – сказала Надя Бреннер, их классная руководительница.

Она, конечно, шутила. Кто станет держать дома верблюда или крокодила? Они живут только в зоопарках, а лучше всего в дикой природе.

Запрет на кошек объяснялся просто: кошки – известные хищники, а в классе непременно будут хомячки, мыши, кролики и птички.

– Ты можешь поухаживать за зверьком Катеньки, – предложила она Мии, обладательнице кошки по имени Молли, госпожа Бреннер.

Катенька и Мия были подружками. А ещё у Катеньки была морская свинка – а их Мия любила не меньше, чем кошек.

Так что в этом никаких сложностей не было.

Сложности были у Паолины с Беном – у них одних во всём классе не было домашних животных. Когда этот факт обнаружился, Лукас тут же вскочил и прокричал на весь класс, что может поделиться с Беном своим хомяком.

– Это очень мило с твоей стороны, – заверила его госпожа Бреннер. – Но в следующий раз говори, пожалуйста, потише.

Конечно, Паолина тоже хотела в команду к Лукасу.

Ведь Бен был её самым-самым-самым лучшим другом, да и хомячки её вполне устраивали. Она же всё равно сидела с мальчиками за одной партой!

Практично и логично – не так ли?

Но госпожа Бреннер эту идею не поддержала.

– В классе будет ещё за кем поухаживать. Трое человек – не многовато ли внимания для одного хомячка? – улыбнулась она. – Может быть, присоединишься к Фриде и её черепашке?

«Нет!» – подумала Паолина и как можно быстрее опустила голову, чтобы учительница не заметила, как от гнева у неё заблестели глаза.

Девочка уже почти два месяца ходила в школу, но за всё это время ни словечком не обменялась с Фридой. И вообще, черепашки ужасно противные.

Скучные. Медленные. И безо всякой шёрстки.

Да даже глупые рыбки и то были бы лучше. Или лягушки.

– Но Бен мой самый лучший друг, – пробормотала Паолина.

«Самый-самый» она намеренно опустила. Не хватало ещё всем узнать, как сильно ей нравится Бен. Это только её дело – и, может быть, ещё Бена. Но только может быть!

– Тили-тили-тесто жених и невеста! – воскликнул Фредерик, и половина класса сразу же захихикала.

* * *

Обо всём этом Паолина рассказала папе. Он, как всегда, внимательно её выслушал и однозначно всё прекрасно понял. И поэтому в голове Паолины никак не укладывалось, зачем им нужно ещё раз всё обсуждать с мамой.

Ведь всё яснее ясного – ей срочно нужен собственный хомячок!

В зоомагазинах полным-полно грызунов. Папе нужно всего лишь быстро купить одного – ну и ещё клетку и немного корма, – и это сразу решит все проблемы!

Паолина и Бен могли бы вместе ухаживать за её хомячком, а Лукас пусть возится со своим.

И Фриде вряд ли так уж нужна компания Паолины. Она всё равно ведёт себя так, будто ей больше нравится быть одной.

Но, к сожалению, папа считал иначе.

Прежде чем сломя голову бежать покупать хомячка, стоило обсудить это с мамой и госпожой Бреннер.

Пусть Паолина не сомневается – в конце концов всё снова будет хорошо. Как и всегда.

Глупости!

Можно подумать, что из-за покупки хомячка случится стихийное бедствие!

* * *

Этим утром размякшие мюсли были совсем невкусными.

Паолина грустно водила ложкой по тарелке туда-сюда.

– Может, тебе лучше налить какао? – спросил папа.

– Нет, – проворчал Кнутфеликс, который сидел на мамином стуле и мрачно смотрел по сторонам.

Ему ужасно не нравилось, когда Паолина грустила, или сердилась, или отчаивалась, или – вот как сейчас! – чувствовала всё и сразу.

– Хорошо, – сказал папа. – Нет так нет.

Он намазал любимым паштетом Паолины два куска хлеба, сложил их вместе и убрал в контейнер. Ещё внутрь отправилась пара кусочков морковки, а рядом с контейнером примостилась бутылка с яблочным лимонадом.

Паолине показалось, что папа немного обиделся на неё, но она ничего не сказала. Вечно эти взрослые болтают! Болтают и ничего не делают.

Вот только когда Паолина грустила, всё вокруг начинало происходить ужасно медленно.

Тем временем папа принёс из комнаты Паолины небесно-голубой рюкзак с бирюзово-морским отливом и положил в него контейнер со школьным обедом и бутылку с яблочным лимонадом.

Папа уже собрался и стоял в коридоре. В одной руке бренчали ключи от машины, а пальцы другой барабанили по комоду.

Дзынь-дзынь-дзынь!

Тук-тук-тук!

– Маме очень нравятся хомячки, – Паолина решила попробовать ещё раз.

– Так-так… И когда же она такое говорила?

– Не помню, – пробормотала Паолина. – Кажется, позавчера или около того.

– Или вообще лет семь назад, – заявил папа.

Пф!

– Но я же тогда ещё не родилась! – возразила Паолина.

Пусть папа не думает, что ему так просто удастся обвести её вокруг пальца!

– Ну хорошо, – сказал он, бросив взгляд на свои наручные часы. – У нас осталось ещё двенадцать минут.

– Не успеем, – почти радостно воскликнула Паолина.

– Спорим? – спросил папа.

Одним движением он застегнул молнию на куртке Паолины, схватил её рюкзак, её саму и бегом бросился к входной двери.