Loe raamatut: «Цвет махаона»
Часть первая
Билл Бенктон
1
– Скажи мне, Билли, если вернуть тебя обратно во времени, что бы ты исправил? – спросил доктор.
– Я бы застрелился до прихода Джесс!
– Это твоя мечта?
– Да! – ответил Билл.
Луна расстелила по городу Райли холодный ноябрьский свет. Он струился вдоль широкой улицы, по сторонам которой стояли десятки, будто игрушечных двухэтажных домов с треугольными красными крышами. Промозглый ветер игриво перекатывал по асфальту пустую жестяную банку из-под пива, нарочно тревожа покой надоедливым скрежетом. Лай собак отдавался эхом из разных концов городка, а где-то в глубине улицы смешивались крики, ругань и смех. Точку в ночной разноголосице поставило карканье ворона, вздумавшего, что место ему на верхушке дуба.
Билл открыл глаза. Ничего не было видно. Тяжело вздохнув, он встал с кровати и сонной походкой побрел через всю комнату к открытому окну. В темноте едва ли проглядывались очертания стульев, стоявших возле деревянного стола справа у стены. Облокотившись на подоконник, Билл окинул взглядом освещенную дорогу перед домом, а после застыл, увидев ворона, который в эти секунды отлетал от могучего дерева.
«Будто преследует меня! – подумал Билл. – Не впервой прилетает сюда в одно и то же время. Быть может, это знак? Нет… глупости!»
Билл закрыл окно. В мгновение уличный шум сменился на тишину, через которую пробивался стук секундной стрелки настенных часов.
Биллу всего четырнадцать лет. Этой ночью он находился в доме один. Мама с его семилетним братом Чарли на выходные отправились погостить к бабушке, которую он недолюбливал из-за постоянных придирок с ее стороны. Папу никогда не видел, но мама рассказывала, что тот уехал в другой город на заработки и не вернулся. Чарли же родился в 1960 году после недолгого романа Милы с военным летчиком, вскоре погибшим во время испытаний.
Билл взял с прикроватной тумбочки стакан с водой и сделал несколько коротких глотков, зачесал в бок светлые налипшие на лоб волосы, лег в постель и попытался уснуть, но мысли не давали ему этого сделать.
«Кто эта… или этот Джесс? – думал он. – Почему я разговариваю со странным мужчиной, лица которого не видно? Этот мерзкий голос… странный сон опять повторился. Кажется, в последний раз я его видел год назад, и вот снова! Нужно попытаться уснуть… Джесс… Джесс…»
Через некоторое время раздался скрежет ключа в замочной скважине. От испуга Бил проснулся. В лицо били лучи утреннего солнца, падающие через окно. Большая часовая стрелка сделала шаг и оказалась на отметке «девять». Металлический бой прокатился по всей комнате. Билл вскочил с кровати и скорым шагом направился в холл. Спускаясь со второго этажа по скрипучей дуговой лестнице, он увидел, как в дом входит Чарли, а за ним и мама.
– Почему так рано вернулись? – спросил Билл. – Сегодня же воскресенье. Вы говорили, что будете дома к полудню.
– Меня срочно вызвали на работу, – ответила Мила. – Поэтому раздень Чарли и накорми его, а я побежала. Буду не раньше шести.
Мила работала акушеркой в городской больнице. Людей там не хватало, а низкая зарплата отпугивала молодых специалистов, поэтому врачам приходилось работать за двоих.
– Снимай куртку, придурок! – крикнул Билл. – Так и будешь стоять, пока я тебе пинка не поддам? Ты взрослый уже, пора и самому уметь раздеваться!
Чарли взглянул на старшего брата, затем на лестницу, ведущую на второй этаж, после чего снова на брата и с криком «Сам плидулок!» смеясь побежал наверх. Билл помчался за ним. Они игрались понарошку, толкая и обзывая друг друга. Братья веселились, прыгали и бегали по всему дому, оставляя после себя бардак, который Билл не всегда успевал убрать до прихода матери.
– Все! Хватит, Чарли! Это уже не смешно! Иди за стол. Сейчас будем завтракать.
Чарли был неугомонным, но после пары братских подзатыльников обычно успокаивался и послушно делал то, о чем его просят. Так и в этот раз: он скорчил недовольную гримасу, но пошел к кухонному столу, на котором его ждали хлопья с молоком, бутерброды с арахисовым маслом и яблочный сок. Мальчишки перекусили и собрались идти на улицу. Нужно было очищать лужайку от опадающей листвы. Одевшись теплее, они подошли к выходу. Неожиданный стук в дверь точно окатил их ледяной водой и заставил отступить.
– Кто там? – спросил Билл.
– Привет, это дядя Джон. Друг вашей мамы.
Это был действительно Джон – худой мужчина под два метра ростом. От его хриплого голоса душа сворачивалась в жутком смятении. Светлые, прилизанные назад, волосы всегда блестели, будто намазанные жиром. Он носил один и тот же темно-серый с тоненькими белыми полосками костюм. До отвращения гладко выбрит, а его голова вечно в сером облаке сигарного дыма. Биллу Джон казался странным и жестоким. Чарли относился к другу мамы мягче, а иногда и вовсе восхвалял его перед Биллом. Джон уже несколько месяцев ухаживал за Милой.
– Так что, вы откроете?
– Мамы нет! – грубо ответил Билл.
Они поднялись в свою комнату и подошли к окну, чтобы посмотреть на Джона, медленно уходящего по улице вдаль. Чарли сидел на подоконнике, а Билл принялся уже в который раз рассматривать рисунки младшего брата. Они висели на стенах салатового цвета: три рисунка над его кроватью, пять над постелью Билла, два под часами и столько же над столом в углу комнаты. На рисунках изображены дома, машины, деревья, мама с Чарли, Билл, а иногда встречалась и бабушка Роза. Все очень похожи. Мама невысокого роста, с темными волнистыми волосами, в своем любимом красном платье в горошек. Чарли и Билл хоть и от разных отцов, но в них чувствовались мамины черты: зеленые глаза, нос с небольшой горбинкой и красивая искренняя улыбка.
– Пойдем! – деловито сказал Билл, махнув головой. – Листва сама не уберется!
Чарли неуклюже сполз с широкого подоконника и побежал за братом.
Листья коричнево-красным ковром стелились на лужайке перед домом. Уже через час вся осенняя красота пропадет, оставив после себя бледно-желтый след полуживого газона. Билл усердно сгребал остатки листвы в кучу, а Чарли носился рядом с небольшими вилами и лишь подгребал то, что упустили вилы старшего брата.
Закончив работу, они вернулись в дом, пообедали, и Билл занялся уборкой, а Чарли убежал в свою комнату рисовать.
Спустя время с работы вернулась мама. Закрыв за собой дверь, она окликнула мальчишек. В ответ ничего не услышала. После повторного крика насторожилась подозрительной тишине. Немедленно поднявшись к мальчикам в комнату, увидела на полу бездыханное тело Билла. В глазах женщины помутилось, она кинулась к нему.
– Билли, Билли, что с тобой? – закричала она.
– Бууу!!! – внезапно на нее из-под кровати вынырнул Чарли.
В этот момент Билл тоже вскочил и с братом начал закатываться со смеху.
– Мам, видела бы ты свое лицо.
– Дурачки, вы меня чуть до инфаркта не довели! Нельзя же так пугать маму! – возмущалась она.
После непродолжительного веселья все вместе спустились. Мила пошла в кухню, а Билл с Чарли в комнату справа от лестницы. В ней проходили все торжества и вечерние посиделки. И здесь же спала мама.
В комнате Билл включил брату маленький черно-белый телевизор. Коричневый ящик с серым экраном показывал популярное ток-шоу «Звезды молчат». В нем известные актеры, музыканты и прочие публичные люди должны были без слов показать названия песен, фильмов или книг, а команда зрителей угадать. Чарли сидел на голубом диване и отвлекался на все, что его окружает в этой, как ему казалось, большой комнате. Над диваном находилось широкое окно во двор, а в центре перед телевизором стояло кресло-качалка. Несколько больших, обрамленных в дерево картин украшали собой бледно-синие стены, а над телевизором чуть ниже часов висели три семейные фотографии. Билли посидел пару минут с братом, после чего пошел в кухню.
– Джон снова приходил! – насупился Билл. – Когда он уже оставит нас? Он нам с Чарли не нравится!
– Сынок, нельзя так относиться к друзьям мамы. Джон вам понравится. Просто примите его таким, какой он есть. Вот увидите, вы с ним подружитесь. Да, у него есть свои недостатки, но у кого их нет? Не стоит Джона бояться. Он добрый и отзывчивый человек.
После ужина Чарли убежал наверх, а Билл помог убрать посуду в шкафчик. Налив воды в стакан, он поднялся в комнату. Чарли снова сидел за столом и рисовал под светом ночника. На бумаге было изображено то, как они вместе ужинали. Билл протянул стакан брату и сказал:
– Отлично получается. Уверен, из тебя выйдет хороший художник.
Чарли поднял голову, уголки его губ невольно разошлись в улыбке. Он взял тяжелый стакан и поднес ко рту, уронив несколько капель воды на штаны. Отпив три глотка, выдохнул и спросил:
– Плавда?
– Конечно! – ответил Билл, будто наслаждаясь не рисунками, а глазами брата, которые искрились добротой и радостью.
Вскоре в комнату вошла мама.
– Вот и закончились осенние каникулы, – тихо произнесла она, смотря, как Билл расправляет постель.
– Не хочу в школу! – капризничал Чарли, накрываясь одеялом.
– Уверена, что твои слова сейчас отдаются эхом в сотнях других домов, – утешала Мила. – Постарайся думать о хорошем. Твои друзья ждут тебя в школе, учителя снова обрадуются, увидев вас вместе, а ты узнаешь много нового. Того, что необходимо знать каждому хорошему мальчику!
Поцеловав сыновей и пожелав им спокойных снов, мама выключила свет и вышла, закрыв за собой дверь.
Едва веки Билла сомкнулись и в голове начали мелькать разные кадры, снизу донесся глухой стук. Билл тут же очнулся и прислушался. Это снова пришел Джон. Билл встал с кровати, на цыпочках, поглядывая на спящего Чарли, подошел к двери и приоткрыл ее. Пробравшись на лестницу, он схватился руками за две колонны перил и посмотрел вниз. Посреди круглого холла стояла мама, а Джон пытался ее обнять. Резкий запах его одеколона напоминал смесь спирта и корицы. Эта вонь тянулась к Биллу и вонзалась в ноздри, опьяняя своей жгучестью, затуманивая образы, которые он видел. До верха долетали обрывки фраз: «Когда это кончится?», «Ты же обещал ей сказать еще месяц назад!» Мужчина оправдывался, иногда повышая голос и нервно хватаясь за голову. Билл вздрагивал всякий раз, когда слышал резкий тон Джона. Мальчик увлекся наблюдением и не заметил, как его правая нога соскользнула и грохнула по ступеньке ниже. Мила и Джон метнули свои взгляды вверх.
– Эй, Билли! – протянул Джон в расплывающейся улыбке.
– Немедленно иди спать! – крикнула Мила.
Билл вскочил и убежал, хлопнув за собой дверью. Джон с Милой устремились в ее комнату, где вскоре закрылись. Билл лег в постель и задумчиво смотрел в потолок, словно прокручивал в голове план. Чарли ворочался на соседней кровати, то бормотал что-то невнятное, то сопел, то всхрапывал, возмущая ночную тишину.
Запах завтрака тянулся из кухни до детской, но мамин крик: «Ребята, пора вставать!» – обогнал его. Братья нехотя поднялись и, толкая друг друга в полусонном тумане, неторопливо одевались. Через пятнадцать минут они были у стола. Чарли с аппетитом закидывал в рот ломтики бекона из яичницы, а Билл в это время задумчиво елозил наткнутым на вилку мякишем белого хлеба по растекшемуся в тарелке желтку.
После завтрака дети, попрощавшись с мамой, взяли рюкзаки, накинули поверх теплых осенних курток дождевики и побежали к остановке. Школьный автобус останавливался неподалеку от их дома.
На улице лил дождь, поэтому мальчишки в ожидании автобуса встали под дуб, с полуобнаженных ветвей которого сползали тяжелые капли, и ветер предательски скидывал их на грязную землю, напоминая о своем превосходстве. По асфальту текли реки, забирая с собой всю грязь, листья и погань с улицы в сточную канаву. Чарли вздрагивал от мимо проезжающих автомобилей, готовых обдать мерзкой водой с ног до головы, а Билл равнодушно смотрел на стекающие капли, которые переставали существовать после очередного бесноватого порыва ветра. Через несколько минут подъехал автобус, подобрал мальчишек и направился дальше по маршруту.
В школе Чарли был молчалив, из-за чего его цепляли сверстники. Он постоянно сидел один и рисовал, пока остальные дети играли. Билл тоже далеко не ушел. Как обычно, в старших классах были разделения на «крутых» и «неудачников», и Билла попадал под вторую категорию. Его считали безотцовщиной и мямлей.
Главным задирой в школе был Майк – высокий красавчик с модной всклокоченной прической. Он учился на класс выше. Его отец Джеральд Картович владел местной швейной фабрикой.
В первый день после осенних каникул все будто не в своей тарелке, путались в кабинетах, не знали расписания. Так, ходя по коридорам в поисках своего класса, Билл случайно задел Майка плечом.
– Эй ты, урод! – закричал Майк. – Смотри, куда идешь!
В коридоре воцарилась тишина, и все школьники заострили внимание на Билле, который стоял с опущенной головой и выискивал в ней возможный ответ.
– Извини, – тихо сказал он. – Я не хотел!
– Что? – подойдя ближе, спросил Майк. – Я не услышал! Скажи громче!
Билл, как загнанный зверь, пытался спрятаться ото всех взглядов и улыбок, окружавших его. Проблемы дома, нехватка денег, а тут еще и этот задира прицепился. Билл сжал пальцы в кулак, стиснул зубы и проговорил сквозь них:
– Иди к черту!
После этого Майк схватил Билла за грудки и толкнул так, что тот упал. Школьники вмиг выстроились в кольцо, образовав ринг. Перешептывания оседали в голове Билла, он начал теряться в пространстве, а пол для него казался ледяным. Внутри что-то щелкнуло. С воплем он вскочил и накинулся на Майка, не ожидавшего этого. Вцепившись зубами в его руку, Билл издавал крики дикого животного. Из ближайших кабинетов на шум выбежали учителя. Они пытались пробиться через плотное живое кольцо. Майк несколько раз попал локтем по затылку Билла. Зубы ослабели и отпустили руку, оставив на ней лилово-синие следы. Майк размахнулся и со всей силы ударил его в нос. Сознание помутнело, голоса расплылись, а голова испытала глухой удар, словно что-то твердое прилетело в затылок. Учителя наконец растолкали толпу. Они увидели лежащего Билла и начали приводить его в чувство: шлепать по щекам.
Через пару минут Билл открыл опухшие от удара глаза, со стоном поднял голову и осмотрелся. Старшие школьники смеялись, показывая на него пальцами, а девочки шептались между собой и с насмешкой повторяли: «Бенктон – неудачник!»
Немного оклемавшись, он встал и отряхнулся. Рюкзак лежал в стороне. Его поднял Чарли и поднес Биллу. Майк, не проронив ни слова, посмотрел на укушенную правую руку, махнул своим друзьям и скрылся в толпе. Чарли крикнул ему вдогонку:
– Мы тебя убьем, петух сланый! – потом обнял старшего брата и спросил: – Ты как? Сильно нос болит?
– Да ничего. Кровь только идет, а так… бывало и хуже. Заживет.
Они пошли к умывальникам, где Билл умылся и застирал рубашку, что мама подарила ему на недавний день рождения.
– Билли, не пележивай. Мы накажем этого улода! – нахмурив брови, сказал Чарли.
– Не сомневаюсь в этом! – ответил Билл, растягивая в улыбке запачканные кровью губы.
– Тепель маму вызовут в школу? – смотря на Билла в зеркало над раковиной, спросил Чарли.
– Не думаю! – ответил Билл, скривив лицо от боли. Он смотрел в зеркало и трогал распухающую переносицу. – Я не виноват, а у Картовича отец часто помогает школе.
– Помогает? – спросил Чарли.
– Ну да! Устраивает концерты, покупает мебель… В общем, дает деньги…
– Ясно… – надув губы, произнес Чарли.
– Иди на уроки, – всматриваясь в зеркало, сказал Билл. – А то точно маму вызовут! Скажут, что ты не ходишь на занятия!
– А ты? – спросил мальчик.
– И я сейчас пойду!
После уроков они встретились возле школы и пошли домой. Пройдя два квартала, услышали за спиной крики и нескончаемые велосипедные звонки. Это был снова задира Майк со своей отмороженной компашкой. Они мчались на велосипедах, выкрикивая: «Бенктон! Мы еще не закончили!» Братья побежали через полуразрушенные склады. Мрачную бетонную пещеру когда-то разделяли несколько секторов с запчастями для разных марок автомобилей. Теперь здесь под бетонным сводом находились лишь огромные пустые стеллажи, отделенные громоздкими стенами, горы мусора и битых бутылок. Ходили легенды, что в одном из этих складов однажды убили несколько человек. Теперь эти места считались ночлежкой для бездомных.
Споткнувшись о торчащий из земли штырь, Чарли упал на осколок разбитой бутылки. Через рваную штанину брызнула кровь, а из горла мальчика вырвался вопль. Билл подбежал к Чарли, чтобы поднять его, но в ту минуту их окружил Майк с дружками. Держа в руках палки, они ехидно улыбались.
– Тебе никто не поможет! Даже твой сопливый братец! – сказал Майк.
– Отстань от нас! Что тебе нужно? – спросил Билл.
– Ты видел, что сделал с моей рукой? – закручивая рукав, сказал Майк. – Я не хочу, чтобы отец мне задавал лишних вопросов!
– Иди к челту! – крикнул Чарли.
В эту секунду, словно взбешенный, Майк подбежал к лежавшему на земле Чарли, прислонил к его лицу палку, испачканную в экскрементах, и сказал:
– Облизывай. Если сделаешь это, то сегодня я вас отпущу, а если нет…
Не успев договорить, Майк почувствовал на себе чьи-то руки. Его кто-то схватил за шиворот и откинул в сторону. Остальная компашка вмиг испарилась. Перед Майком возвышался Джон.
– Еще раз их тронешь, я голову тебе отрежу и пришлю по почте твоему папаше! – грозился он.
Майк поднялся, взобрался на велосипед и умчал. Чарли не мог встать из-за пореза ноги. Джон взял его на руки, и они втроем пошли домой. Билл тащился позади, воспринимая случившееся, как очередное поражение Джону. Нет, не Майку, а именно здоровяку, на руках которого в эти секунды от боли постанывал Чарли. Билл сопел, словно что-то хотел сказать, но боялся или не желал.
– Говори же, – перебил его раздумья Джон. – Чувствую, что хочешь что-то сказать!
– Почему ты нам помог? Ты же нас ненавидишь!
– С чего вы такое взяли? – сказал Джон. – Я люблю вашу маму, а значит, и к вам должен относиться хорошо. Давайте так, услуга за услугу. Я помог вам, а теперь вы поможете мне.
– Что надо делать?
– Вы не будете мешать нашим с Милой отношениям!
Билл притих и медленно тащился. Он тер потную ладонь о правую ногу и не торопился отвечать. Джон остановился. Билл понял, что молчание не ответ. Поймав на себе его пугающий взгляд, буркнул:
– Хорошо!
– Ага, – дополнил Чарли.
Спустя несколько однообразных кварталов они были у дома. На крыльце их ждала мама. Когда она увидела избитого Билла и Чарли на руках у Джона, едва не потеряла рассудок.
– Что случилось? Вас кто-то побил?
Джон посмотрел на мальчишек, улыбнулся и сказал, кинув взгляд на обеспокоенную Милу:
– Я их встретил недалеко от школы. Как всегда, игрались между собой. Чарли Биллу зарядил палкой в нос, а тот в ответ ему ногу резанул стекляшкой. Мальчишки играются, что поделать. Все мы в детстве такими были. Верно, парни?
Братья переглянулись и кивнули. Мама взяла Чарли на руки и отнесла в дом, а Билл пошел в ванную, чтобы умыться и замазать синяки мазью.
Следующие недели миновали без приключений. Близилось Рождество. Всюду люди наряжали елки, украшали дома, дети играли в снежки и строили снежные баррикады. Улицы города наполнились разноцветными огнями, сверкающими украшениями и предновогодней суетой.
Билл дождался Чарли после уроков, чтобы вместе отправиться домой. До этого по пути им часто встречался Майк с шайкой, но они лишь косо поглядывали. В этот раз Билл не устоял и крикнул вдогонку:
– Мы вас не боимся!
Майк развернулся и скорым шагом подошел к Биллу.
– Что ты сказал?
– Не боимся… мы вас! – с дрожью в голосе повторил Билл. – И дело не в Джоне! Он нам никто. Просто прекратите нас унижать и постоянно цеплять!
– Я тебя еще не унижал! – сквозь зубы произнес Майк.
Он схватил Билла за грудки, нацелил кулак в лицо и прошипел:
– Я вашего Джона не боюсь. Мне и на вас насрать. Я тебя могу прямо сейчас вбить в землю, и мне ничего за это не будет. Лучше обходи нашу компанию стороной. Я не хочу портить себе репутацию из-за таких сопляков, как ты.
Майк ударил его под дых, развернулся и сказал:
– Пойдем парни! Там девчонки заждались. Что тратить время на каких-то лузеров.
Билл наклонился и оперся о ближайший столб. Он тяжело дышал и исподлобья смотрел на уходящего Майка. Все это время Чарли молча стоял в стороне. Он боялся что-либо сказать: не хотел, чтобы брат с побитым лицом встречал Рождество и Новый год.
– Почему он такой злой? – поинтересовался Чарли.
– У него влиятельный отец! – сказал Билл. – Этот Майк ненавидит всех, кто ниже его по статусу!
– По статусу? – спросил Чарли. – Это как?
– Это когда у тебя мама акушерка в больнице и получает двести долларов в месяц, а у него отец владелец фабрики и зарабатывает в десятки раз больше!
– Он считает нас нищими?
– Почти так, Чарли. Он всех такими считает…
– И тех тлоих, что с ним ходят?
– Наверняка!
На Рождество почти все жители города Райли ждут праздника: закупают подарки, готовят угощения на стол, – а кому-то приходится работать. Мила снова отправилась в больницу, взвалив хлопоты на Джона и детей. Те весь день провели вместе, но были неразговорчивы. За все время они перекинулись парой скучных фраз: «Как дела?», «Что будем делать?» Джон готовил к столу индейку и другие угощения, а дети занимались уборкой. За окнами бархатными хлопьями опускались на землю снежинки, издали слышались отголоски рождественского гимна и радостные возгласы как детей, так и взрослых. Люди как никогда дружелюбны и приветливы; они готовы пожелать всего, чего от них в обычный день не услышишь. Ночь в это время года наступает рано, однако город не спит еще долго.
Вскоре домой вернулась Мила. Вся в снегу, запыхавшаяся, с горой сумок, она едва успевала к застолью, однако никак не могла его пропустить, ведь Рождество – это семейный праздник.
– Так, все приготовили? – с отдышкой спросила она. – Нужно из кухни нести все в большую комнату. Накроем стол там!
– Не переживай, дорогая, мы уже все сделали! – утешил Джон.
Она улыбнулась, поцеловала его в щечку, после чего подошла к детям и крепко обняла их. Билл чувствовал на душе тревогу. Он чуял фальшь в любом поступке Джона. «Уж слишком он заботливый и добрый в последнее время!» – подумал он.
Спустя время на столе зажгли свечи, все расселись по своим местам и прочитали молитву. В углу комнаты, за диваном стояла невысокая молчаливая елка. Она источала пряный аромат по всему дому. Разноцветные огни сочились сквозь пушистые ветви и целились на стол. Стеклянные шары неловко висели, а белая искристая мишура кланялась до самого пола. Подарки, которые обычно лежат под елкой, уже вскрыты и обласканы. Биллу от Санты достался новый велосипед, а Чарли обрадовался красивому набору из карандашей.
Джон постучал вилкой по бокалу с шампанским и попросил тишины. Пузырьки в бокале игриво закружились, словно в танце. Заманчивую и тревожную паузу разбавляло слабое шипение игристого вина и ежесекундные уверенные шаги стрелок в настенных часах. Дети замолчали, а Мила с улыбкой на лице и блеском в глазах взглянула на Джона.
– Что ты хотел сказать? – спросила она.
– Дорогая, ты так долго этого ждала. Наконец-то я решился. Вчера я с женой подписал бумаги на развод, и уже сегодня я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
Он достал из правого кармана пиджака красную бархатистую коробочку, открыл ее и протянул Миле. В ней лежало золотое кольцо.
После увиденного лицо Билла исказилось, зрачки забегали, внутри что-то зашевелилось, словно пыталось вырваться наружу. Он ударил кулаком по столу и закричал:
– Нет! Нет! Нет!
Чарли схватил Билла за руку, пытаясь остановить, но тот оттолкнул его в сторону и помчался наверх по скрипучей лестнице в комнату. Открыв дверь, он увидел яркий ослепляющий свет, который вскоре растворился. Глаза Билла смотрели будто через мутную черно-белую пленку. Билл наощупь подошел к стене и начал срывать все рисунки брата, неоднократно выкрикивая единственную фразу: «Это наша семья!» Он держал в руках детские рисунки и с удивлением вглядывался в них. Мальчик не понимал, что происходит. Вокруг все в серых тонах, а иных цветов, как никогда и не было.
Вслед за Биллом в комнату вбежали и остальные. Озлобленными красными глазами Билл осматривал каждого. Чарли испугался и спрятался за мамой.
– Что с тобой случилось? – спросила она. – Я тебя никогда таким не видела!
Билл, вцепившись бледными руками в волосы, ходил из стороны в сторону. Его угнетала однотонность, которую он видел. Посмотрев на маму, выдавил:
– Я не вижу другие цвета! Что со мной?
Джон пытался успокоить будущую супругу. Он положил на ее плечо тяжелую руку и сказал:
– Пойдем за стол! Парень оклемается. Стресс после моих слов.
Мила отвела в сторону руку Джона, подошла к сыну и наклонилась к нему:
– Что ты сейчас видишь? Какое на мне платье?
Мила была одета в салатовое платье, на ногах туфли того же цвета, а сбоку на голове повязан синий бант. Зрачки Билла расширены и метались, будто пытались найти ответ. Затем он прижался к маме и заплакал. Она поглаживала его спутанные волосы, пока он тихо трясся, пуская слезы на ее плечо.
Она дала ему снотворное и уложила в кровать. После этого Чарли, Мила и Джон спустились в комнату, где проходило торжество. Тишину разбудил бой часов. Одиннадцать вечера. За двадцать пять следующих минут никто не произнес ни слова. Мила проводила Джона до двери и с горечью сказала:
– Дорогой, прости, что так получилось. Сегодня Чарли поспит со мной. Я подумаю над твоим предложением.
