Колхоз. Назад в СССР. Книга 2

Павел Барчук

* * *

Глава 1

Я, словно истинный следопыт, наблюдал из-за дерева, как маменька резво шурует в сторону той самой улицы, которую, кстати, указала и добрая женщина из местных, когда узнавал адрес дочери Ольги Ивановны. Ирония судьбы, но мне реально нужно было туда же.

Возникла грешным делом мысль, выскочить из своей засады и с радостным криком: "Мамуля!" броситься ей на шею. Прямо подмывало поступить именно так. Прикола ради. Только, чтоб посмотреть на выражение лица. Вот бы она охренела, конечно. Однако, гораздо больше интересовала цель, которая на данный момент имелась у родительницы. На кой черт Светланочка Сергеевна приперлась в Воробьевку? Здесь ей теоретически делать вообще не́чего. Это даже не Зеленухи. Хотя, уж родная деревня, как место геолокации, была бы более логична. Соскучилась по сыну, например. Как вариант. Или приехала проверить, жив ли он. Стоят ли родные Зеленухи? Тут в кого больше верить.

Да что угодно. Но нет. Кроме того, ещё и однозначно пытается стать не особо приметной. Потому вышла возле универсама. Уж точно не ради прогулки по селу.

Приперлась, главное, на тачке, я так понимаю, прямо из Москвы, но теперь струячит пешком, отдаляясь от центра Воробьевки. Даже если учитывать, что машина привлекла внимание местных, про красивую женщину, которая из этой машины вылезла, уже сто процентов забыли. Вид у нее такой, что, если отошла от автомобиля, никто уже не подумает, будто дамочка прикатила из самой Москвы в сопровождении личного водителя.

Короче, я решил, все, что мамочка хочет скрыть, мне обязательно надо знать. Подозреваю теперь, там даже не скелеты в шкафу, а личное городское кладбище. Тайна на тайне и сверху тайной прикрыта. А потому мелкими перебежками двинулся следом за Светланочкой Сергеевной, имея твердое намерение получить необходимую информацию, чего бы мне это не стоило. Благо, вдоль домов имелась куча всевозможной растительности. Просто сельские джунгли какие-то. Кусты, деревья, цветы. А мне это только на руку. Исключительно благодатная обстановка для слежки.

Светланочка Сергеевна, не оглядываясь, дошла почти до конца улицы и остановилась перед одним из домов. Она заметно нервничала. Каждые две минуты поправляла платок на голове. А он естественно имелся. Платок. Только повязала она его элегантнее, чем местные носят. На манер французских кинозвезд прошлого века.

Кстати, в Воробьевке, в отличие от Зеленух, высокие ворота, прятавшие от посторонних глаз двор, отсутствовали. Наоборот. Перед каждым домом имелся невысокий забор из штакетника, за которым прекрасно просматривалось крыльцо и вся территория до самых хозяйственных построек. Но зато не было палисадников.

Минут пять моя новообретенная и жутко таинственная родительница стояла, тупо пялясь на незнакомое жилище. Вернее, незнакомым оно было для меня. Светланочка Сергеевна из всех домов выбрала именно этот достаточно уверенно. Знала, куда шла. Но сейчас, перед калиткой, она будто засомневалась, идти дальше или нет. В этот момент дверь открылась и на крыльцо вышел парень, лет восемнадцати. В первое мгновение я немного обалдел. Ну, как немного… Да я просто охренел!

Появление этого человека было настолько неожиданным, что я, прячась за кустами соседнего дома, очень старательно при этом вытягивая шею в попытке, как можно лучше разглядеть пацана, чуть кувырком не вывалился из засады на дорогу. Серьезно. В последнее мгновение успел ухватиться рукой за ближайший куст и остаться на месте. Просто сидел на корточках, поэтому, естественно, удержать равновесие было сложнее. А то очень быстро закончилась бы моя карьера следопыта. Выкатился бы как раз на самый вид, перед родительницей.

Мамочка разулыбалась этому типу́ совершенно идиотской, счастливой улыбкой, что-то тихо сказала радостным голосом, а потом толкнула невысокую калитку ограды и пошла к ступеням, на которых он стоял. Лицо пацана, кстати, такого же вселенского счастья не демонстрировало. Наоборот. Выглядел слегка раздраженным. Они обнялись, затем парень махнул ей рукой, приглашая войти внутрь. Прежде, чем закрыть дверь, окинул быстрым, но внимательным взглядом улицу. Конспиратор хренов.

Когда оба исчезли из поля зрения, и мать, и пацан, я реально без сил плюхнулся на задницу, прямо рядом с кустами, прямо в траву. Наверное, все прежние стрессы, испытанные в новой жизни, в это мгновение обнулились. Дело в том, что человек, встретивший Светланочку Сергеевну, был мне знаком. Более того, не просто знаком, а настолько близко знаком, насколько это вообще возможно.

Провел ладонями по лицу, пытаясь собрать мысли в кучу. Это как вообще может быть? Прикол такой или что?

Пацан, с которым мамаша весьма жарко обнималась на крыльце – мой отец. Родной отец, имею в виду. Никонов Сергей Сергеевич. Данный факт также верен, как то, что трава зелёная, а небо – голубое. Да, не вопрос, разница почти в сорок лет. Сейчас он вообще писюн, можно сказать. Но я не мог ошибиться. Взгляд, улыбка, поворот головы, характерная манера смотреть на собеседника, чуть наклонив голову к плечу. Это сто процентов он. Какого черта вообще? Ну, может, конечно, есть какая-то крохотная доля того, что имеется лишь феноменальная похожесть. Мало ли. Однако внутренняя интуиция упорно говорит мне, пацан, ты сто пудово прав.

Зацепил корзину, стоявшую неподалеку, а я, естественно, про поручение Ольги Ивановны не забыл, и принялся отползать назад, но внезапно уткнулся спиной во что-то мягкое и, судя по раздражённому шипению, закончившемуся матерным словом, живое.

Обернулся и чуть не зашипел, матерясь, сам.

– Ты какого хрена тут делаешь?! Тебе где было сказано ждать?!

Наташка, как и я, сидела на корточках, потирая ушибленное плечо. Наверное, задел, когда сдавал назад. Вот настырная девка! Я следил за мамочкой, а девчонка следила за мной. Чисто бабская тема. Сунуть свой нос туда, где его точно быть не должно.

– А ты? Я, вообще, стояла рядом с машиной, как сказал. Никого не трогала. Смотрю, ты начал вести себя, будто ненормальный. В принципе, от тебя, может, и не удивительно, но в этот раз было что-то новенькое. Сначала все деревья собрал, прижимаясь к ним разными частями тела, а потом чуть ли не ползком крался за женщиной. Подглядывал? Зачем она тебе? Кто такая?

– Слушай, тебе какое дело? Хочу деревья обнимаю, хочу в грязи ползаю, хочу за женщинами слежу. Может, это – мое хобби.

Хотел приколоться про сексуального маньяка, но вовремя заткнулся. Ну, его на хрен. А то выйдет шуточка в очень даже реальный срок. Зеленухи – про́клятое место. Наташка из Зеленух. Может, проклятье и на людей распространяется. Нет. Не буду рисковать. С Зеленухами шутки плохи. Ляпнешь вот так, а из ближайших кустов вылезет следак с "висяком". А что? Вообще не удивлюсь. Пошел поссать, а тут готовый тип в преступлении признается. Я на полном серьезе уже начал подозревать, что вселенная для того и вернула меня обратно, дабы на конкретном примере жизни в Зеленухах показать, как счастлив был раньше. Но не ценил.

– Да вообще никакого мне дела нет. – Психанула Наташка, – Просто прекращай вести себя, как ненормальный и все. Зачем тебе эта женщина?

Судя по всему, девчонка мою маменьку никогда в глаза не видела, а соответственно, и узнать не могла. В принципе, не удивительно. Ольга Ивановна ведь рассказывала, что после своего поступления, и после возвращения Виктора, приезжала Светланочка Сергеевна лишь раз. Думаю, в то время Наташки либо ещё не было, либо она мало интересовалась незнакомыми тётками в силу очень скромного возраста. Тем не менее, вообще не собираюсь тут девчонке душу изливать и пояснять смысл своих поступков. Самому бы разобраться, что за хрень творится.

– Влюбился. – Ответил с совершенно серьезным лицом, а затем выпрямился, поднимаясь на ноги.

От дома, где сейчас находились двое моих родителей, фальшивая мать и настоящий отец, (чокнуться реально можно), отполз на достаточное расстояние, чтоб из окна не могли увидеть. Вряд ли заметят.

– Как так? В смысле влюбился?

У Наташки стало такое обиженное лицо, будто я ей в душу плюнул. Отвечаю. Она почему-то, во-первых, приняла мои слова за правду, а во-вторых, эта правда ее очевидно задела.

– Как обычно влюбляются? Шел, увидел, понял, вот она, судьба. И все, пропал. Поэтому и следил. Хотел узнать, где живёт моя королева.

– Но она… она же взрослая. Старше тебя. Нет, красивая. Мельком успела рассмотреть. Но… Взрослая.

– И что? Много ты понимаешь. Наоборот, чем женщина старше, тем с ней интереснее, во всех смыслах. Соображаешь? Опыт, опять же. Представляешь, сколько много она может мне показать, рассказать и научить? М-м-м-м-м… Чувствую пожар…

Наташка, судя по резко покрасневшим щекам, представляла и то, чему учиться, и то, где пожар. Она точно поняла, о чем я говорил. Вспыхнула в одну секунду. О, как интересно… Неужели девочка с Федькой только звёзды изучала по ночам?

Если до этого момента Наташка продолжала сидеть на корточках, глядя на меня снизу вверх, то после столь бурной реакции своего же организма, вскочила на ноги и быстро пошла в сторону центра.

Не ожидала девочка от меня такого откровенного кобелизма, походу. Реально думала, буду за ней постоянно бегать. Смешная, конечно.

Я посмотрел на номер дома, у которого находился в данную минуту. Улица именно та, где проживает дочь Ольги Ивановны. Мне надо вернуться на несколько дворов назад, чтоб оказаться у нужного.

Дочери учительницы на месте не оказалось. Во дворе был лишь ее муж. Причем, вид этого мужа оставлял желать лучшего. Как говорил кто-то из классиков, организм человека был основательно измучен "Нарзаном". Короче, прибухивает зять у Ольги Ивановны, это точно. Рожа опухшая настолько, что глаза еле видно. Ясно, почему сама соседка приехать не может.

Я вручил ему корзину, передал привет из Зеленух и просил сказать супруге, что ту очень сильно ждет в гости мать. Мужик промычал что-то не совсем понятное, но при этом усердно кивал, что давало надежду на попадание пирожков в нужные руки.

Из дома родственников соседки вышел, усердно крутя головой, чтоб не дай бог не столкнуться лоб в лоб с маменькой. Было бы смешно, но очень неуместно. Я теперь ещё больше захотел разобраться в ее прошлом. Узнать его. Перетряхнуть, как грязное белье. И что-то мне подсказывает, аналогия очень верная. Про белье. Особенно грязное.

Женщина должна быть загадкой. По мне, если честно, данная мысль – полный бред. Но так, опять же, утверждают классики. Однако Светланочка Сергеевна Милославская переплюнула всех баб на свете вместе взятых. Уровнем своей загадочности.

Попытался представить причину, по которой новоиспечённая мать приперлась аж в Воробьевку, бросив свою обожаемую Москву, свои обожаемые тарелки и нашего обожаемого папеньку. Честно сказать, в голову лезло полнейшее непотребство и разврат. Аж передёрнуло. Сто́ило подумать, будто причина появления – встреча с молодым любовником, как сразу подкатил приступ тошноты. Нет, сам я, конечно, тот ещё тип. Далеко не святоша и не лох. Но блин… Отец и эта… мать. Она все же мать моего блин тела!

Кстати, про отца. В данном случае я снова о родном. Вот этого вообще-то тоже не понял.

Я был поздним ребенком, да. И на момент моей "смерти" ему исполнилось как раз шестьдесят. Мать, родная, моложе, конечно. На восемь лет. Но дело даже не в этом. Никогда в нашей семье не обсуждалось рабоче-крестьянское происхождение отца. Наоборот, если мне не изменяет память, а она мне сто процентов не изменяет, вроде бы шла речь о родителях, которые имели отношение к партийной элите советского союза. Но там однозначно не фигурировала фамилия Милославских. А теперь выходит, что биография родного папочки не так уж белоснежна и кристально чиста, как все эти годы преподносилось. Мать неоднократно во время каких-то посиделок с подругами, такими же богатыми и серьезными тётками, козыряла тем, что "Сережа – политическая элита в каком-то там, черт его знает каком, поколении".

Ни хрена себе элита. Отец явно не в гостях. Он вышел на порог дома по-хозяйски. Да и вид… Это в моей прошлой жизни я наблюдал холеного, уверенного красавца. Тут же – деревенское чмо. Нужно называть вещи своими именами.

Короче, выход только один, струячить в Зеленухи и расспрашивать дядьку. Если кто-то что-то и знает, только он.

Все другие варианты будут выглядеть глупо. Даже если дождусь, пока мамочка смоется отсюда и пойду к отцу. Что ему скажу? Привет, я сын этой дамочки. Расскажи, что вас связывает? Да он меня пошлет и все. Выловить маман, а потом в лоб задать ей тот же самый вопрос? Как бы реально не уструячить на Байкало-Амурскую магистраль. Не могу сказать, будто ко мне у Светланочки Сергеевны очень горячие материнские чувства.

Единственное, можно выждать немного времени и затем познакомиться с отцом. Случайно. Под каким-нибудь благовидным предлогом. Это, да. Это можно рассмотреть. Тем более, теперь у меня имеются в Воробьевке солидные связи в лице главы сельсовета.

Короче, на данный момент дорога одна – Зеленухи.

Я быстро, пока не спалился, рванул к центральной площади, где стояла председательская "Волга". И кстати, когда оказался на месте, Вадима вместе с тачкой уже не было рядом с универсамом. Это лишний раз подтверждает подозрение, мамуля приехала на на час.

Наташка сидела в машине, надувшаяся и недовольная. Зато обратно мы ехали в полной тишине, и это несомненный плюс. Состояние было неподходящее для активного общения. Мысли роились в голове, как куча очень надоедливых пчел.

Добравшись до Зеленух, сразу поехал к сельсовету. Председатель был на месте. Судя по всему, ждал нас.

– Ну, как? Видел? – Он вскочил из-за стола, как только я вошёл к нему в кабинет и положил ключи от тачки на стол. Наташка, кстати, даже "пока" не сказала. Вылетела, будто ошпаренная из "Волги", и унеслась в сторону дома. Аж пыль столбом. Вот как девку зацепило.

– Если Вы про Дмитрия Алексеевича, то, конечно, видел. Всё передал. Если про соперников, то тоже видел. Лучше бы наоборот. Ребята серьезно готовятся. Честно сказать, не знаю, как заполучить эту победу.

– Георгий, она мне очень нужна. Не хочу вдаваться в подробности. Просто поверь. Мы должны что-то придумать. Может… может есть шанс рассчитывать на помощь твоего отца? Из нашего города нам профессионалов точно не дадут. Но вот если из Москвы…

Я еле сдержался, чтоб не рассмеяться ему в лицо. Надо же такое придумать. Как он это представляет? Позвоню папочке и попрошу парочку человек из сборной Советского союза? Так что ли? Я ещё своего нового родителя в глаза не видел и понятия не имею, как он ко мне, то есть к своему сыну относится. Если отталкиваться от поведения мамочки, то подозреваю, тоже не ахтец. Однако, вслух, конечно, свои мысли не озвучил.

– Надо подумать, Николай Николаевич. Сами понимаете, уровень отца все же несколько не соответствует нашей проблеме. Да и он, если честно, против использования рабочего положения. Давайте так. Я попробую всё-таки сообразить что-то сам. Хорошо? Как и говорил, вариант только один. Оставить команду соперника без профессионалов. Тогда, может быть, есть шанс. Но я, так то, ещё и наших игроков не видел. Надо бы тоже оценить.

– Конечно, Георгий! – Председатель дружески хлопнул меня по плечу, хотя я прекрасно видел, он расстроен моими словами. – Давай ближе к вечеру, на футбольном поле. Оно за школой. Парни тренироваться будут.

Я заверил Николаича, что обязательно, всенепременно появлюсь, и с облегчением смылся из сельсовета. Тяготил этот мужик меня своими щенячьими, полными надежды глазами. Тем более, бо́льшую часть мыслей, если не самую основную, занимало лишь одно. Вопрос: что, твою мать, происходит?

Глава 2

Вопрос: "Что происходит?" мучил меня очень сильно. Я бы даже сказал, на данный момент являлся жизненно важным. Причем, жизненно важным конкретно для меня. Потому что это моя, вообще-то, жизнь сейчас протекала не в Москве, где комфортный, сытый быт, а здесь, в Зеленухах.

Все бы ничего. И будь это в обычных обстоятельствах, имею ввиду столь странное совпадение, как наша встреча с отцом, я бы не заморачивался. Но тут сказывался факт того, что обстоятельства уж точно ни хрена не обычные. Я, если что, умер. Хотя в мои планы это точно не входило и никак произойти не должно было. Чем уж там кого-то наверху (даже голову поднял к небу) прогневил, не знаю. Потом очнулся в теле левого пацана, в 1980 году. Тут, конечно, отдельное спасибо. Мог и не очнуться. Или бегать собачкой по улице, жрать объедки. Вопросов нет, за Милославского без претензий. Спасибо, хоть так. А теперь вдруг, совсем неожиданно, всплывает отец. Слово "всплывает" не особо красиво выглядит, но в данном случае так и есть. Оно всплыло и оно уже точно не потонет.

Казалось бы, совпадение. Нет, ни черта. Не верю. Может, пацан вовсе и не левый тогда? Выходит, не с проста мне именно эта жизнь прилетела в качестве бонуса? Так тогда хоть бы расписали, что да как. Инструкцию дали бы. Кто там этой темой заведует.

Пока шел к дому упорно пытался вспомнить, что моя знакомая говорила о переселении душ и ка́рме, но ни хрена не вспоминалось. Как назло. Просто каждый раз, когда ее пробивало на подобные разговоры, я был, мягко говоря, несвежий. Да и она тоже. По трезвянке кто подобной ерундой будет голову забивать? Крутилось только в памяти, что иногда второй шанс дают, чтоб не просрать первый. Типа, исправить что-то или наоборот, не дать чему-то произойти. Ну, в принципе, очень даже может быть. Правда, пока представить не могу, какое все это отношение имеет ко мне. Однако, после появления отца, подозреваю, точно имеет.

От всех этих мыслей меня просто растаращивало. Жаль, что толку не было никакого. Ни одной подходящей версии. Потому как не видел в случившемся не то, чтоб здравого зерна, вообще никакого смысла не видел. В любом случае, прежде всего надо переговорить с Виктором. Для начала. Дождаться дядьку и вывести его на откровенную беседу. Узнать хотя бы, чем маман отличилась много лет назад. Да и вообще все, что он может рассказать. Конечно, сейчас рассчитывать, будто дядька вернулся домой, глупо. Ещё рано, время только перевалило за обед.

Как и предполагал, во дворе никого не было. Походил, побродил, переоделся. От обилия мыслей в голове, не мог найти себе места. Не люблю ждать. Не люблю неопределенность. Не люблю, когда происходит то, что не люблю.

Пиджак Дмитрия Алексеевича повесил в шкаф. Верну, когда поеду снова в Воробьевку. Потом, нарезая круги по двору, от нечего делать, заметил хозяйственный инструмент, скромно стоящий рядом с летней кухней. Подумал, выбрал среди обилия различных предметов уже знакомую мне тяпку, и пошел в сторону огорода. Не то, чтоб очень сильно хотелось работать. Если говорить откровенно, так не хотелось вообще. С огромным удовольствием завалился бы спать. А ещё лучше, наведался бы к Лидочке. Соскучилась, наверное, бухгалтерша. Наше короткое общение было очень жарким. Не грех продолжить. Однако, дабы дядька был доволен и расположен к разговорам, нужно напрячься немного. Типа, он вернётся, а я, такой молодец, занимаюсь хозяйством. Короче, образ Лидочки помахал мне ручкой издалека и растворился в воздухе.

Решил, окучивать картоху. Представление теперь имеется. Да и опыт, хоть черезжопный, а все же присутствует. Только на этот раз, сделаю, как положено.

Короче, несколько часов изображал из себя сознательную личность. Грёб землю на картошку, как потерпевший. Мне кажется, кроты в земле дохли от зависти, как красиво я накидывал эти земляные горки на кусты.

В процессе моей активной работы, спустя некоторое время, на соседнем огороде обозначилась Ольга Ивановна. Вид Жорика, занимающегося делом, вызвал у нее, мягко говоря, удивление. Она сначала просто стояла рядом, глядя на мои усердия с огромным подозрением. Затем прошлась вдоль огорода, рассматривая грядки на предмет какого-то косяка. Косяков не было, потому что я, как нормальный пацан, на этот раз все сделал правильно.

Не найдя видимой причины, которая объяснила бы мое рвение к работе, а в добрую волю ей явно не верилось, Ольга Ивановна ненадолго зависла, уставившись суровым взглядом на картоху. Будто это она, картоха, виновата в происходившем. Попутно, судя по губам, которые беззвучно шевелились, соседка пыталась переварить происходящее. Затем резко сорвалась с места и побежала к хозяйственным постройкам. Сначала метнулась к своим. Вернулась через минут десять, ещё более задумчивая. Потом громко ахнула и очень быстро засеменила к нашим сараям. Оттуда пришла совсем озадаченная.

– Живы. – Сообщила, наконец, соседка многозначительно, но при этом с каким-то даже удивлением.

– Кто? – От кустов не отрывался, зная, если остановлюсь, пошлю все это мероприятие к черту.

Всё-таки работа и я не созданы друг для друга. Пёр сейчас чисто на энтузиазме. Плюс огромное желание узнать, что там мамочка имеет за спиной. Надо сильно постараться. Дабы дядька вернулся, а тут я такой, держите, распишитесь. Вот ваш огород в идеальном состоянии.

– Все живы. И куры, и кролики… Не пойму… Что ты натворил?

– Ничего не натворил. – Пожал плечами, продолжая свое дело.

Зато, совершенно случайно выяснилось, что ещё где-то есть кролики. Эти, наверное, просто сразу после моего появления ушли в подполье. Типа, инстинкт самосохранения. Куда родственникам, интересно, столько живности? Ну, ладно, коровы – молоко. Свиньи – мясо. Куры – яйца. Кролики зачем?

– Да ну конечно! – Ольга Ивановна так и крутилась рядом, всем своим видом демонстрируя волнение и стресс. – Почему тогда здесь? Трезвый, спокойный, без приключений. Странно, Жорик. Очень странно.

– Ну так картошка сама себя не обработает. Не пойму, что Вас не устраивает?

– Георгий … лучше сразу скажи, где наделал делов? Что сломал? Кого угробил? Откуда ждать беды? – Ольга Ивановна подошла совсем близко и даже немного наклонилась вперёд, будто мы с ней великую государственную тайну обсуждаем. При этом лицо у соседки было – серьезнее некуда.

– Да нигде ничего не наделал. Честно. Вот, родственникам помогаю. Вы лучше, знаете что…

Я оторвался от работы и упёрся тяпкой в землю, сложив руки сверху.

– Заходил тут к вашим. Дочери дома не было. Мужу отдал корзину.

– М-м-м-м-м… Егору. – Ольга Ивановна поджала недовольно губы, подтверждая мою догадку, что про наличие у зятя тяги к алкоголю она знает.

– Ну, наверное, ему. Так вот, когда шел к их дому, заметил пацана. Показалось, лицо знакомое. Буквально пять дворов от вашей дочери. По той же стороне. Не знаете, кто такой? Хотя… откуда вам знать. Это же не Зеленухи. Вряд ли конечно…

Ольга Ивановна возмущенно вскинула голову, сильно напоминая того самого петуха, который ходил по дядькиному двору в первый день. Казалось, она сейчас так же оттопырит зад, сведёт лопатки, а потом начнет нарезать круги, прихлопывая локтями по бокам и возмущённо кудахтая. Конечно. Я же нанес смертельную обиду, заподозрив, будто Ольга Ивановна чего-то не знает, в то время, как она знает все!

– Ничего не вряд ли! Погоди, соображу. Так. Пять дворов говоришь … Пять… Так там не жил никто. Вернее, последние месяца два не жил никто. Точно тебе говорю. До этого старушка обитала. Одинокая. Детей у нее не было. Померла ещё весной. И все. Дом пустой остался. Зелёный забор у них. Правильно?

Да хрен его знает, какой там забор. Я так обалдел, увидев отца, что забор точно не разглядывал. Он меня в самую последнюю очередь волновал. Невольно закралась мысль, может, всё-таки ошибся? Однако, тут же эта мысль выкралась обратно и испарилась по причине своей неуместности. Нет. Не похоже на то. Точно отец.

Тем более, если вспомнить, есть интересный нюанс. В прошлой жизни имеется один очень важный факт, каким можно подтвердить всю сложившуюся ситуацию и лишиться возможности сослаться на совпадение. Темная история с происхождением отца. Только сейчас это понял.

К нам, например, никогда не приезжали дедушки и бабушки. Даже не упоминались, как явление. Будто их вообще никогда не существовало. Причем, с обеих сторон. Я в них сильно и не нуждался, но все же странно. Можно предположить, будто из родственников просто никого не осталось. Ок. Тем более родители достаточно взрослые. Отцу шестьдесят, матери пятьдесят два. Но хоть какая-то родня должна же быть. Дяди, тети, сестры или братья, путь двоюродные, пятиюродные, по фиг. А вот никого, выходит, не было.

Фотографии – нет. Рассказы о детстве – нет. Воспоминания – нет. Я ни разу даже не слышал от кого-то из родителей коронной фразы "а вот я в твоём возрасте…" Ни черта такого не было. Сейчас не могу вспомнить ни одного подобного случая. Странно? По-любому, странно. Или мне уже просто мерещится заговор.

– А ты чего спрашивал? Откуда интерес? – Ольга Ивановна переминалась с ноги на ногу.

Мысль, будто ей, пусть и в соседнем селе, что-то не известно, судя по кислому лицу соседки, приносила бедолаге физическую боль. Я уже понял, что она спокойна, лишь когда держит все под своим контролем.

– Да говорю же, пацан показался знакомым. Вроде в Москве его видел. Вот и стало любопытно. Где Москва, а где Воробьевка. Подходить не захотел, вдруг ошибаюсь. Итак на все близлежащие села Вы меня знаменитостью сделали. Не хватало очередной истории. – Я перехватил удобнее тяпку, а затем принялся дальше брушить картофельные грядки.

– Я?! Да я могила! Никому, ничего, никогда. Ни словечка! Жорик… Ну, как так… Уверен, что пятый дом от моих?

– Угу. – Не останавливаясь, просто кивнул. Зная Ольгу Ивановну, уверен, сейчас ее энтузиазм пойдет в нужном направлении.

– Знаешь… К вечеру расскажу тебе, кто там живёт. – Соседка решительно задрала подбородок и промаршировала в сторону своего двора. До калитки обычным шагом, а как только отошла дальше, чуть ли не бегом побежала. Не терпится ей тряхнуть языкастых подружек.

Все. Вызов принят. Теперь она не успокоится, пока не выяснит. Вот и чу́дно.

Я посмотрел на часы. Время было ближе к шести вечера. Подхватил свое орудие труда и пошел к дому. Первой же попалась на дороге тетка. Она накрывала ужин, но увидев меня и тяпку остановилась на ходу, с кастрюлей в руках. Взгляд ее растерянно метался от моего усталого лица к тяпке и обратно. Мне кажется, она не могла поверить своим глазам, что вообще видит нас вместе.

– Жорик… А ты чего это? – Голос у Анастасии звучал ласково, по-доброму. Будто с буйным разговаривает.

– Картоху вашу окучивал. Что же ещё?

Тетка в два шага оказалась рядом со столом, поставила посуду, которая занимала ее руки, и собралась бежать на огород. Видимо, ей, как и Ольге Ивановне, представлялась беспорядочно разрытая земля, выдранная с корнем картошка, усыпанная трупами домашней скотины.

– Да все нормально. – Я остановил тётку. – Правда, все нормально. Что вы совсем из меня дурака делаете. Кушать будем?

Кивнул на кастрюлю, брошенную Анастасией на столе. Пахло оттуда очень даже вкусно.

– Да. Виктор с Андреем тоже приехали. Мой руки. – Не веря до конца в хорошее, она, всё-таки, медленно вернулась обратно, затем принялась разливать горячее по тарелкам. Правда, в сторону огорода и сараев периодически нервно косилась.

Только Настя добавила к тарелкам с супом хлеб, зелень и сало, порезанное тоненькими ломтиками, как в зоне видимости появились дядька и Переросток. У них тяпка в моих руках тоже вызвала недоумение. А я сам не знаю, чего вцепился в нее. Стоял, словно Гендальф с посохом, повиснув всем телом, и наблюдал за Анастасией, как ловко она готовит стол для ужина. Остановились оба, вопросительно глядя на тётку. Типа меня и спрашивать не надо. Что возьмёшь с Жорика?

– Да е-мое… Все хорошо. Работал я. Время было свободное, когда приехал из Воробьевки, поэтому занялся огородом. Что у всех реакция такая? Будто я из леса с топором вышел. А топор в крови.

– Да лучше бы так… – Тихо протянул Переросток. – И то спокойнее было бы.

Поставил орудие труда, от греха подальше, на место. А то так и буду оправдываться.

Следом появилась Машка и мы, наконец-то, сели ужинать. Проголодался, кстати, я основательно. Ел молча, ни на кого особо внимания не обращая. Соображал, как бы мне Виктора вытянуть на приватный разговор. Да и вообще мыслей был целый ворох. Пытался вспомнить какие-то детали из прошлой жизни. Но выходило, вспомнить то мне и нечего. Вернее, про свои похождения до хрена чего могу рассказать. А вот о родителях – чистый лист. Я как-то и не вникал никогда. Есть они, да есть. Деньги на счету не заканчиваются. Что ещё надо?

К счастью, дядька решил провести профилактическую беседу сам. Как только все наелись, а тетка начала собирать посуду, встал из-за стола и позвал меня с собой. Видимо, у него тоже имелся разговор.

Мы вышли сначала на огород. Виктор окинул взглядом ту часть, которую я успел обработать, хмыкнул, вроде одобрительно, но пошел дальше. Спустились к пруду, там уже уселись на лавочку возле бани.

– Жорик, имел сегодня я разговор с Андрюхой, теперь хочу и с тобой. По поводу того, что вы устроили вчера…

– Да я понял, дядь Вить…

– Нет. – Он остановил мои словесные излияния, которыми я, вообще-то, планировал покаяться и все такое.

– Ты запомни. У вас с Андреем – кровная связь. Братья вы. Хоть и не родные. Чтобы не происходило, но об этом никогда нельзя забывать. Есть вопрос? Задай. Есть недопонимание? Выясни. А вот так морду друг другу бить, это знаешь… Нельзя. Друг за друга должны стоять. Чтоб не страшно было спиной опереться. Понимаешь? Я вот один всю жизнь…

– Как один? А мать?

Походу, Виктор увлекся своим педагогическим поучением и сам случайно спалился, что с сестрой у него все далеко не гладко.

– Мать… Да, мать твоя… – Он замялся, соображая, как сменить тему разговора и вернуться к нам с Андрюхой. Да щас! Хрен я дам ему соскочить.

– Нет уж. Вы, дядь Вить, объясните. Я имею право знать. Ещё когда приехал, в первый день понял, что-то у вас не так. Да и потом, соседи несколько раз оговорились. А теперь сами сказали, всю жизнь один. Вы поссорились? Так ведь? Мамочка моя что-то натворила? Говорите, не бойтесь. Я знаю ее натуру. Она способна на многое. И вижу Вас. Вашу семью. Очевидно же, что косяк с ее стороны. Расскажите. Это ведь и меня касается.

Виктор несколько минут смотрел молча вдаль. Потом поднялся со скамьи и подошёл к обрыву, сразу за которым уже был пруд. Постоял, выдержал паузу, думая о чем-то своем, затем вернулся обратно на лавочку.

– Ты давай, Жорик, иди. Надеюсь, вы с Андреем выводы сделали. Ещё раз повторится, выдеру так, что сидеть не сможете неделю. Не посмотрю на возраст. Ясно?

– Дядь Вить… Так про мать…