Loe raamatut: «Рабский код»

Действие романа происходит в альтернативной реальности.

Все события и персонажи являются вымыслом.

«Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой».

Аркадий и Борис Стругацкие, «Обитаемый остров»

2031 год

Кремль, Москва
14 августа, 13 часов 17 минут

– …очередной скачок тарифов ЖКХ стал последней каплей терпения народа. В прямом смысле люди вышли на баррикады по всей стране. Новые санкции, кризис и недавний дефолт сильно ударили по большинству, затронув все незащищённые слои общества. И сегодня беспорядки захлестнули города! Полиция едва справляется со сдерживанием народных масс. Ещё немного – и беспорядки перерастут в революцию! В некоторые города на помощь местной полиции уже подтягиваются колонны военных… Вот, вот! Смотрите! На ваших глазах толпа народных ополченцев – а именно так они себя окрестили – схлестнулась в схватке с полицейским кордоном… И тут совершенно неясно, на чьей стороне окажется перевес силы… О! О, Господи! Боже Ты мой!.. Я… Чёрт! С вами был специальный корреспонде…

– И что нам с этим делать? – спросил Президент, выключая плазму и мрачно оглядывая присутствующих.

Головы сановников поникли, и только Первый советник поднял руку:

– У меня есть идея, господин Президент.

– Я весь внимание, Леонид Константинович.

Первый советник изложил проект.

– Насколько просчитаны риски? – спросил Президент, выслушав.

– Риски минимальны. Возможно, одна сотая процента… да и та в порядке исключения, чтобы, так сказать, не расслабляться и отслеживать вероятность. Опыты показали…

– Опыты? Вы имеете в виду опыты на людях, Леонид Константинович?

– Только с их согласия, господин Президент! – заволновался Первый советник, и быстро добавил: – И в основном это преступники и лица… м-м-м… без определённого места жительства. Асоциальные типы.

– Ну а если всё-таки что-то пойдёт не так? – подал голос министр внутренних дел. – Какие гарантии, что мы сохраним цивилизованное общество, а не получим миллионы сомнамбул… или дебилов из-за ваших экспериментов?

– А что, сейчас на улицах цивилизованное общество? – раздражённо парировал Первый советник. – По-моему, все согласятся, что ситуация критическая и требует радикальных мер. И учитывая, что ввод войск в города, как радикальная мера, успеха не возымела, то нам, как раз для сохранения цивилизованного общества, нужны нетрадиционные меры! В связи с этим…

– Уважаемые коллеги, угомонитесь, – тихо сказал Президент. И повисла тишина. – Что ж… – Президент потёр виски. – Если ни у кого более трезвых идей нет, – Президент выжидающе осмотрел присутствующих, – Леонид Константинович, под вашу личную ответственность. Через неделю в это же время жду от вас подробного доклада…

– Господин Президент! – прервал главу государства Первый советник. – Я прошу прощения, но одной недели будет недостаточно.

Президент вонзил в Леонида Константиновича недовольный взор, но, видя решительное лицо Первого советника, уступил:

– Через десять дней доклад должен быть готов. Господа, прошу оказать Леониду Константиновичу максимальную и своевременную поддержку и помощь… Спасибо, коллеги, все свободны. Леонида Константиновича прошу остаться.

1

Квартира известного репортёра газеты «Столичный вестник», Москва
20 августа, 19 часов 30 минут

Шестой день к ряду его телевизор показывает только новостной канал. Двадцать четыре часа в сутки. Только новости, только свежая информация. Он губкой впитывал её, анализировал, сопоставлял, просеивал. Кропотливая работа криминального репортёра. Не спал нормально он уже третьи сутки. Что-то назревало. Что-то очень и очень серьёзное. Неспроста вся эта уличная анархия, ох, неспроста! Он чуял своим репортёрским чутьём. И склонен доверять чуйке. Не подводила она его. Вот только проблема – никто из информаторов, никто из людей близких к власть предержащим, никто не подкидывал и крупицы инфы! Ни уговоры, ни связи, ни деньги, ни угрозы и шантаж не помогали получить хоть какую-то зацепку. Полная блокада. Такого в его практике не случалось. Это-то и настораживало.

Отупевшим взором Иван Гурдин пялился в экран. В руках очередная банка энергетика. Только пить уже тошно. Мыслями Иван находился далеко от творящегося в телевизоре. Он безуспешно пытался постичь то, о чём понятия не имел. Главный редактор, Андрей Русланович, уже неделю ждёт статью, а он, кроме нелепейших предположений, и предложить ничего не может. Тупо фиксировать факты происходящего? Нет, не его стиль. Лучше уж совсем не писать, чем уподобляться…

Из тяжёлых раздумий Ивана вывел экстренный выпуск новостей. Экстренный? Иван сосредоточился на лице хорошо (и лично) знакомой ему телеведущей, медленно, с расстановкой зачитывающей текст.

– В целях поддержания материального благосостояния граждан, – вещала ведущая, – правительством страны принято беспрецедентное решение…

Внимание отвлёк оживший мобильник. Иван поморщился, но мобильник взял. Номер не определился. Отвечать, не отвечать? Раздумывал ровно две секунды. Это мог быть информатор. Он нажал кнопку записи на пульте телевизора и снял трубку.

– Слушаю.

И слушал внимательно.

2

Редакция газеты «Столичный вестник», Москва
21 августа, 07 часов 34 минуты

– Русланыч, вот статья! – влетел Гурдин в кабинет главного редактора. – Бомба!

– Неужели, – скептически обронил главред. – Я тебя уже уволить хотел. Вёрстка заканчивается.

– Да ты прочитай сперва, – Иван возбуждённо потыкал в распечатки. – Ты же знаешь, я туфту не подсуну!

– Ну-ну, – Андрей Русланович отмахнулся от руки друга. – Угомонись, хуже комара.

Главный редактор нацепил очки на нос и вник в текст. Иван самодовольно наблюдал за его реакцией. Андрей Русланович снял очки и внимательно посмотрел на Ивана:

– Откуда информация?

– Инфа верная, – ответил Иван. Реакция друга заставила забыть о самодовольстве. – Человек настаивает на сохранении инкогнито. Сам понимаешь, чем ему это грозит.

– А нам не грозит? Не боишься, что бомба твоя рикошетом нам головы оторвёт?

– Да брось стращаться! Конституционные гарантии свободы печати никто, вообще-то, не отменял. – Иван перегнулся через стол и сказал проникновенно. – Народ должен знать, Андрюша. Должен! Это…

– Бомба, – кивнул главный редактор. – Это бомба… Чёрт с тобой, беги к верстальщикам.

– Спасибо, Русланыч! Не пожалеешь!

– Ну-ну…

3

Склад типографии газеты «Столичный вестник», Москва
21 августа, 17 часов 28 минут

– Что опять хочешь подольше поспать, Степаныч? – спросил завскладом.

– Ну так, – пожал плечами водитель, – а что мотаться зазря тудым-сюдым?

Завскладом кивнул и лихо свистнул, махнув рукой, подзывая погрузчик:

– Грузи, Вася!

4

Аналитический центр
Департамента контроля за массмедиа, Москва
22 августа, 05 часов 07 минут

Огромный зал мониторинга с сотней столов на сотню специалистов.

Молодой специалист хватает распечатку, выбегает из зала, бежит по коридору, без стука врывается в кабинет без таблички и протягивает распечатку сидящему за столом мужчине. Тот берёт листок, бежит взглядом по тексту. «ЭЛЕКТРОННЫЕ БРАСЛЕТЫ – РАБСТВО НА ВСЮ ЖИЗНЬ!» – аршинный заголовок макета одной из жёлтых газет прямо-таки бросающийся в глаза, заставляет нервно кривиться лицо мужчины:

– Электронная рассылка этого выпуска зафиксирована?

– Нет.

– Заблокировать весь электронный ресурс газеты.

– Понял. Сделаем, – говорит молодой специалист, продолжая стоять.

Мужчина переводит взгляд, вперив два черепа вместо радужек, на парня. Молодой специалист спохватывается, извиняется и исчезает.

Мужчина нажимает кнопку коммутатора.

– Свиридова ко мне.

Через двадцать минут перед столом мужчины вытянулся офицер в майорских погонах. Мужчина за столом протянул распечатку майору:

– Тираж изъять. Борзописца убрать. Редактора уволить. И чтобы чисто было.

5

Склад типографии газеты «Столичный вестник», Москва
22 августа, 06 часов 20 минут

Грузовик и чёрный внедорожник с номерными знаками чёрного цвета остановились у амбарных ворот склада. Из внедорожника вышли трое. В штатском. Первым был Свиридов. Он кивнул второму на ворота. Второй трусцой подбежал к ним и принялся барабанить. Третий, держа руку у подмышки, с излишним подозрением оглядывал близстоящие бараки.

– Кто? – послышалось из-за ворот.

– Открывай!

Над головой второго ожила камера видеонаблюдения, шаря глазком по лицам прибывших. Остановила взор на автомобиле.

Ворота пришли в движение, образуя щель, в которую высунулась физиономия охранника. Второй из прибывших молниеносным движением оказался у возникшей бреши и с силой дёрнул охранника за лацкан. Тот взревел от боли в придавленных ушах.

– Открывай, тля!

– Дверь! – завопил охранник.

Створы ворот расползлись в стороны. Свиридов первым вошёл внутрь, брезгливо оттолкнув охранника. Огляделся. Склад забора и развоза печатной продукции не выглядел впечатляющим, но, учитывая, что перевозкой обычно занимаются наёмные компании, а здесь сейчас стояло четыре автомобиля с логотипом «Столичного вестника», ожидающих погрузку, газета не бедствовала.

– Где старший?

– Наверху, – буркнул охранник, прижимая платок к разодранному уху.

Майор бегом поднялся по крутой лестнице. Завскладом с озадаченно-растерянным выражением уже в дверях поджидал незваного гостя.

– Где сегодняшний тираж газеты? – без предисловий спросил Свиридов.

– Тираж? – выражение лица завскладом сменилось недоумением. – Так вон, – мужчина кивнул на погрузчик и самый дальний отсюда автомобиль. – Грузят… А что?

– Остановить погрузку, – приказал Свиридов.

– А вы кто такие, чтобы?…

Свиридов ткнул ему в нос удостоверение:

– Вопросы задавать – моя прерогатива. От вас я жду сотрудничества, если не хотите потерять своё лицо и работу. Это понятно?

– Воля ваша… – пожал плечами завскладом и, свесившись через перила, звонко свистнул. – Стоп погрузка!

– Вот и славно, – кивнул Свиридов и начал спускаться.

– Только это… – с ехидцей в голосе проговорил завскладом. – Один курьер свою часть тиража ещё вчера забрал.

– Твою ж мать! – Свиридов в сердцах рубанул ладонью по поручню лестницы.

6

Дом Степаныча, водителя-курьера газеты «Столичный вестник», Москва
22 августа, 07 часов 12 минут

Свиридов был в этом микрорайоне в последний раз, когда нужная им улица носила имя Карла Маркса, куда привычнее, чем ныне – Чебоксарская. В рекордное время они добрались до этой локальной жопы мира, но опоздали. Жена треклятого Степаныча заявила, что они разминулись с ним минут на десять-пятнадцать.

– А точнее? – раздражённо спросил Свиридов.

– Да пёс его знает. Я ж спала.

– Можете дать номер его мобильного?

– А вам зачем? – с подозрительным прищуром спросила женщина.

– Есть вероятность, что террористы заминировали его фургон, – вступил в безнадёжный диалог один из бойцов Свиридова. Свиридов чуть заметно кивнул, поощряя своевременную подмогу.

– Что же вы такое говорите! – всплеснула женщина. – Помилуй Боже, кому он нужен, этот старый хрыч!

– Уважаемая, мы теряем драгоценное время, – сказал Свиридов. – В нынешнем тираже компромат на одного высокопоставленного чиновника и…

– На кого это? – спросила женщина. – Сейчас посмотрим. – И вошла в дом.

Свиридов переглянулся с бойцами. Один хмыкнул, другой крутанул пальцем у виска. И только до Свиридова дошло важное.

– Живо в дом! У неё газета.

Нож профессиональным ударом пронзил сердце жены Степаныча. Первый из бойцов вытер лезвие о блузку покойной, убрал нож в чехол и посмотрел на шефа, ожидая приказа.

– А информацию с кого будешь брать? – прорычал Свиридов.

Первый с глупой надеждой посмотрел на дело рук своих: может жива?

– Мобильник, – сказал второй, протягивая недорогой аппарат Свиридову.

Свиридов нажал кнопку последних вызовов. Больше всего звонков некоему Вовику. И кто этот Вовик – муж, сын, внук, лучший друг или сосед? Всё-таки народная мудрость правдива – спешка нужна при ловле блох. Очередной прокол. Ну вот кто знал, что им непременно понадобится имя Степаныча!

– Нужны документы. Желательно паспорт.

Бойцы ринулись переворачивать дом верх дном.

– Да тише вы! – рявкнул Свиридов и посмотрел на часы. 07.33. – Дерьмо! – Достал свой мобильник, нажал кнопку быстрого дозвона и отдал приказ третьему бойцу, благодаря превосходным навыкам вождения, помимо прочего выполняющего функцию водителя. – Отгони машину на соседнюю улицу и не глуши мотор.

Бойцы почти одновременно протянули искомое. Первый – разорванный пакет с пачкой разнокалиберных корешков, второй – паспорт. Свиридов взял паспорт, открыл на странице регистрации брака. И, включив пеленгатор, набрал на своём мобильнике номер Вовика. Вовик, он же Степаныч, он же водитель-курьер, он же головная боль Свиридова снял трубку на седьмом гудке. Умный девайс тут же прервал вызов и выдал на карте местоположение абонента.

– Есть! – довольно воскликнул Свиридов, успев отчаяться, что Вовик Степаныч проигнорирует не определившийся номер.

– Ты! – Свиридов ткнул газетой в первого бойца. – Делаешь проблему с проводкой и уходишь своим ходом. В следующий раз будешь башкой думать, прежде чем так косячить! – Свиридов кивнул на труп. – Приказ понял?

– Так точно, – удручённо пробормотал первый.

– Выполнять! – скомандовал Свиридов и кивнул второму: – За мной.

7

Вторая торговая точка на пути следования курьера газеты «Столичный вестник», Москва
22 августа, 08 часов 07 минут

Степаныч заглушил двигатель, достал накладную и посмотрел на часы в тот момент, когда седьмая минута сменилась восьмой. Улыбнулся. Он считал, что увидеть одинаковые цифры на часах – добрая примета.

С улыбкой подошёл к киоску.

– Ты чего сегодня такой довольный, Степаныч? – спросила киоскерша.

– День обещает быть хорошим, Наташенька, – сказал Степаныч, и посмотрел, как из-за поворота выскочил чёрный внедорожник. Степаныч не любил лихачей, тем более на крутых тачках.

Однако крутая тачка лихо затормозила у самого бампера его фургона.

– Чего там, Степаныч? – спросила Наташенька, высунув нос из окошка.

– Да не пойму… – отозвался Степаныч и, сунув накладную в карман, пошёл к внедорожнику. – Эй! Вам места мало? Мне разгружаться надо!

Открылась передняя пассажирская дверь и из неё вылез здоровый серьёзный мужик. Не пойми, то ли бандит, то ли кто похуже. Со дня введения комендантского часа и передачи власти военным теперь только живи и бойся, что тебя за любое подозрение сопроводят в застенки, выбьют показания в связи с бестолковыми народными ополченцами и поставят в отчёте очередную галочку. А про тебя забудут… или пришлёпнут там же. На всякий случай.

Поэтому Степаныч тут же оробел и попятился.

– Чернов Владимир Степанович? – смерил ледяным взглядом курьера Свиридов.

– Д-да…

– Тираж сегодняшней газеты в вашем фургоне?

– Д-да, – снова кивнул Степныч, невольно сделал ещё шаг назад и увидел, что номер на машине чёрный. – То есть… ой. Гражданин начальник, одну партию я уже на первую точку сдал! – Степаныч показал в нужную сторону. – Три минуты езды.

– Зараза! – ругнулся майор и стукнул костяшкой по стеклу.

Второй выскочил из машины.

– Садись в фургон, – скомандовал Свиридов бойцу и посмотрел на курьера. – А вы… гражданин, поедете с нами.

– Совсем осатанели проклятые вояки! – сплюнула в окошко Наташенька, проследив, как внедорожник и фургон Степаныча круто развернулись через две сплошные и скрылись с глаз.

8

Первая торговая точка на пути следования курьера газеты «Столичный вестник», Москва
22 августа, 08 часов 07 минут

Борис Бойко возвращался с рыбалки. Во всяком случае, таково официальное название его очередной попойки. Борис считал, что уж лучше пить в компании друзей, чем участвовать в смертоубийственных шабашах агонизирующих народных масс. Однако у жены на этот счёт было другое мнение. У неё на всё было другое мнение! Супруги давно (без малого два года, если точнее) не понимали друг друга. Да и что тут удивительного? Он не понимал по-змеиному, она – по-свининому… От философских изысков Бориса отвлёк порвавшийся пакет-«майка». Весь «улов» – семь рыбин жирной чехони – очутился на асфальте. Борис витиевато выругался. Подобрал. Руки жирные, ай-ай! Он оглянулся вокруг и увидел уже открывшийся киоск печати.

– Красавица, дай газетку, – заглянул в окошко Борис.

– Какую тебе? – спросила польщённая старушка.

– Да хоть бы ту, что в руках держишь.

Киоскерша просунула в окошко свёрнутый в трубочку свежий номер «Столичного вестника». Борис аккуратно завернул в неё чехонь и, расплатившись, пошёл дальше. К дому.

Внедорожник замер возле киоска. Свиридов облегчённо вздохнул. Возле киоска никого. Он выскочил из машины, подошёл и сунул в окошко удостоверение ФСБ (не липа, но и не совсем правда). За ним выполз на подгибающихся ногах Степаныч.

– Тираж «Столичного вестника» где?

– Да вот… – растерялась старушка, показывая куда-то на пол.

– Откройте дверь. Мы изымаем тираж.

– Что же это такое? – запричитала было старушка, но, увидев за спиной силовика бледное лицо курьера, спохватилась. – Да-да, конечно, открываю!

Взвизгнув тормозами, остановился курьерский фургон, боец выкрутил руль и подал машину задом к открывшейся двери киоска.

– Что замерли, Владимир Степанович? – сказал Свиридов. – Открывайте фургон!

Газеты перекочевали в фургон. Вроде стоит расслабиться, но смутное беспокойство не покидало Свиридова. Что-то он упускал. Две упаковки запаяны в полиэтилен, третья раскрыта.

– Гражданин Чернов, сколько в пачке экземпляров?

– Ну так, пятьдесят…

– Пересчитай, – кивнул майор бойцу.

– Извините, – подала голос киоскерша. – А я ведь одну продала.

Свиридов резко развернулся. Старушка отшатнулась в испуге, хватаясь за сердце.

– Кому? – рявкнул майор. – Когда успела?!

– Мужчине… Минут пять как…

– Можете описать? – уже спокойнее спросил Свиридов. – Приметы? Возраст? Одежда? Куда пошёл?

– Так он из местных. Алкаш бытовой. В тех дворах живёт, – старушка махнула в сторону ближайших жилых домов.

– Второй, – обратился майор к бойцу. – Снимешь показания. Фургон опечатать, – посмотрел на несчастного Степаныча. – Курьера не отпускать… До моего возвращения.

– Так точно!

Свиридов сел во внедорожник. И уехал к дворам в надежде, что пьяница… или как там она его?… алкаш бытовой не торопится домой… и не торопится почерпнуть свежих газетных новостей.

9

МКАД, 12 километр, Москва
22 августа, 11 часов 32 минуты

Степаныч ехал домой. Слава Богу, отпустили! Все его мысли крутились возле воспоминаний о злосчастном тираже. Что они написали в своей газетёнке такого, что за ней приехали аж из ФСБ? Да и ФСБ ли это было? Может какой-нибудь Особый отдел, как при Сталине… Да шли бы они все кобыле в трещину! Главное – отпустили. Жена трубку не берёт… Хорошо, что пачку не стали пересчитывать, дома-то ещё один экземпляр. Даже не терпится почитать. Где жена-то запропастилась? Прочитать и в магазин. Да, в магазин! Бухнуть надо, растрепали, суки, нервы…

Это была последняя мысль Степаныча.

Потом взрыв. Степаныч успел засечь краем глаза вспышку снизу. А вот звука уже не услышал.

10

Офис главного редактора газеты «Столичный вестник», Москва
22 августа, 12 часов 55 минут

– Андрей Русланович, положите трубку на рычаг, – велел Свиридов.

Главный редактор отнял трубку от уха и медленно сделал, как велели. «Вот, Ваня, и отрикошетило, – тоскливо подумал о Гурдине Андрей Русланович – Дождался».

Свиридов взял стул, развернул спинкой вперёд и, облокотившись, сел напротив главного редактора. Молчал. Долго молчал, заставляя нервничать визави. А Андрей Русланович ждал. Ждал вердикт. Ведь ради оного эти типы здесь появились. Чтобы вынести ему вердикт.

– Что будет с газетой? – не выдержал главный редактор.

– С какой газетой? – деланно удивился майор.

– С… моей…

– С вашей?

– То есть… – Андрей Русланович зачесал затылок. – Ну… «Столичный вестник», что будет с ним?

– А вот вы о чём. Скажите, Андрей Русланович, сколько лет этой газете? Двадцать?.. Ах, девятнадцать! Тем более. Или менее… – Свиридов протянул руку назад. Боец вложил в неё листок бумаги и передал главному редактору. – Подпишите, Андрей Русланович.

– Шшш… Что это?

– Не шипите, вы даже на ужа не тянете. У вас есть глаза – читайте.

Руки главного редактора предательски затряслись. Буквы прыгали перед глазами. И он чуть ли не реально видел, что держит в руках свой смертный приговор. Наконец сообразил положить листок на стол. Буквы выстроились в ряды, затем и в слова. Главному редактору пришлось дважды перечитать текст, чтобы понять, что с этого момента он бывший главный редактор. Только и всего-то. Его сняли с должности и не собираются казнить. Боже Всемогущий, слава Тебе! Дрожь ушла. Бывший главный редактор взял ручку и поставил подпись.

– У вас пять минут, чтобы собрать личные вещи, – сказал Свиридов, забрав документ.