Кира, скинув с себя простыню в один прыжок оказалась у двери. Через минуту в крепости уже во всю надрывался набат. Оплот был поднят по тревоге, и едва братья успели вооружиться, прозвучали первые выстрелы.

– За мной! – скомандовал Ольгерд, и выхватив из ножен клинок, ринулся во двор.

Ками, не моргнув глазом нацепила поверх голого тела свою портупею и двинулась следом. Во дворе уже завязался бой. Срамом светили не только они. Еще человек пять атака застигла в таком же положении. Нападавшие были в белых балахонах, перетянутых алыми поясами и шароварах. Лица их были скрыты масками, а головы наголо выбриты. Легкое вооружение и быстрота с которой они орудовали, наводили на мысль что это наемные убийцы. Они потеряли свое преимущество, но отступать и не думали. Действуя парами и тройками, они жестоко расправлялись с одиночными бойцами.

– Вкруг! – скомандовал Ольгерд. – Спина к спине!

Застигнутые врасплох братья тотчас выполнили приказ. Сорванные со стен щиты сомкнулись. Через крепостную стену перемахнуло еще пара десятков бойцов, а следом еще несколько.

– Это все? – тихо спросил Ольгерд.

– Все, – подтвердила Кира. – Прикажете устранить?

Ольгерд глянул на трупы соратников. Их было уже с десяток. Эти люди пришли не договариваться….

– Ками?

– Да, господин.

– Кто эти люди?

– Это клинки лунного света, господин. Они служат церкви милосердия.

– Можешь поговорить с ними?

– В этом нет смысла, господин. Они пришли творить суд.

– Можешь ли ты… даровать им быструю смерть?

– Да, господин, – не моргнув глазом ответила она.

– Добро. Действуйте в паре. Ками нападает, Кира прикрывает. Вперед!

Братья разомкнули щиты и две обнаженные девы вышли на встречу врагу. Клинки лунного света тотчас разбились на звенья и зашли с трех сторон.

– Сударь! – брат служитель обратил на себя внимание. – Не дело это, когда девы воюют!

– Терпение братья! То девы непростые, – воскликнул Ольгерд. – Они начнут, а мы продолжим!

Кира застыла словно изящная статуэтка, отведя руку с изогнутым клинком в сторону. Взгляд ее искусственных глаз охватывал все поле боя. Она с легкостью справилась бы одна, но Ольгерд приказал прикрывать жрицу, и она приготовилась выполнять свою задачу.

Ками задумчиво окинула нападавших взглядом. В ее арсенале был один длинный клинок, закрепленный в походном положении за спиной и два клинка средней длинны. В бою это не очень удобно, но бывалые вояки делают так, чтобы защитить от перерубания шею и позвоночник. Правда эфес частенько стучит по затылку, но в шлеме это не больно. Оценив свое положение, милосердная жрица плавным движением обнажила парное оружие. Небо опять одарило землю противной мелкой изморосью. Благо камни мостовой под ногами по большей части были шероховатыми и босые ноги почти не скользили. Воины в белых балахонах ринулись в бой синхронно, повинуясь тактике, отработанной годами тренировок. Ками не двинулась с места. Отметив положение Киры, она слегка отставила ногу. Первая тройка напала одновременно, остальные зашли с боков. Жрица скрестила клинки и провернувшись вокруг своей оси, стряхнула с оружия кровь. Тела трех мужчин, рассеченные надвое, глухо ударились о мостовую. Меж камней мостовой, заполняя узкие щели потекла алая жижа, смешиваясь с грязной дождевой водой.

Но нападавших это не остановило. Теперь они навалились вшестером. Звон клинков и предсмертные стоны эхом отразились от стен крепости. Четверых убийц взяла на себя Ками, а двоих технично умертвила Кира. Отрубленные конечности и вспоротые животы и вовсе превратили небольшой двор в большую кровавую лужу. На сей раз в рядах клинков поселилось смятение. Они медлили…

– Вперед! – коротко кинул Ольгерд и толкнул ближайшего к себе рыцаря.

Те, кто успел перезарядить оружие, сделали по одному выстрелу. Остальные ринулись на стены, чтобы отрезать пути к отступлению. Ольгерд успел провести краткий инструктаж, и братья ХАБа переняли тактику врага. Теперь ужен они разбились на тройки и нападали на убийц в белых балахонах. Не ожидая такой перемены, они сбились в кучу и ощетинились клинками. Но бой был не долгим. Придя в себя, воины крепости пустили в ход копья. Не имея щитов, убийцы валились наземь один за другим.

– Взять живыми! – скомандовал Ольгерд, держа руку на пульсе битвы.

Убийц, еще стоявших на ногах, осталось человек пять. Рыцари ХАБа, сомкнув щиты и ощетинившись копьями быстро вяли из в кольцо. Поняв, что все кончено, белые братья, переглянулись. Взявшись за руки, они встали в круг и воздели свои взоры к небесам. Положив клинки друг другу на плечи, они замерли на мгновение, и издали короткий, предсмертный клич. Такого Ольгерд еще не видел… Пятеро сильных мужчин синхронно перерезали друг другу глотки, и так же синхронно упали на колени. Если отбросить трагичность происходящего это было даже красиво.

Придя в себя, рыцари ХАБа первым делом окатили водой окровавленных дев и принесли чистые простыни, чтобы те могли обтереться и прикрыть свою наготу. Преподнеся их с поклоном, братья вскоре облачились в доспехи и расставили посты, взамен погибших воинов.

– Спасибо вам, сударь! – Брат-служитель припал на колено перед Ольгердом.

– Не стоит брат, мы все делали что должно. Ты лучше скажи, бывало, такое раньше?

– На моей памяти – никогда! У нас не было вражды с церковью милосердия.

– Зажги красный кристалл, и оповести все оплоты. Пусть братья знают.

– Красный кристалл? – Руки брата затряслись, и он упал ниц, на мокрую мостовую. Ибо давать такие распоряжения только избранные.

– Встань, дурень! – процедил Ольгерд. – Ты меня выдать хочешь?!

–Никак нет! – брат подскочил на ноги и бросился к башне, словно ужаленный.

Минут через пять, на верхней смотровой площадке засияло алое свечение. Видно, его было издали, даже в солнечную погоду. Средств связи в этом мире, пока что, не было, но с чьей-то легкой руки рыцари ХАБа научились заставлять горные кристаллы ярко светиться и с их помощью передавать сообщения на дальние расстояния. От оплота к оплоту, как по сети, так и по цепочке. Располагались они хоть и на приличном расстоянии, но в прямой видимости друг от друга. Для этого пришлось составить точную топографическую карту и убедить братьев строить оплоты именно в нужных местах. А также разработать специальную азбуку на местных языках, состоявшую из длинных и коротких вспышек. Каждое послание повторялось по нескольку раз и множилось многократно. Таким образом в течении часа все оплоты получали тревожные вести сначала в кратком, а потом в подробном изложении. Конечно, можно было использовать зеркала, но это вело к определенным рискам. Кроме того, ночью и в пасмурную погоду они бесполезны. Алый же свет такой интенсивности подделать было невозможно.

– Вокруг все чисто, командир… – доложила Кира, кутаясь в простыню. – Это была одиночная группа.

– Шли по нашему следу?

– Маловероятно. Скорее всего здесь есть хорошее подземное укрытие, иначе я бы заметила.

– Земля мокрая, должно быть они оставили следы…

– Поняла, командир! – Кира взяла разбег и оттолкнувшись от телеги с сеном перемахнула через стену, попутно потеряв простыню.

Ками, смущенная пристальным мужским вниманием к своей персоне, растерянно оглядывалась по сторонам. Ольгерд подошел так, чтобы она его видела.

– Оружие можно убрать. Прости, что тебе пришлось убивать братьев по вере.

– Почему они напали на нас, господин? – спросила она.

– Я хотел у тебя спросить.

– Я… не знаю. Они есть орудие святой инквизиции. Но я не вижу здесь еретиков… лишь странники и торговцы.

– Возможно дело в тебе… – предположил он. – Или же в нас. А это значит, что нам тем более необходимо встретиться с патриархом. Отдых придется отложить. Находясь здесь, мы подвергаем опасности братьев. Двинемся в путь, как только будем готовы.

Она кивнула и хотела сказать что-то еще, но в ворота громко постучали с той стороны. Отсвечивая срамом, перемазанная в грязи, Кира втащила за собой перепуганного насмерть человека. Волоком прокатив его по мостовой, она бросила пленника к ногам своего командира.

– Знакомые все лица… – Ольгерд узнал в человеке того самого торговца, что продал им Ками.

– Я не сними, господин! – воскликнул он, вставая на колени. – Меня заставили силой и угрозами!

– Кто?

– Святые отцы, сударь… Я человек подневольный. Скромный торговец, только и всего.

– Он лжет, – сообщила Кира.

– Ну… может не очень скромный, – признал мужчина. – Но точно торговец. Я не убийца и не питаю к вам зла!

– Теперь не лжет, – кивнула она, анализируя сбивчивую речь.

– Чего хотели отцы? – спросил Ольгерд спокойно.

– Не знаю… хоть убейте. Я должен был вас узнать, и только. Потом меня обещали отпустить.

– Он прятался в небольшой пещере, и был связан. – доложила Кира.

– Я и сейчас связан… – огрызнулся торговец с опаской.

– Имена святых отцов? – Ольгерд стал серьезнее.

– Батлер и Бартоломью, сударь, – тотчас выдал торговец.

– И все же… кто именно им был нужен?

– Я… думаю дело в ней, господин, – он кивнул в сторону Ками. – У святых отцов и прежнего лорда были тесные отношения. Ходили слухи, что они сразу хотели прикончить эту сестру, но в столице решили иначе.

– Уверен?

– Я же сказал, слухи…

– И что теперь с тобой станется, бедолага? – спросил Ольгерд.

– Страшно подумать, сударь. Боюсь, я узнал лишнего. Если вы не казните меня, то они уж точно не пожалеют…

– Ну да. Скорее всего так и будет, – согласился Ольгерд. – Казнить мы тебя не станем. Да и не за что. Но и отпустить просто так тоже не можем. Погости ка ты здесь, пока все не уляжется, в подземелье. Я прикажу, что бы тебя хорошо кормили и не обижали. Думаю, что специально тебя искать не станут. Не велика птица.

– Вы очень щедры, господин… – торговец поклонился ему в ноги. – Не в моем положении торговаться… но позвольте сказать?

– Говори, – Ольгерду стало интересно.

– Я хоть и торговец, но не плохой человек. Я долгие годы работал на церковь и не заслужил такой судьбы. Это подло и жестоко! У меня нет ни жены, ни детей, ни сбережений за душой. Но я не трус и не дурак. Позвольте вступить в братство святого ХАБа. Я буду полезен! Я не предам!

– Ни слова лжи… – подтвердила Кира. – Я ему верю.

Решение было очевидным. Этот человек попал в непростой переплет и стал игрушкой в чужих руках. Собственно, братство ХАБа и создавалось вот из таких бедолаг. В этом его сила.

– Что скажешь, Ками? Ты знаешь этого человека дольше чем я.

Жрица присела напротив торговца и взглянула ему в глаза.

– Он был добр, господин. Делил со мной пищу, укрывал от солнца и не позволял себе вольностей. Он точно не плохой человек.

– Эй, милейший! – Ольгерд окликнул брата – служителя. – Скольких братьев мы потеряли?

– Девять человек, сударь…

– Принимай пополнение. Этот стоит двоих, я лично за него ручаюсь.

– Слушаюсь, сударь. Будет исполнено! – пообещал взволнованный брат.

Кира разрезала веревки и помогла бедолаге встать на ноги. Поклонившись ей в ноги, торговец поспешил за своим новым покровителем. Ольгерд критично оглядел своих спутниц и усмехнулся. Вспомнив, что он и сам до сих пор без одежды, оперативник ХАБа, стыдливо прикрывая гениталии, поспешил вернуться в келью. Спустя два часа, помывшись, снарядившись, и пополнив запасы, два рыцаря-торговца ордена святого ХАБа, в сопровождении бывшей сестры милосердия отправились в путь. Дорога до столицы была не близкой, но лежала через обжитые земли. Меняя лошадей и останавливаясь на постой в людных местах, они должны были добраться примерно за неделю.

Глава 20. Побег

Когда Калеб предупреждал Арона о крысах, он знал о чем говорил. Крысы есть всегда и везде, они вездесущи и ничто не укроется от их глаз. Не важно о двух ногах они или о четырех. Когда Лина ушла, кузнец решил, что сможет поспать еще часа два, но не тут то было. Проснулся он от запаха гари. Небо над фортом, из которого он переехал совсем недавно, полыхало зловещим заревом. Нацепив одежду на ходу, он сразу ринулся туда. Дозорный во всю колотил в набат. Телеги, груженые бочками с водой во весь опор неслись к главным воротам. Горели палатки… Сонные люди выбегали на улицу как есть, схватив что успели. Солдаты, дежурившие в эту ночь во всю, рубили стропы и оттаскивали в стороны те палатки, которые только-только занялись, или еще оставались целыми. Крики и ругань слышались отовсюду, но паники не было. Рон схватился за первое, что попалось под руку. Это была чья то шинель. Размахивая ею со всей силы, он сбил пламя с ближайшего брезента, и тут же переключился на следующий очаг пламени. Только когда его окатили водой, он понял, что сам горит. Это был Ярсен.

Перекинувшись парой слов, они принялись тушить пожар вместе. Вбежав в одну из палаток, они сразу наткнулись на человека, привязанного к стулу и избитого до полусмерти. Вытащив бедолагу за секунду до того, как горящий полог обрушился, они позвали лекаря. Эмбер, мельком глянув на Арона, привела пострадавшего в чувство. Узнав Ярсена, человек вытянул руку в сторону и прохрипел:

– Это побег… Они там… внизу. Машина… – Сказав все, что мог мужчина снова потерял сознание.

– Тревога! – заорал Ярсен что есть силы, и вынув из за пояса сигнальный пистолет выстрелил из него в воздух.

Красная ракета, описав высокую дугу в небе погасла, а огарок от нее упал в море. Через несколько секунд с верхнего форта ответили. Оставив бедолагу на попечение Эмбер, мужчины ринулись к мастерским, цепляя на ходу зазевавшихся солдат. Арон вооружился топором, и рванул что есть силы. На нем не было доспехов и бежать было легче чем остальным. Оторвавшись на приличное расстояние, он первым достиг пандуса. У входа он споткнулся о чье-то бездыханное тело. Повернув гнома к свету, он узнал в нем Ро… Того самого Ро, что совсем недавно болтался на носу «Караката» вместе с ним. Свежая рана от уха до уха рассекала его горло. Чувствуя, как холодеют руки, кузнец шагнул в темноту.

Тайком пробираясь меж рядов разбитых машин, он услыхал звуки сражения. Отбросив сомнение, кузнец запрыгнул наверх и побежал по крышам. Но он опоздал… все было кончено. Среди десятка трупов, часть из которых еще билась в конвульсиях, стояла Нима. Ее клинок, пробив глазницу и череп последнего из противников, пригвоздил его к деревянной колонне. Арон содрогнулся от этого зрелища. Она показалась ему воплощением смерти. Немая, холодная и бледная словно мел. Лишь ее алые губы, и роговицы глаз резко выделялись на лице. Она вырвала свой клинок, позволяя трупу упасть и медленно подняла взгляд. Арон вышел на свет и присел. В ту же минуту, громко топая сапогами на место прибыл Ярсен со своими солдатами. Лишь только завидев Ниму, он приказал всем убрать оружие. Кузнец медленно положил свой топор.

– Что здесь? – осторожно спросил Ярсен.

– Диверсия. Предательство. Побег… – Она присела, и вытерев клинок об одежду убитого, убрала его в ножны.

– Каторжники? – Ярсен сразу понял, о чем речь.

– Верно, – коротко ответила она.

Арон осторожно подобрал топор и перебрался на крышу «Караката». Люки его были задраены. Он осторожно постучал по броне и спросил:

– Есть кто живой?

Изнутри послышался кашель и нецензурная брань.

– Номад? Это Арон!

– Чем докажешь?! – огрызнулся старик.

– Ты… когда капельник последний раз трогал – не в ту сторону кран повернул, – вспомнил он первое что пришло на ум.

– Парень… как я тебе рад! Ты один?

– Здесь Ярсен и Нима… – осторожно сообщил он. – Остальные мертвы.

– А Ро? Где Ро? – встревожился гном.

– Прости… но он тоже мертв. Там, у входа.

– Черт тебя подери! – взвыл Номад. – Я же сказал ему бежать! А не Нима ли его часом?!

Арон внимательно посмотрел ей в лицо, но ни один мускул на нем не дрогнул.

– Не думаю, друг. Она бы убила его быстро, а там… в общем от уха до уха. Ты уж прости…

– Ладно… тебе я верю, – всплакнул гном. – Я открою нижний люк, поможешь выбраться?

– Конечно!

Кузнец спрыгнул на землю и цепляясь за стальные колеса проворно нырнул под днище. Лязгнул замок, но люк открылся только с третьей попытки. Тонкая струйка багровой жижи заструилась по металлу, и Номад выпал на влажную землю. Арон выволок его из под машины и осторожно поднял на руки маленькое, но крепкое тело гнома. Несмотря на то, что руки старика были изрезаны, он все еще крепко сжимал небольшой гномий нож. Завидев Ярсена, он сказал:

– Этот гад еще может быть жив. Проверьте!

Двое солдат нырнули под машину и выволокли из нее второе окровавленное тело. Каторжник был в таком же состоянии что и Номад, с одной только разницей…

– Мертв! – констатировал один из солдат.

– Это ты его так? – спросил Арон.

– А то… Ножевой бой в тесноте – это наша коронка, – гном закашлялся.

– В лазарет, быстро! – скомандовал Ярсен.

Усадив старика на спину, Рон крепко взялся за его ноги и поспешил в форт. Благодаря слаженным действиям людей основное пламя уже сбили. К счастью, до лазарета огонь не добрался, и кузнец направился прямиком туда. Распихав вояк, получивших ожоги, он ворвался в палатку и сгрузил друга на операционный стол. Эмбер нахмурившись оглядела обоих и жестом приказала кузнецу убраться с глаз. Когда он выходил, лекари уже бросились промывать раны. Присев на ящик неподалеку, Арон вспомнил, что у него есть платок и попытался стереть сажу с потного лба. Однако платок почернел, а сажа, где была там и осталась. Плюнув на это занятие, он бросил тряпицу в огонь.

– Жив?!

Арон поднял глаза. Перед ним стоял капитан Хансон. Он подскочил на ноги и доложил:

– Жив. Но раны глубокие, сэр.

– Черт… и это перед самым вторжением! Как узнал?

– Ярсен знает. Мы вытащили избитого человека из палатки, он и рассказал.

– Ясно. Разберемся! Сам то как?

– Лучше, чем Ро. Он мертв…

– Эх… жалко парня. Добрый был. Отзывчивый. Ты это… иди к себе. Отмойся, отдохни. А утром ко мне с подробным письменным отчетом. Бумага есть?

– Есть, сэр.

– Ты уж прости, так надо…

Распрощавшись с командиром обоих гарнизонов, кузнец уныло поплелся домой. Умывшись в холодной бочке, он испортил пару полотенец, но все же оттер сажу. Распластавшись на простыне, он худо – бедно успокоился. Попив воды и закусив хлебом, кузнец достал перо и бумагу. Убив на составление отчета часа полтора, он попытался поспать. Ближе к обеду явился Ярсен, теребя в руках свой отчет, и они вместе отправились в шатер капитана. К радости Арона, Номад хоть и был весь в бинтах, но стоял на своих ногах. Тут же была и Нима. Выслушав всех причастных, Джошуа Хансон сверил показания с бумагами, и убрал их в сейф.

– Мне жаль твоего брата, Номад… но его не вернуть. Остальные целы?

– Так точно, командир, – угрюмо ответил гном.

– Хорошо… А еще хорошо, что капитану Лимнис не спится по ночам и она слоняется по поселку. Если бы не ее чутье, жертв могло быть куда больше. Ты молодец, Номад… и машину уберег и сам жив остался. Я компенсирую твои неудобства звонкой монетой. От части, конечно. И кузнецу спасибо скажи. Он вовремя притащил тебя в лазарет. Еще немного и Эмбер не смогла бы ничего сделать. Гномья кровь, знаешь ли в дефиците, пришлось влить немного эльфийской.

– Как… эльфийской?! – Номада буквально передернуло.

– Что делать… другая, оказывается, не подходит. За это скажешь спасибо Ниме…

– Не стоит, – усмехнулась она. – Я это переживу.

– Вот… как-то так, други мои, – подытожил Хансон и оглядел собравшихся.

– Знали же твари, то у нас траур… – процедила Нима.

– Вероятно так и было задумано, – предположил капитан. – Человек которого вытащили из палатки тоже каторжник. Вероятно, он имел иную точку зрения, за что и поплатился здоровьем. Он еще не пришел в себя, но шансы на выздоровление хорошие. Я обязательно допрошу его. К сожалению, не все заключенные, что к нам поступают заслужили свою учесть. Попадаются среди них и хорошие люди….

Хансон перевел дух и взглянул в свои записи.

– Луна скоро станет полной, – констатировал он. – Номаду потребуется помощь. Я хочу, чтобы Смит стал его правой рукой. Берите ключи, вскрывайте склады и начинайте подготовку в обороне. На все про все – два дня. Сегодня же я дам солдат и подводы. Капитан Лимнис, как только ее подопечные закончат все траурные церемонии, предоставит свой список.

– Он со мной, командир! – Нима вынула из перчатки свернутый лист бумаги и протянула Номаду. Гном бегло пробежал его глазами и кивнул.

– А что с машиной? – спросил Номад.

– Готовьте к бою. От ядер толку будет мало, нужна шрапнель. Самое лучшее место для нее – вот тут, – он указал на карту. – Между редутами и кольями. Если кто и прорвется, будем бить в упор. Топливо есть?

– В достатке, командир, – кивнул Номад.

– Хорошо. Я дал приказ эвакуировать поселение. Если нужно закупиться, сделайте это сегодня. Завтра в поселке никого не будет. Вопросы? – Он оглядел собравшихся. – Раз вопросов нет, все свободны. Надеюсь, господа Лимнис и Смит утрясли свои отношения? С этим не будет проблем?

Нима слегка покраснев покосилась на кузнеца.

– Никаких проблем, сэр, – ровно ответил Арон. – Капитан Нима принесла искренние извинения.

– Рад слышать, – сохраняя такт, улыбнулся Хансон. – В таком случае все свободны!

Выйдя из шатра, Номад извернулся и одернул Ниму за ножны.

– Чего тебе? – возмутилась она.

– Ты прости за вчерашнее, – он опустил глаза. – Я в сердцах сказал лишнего. Ну про брата своего и вообще…

– Ты прости… – Тихо ответила она. – Будь я чуть быстрее он мог бы жить.

– Видать судьба его такая, – всплеснул гном руками. – Ты знаешь, я не очень то люблю эльфов… но обязательно отплачу тебе за свою жизнь. За мной не заржавеет!

Нима кивнула, приняв это к сведению. Подумав, она взяла кузнеца под локоть и потянула за собой. Арон не стал противиться. Выйдя за пределы частокола, она проводила его до дома. Убедившись, что лишних ушей нет, она заглянула ему в лицо.

– Искренние извинения? – усмехнулась она. – Значит ли это…

– Что за история с ночными прогулками? – перебил он. – Решила подружку проведать?

– Кто знает… – пожала она плечами. – Лина, конечно, дуется, но уже не так. Должно быть ты хорошо постарался?

– Ей виднее. А что с вашим трауром?

– Все, как всегда. Слезы сопли, мольбы за упокой души… Я никого не теряла, так что и плакать не о ком.

– Постой… я думал вы ждете своих мужчин. Разве это не так? – удивился кузнец.

– Ждали… – вздохнула Нима. – Чтобы это понять – нужно увидеть. Видишь ли, иногда у тех тварей, что приходят из портала бывают лица. Некоторые даже одеты как люди… частично по крайней мере. Как думаешь, чьи лица мы видим в бою?

– Но это ужасно…. – Арон почувствовал, как спина его холодеет. Нима сказала об этом так просто, будто ничего особенного тут нет.

– Мы уже привыкли, кузнец. Кто-то из нас еще не потерял надежду. Кто-то считает своим долгом продолжать дело мужей и сыновей. Иным же просто некуда податься. Мы стали одной семьей. Единой, сильной, сплоченной общим горем. Наша страна в упадке, мы никому не нужны. Сородичи бросили нас, оборвали все связи. Из героев былой войны мы превратились в изгоев… Хансон забыл вражду, пришел в тяжелое время, взял на себя всю заботу о нас. Снабжает провизией, амуницией, платит хорошее жалование… Мы любим свой народ, чтим традиции и память предков, но и у нас есть гордость. Если придется выбирать, каждая из нас присягнет ему на верность. Он достойнейший из людей.

Кузнец ничего не ответил. Слегка поклонившись, он оставил Ниму в одиночестве. Проводив его взглядом, капитан Лимнис привычно огляделась по сторонам и вернулась в свой гарнизон.