Чувства

Мария почувствовала, как изумление входит в нее, но не как прежде, а как бы рассказывая, и показывая все то, что оно делает. Девушка поняла, что это новое знакомство с этим чувством. С полной подробностью и разносторонним подходом.

Она вернула свой взгляд к желтому озеру. Оно изменило свое настроение. Теперь оно было каким-то половинчатым, – одна половина оставалась желтой, а вот другая приняла красноватый оттенок. Эта перемена заставила видение Марии расплыться в фокусе. Она поняла, что вызвала наивысшее восприятие. То, которое может быть переменчивым по ее желанию. – Намерение действовало воочию. Девушка подключила свою фантазию, вуаля, – озеро вновь собралось в четкую картинку. Только теперь оно имело другую форму, не круглую, а абсолютно равноугольную, с прямыми краями и линиями. И лицезреть теперь можно было не только его поверхность, но и всю его внутреннюю часть, с живыми организмами. Окрас озера поменялся, – вместо красно-желтого, оно приобрело пять разных цветов, каждый из которых находился на своем отдельном объемном куске. Все это зрелище походило на трехмерную схему-таблицу. Где озеро разбиралось по частям. Мария еще не понимала, для чего ее сознание прибегает именно к этой проекции, но изумленный разум девушки был не прочь этой необычной схемы. Он словно изучал то, что было давно уже изучено, но только с новым восприятием увиденного.

Мария повернула голову, и ее мысли изумились еще больше разума, они напором стали вырываться наружу:

– Ваби-Манидо! – Крикнула она. – Вы тоже участвуете в этом видении?

– Именно! Участвую! – А проектор здесь вы! Захотите, и я исчезну.

– Нет, нет, что Вы… – Растерянно залепетала девушка. – Оставайтесь, я очень рада Вашему присутствию.

Шаман рассмеялся, что вызвало смех и у Марии.

– Как пожелаете! – Ответил, строя лисью мордочку, шаман.

Ваби-Манидо указал на волнение в этом странном озере. Что-то внутри его оживало. Вода представляла собой плотную оболочку, будто бы это кожа. Желеобразная фигура, когда-то имеющая образ озера, расходилась разными наплывами во все стороны. Все походило на множество людей, находящихся в общем латексном чехле, растягивающие его в разные стороны руками и ногами.

Мария так была изумлена этой чертовщиной, что никак не могла поверить, что это восприятие ее собственное. Она до последнего думала, что это дело рук шамана, и его изощренного сознания. Но когда этот форменный и живой мешок с сущностью озера начал трансформироваться в великолепную и ранимую розу, девушка тут же поймала себя на месте преступления, – именно роза и желание ее увидеть, плотным наслоением сидело у нее в разуме.

– Я не верю своим глазам! – Громко и истерично произнесла Мария.

– Вы не верите себе? – Улыбаясь, спросил шаман.

– Как такое возможно? – Никак не успокаивалась девушка. – Я осознаю, что это сработало мое намерение, но моя память отказывается прокрутить сам процесс этого действия.

– И именно из-за этого, Вы готовы пойти на поводу у разума, и воспринимать только часть этой информации?

– Я не совсем Вас понимаю, – пробормотала Мария, – но очевидно, что да! – Я не до конца верю в то, во что почти поверила. Я это сделала! Но как?

– Отключите свою внутреннюю болтовню! – Очень твердым голосом заявил Ваби-Манидо. – Из-за нее Вы сейчас потеряете то волшебство, которое созидаете. Иногда не стоит разбираться, как это все устроено, просто нужно делать!

Наслаждайтесь своим изумлением! Пусть оно начинается здесь – в красочном представлении живого озера, которое Вы проектируете своим сознанием, потом продолжается слиянием с Вами, А напоследок пусть оно ведет Вас по жизни.

Для Марии эти слова уже звучали, как эхо. Они отражались от ее навязчивых мыслей. Эти рикошеты помогли успокоить внутренний диалог. Девушка стихла, и в полной тишине смогла погрузиться в изумление. Это сладкое чувство раскрыло еще больше ее восприятие, как истинный помощник и друг.

Она вновь начала вглядываться в свое видение, где озеро опять стало озером. Как только ее взор сосредоточился на воде, картинка начала расплываться. Девушка почувствовала, как вошла в высшую степень осознания. Тело стало хаотично дрожать, выражая собой стремление. Зрачки жадно расширялись, а веки перестали шевелиться. Разум сосредоточился на представлении, он даже не пытался влезать.

Озеро словно на перемотке вернуло себе структуру вязкого мешка с шевелением внутри. Эти внутренние движения массы продолжались довольно долго. Но это не надоедало. Фигура постоянно менялась, перестраивались и цвета, причем не оттенками, а резкими сменами на противоположности. Затем всю эту скульптуру будто вывернуло наизнанку. Внутренняя часть имела прозрачный белый цвет. Как только шевеления прекратились, вся полость словно натянулась во весь размер видения девушки. Все стало белым и прозрачным. Абсолютно все! Проглядывались только контуры, когда-то существовавших озер, природы, неба, солнца и Ваби-Манидо.

Эти контуры начали раскрашиваться в иные цвета, не как в обыденной реальности. Мария ясно осознавала, что именно она является программистом новой картины – новой реальности. После раскраски, она придала им объем, но не тот, что привычен, а добавляя мерности в проекцию. Теперь все вокруг находилось и внутри Марии. Она была предсказателем и исполнителем.

Было еще что-то, что она ощущала странным чувством, которое и чувством-то нельзя назвать. Девушка понимала, что ее сознание действует очень быстро, и разум не успевает привыкать к этим знаниям. Именно поэтому она не могла внутри себя подобрать новой сущности, которая приходила на смену эмоциям.

Ей начало казаться, что это иное, что-то знакомое и родное, но пришедшее через десятые врата восприятия. Она ощущала, что возможно, это сознание одного из членов семьи, который в дальнейшем окажется наиболее сильным строителем реальности, и через призму общего восприятия он передает какую-то информацию.

– Не вдумывайся! – Зазвучал голос.

Он точно не был голосом, который звучит из привычного человеческого состояния. Он не являлся голосом шамана, или кого-либо из знакомых людей.

– Не думай! – Продолжилась голосовая вибрация. – Отпусти ситуацию. Просто наблюдай. Изучай. Все придет, ведь оно уже твое. Тебя научили, как и что видеть. Потом тебе захотелось лишь то, чему тебя обучили. Теперь ты пытаешься просто видеть. Обучи себя знать то, что просто существует вне тех, кто тебя обучал!

Мария поняла, что ей срочно нужно отвлечься от голоса, потому что он источал мощнейшую силу. Она давящей пульсацией мешала девушке дышать. Она знала, что и дыхание всего-навсего привычка, от которой можно отучиться в новом мире. Но пока она не могла этого себе позволить. Разум хоть и не вмешивался, но он краешком глаза наблюдал за тем, что происходит. – Она будто бы стеснялась сама себя, и своих проявлений.

Мария последовала совету – наблюдать, и отключила все возможные функции существования разумного. Изумление вновь вернулось. Приобняло девушку, стало показывать все то, что она еще не досмотрела в своем видении.

Разукрашенная и объемная картинка нового мира ожила. Она стала отделять все персонажи от себя, пока фон полностью не слип от новых созданных образов. Этот фон представлял из себя сознание во плоти. Он обдался ярким светом, свернулся и исчез, не то в пространстве, а не то в самой Марии.

Новые образы будто уже были запрограммированы на жизнь. Без участия сознания они приняли невидимые источники жизни, и все вокруг ожило. По некоторым казусам и ляпам Мария поняла, что это только зарождение нового мира. Оцифровка этой проекции была еще сырой, такой же, как и способности разума девушки – принимать то, что она же и произвела в своей фантазии.

Девушка всем свои существом знала, что она является родоначальником этого мира. Она архитектор! И первоначальное зерно, закопанное в основу сознания этого мира – изумление. То чувство, которое помогает Марии проращивать росток нового, через дебри привычного и старого.

Персонажи, предметы, окружение, основа, еще не имели четких и идеально прорисованных контуров. Но они старались совершить это с собой. Входя в Марию, проходя через нее, и выходя в зарождение любви. Девушка понимала, что ей еще предстоит много работы в этом мире. И возможно продолжение в написании сценария, прорисовки текстур, создание жизни, программирование основ, будет передано одному из сыновей, или обоим. Только сейчас, она должна взять на себя зарождение этого изумления. – Мир, где будет жить она, ее семья, и все те, кто ей дороги.

Видение вдруг начало размываться и волнами исчезать. Сначала изящные прорисовки, затем общие цвета, а после них стерлись и грубые линии. Прежний светлый фон распростерся во весь объем восприятия. Ничего…

Мария поняла, что это были лишь сырые наброски ее задумки, ее намерения. И сейчас это все исчезло, потому что ей пока не хватает силы – энергии, чтобы продолжать. Но она была уверена, следуя дальше своим путем, – она накопит необходимую силу для продолжения созидания. И этот чистый лист – светлый фон вновь раскрасится ее фантазией, только уже более глубинной и продуманной, с тем разумом, который будет шагать в ногу с ее сознанием.

– Все это будет, – повторяла она про себя, внутри себя, в своих мыслях, – а пока я могу изумляться той способности, тому знанию, которое я обрела. Многое еще предстоит пройти. Это только начало! Начало пути, которое при желании может бесконечным!

Светлый фон исчез. Рябь пошла вместо видения. Это означало, что девушка возвращается в привычный мир. Стали проявляться очертания озер, знакомой местности, а самое главное – шамана. Мария настолько была счастлива его видеть, что ее изумление перешло границу обычного восприятия, и картинка озерного пространства тут же приняла естественный вид реальности.

– С возвращением в прошлый мир! – С нотками поздравления сказал Ваби-Манидо.

– В прошлый? – С улыбкой переспросила Мария.

– Несомненно, – продолжил шаман, – на этот раз, это было не просто погружение, сновидение, или медитация, Вы касались знания! – Силы! А заключалась она в созидании себя. Себя и своего нового мира. Да, он еще сырой, непродуманный, но осознание его вы получили, и теперь никогда не отпустите из себя.

– Я теперь постепенно буду перебираться туда? – Немного растерянно, но изумленно спросила девушка.

– Очень смешно звучит – перебираться. – Покатившись от смеха, словно крякнул шаман.

Мария не сдержалась и поддержала Ваби-манидо своим звонким смехом.

– Не забывайте никогда, моя дорогая, – с серьезным лицом молвил шаман, – Ваш путь – это дорога к себе, к своему миру, к своему Я. Вначале Вы ищите Бога, затем Бога внутри себя. Ну а потом Вы осознаете – Бог – это Вы! Именно поэтому, конечная точка Ваших поисков не наступит никогда. Это бесконечный процесс, если вы конечно же захотите этого, не обнулив свое осознание во всех мирах. А это будет происходить. – Тот, кто познал вечность, тот вечен, а следовательно – он пройдет все, что только существует и не существует, создавая, перевоплощаясь, забывая, умирая, воскрешая, рождаясь!

А перебираться, или нет, это лично ваша сила осознания. Вы и Вы – мир. В Вас, через Вас, из Вас, и для Вас!

Мария расхохоталась. Ее смех был похож на истерический. Он вбирал в себя все возможные экстатические струны. Все мыслимые и немыслимые вибрации. Смех содержал все чувства, любые возраста и бесконечность. Шаман не мог себе отказать поддержать это воодушевление, они оба смеялись. Соединившись, все вокруг растворилось внутри.

Шаман сказал, что им пора возвращаться. Мария была не против. Все, что возможно было в этой прогулке она получила. Переливы настроения исчезли навсегда, настройка теперь была заключена лишь в ней самой, – подвластная и контролируемая только ей, она и являлась настройкой.

Они окинули взглядом изумления просторы озер, их сказочную дальность и глубину. И двинулись назад, но не в себе, а только в мире материальных нюансов.

Джунгли буквально улыбались им. Все сверкало, искрило, дышало и радовалось. Вся имеющаяся зелень обрела еще большую сочность и насыщенность. Жизнь наполнялась большим объемом, чем обычно. Да и «обычно» приняло на себя иную структуру и осмысление. Казалось, что весь лес видоизменялся, отбрасывая четкие линии, и приобретая сладковатое притяжение размытых форм, – джунгли трансформировались в конструктор души. Небо свисало декоративной люстрой на пружинных шарнирах. Оно постоянно менялось в своем цвете. – Спектр всех приближенных к синему мерцал. Причем отголоски этого видоизмененного светового разрешения отражались на всей поверхности леса. А в местах, где были родники или речки, голубое зеркало космической души сливалось с ними в одно целое, разбавляя своим мерцанием оттенков.

Подходя к дому шамана, Мария изумилась, у двери стояли ее вещи. Она не видела, чтобы их собирал Ваби-Манидо, а тем более она. Но этот факт не сбивал ее с толку. Она понимала, что настала пора прощаться. Впереди ее ждала дорога домой, туда, где все только начинается.

– Прощайте Мария! – Нежно произнес шаман. – Но всегда знайте, – это «прощай» может служить Вам, как «до свидания»! И в любой момент Вы сможете увидеть или почувствовать меня. Духовное родство – самое сильное родство во всем реальном и нереальном пространстве, и даже, в безпространствии.

– Спасибо огромное Вам, Ваби-Манидо! Я познала Вас, Ваш мир, Любовь в Вас, – Я познала – себя, свой мир – любовь!

– Что Вы чувствуете Мария?

– Изумление!

Внезапно из джунглей вышел молодой человек, он был проводником. Мария последовала за ним, оборачиваясь и провожая взглядом шамана. Когда она осознала его слова, что они теперь единое целое, и всегда вместе, она отпустила взгляд, отвернулась, и направилась вперед – к изумлению!

ДОРОГА НА ПОВЕРХНОСТЬ.

Четвертая часть.

САМОДОВОЛЬСТВО.

Спокойное и равномерное покачивание. Чем-то схожее с движением на водной глади. Воздушное и вечно мимолетное. Ощущение глубокой невесомости. Нет тела, отсутствуют твердь и соприкосновение. Из известных звуков, доносится только молчание и тишина. Взгляд устремлен в видение несуществующего, – словно из ничего есть все.

Мария смогла очнуться только в самолете, на обратном пути домой. Дымка забытья отняла у нее воспоминания с момента прощания с шаманом, и до настоящего момента. Она не могла вспомнить, встречалась ли она еще раз с Эндрю, провожатым из племени, который показывал ей чудотворное озеро. Виделась ли она опять с Джимом – проводником из Икитоса, или Михаилом – проводником в Лиме, другом Вадима – ювелира. Мария знала только одно, раз она упустила эти события во время своего возвращения из Перу, они не имели особой важности. Да и сама важность больше не волновала девушку. Она ощущала некое господство над собой и своим восприятием.

Самолет уже набрал достаточную высоту, и на борту все оживилось. Движение было во всем. В людях, интерьере железной птицы, во внутреннем состоянии, и конечно же за бортом. По другую сторону иллюминатора все сливалось в голубом свете. Но несмотря на это, были видны очертания земли, и даже глубина космоса проглядывалась невзначай. Круглое окошко передавало не застывшую картинку цветов, а полноценную жизнь в движении. И это не было связано с полетом самолета, это выражалось глубоко в подсознании.

Девушка не шевелила головой, за нее всю работу делали глаза. Они перебегали от околооблачного пространства, до каждого незначительного предмета на борту. Каждая вещь, что встречалась ей, была связана с тем или иным человеком.

В самом начале летал небольшой и пушистый волан, его аккуратно запускали через кресло детишки. Мальчишки держали в руках механические ракетки, больше похожие на пистолеты – новшество игрушечной промышленности. Они были очень поглощены своим занятием, и получали искреннее веселье, и скорее всего, больше от невинной шалости для внутреннего порядка на борту.

Рядом неподвижной пеленой висели газеты и журналы, это было увлечение для родителей. Они словно семейка из прошлого, заменяли современные гаджеты на предметы старого и доброго обихода. А здесь это смотрелось еще более иронично.

Неподалеку маячил солнечный зайчик. Исходил он от мужчины в очках, который с явным любопытством наблюдал за игрой мальчишек. Зайчик из света и человеческой радости летал дугой по потолку самолета, в такт бесшумных выстрелов из ракеток.

Ближе к Марии, доносился шелест пакетов. Одна молодая пара доставала из них разные сувениры, рассматривая, и вспоминая свое путешествие. В одном из них было очень много магнитов. При пристальном рассмотрении, Мария увидела, что надписи на них были совершенно разными. И это были не только названия городов, но и стран. Насколько это было поразительно встретить людей, которые возможно возвращаются домой из очень длительного путешествия. Даже в очертаниях их лиц и цвете кожи, проглядывались нотки всего земного шара. Будто бы они стали безликими, слившись со всеми людьми на планете.

На соседнем кресле мирно покоилась шариковая ручка. Она свободно лежала в руке молодой девушке. Другая рука была занята большим блокнотом. Открытые листы были чистыми. Это явно писательница. Задумчивый и жадный взгляд, что разглядывал все внутреннее пространство самолета. Чистые листы раскрывали зарождение вдохновения. Того порыва, той воли и духа, что накапливается в человеческой оболочке. И вот-вот выстрелит шальным талантом на белую поверхность будущего шедевра.

– Так волшебно, – подумала Мария, – будто бы я очутилась в воронке времени между многочисленными мирами чувств и озарений! Все такое умиротворенное и степенно сладостное. Неужели этот полет лишь скачок одного мига? Всего лишь часть мимолетного и несуществующего?

Нет! Определенно, нет! На этом борту творит вечность. Расписывается любовь и ее страстные оттенки эмоций! Этот полет и есть – вечность!

Мария не успела заметить, как самодовольство проникло в ее разум. Оно, как повелитель всего, считало, что именно оно сотворило эту проекцию. А через него, эта волшебная сказка данного видения – заслуга восприятия девушки.

– Я настолько твердо шагаю по своему пути, что моя реальность начала приобретать завершенные очертания. – Повторяла про себя Мария. В ее голосе звучала такая твердая уверенность, что разум заблокировал любое осознание. – И возвращаюсь домой истинным победителем. Я смогла, сумела. Даже все вокруг подчиняется моему восприятию. Я вершу свою реальность, – эту жалкую, и кем-то не до конца продуманную, и ту новую, что созидается моим сознанием. И очень скоро я подчиню его своему разуму. Я выстрою новый мир! Тот, что будет моим!

Любые проявления прежней и осознанной Марии были недоступны. Даже ужасающая улыбка появилась на ее лице. Самодовольство заняло свой трон, раздирая прежние чувства и их познание. Эта эмоция так гордо восседала на королевской ложе, что вообще не замечало ничего и никого, кроме себя. Оно чувствовало свое безоговорочное царствование.

В самолете воцарилась тишина. Прекратились движения, затихли все возможные звуки. Единственное, что не покидало восприятие, так это приглушенный гул двигателей на заднем фоне. И среди всей этой глухоты появился еще один звук, – это было легкое похрюкивание девушки. Нет, не от внезапного засыпания. Мария настолько вошла в самодовольство от воцарившейся тишины, и мысли, что это всё именно она создает, что легкий внутренний смех самодовольства вырывался наружу в виде хрюканья. После продолжительной свинячьей радости, она уснула.

Сон плавно перетекал в погружение. Сторонний и далекий гул самолета открылся в новом звуковом диапазоне. Он словно узкий коридор провожал девушку в сновидение. Когда шум от двигателей прекратился, обернувшись в ватные отголоски, сон полностью перешел во вторую реальность, ту, где Мария недавно поселилась. На этот раз, она не была в новом мире, который предстояло создавать. Пространство походило на длинный проход между двух главных комнат. Что-то вроде межпространственного коридора.

Девушка смогла рассмотреть себя, то ли она отражалась в стенках этого коридора, или же это видение было смоделировано внутри, она не знала. Но факт своей зеркальности оставался фактом. При долгом всматривании в себя, Мария поняла, что она как-то изменилась, а скорее всего – видоизменилась. Лицо было странно непохожим, да и одежду она на себе не узнавала. Самое явное и мощное, что бросалось в глаза, и точно принадлежало ей, – это была ее лисья улыбка. Девушку будто прошибло током. – Улыбка отделилась от лица и упала на землю. Та судорожно начала дергаться и метаться, словно имела конечности для этого. Затем эта двухмерная картинка стала наполняться, обретая объем, как визуальный, так и по ощущениям.

Мария начала протирать глаза, да так старательно, что это отразилось на осмыслении: «Зачем делать подобные жесты привлечения к себе внимания в сновидении?» Она тут же убрала руки от лица, и чуть ли не упала на заднюю точку. Перед ней стояло странное существо. Вернее, его и существом то нельзя было назвать, во весь ее рост перетекала оболочка света. Девушка знала, что это бывшая улыбка, обращенная в пузырь энергии. Откуда? Это ей было не известно, она просто осознавала эту должность. Марии стало не по себе, голова закружилась, в горле запершило, и сильно затошнило. Она явно больше не улавливала осмысления, что находится во сне, которым можно управлять. Она ощущала себя в кошмарной реальности, где она не имеет силы самообладания.

Как только девушка почувствовала глубокую беспомощность, пузырь света уплотнился, трансформируясь во что-то твердое и более значимое. Мария почувствовала, как поверхность, на которой она стояла уходит из-под ног. Теперь перед ней находилась сущность, явная тварь потустороннего мира. И чем больше девушка терялась сама в себе и своем восприятии, тем больше это чудовище утверждалось в себе, пока не превратилось в страшную фигуру полузверя, получеловека.

Из этой образины доносился, леденящий душу звук. Вначале отголосок. Затем отдельный тембр. А после этого, тварь заговорила:

– Здравствуй Мария.

Девушка не отвечала, она съежилась и побледнела. Ноги тряслись, а руки были прикованы к телу, да таким напряжением, что корежились под своим же напором.

– Почему же ты не отвечаешь? – Никак не могло угомониться нечто.

Мария попятилась назад, споткнулась и упала.

– Не бойся меня, ведь я же – это ты. И если раньше ты меня выгуливала иногда, как своего питомца, то сейчас ты настолько мощно взрастила меня, что я стал отдельной личностью. Мне очень нравится, с какой любовью ты отдаешься мне в последнее время.

Девушка закричала, да так сильно, что самодовольство исчезло. Мария огляделась по сторонам, никого. Она увидела в конце коридора яркие краски. Это был ее вновь придуманный мир. Она была уверена, что там найдет защиту.

– Уж я точно создам там оружие против этого наглого монстра. – Шептала девушка, поднимаясь.

Она вскочила и побежала по направлению ярких красок.

– Какая наглость! Какая наглость! – Кричала Мария. – Как бы не было, это моя эмоция, я вправе решать, являться ли ко мне в сновидении, или же нет. И только я буду решать, самодовольна я, или нет!

Она бежала, спотыкаясь. Волосы развивались на ветру. Вначале девушка не придала этому значения, но потом ей стало не по себе, – уж очень явно выделялся этот акцент ветрености. И она не ошиблась, ветер усилился, упираясь ей в грудь, затем и во всю переднюю поверхность. По мере того, как Мария начинала прилагать большие усилия сопротивлению ветру, тот удваивал свою мощь.

Прошло достаточное количество времени. Мария не придавала сильного значения этому, но время в этом сновидении существовало. Оно словно, пробегающие деревья мимо окон поезда, пролетало по коридору какими-то видимыми обрывками. Мария четко осознавала это видение и его правдивость.

Бег никак не заканчивался, девушка уже чувствовала усталость, но не такую, как в обычном мире, а какую-то неопытную. Будто бы тело просто капризничает, но сил еще полно. Мария смотрела на выход коридора и его стены, сколько бы она не старалась приблизиться, ей никак это не удавалось. Как дальняя комната с ее новым миром была далеко, так она и оставалась на прежнем месте.

– Что за чертовщина! – Кричала Мария. Казалось, что она специально прибавляла громкость своего голоса, будто для кого-то. Но поблизости не было ни души.

Когда девушка поняла, что это тщетные попытки, она остановилась. Первым делом огляделась, восстановила дыхание, и присела на корточки, чтобы подумать. Она потупила взгляд на стену. Эта поверхность уже не казалась той стеной, что являлась коридорной, что-то странное творилось с ней. То ли видение теряло четкость, то ли у девушки нарушилась координация. – Стена обратилась потолком, тот другой стеной, и так по кругу. Когда Мария осознала это, коридор перевернулся, и она упала. Потом снова, и снова, и снова.

– Да что происходит? – Кричала девушка. – Я будто бы в стиральной машинке!

Не успела она закончить свой вопль, как перед ней оказалось то самое чудовище. Только оно уже было немного больше и плотнее.

– От меня не скрыться леди. – Ехидно шипело существо.

Самодовольство начало крутить и вертеть Марию в разные стороны. Не прикасаясь. И ему это удавалось достаточно легко. Откуда не возьмись, вернулся ветер, что мешал девушке бежать в сторону ее фантазийного мира. Он словно был помощником у самодовольства. Они все втроем закружились по коридору. Все походило на бесконечную вереницу замкнутого пространства, где выходы с двух сторон являлись лишь обманом, – визуальной подменой действительности.

Каким-то чудом Мария смогла вырваться из плена двух озорников. Те в недоумении, как ей это удалось, погнались за ней. Причем ветер испытывал только радость и игривое настроение, а вот монстр-самодовольство имел конкретные виды на девушку. – Он явно хотел поработить ее. Так же, как она старалась позабыть о нем. Но схватка была неравной. Отделившееся чувство имело уверенный и грозный вид, а вот Мария испуганный и растерянный.

– Ничего, ничего, – кричало вдогонку самодовольство, – Ты меня породила, но опекунство над тобой возьму я! И ты ничего с этим не поделаешь. А опомнишься лишь тогда, когда будешь полностью в моей власти.

Как я горжусь своей изобретательностью!

Мария поняла, что ее движения стали осуществляться реально. Бег стал бегом, а далекая комната начала приближаться. Мир, который она так мечтала выстроить вдруг вновь стал реальностью. Единственное, что могло ей помешать, так это самодовольство, которое пыталось догнать ее и украсть ее разум.

Внезапно по всему внутреннему пространству пошла вибрация. Затем она перешла в плавные покачивания, а где-то вдали слышался знакомый гул. Мария узнала в нем звук двигателей самолета из привычного мира.

– Только не это! – Вслух сказала Мария. – Если я сейчас проснусь в реальном мире, то самодовольство так и останется в состоянии погони за мной. Мне ни в коем случае нельзя уходить из сновидения.

Видоизмененное чувство слышало причитания девушки. Оно бежало и потирало свои скрюченные ручки, это был жест удовольствия и победы. Единственное, что настораживало эту назойливую эмоцию, так это странное поведение Марии, будто бы она играет какую-то роль. Эти мимолетные мысли противной сущности очень быстро закончились, жажда победы перечеркивала всю логику. Тем более самодовольство знало, что Мария проходит трансформацию своего сознания, а соответственно, она вполне может быть странной.

Погоня длилась недолго. После возможности двигаться реально, коридор закончился очень быстро. Уже было совсем рукой подать до цветного мира, как вдруг Мария упала. Она ощутила сильное давление сверху. Это было ее чувство. Оно ползло по ней, пытаясь крепко цепляться. Его цель была голова девушки. Мария увидела, как чудище подползает к ней, и смогла волей собрать всю свою силу, и оттолкнуть самодовольство от себя. Пока существо барахталось от толчка в ногах, девушка вскочила и шустро нырнула в свой новый мир.

– Как же здесь уютно, – прошептала она, – и неважно, что все еще не придуманное и необдуманное. Пусть здесь покоятся лишь наброски моего сознания, но тут определенно заложена моя душа. Именно поэтому это место самое защищенное и спокойное для меня.

Мария не зря говорила шепотом. Самодовольство еще не знало, что эта раскрашенная мазня, – будущий мир фантазий девушки, где она искала убежище от надоедливой эмоции. Чудище влетело за ней, спотыкаясь, и очень желая поймать Марию в свои крепкие объятия. Но не успев схватить ее, самодовольство почувствовало на себе необычайную давящую силу, которая словно разрывала его. Когда эмоция поняла, что попалась в ловушку, было уже поздно. Мир разноцветной мазни начал трансформироваться. Вход исчез, блокируя выход отсюда. А размазанные контуры стали приобретать отчетливые очертания. По всему периметру появились четкие линии и читаемые образы. Вверху появилось что-то вроде неба, но по визуальным ощущениям, оно было более выразительным и глубинным. Определенного цвета у потолочного пространства не было, палитра постоянно менялась. А затем и вовсе разукрасилась каким-то орнаментом, немного схожим с цветочной поляной. Небо нового мира – это холст предстоящих задумок. Оно не имело понятного горизонта или соприкосновения с другой поверхностью. Это была живая субстанция, которая то удлинялась, когда к ней был прикован взгляд, то сжималась, в моменты своей ненужности. Пола, или что-то вроде земли еще не было, вместо него простиралось все то же массообразное небо. Только внизу, а точнее сказать, по другую сторону цветочной фантазии. Преобладали более жесткие и темные оттенки, а еще все было в мелких черточках, похожих на насечки в цементе для присоединения какой-то поверхности.

Даже девушка испытывала небольшое головокружение от этой неопределенности, хотя ее сознание придерживало разум, раскрывая секрет, что это именно оно сотворило это чудо. А что говорить про самодовольство… Его растерянность не знала границ. Он попал в дебри, которые ваяла Мария. И уж точно, здесь не было пригласительного для непрошенной эмоции. Она нервно сжалась и превратилась в маленький комок. А затем и вовсе обратилась в ту самую самодовольную улыбку, что была на лице Марии, вначале сновидения. Улыбка валялась и не знала, что ей делать. Связь с девушкой она больше не чувствовала. Они были разделены этим великолепием, которое Мария называла своим новым миром. Чувство понимало, что она окрепла и обрела силу, которая даровала ей защищенность.

– Как бы не так, – пропищала самодовольство в образе жалкой улыбки.