Солнце продолжало садиться, опускаясь за горизонт, расплываясь в свечении прекрасного зарева. Вечер был потрясающий! В салон автомобиля проникал поток воздуха в приоткрытое окно. Это позволяло Говарду не уснуть. Да и сложно было уснуть, когда ноет бок. Всё это не давало ему уснуть, как и отсутствие обезболивающих препаратов, без которых было достаточно тяжело обходиться, но было это отнюдь не смертельно, особенно если твой болевой порог очень низок, как был он низок у Льюиса.
Много всего было у него позади! И ранения, и непростые выборы, и смертельные бои. Всего и не перечислишь, но везение никогда его не покидало, давая возможность всегда оставаться в живых! Видимо, Богу он был нужен для чего-то ещё в этой жизни. И кто мог знать, что будет завтра! Этого знать Говард точно не мог, хотя предполагал всегда, что каждый новый день не может быть менее «весёлым», чем уже прошедший! Магия прошедшего дня была, и этим замечательным и красивым вечером с его потрясающим заходом солнца.
Льюис добавил немного скорости, продолжая нестись по трассе, и перевёл дыхание.
Где-то над Атлантическим океаном.
Самолёт продолжал лететь в Вашингтон. Анджелина спала, пытаясь не думать о раздиравших её противоречиях, которые так мучили её всю дорогу в аэропорт Шарля де Голля, однако она ничем не поделилась с Жаном, а решила всё оставить при себе! Все свои подозрения и наблюдения агент Стивенсон убрала достаточно далёко в своём сознании, ведь пока всё было по плану. Несмотря на смерть бывшего оперативника ЦРУ, Феликса Томпсона, который сам был виноват в своей смерти! Анджелина была уверенна, что он бы сам согласился с её мыслями, если бы был жив, но теперь вся эта головоломка переходила под юрисдикцию мисс Стивенсон. Ей в случае чего придётся её раскручивать, и никому более! Но все эти волнения и мысли были ничем и ни к чему! Анджелина продолжала думать об Алессандро. Ведь месяц постепенно проходил, а значит, впереди неизбежно была их встреча, после которой, мисс Стивенсон хотела верить, они не расстанутся и проживут вместе остаток своих дней… Где-нибудь в Риме, а может на Сицилии, но только не в Нью-Йорке, где было не лучшее место для хорошей семейной жизни. Однако всё это были пока лишь мечты, которые ничем не подкреплялись, несмотря на то, что решительности и упорства в этом вопросе у Анджелины было не занимать!
Внезапно она открыла глаза, бросив взгляд на сидение рядом, где лежал металлический кейс с образцом, который наконец-то делал свой последний маршрут перед хранилищем в Лэнгли.
Мисс Стивенсон взяла в руки стеклянную бутылочку с минеральной водой и, отвинтив крышку, сделала несколько глотков минералки из горлышка. Солёный привкус смочил её горло, и она закрыла бутылочку, поставив её перед собой на столик, и снова закрыла глаза, ожидая посадки в аэропорту Даллес.
Подмосковье.
Громов подъехал к стоянке и остановил свой внедорожник «Порше» среди прибывших на место происшествия экипажей дорожно-патрульной службы и Следственного Комитета. За внедорожником Михаила Ивановича остановился «Минивэн» со следственной группой ФСБ и они быстро покинули свой автомобиль, направившись осматривать место происшествия.
Громов вышел из своего «Порше» и, прикрыв дверцу внедорожника, направился к машине Романова, которую тяжело было заметить среди патрульных экипажей и машин скорой помощи.
Снег продолжал валить с такой же силой, как и было это несколькими часами раньше.
Михаил Иванович подошёл к внедорожнику «БМВ» и увидел Андрея, которого опрашивали сотрудники Следственного Комитета, видимо, по обстоятельствам перестрелки.
– Так! Пошли все к чертям! – крикнул на следователей полковник Громов и подошёл к Призраку. – Ты как, герой? – слегка улыбнувшись, спросил он.
– Спасибо, Михаил Иванович, ничего! – прислонив ладонь к обработанному врачами скорой помощи виску, ответил Романов. – Вот только какой я герой?
– Ну, не скромничай! У тебя всё очень хорошо получилось! Главное – получилось выжить, хотя это было неимоверно трудно, но тебе всё же удалось!
– Удалось, – отвинтив крышку бутылки с лондонским джином, добавил Андрей. – Будете?
– Спасибо за предложение, но мне ещё твоё дерьмо разгребать! Как-нибудь в другой раз с тобой выпьем! Вали домой, сейчас такси за тобой приедет, – сказал Громов и направился к следственной группе ФСБ, которая начала осмотр места происшествия.
Призрак покинул свой внедорожник, передав ключ водителю «Минивэна» следственной группы из родной конторы, и увидел подъехавшее такси. Он быстро сел в машину, и такси рвануло с места, оставляя в прошлом все те тревоги, которые были ещё не так давно.
Такси достаточно быстро довезло Андрея до дома, и он поднялся к себе на этаж, достав из внутреннего кармана пальто ключи. Открыв замки, Романов вошёл в свою квартиру и нажал на выключатель. Включился тёплый лучистый свет. Призрак слегка прищурил глаза и, поставив полупустую бутылку с лондонским джином на тумбочку в коридоре, закрыл входную дверь.
Он снял испачканное кровью пальто, и положил его на ту же тумбочку в коридоре. У него сильно болела голова. Андрей посмотрел в зеркало на раненный правый висок, на который врачи скорой помощи наложили швы, после того как остановили кровотечение, и, сильно зажмурившись от звенящей боли, снова посмотрел на себя в зеркало.
Он чувствовал, что ощущает боль не только на раненом участке своей головы, но и во всём организме. Возможно, это было из-за того, что Романов потерял некоторое количество крови, что повлияло на его самочувствие плюс, конечно, алкоголь, который он выпил. Всё это в совокупности и могло дать такой результат, но теперь всё это уже было неважно! Нужно было отдохнуть и приниматься за расследование этого покушения, хотя никаких следов и ниточек для расследования не было.
Призрак снял ботинки и прошёл в спальню, где, раздевшись, лёг на кровать, покидав в разные стороны свои вещи.
Андрей лежал на белоснежной постели и смотрел на потолок, пытаясь хоть немного, но не думать ни о чём, чтобы попытаться расслабиться. Однако голова не слушалась его, продолжая думать о странном сообщении, пришедшим тогда по электронную почту.
Но, кто мог послать боевиков, пытавшихся его ликвидировать? На этот вопрос Романов пока не мог ответить, хотя прекрасно понимал, что эту загадку необходимо было разгадать, чтобы расставить все точки над «i». Он не отрывая головы от подушки, взял правой рукой с прикроватной тумбочки блистер с таблетками и, проглотив две, через несколько минут успокоился и заснул.
Пекин.
Алекс продолжал колесить по утреннему Пекину, наматывая круги между точками, между которыми проводил свои дни полковник Чен Мин, не считая тех командировок, куда посылали его с целью выполнить какое-либо важное задание для государства Поднебесной.
Вассерман остановился у дома, где жил полковник и, заглушив двигатель «Тойоты», вышел из автомобиля. Холодный ветер обдул его лицо, и он слегка съежился. Конечно же, Китай был не Ближним Востоком или Европой, к которой он привык. Однако европейская погода была так же далека от идеала для Алекса. Родной Израиль был ему ближе всего, но до него было очень и очень далеко!
Вассерман взглянул на фото окон квартиры Чен Мина на десятом этаже и стал искать здание поблизости, чтобы найти возможную точку снайпера. Строящееся здание по соседству вполне подходило для этого. Алекс убрал планшет во внутренний карман куртки и подошёл к машине, открыв дверцу. С заднего сидения он взял бинокль и, поставив арендованный Энди автомобиль на сигнализацию, направился к стройке.
У строящегося дома не было ни души. Было ещё слишком рано для начала работы. Наручные часы показывали лишь полпятого утра. Алекс аккуратно пробрался через пост охраны, где бдительный охранник спал глубоким и сладким сном и направился к строящемуся зданию. По виду это было бетонное сооружения с проектируемыми большими окнами. Недострой был завешан монтажной плёнкой, что было, бесспорно, на руку Вассерману. Он быстро вскарабкался на десятый этаж и нашел то место, чтобы оказаться напротив окон квартиры полковника Чен Мина.
Алекс подошёл к непрозрачной монтажной пленке, которая свисала с последнего этажа и, достав из кармана куртки выкидной боевой нож, нажал на кнопку выкидки лезвия и прорезал дырку, достаточную для оперативного простора.
Он поднёс к глазам бинокль, направив свой взгляд на окна квартиры полковника. Было темно, но Вассерман знал, что Чен Мин дома. Судя по распорядку дня, он должен был приехать прошлым вечером в одиннадцать вечера после встречи с одним информатором. В квартире было темно. Бинокль Алекса не имел возможностей инфракрасного видения, и поэтому приходилось ограничиваться только тем, чем он имел. А имел он немного. Только тёмные окна и более ничего. Это абсолютно не устраивало Алекса, но в любом случае нужно было дождаться, когда зажжётся свет.
Вассерман забрался на листы гипсокартона и принялся ждать, время от времени поглядывая на окна квартиры полковника через бинокль.
Штат Виргиния. Аэропорт Даллес.
Самолет с Анджелиной на борту шел на посадку, выпуская шасси. Еще мгновение, и они дотронулись до взлётно-посадочной полосы, начав оставлять чёрные следы жжёной резины при торможении.
Мисс Стивенсон взглянула в иллюминатор и увидела три внедорожника «Форд», которые ждали её появления у ангара. Самолёт аккуратно подрулил к встречающим, среди которых большинство было в тактической одежде с бронежилетами и штурмовыми винтовками.
– Майерс хорошо подготовился, – произнесла в полголоса Анджелина.
Самолет окончательно затормозил, и бортпроводник открыл люк. Агент Стивенсон почувствовала свежий ночной воздух и, встав с кресла, взяла с кресла рядом металлический кейс с образцом. Её путешествие подходило к концу, что, безусловно, не могло не радовать. Она вышла из люка, спустилась по трапу и направилась к встречающему её агенту, находившемуся вокруг тактиков.
– Доброй ночи, агент Стивенсон! – произнёс мужчина лет тридцати с лёгкой небритостью на лице. – Садитесь в автомобиль, меня прислал Дэниел Майерс вас встретить.
– Это очень хорошо! Но, вы не думаете, что уж очень много спецназа, – протянув руку мужчине, которую он тут же пожал, сказала Анджелина.
– По-моему в самый раз! Безопасность образца стоит таких мер. По машинам! – крикнул агент и открыл перед мисс Стивенсон заднюю дверцу внедорожника.
Анджелина села в автомобиль и закрыла дверцу. Агент сел на переднее сидение и машины организованной колонной выдвинулись к штаб-квартире ЦРУ.
– Поспите пока. Вы устали, – произнёс агент и слегка улыбнулся, после чего отвернулся и продолжил молча смотреть на дорогу.
Мисс Стивенсон прикрыла глаза, так ничего и не ответив агенту, а только перевела взгляд на ночную дорогу, шедшую вперёд и вперед. Мелькавшие перед глазами деревья создавали в ее воображении какой-то непонятный этюд из борьбы и умиротворения. Создавалось впечатление, что какой-то сумасшедший, но очень талантливый художник принялся писать картину её жизни, которую лучше было бы не писать, а оставить нетронутой в её памяти и восприятии такой, какой Анджелина её саму представляла. Но художники не спрашивают! Они молча принимаются за свой труд и начинают подбирать краски для картины. «Но как её можно представить?» – подумала мисс Стивенсон. В ней одна пустота и поблёкшие краски. Нет ничего, что было поистине таким ярким, что к этому бы хотелось тянуться и тянуться, как к солнцу, которое своими яркими лучами греет и заботливо освещает эту грешную землю.
– Вам плохо, агент Стивенсон? – внезапно повернувшись назад и увидев сморщенное лицо Анджелины, спросил агент.
– Нет! Я просто устала немного!
– Мы уже почти на месте.
– Я вижу, – сказала тихо агент Стивенсон и закрыла глаза.
Всё успокаивалось. Казалось, что больше нет ничего плохого, а перед ней раскинулась огромная поляна, по которой где-то вдалеке шёл Алессандро. Его улыбка настолько манила Анджелину, что она побежала к нему, как в том самом простом и сентиментальном кино, которое не могла терпеть! Это было, наверное, потому, что она была далека от всего этого и не видела всего простого, что мелькало рядом с её жизнью.
– Агент Стивенсон, мы приехали, – снова повернувшись назад, произнёс агент.
– Хорошо, – в полголоса сказала Анджелина и увидела, как из двух внедорожников «Форд» вышли тактики ЦРУ. Она открыла дверцу и поставила ногу на асфальт парковки.
– Спасибо вам за доставку, – улыбнувшись, произнесла мисс Стивенсон и направилась к комплексу зданий штаб-квартиры ЦРУ.
Анджелина несла металлический кейс с образцом в хранилище. Она прошла проходную, центральный холл и направилась к лифтам. Её слегка вялая походка говорила о том, что она устала, устала от всего и нуждалась в отдыхе и простом уюте и спокойствии, которые видела очень редко.
Агент Стивенсон подошла к лифтам и нажала на кнопку вызова. В штаб-квартире было немноголюдно. Большинство сотрудников находились либо в оперативных делах, либо отдыхали от продолжительного рабочего дня.
Двери лифта разъехались в стороны, и Анджелина зашла в кабину лифта. Она нажала кнопку одного из подземных этажей и лифт начал спуск. Кабина быстро опустилась, и мисс Стивенсон вышла на этаж, где её уже ждал Дэниел Майерс.
– Здравствуйте, мистер Майерс, – довольным, но усталым голосом поприветствовала она его.
– Здравствуйте, мисс Стивенсон. Я вижу, что, несмотря на возникшие небольшие проблемы, вы всё-таки выполнили своё задание, – пожав ей руку, сказал Майерс, с вожделением смотря на металлический кейс с образцом.
– Да, сэр. К сожалению, мы не смогли проследить за Томпсоном, и не знаем, откуда в действительности у него оказался образец.
– Ничего страшного, мисс Стивенсон. Главное, вы выполнили поставленную перед вами задачу. – Майерс пристально посмотрел на Анджелину, и, увидев, что она еле держится на ногах от усталости, добавил: – Отдохните и отправляйтесь домой, а через пару дней мы ждём вас с полным отчётом по проведённой операции. Там и выложите все свои мысли.
– Хорошо, сэр, – ответила Анджелина и передала металлический кейс Майерсу.
Дэниел взял металлический кейс и направился к хранилищу, насвистывая какую-то мелодию в стиле кантри.
Мисс Стивенсон поднялась на несколько этажей вверх и направилась к комнате отдыха, чтобы попить кофе и немного передохнуть.
Дэниел постучал в дверь кабинета зам директора Нолингтона, так осторожно, что его стук можно было услышать, только если хорошо напрячь слух.
– Входите, – послышался голос Нолингтона. Майерс неспешно нажал на дверную ручку и открыл дверь.
– Здравствуйте, сэр.
– А, Дэниел, заходи! У тебя есть какие-то новости?
– Да, сэр, – ответил Майерс и вошёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Он прошёл внутрь и сел за стол.
– Слушаю тебя внимательно, – закрыв ноутбук, произнёс замдиректора.
– Мистер Нолингтон, образец найден и находится в нашем хранилище, – с лёгкой улыбкой на лице сказал Дэниел.
– Хорошо. Значит, операцию по поиску образца можно считать успешно выполненной? Никаких форс-мажоров, надеюсь, в последней фазе не было?
– Да, сэр. Можно так считать. Насчёт форс-мажоров могу сказать, что получилось не совсем так, как мы планировала, но образец у нас в хранилище.
– Что ж. Я с трудом представлял это дело без шороховатостей, особенно после парижского провала. Теперь, Дэниел, нам нужно заняться другой фазой этого дела. Необходимо исследовать этот образец, чтобы мы могли понять, что за вещества содержатся в нём. Я сделаю это распоряжение, после того как мисс Стивенсон предоставит нам полный отчёт об операции, – вертя в руках перьевую ручку, сказал Нолингтон.
– Это будет через пару дней, сэр. Я решил дать отдых агенту Стивенсон на несколько дней. Она слегка вымоталась за время всей операции, – посвободнее расположившись в рабочем кресле, сказал Майерс и расстегнул пуговицу пиджака.
– Что ж, хорошо. Я думаю, что подождать ещё несколько дней мы вполне в силе. Идите, отдыхайте, Дэниел. Вы тоже устали.
– Да, сэр. Доброй ночи! – добавил Майерс и, встав из-за стола, направился к двери. Он нажала на дверную ручку и вышел в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь, и направился по длинному коридору к лифтам.
Глава 14
Пекин.
Алекс продолжал смотреть в бинокль за тем, как полковник Чен Мин перемещался по квартире. Яркий свет в комнатах позволял не упускать ничего из утреннего распорядка объекта. Вассерман посмотрел на свои наручные тактические часы, которые показывали шесть часов утра, и снова поднёс к глазам бинокль.
Наблюдение продолжалось, из какого следовало, что время на выстрел у него будет. На стройке начинала кипеть утренняя жизнь. Строители готовились начать работу, а Алексу было самое время исчезнуть с объекта, чтобы его не успели запомнить. Светиться было ему абсолютно не с руки, поскольку ему не очень хотелось, чтобы кто-то его запомнил и смог опознать впоследствии. Он и так был не китайцем и отличался по внешнему виду от остальных людей на стройке.
Вассерман накинул капюшон толстовки, который торчал из-под куртки и аккуратно вышел с этажа на лестницу, где слышалась речь китайского языка снующих везде рабочих.
Алекс быстро и аккуратно, не привлекая к своей персоне лишнего внимания, спустился вниз, пройдя мимо болтающих между собой строителей, которые вели бурную беседу, и направился по стройке к шлагбауму. Он смотрел себе под ноги и лишь на мгновение поднимал голову, чтобы осмотреться и случайно ни с кем не столкнуться лоб в лоб.
Вассерман вышел со стройки и подошёл к арендованной машине, сняв её с сигнализации. Он сел на водительское сидение и завёл двигатель. Оставаться и ждать появления полковника было ни к чему, чтобы тот случайным образом ничего не заподозрил и Алекс перевёл ручку автоматической коробки передач в положение «Drive» и нажал на педаль газа, резко тронувшись с места.
Вассерман перевёл взгляд на планшет, где был заложен маршрут с помощью сигнала GPS и направился обратно в отель, готовить оружие к будущему утру.
Рим. Дворец.
Аделина сидела в своём рабочем кабинете и смотрела на картину, висевшую на стене. «Снятие с креста» словно хотело ей что-то сказать, будто у этой картины была душа и своё собственное я, которое так тяжело порой найти в этом мире. А тут всего лишь картина без души и тела, но со своим собственным я и неповторимым смыслом, который ещё надо постараться найти. Как найти самой синьорине де Монтенье себя. Где искать ту потерявшуюся девочку, сироту, какой она была всегда, как себя помнила? Правда, память жалела её и возвращала ей только хорошие воспоминания о приемных родителях, которые были ей как родные.
Порой в сознании Аделины всплывали кусочки, отрывки тех воспоминаний, которые были словно бредом, где она терялась, где не находила себя, а лишь видела совсем другую девочку. Далеко не ту, которой стала.
Картина продолжала безмолвно смотреть на неё и мысленно спрашивать её о тех грехах, которые она совершала. Она не знала, намеренные ли были они или нет. А может, всё это такой же бред, как и страшный сон, как тот кошмар, и не один, который постоянно мучает её по ночам.
Всё расплывалось, а Христос молча продолжал смотреть на неё и спрашивать с неё за её грехи. Однако что она могла изменить в этом мире, если он был настолько прогнившим и требовал от людей забывать заповеди, которым учил Христос.
Для синьорины де Монтенье всё было сложно! Она чувствовала, что запуталась! Запуталась в самой себе, и теперь обрести ту самую добрую девочку никогда не сможет! Время беспощадно, это Аделина хорошо знала и не могла с этим смириться, хотя понимала, что время переживет её всё равно.
Синьорина де Монтенье взглянула на фотографии уличных камер видеонаблюдения в Париже, которые сняли падающего от яда в крови киллера, и перевела взгляд на чашку с кофе. Великолепный ароматный кофе манил своей бодростью в такое раннее утро. Аделина хорошо отдавала себе отчёт в том, что этой ночью не сомкнула глаз, продолжая заметать следы своего присутствия в Париже, точнее, Паолы Донатти. В результате, после долгой работы не осталось ни одного следа, что не могло не радовать синьорину де Монтенье. Ведь в очередной раз она стала фантомом, который появляется из ниоткуда и исчезает в то небытие, где она живёт уже долгие годы.
Аделина налила из кофейника ещё немного ароматного горячего кофе, и сделала несколько глотков, почувствовав горьковатый вкус кофейных зёрен колумбийского кофе.
Время постепенно подходило к докладу совета Синдиката, который уже собрался в центральном зале дворца.
Синьорина де Монтенье сделала ещё пару глотков кофе из чашки и поставила её обратно на блюдце. Она одёрнула жакет своего брючного костюма чёрного цвета и вышла из своего кабинета.
Пошарив в кармане жакета, она нащупала связку ключей, одним из которых заперла дверь своего кабинета на ключ и направилась в центральный зал дворца с докладом к руководителям Синдиката. Аделина шла неспешным мягким шагом, и лишь стук её каблуков, полусапожек нарушал гробовую тишину. Синьорина де Монтенье подошла к высоким дверям и, открыв их, тихонько зашла в зал, погрузившись сразу в полумрак. Она прошла к столу и застыла, глядя на членов совета Синдиката. Слуга закрыл за ней двери центрального зала дворца, и зависла тишина.
– Здравствуй, Аделина. Какие новости? – спросил глава Синдиката, сидящий во главе стола.
– Весьма двоякие, – с сожалением в голосе ответила синьорина де Монтенье.
– Расскажи все как можно подробнее нам, – сказал другой член Синдиката, делая небольшую затяжку кубинской сигары.
– Дела обстоят на сегодня следующим образом, – ответила она и, сделав небольшую паузу на несколько секунд, собралась с мыслями и продолжила. – Фальшивый образец, сделанный в наших лабораториях, был передан агентам ЦРУ практически без единой помарки. Объект, который передал образец им в руки, был убит точным выстрелом снайпера, а снайпер был уже ликвидирован мной. Проще говоря, никаких следов, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку, я не позволила себе оставить, сделав всё предельно чётко и чисто, а вот ликвидировать Призрака мы так и не смогли. Он уничтожил две нашей группы, находившихся в Москве. Теперь всё. Жду ваших дальнейших распоряжений.
– Я думаю, что основная фаза операции выполнена, а ликвидация Призрака на данный момент не имеет смысла. Теперь он не сможет помешать нашим планам, точнее, уже не помешал! Так что уважаемые члены Синдиката, поздравляю вас с ещё одной победой – сказал глава Синдиката, сидящий во главе стола и слегка похлопал, после чего его аплодисменты подхватили все члены совета Синдиката. – Спасибо, тебе Аделина за всё! Мы не ошиблись в тебе ни разу! И это очень приятно осознавать, – взяв стакан с ирландским виски и сделав небольшой глоток, добавил глава Синдиката. – А теперь Аделина ты можешь перевезти копию настоящего образца в наше секретное хранилище.
– Я всё поняла. Будет сделано! Будут ещё какие-нибудь поручения? – спросила синьорина де Монтенье.
– Думаю, нет, Аделина. Внимательно следи за обстановкой! Не должно произойти никаких осложнений! А пока всё идёт как надо!
– Хорошего утра, уважаемые члены Синдиката, – добавила синьорина де Монтенье, и слуга открыл перед ней двери центрального зала. Она вышла в длинный коридор и направилась в свой кабинет, чтобы немного отдохнуть, ощущая внутри себя какое-то психологическое опустошение и усталость. А также её ждал ароматный колумбийский кофе в кофейнике, который должен был окончательно придать ей бодрости.
Москва. Засекреченный объект ФСБ.
Романов сидел в своём кабинете за рабочим столом и смотрел отчеты экспертно-криминалистической группой, которая работала всю ночь, воссоздавая картину нападения. По баллистическим экспертизам было глухо. Автоматы «Калашникова» сотой серии, стрелявшие в него, были экспортными и якобы должны были уйти в Румынию, но, видимо, попали с завода прямо на чёрный рынок, как и «Глоки», завезённые в Россию неизвестно откуда: видимо, так же из Восточной Европы, что все вместе подтверждало европейский след нападения. Это не меняло собственно ничего, ведь и информация о возможном покушении пришла из Европы. А что это может быть? Месть? Происки спецслужб западных стран? А может быть, и всё вместе. Одним словом, вариантов было много. Установить личности нападавших наёмников не удалось. Ни в одной базе данных они не значились. А это подтверждало только одно: заказ западных спецслужб, правда, было одно но! В лицо его никто не знал, а значит, дело в чем-то другом. Здесь явно был какой-то другой след. Но какой? Этого пока Андрей не понимал.
Он расчертил на чистом листе белоснежной бумаги логическую цепочку, в которой было больше неизвестных, чем известных. А не мог ли он оставить следов своего пребывания в Париже? Этот вопрос стал мучить Призрака, понимая, что, скорее всего, след тянется именно от этого дела с образцом. Конечно, могло быть много чего. Но только вот где он засветил своей физиономией, он не знал и даже не догадывался. Конечно же, Романов понимал, что рано или поздно его лицо станет узнаваемым для западных спецслужб, но во всяком случае хотелось бы, чтобы это случилось как можно позже. Однако нужно было продолжать просчитывать варианты, которых хватало. Волновало только одно! Ниточка от нападения никуда не вела, а обрывалась, что означало только одно: нужно было продолжать операцию с образцом и ждать, когда судьба сведёт вновь с таинственными заказчиками нападения на него.
Андрей открыл ноутбук и принялся продолжать аналитическую работу, пытаясь из неизвестных сделать хоть что-то известное, но в итоге информации было слишком мало и требовалось ещё хоть что-то. За этим хоть чем-то Призрак и погрузился в работу с головой.
Рим. Ватикан.
Говард вместе с отцом Бернардо шли по улочкам Ватикана, направляясь к покоям магистра Доминиканского Ордена, Бруно Кардоне. Угнанный на ферме пикап, Льюис оставил в городе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания со стороны швейцарской гвардии и жандармерии Ватикана, что было бы абсолютно неправильным действом, которое могло бы подействовать против него. Однако папская жандармерия была достаточно лояльна к Доминиканскому Ордену. Многие бывшие сотрудники входили в неё и были такими же терциариями, как и Говард. Но рисковать в такой мелочи было не в правилах Льюиса, который знал, что любая мелочь всегда может привести к провалу, а крупная ошибка может остаться незамеченной и о ней никто и никогда не вспомнит! Эту науку Говард хорошо впитал в себя в Херефорде и никогда не забывал. Ведь там не учат плохому, там учат очень плохому, так всегда рассуждал Льюис о тренировочной базе САС, где прошёл огонь и воду и, конечно же, медные трубы… Всего было очень много позади в жизни Говарда, но всё очень пригодилось ему по жизни и продолжало пригождаться, несмотря на то, что к САС он не имел давно никакого отношения.
Они подошли к небольшому зданию среди садов Ватикана и прошли вглубь, поднявшись по ступеням. Льюис открыл дверь, потянув её на себя, и за отцом Бернардо зашёл внутрь. Повсюду была художественная роспись на стенах и символ Доминиканского Ордена: собака с факелом в зубах. «Псы Господни», – подумал Говард и осознал, что он один из них, только без сана. Да и куда ему был сан! Грешнику, которого нельзя было представить в раю, хотя Льюису бесспорно хотелось попасть туда, поскольку ада ему хватило в жизни, но, видимо, Господь видел в нем что-то большее и продолжал посылать испытания на его шею.
Отец Бернардо подошёл к секретарю, который сидел на первом этаже у входа и сказал, что он на прием к магистру Бруно Кардоне.
Священник молча кивнул и попросил подниматься наверх по лестнице, на второй этаж, где располагался кабинет и приемная магистра.
Говард аккуратно, с легким чувством недоверия к тому месту, где находился, стал подниматься по лестнице. Поднявшись на второй этаж, они прошли по коридору, который находился в полумраке и отец Бернардо открыл двери приёмной.
– Останься здесь! Тебе туда нельзя, – сказал святой отец, молча кивнув в приветствие секретарю магистра Доминиканского Ордена, и подошёл к дверям кабинета Бруно Кардоне.
– Хорошо, отец Бернардо! Я буду ждать вас здесь, – присев на диван антикварной мебели, сказал Льюис, понимая, что никогда не сидел на таких диванах. Это был его первый опыт. «До этого его задница была не достойна такого почтения», – рассмеялся мысленно Говард, понимая, что на таком диване было бы проблематично уснуть. Ведь сидение в автомобиле намного комфортнее, даже если это какой-нибудь «Трабант», а не среднестатистический автомобиль.
Отец Бернардо постучал по дверному полотну и вошёл в кабинет.
– Здравствуйте, ваше преосвященство, – произнёс святой отец и закрыл за собой дверь кабинета.
– Аббат Бернардо. Проходи, – произнёс магистр Доминиканского Ордена, продолжая сидеть за рабочим столом и разбирать какие-то документы в папке.
Отец Бернардо осмотрелся по сторонам, понимая, что в кабинете за то время, которое он здесь не был, ничего не изменилось. Всё та же антикварная старинная мебель чёрного цвета и всё тот же массивный рабочий стол.
– С чем приехал Бернардо? – закрыв папку и отложив её в сторону, спросил Бруно Кардоне.
– Вы, конечно же, знаете, что отец Калькутти погиб.
– Да. Он выполнял моё поручение по поводу секты «Церковь Магдалины».
– Так и было. Мой человек успел узнать от него всю информацию и достал письмена гностического содержания, в которых нет ничего необычного. Вот они, – вытащив из сумки через плечо письмена, сказал отец Бернардо и протянул их магистру.
– Что с главой секты? – пристально посмотрев на святого отца, спросил Бруно Кардоне.
– Его мой человек устранил.
– Великолепно!
– Однако я к вам приехал не с этим. Меня пытаются убить! Единственное, что удалось мне выяснить, что все подосланные ко мне наёмники относятся к какому-то обществу вот с этим значком, – вытащив из кармана куртки значок с головой дракона, держащим земной шар в пасти, сказал отец Бернардо и передал его магистру.
– Хм… Интересно, – повертев в руках значком, добавил магистр. – Боюсь, я не знаю секту с таким символом.
– Вы думаете это секта? – присев на стул, стоящий рядом с рабочим столом Бруно Кардоне, спросил святой отец.
– Скорее всего, да! Ведь, Бернардо, ты должен был им чем-то навредить, чтобы они захотели тебя убить! Сколько раз они на тебя покушались? – положив на стол перед собой значок, спросил магистр Доминиканского Ордена и посмотрел на отца Бернардо.
– Два раза. И оба раза меня спасал мой терциарий.
– Моя благодарность ему! – сказал магистр, чьё пожилое лицо никак не изменилось, а осталось такое же, без выраженных эмоций. Каменное и какое-то не стремящееся вникнуть в проблему отца Бернардо.