Tsitaadid raamatust «Радость поутру»
Когда девица, рисуя портрет любимого, использует шесть бранных эпитетов, такая серия заслуживает пристального внимания. Один можно еще истолковать как временную размолвку. Шесть — это уже серьезно.
Как подумаю, что я не оторвал ему все ножки и не сплясал на его останках, моя сдержанность меня просто поражает.
Так-то он собой был парень что надо, снизу доверху, включая шею. Но выше — бетон.
— Мне показалось, будто тебе стало как-то не по себе, когда ты услышал о моей помолвке.
— Мне всегда как-то не по себе, когда близится время обеда.
Когда полтора года назад до меня из хорошо осведомленных источников дошло известие, что тетя Агата, вдовевшая на протяжении долгого времени, вздумала вторично рискнуть на законный брак, моей первой эмоцией, естественно, была жалость к самоуверенному бедняге, который рискует пойти с ней к алтарю, – ведь это, как вы, конечно, знаете, моя злая тетка, та, что ест бутылочное стекло и в полнолуние приносит человеческие жертвы.
– Странная какая-то фамилия. Но вам, конечно, виднее. Спиноза, значит? Отмечен Книжным клубом как лучшая книга месяца?– Насколько я знаю, нет, сэр.– Первый раз слышу про писателя, который не отмеченКнижным клубом. Ладно. Займусь этим незамедлительно.
- Почему ты одет в костюм полицейского?
- Потому что я полицейский.
- Ты полицейский?
- Да.
- Полицейский в смысле "полицейский"? - с трудом сформулировал я.
- Да.
- Ты полицейский?
- Да, черт тебя дери! Оглох ты что ли? Я - полицейский.
Наконец я понял. Он полицейский.
...вдруг раздался взрыв, я обернулся и увидел, что "Укромный уголок" весь охвачен пламенем.
Я страшно удивился.
- Добрый вечер, сэр. - сказал Дживс.
- Добрый вечер, - ответил я.
- Вы напугали меня, сэр.
- А уж вы - то как меня напугали, Дживс! Я думал, у меня черепная коробка открылась.
- Ну, подумай сама. Я уже теперь его любимая овечка, а тогда стану еще любимее и еще овечнее.
Его вступительная речь это полностью подтвердила - она состояла из одного слова "что?", повторяемого несчетное число раз с частотой пулеметной очереди.
Он сделал пируэт с виноватым видом балетного танцовщика, застигнутого за недоливом пива после отстоя пены.
Это мне напомнило стихотворение: «Смотрите, как они та-там, Та-ра та-ра та-ра-ра», и так далее. Вы, наверное, помните, как там дальше?
– «Увы, не ведая судьбы, Несчастные резвятся» , сэр.
– Вот, вот, Дживс. Печальный случай.
Поселение это живописное, не спорю. Равного ему по красотам не найдешь во всем Гемпшире. Оно расположено, как говорится, под сенью дерев среди улыбчивых нив и лиственных лесных массивов вблизи речки, текущей под ивами и ветлами, и куда ни бросишь кирпич – попадешь в деревенский домик с белым садиком или в голову румяного деревенского жителя.
