Tsitaadid raamatust «Crysis. Легион»
Что будете делать, если уже смирились с неотвратимой гибелью, а кто-то вдруг предложил спасение? Любая надежда на спасение среди апокалипсиса неизбежно кажется фальшивкой, предназначенной лишь для того, чтобы подорвать веру в себя. Она искушает мечтами о воображаемом счастливом будущем, о жизни после того, как это все кончится, – а думать нужно о деле, ожидающем здесь и сейчас. Надежда отвлекает, надежда – это страх, подрывающий решимость, потому что надежда – самое ненужное и опасное на поле битвы чувство. Тебе снова есть что терять, поэтому ты хочешь сберечь себя – и ты слаб.
Пожалуйста, сделай одолжение: если я принесу цветы и пообещаю «никогда больше», просто пристрели меня.
У меня такое чувство, что его целиком не уберешь, никуда не денешь, он будто неубиваемый триппер-мутант.
Если задуматься, так особенными, не похожими друг на друга, уникальными нас делают именно наши маленькие прибамбасы,страхи и надежды.
Беспрецедентно! Я могу думать словами вроде «беспрецедентно», не чувствуя себя при этом умствующим засранцем...
Я не любитель ненужного геройства. Посудите сами: если враг моего врага - мой друг, то зачем вмешиваться в семейную ссору двух дорогих друзей?
