Нет! Нет-нет-нет, не может быть, как же я раньше не догнал?! Элементарно же, Ватсон! Это же… его машина. Хоккеюги угнали машину человека, с которым я перекинулся парой ласковых вчера. А теперь он застукал меня с поличным. И что он подумает? И как теперь не верить в загадочные совпадения?
– Попался ты, выродок! – рявкнул Лопушанский, вглядываясь в мое лицо горящими глазами. – А-а-х, так это ты, зоозащитник хренов?! Ты на чью машину замахнулся?! Мусор ты вывалил на крышу?! Ты кого хотел нагнуть?! Я крепко тебя держу – даже не рыпайся. Сейчас ты у меня присядешь… за угон.
– Ничтожество.
– Что ты сказал?!
– Я хотел нагнуть ничтожество. Но машину я тебе вернул. А ты ее просрал. Кто же ты после этого?
– Как ты смеешь?! Да я тебя…
Лопушанский замахнулся, чтобы ударить меня. Он не мог допустить, чтобы кто-либо посягался на самое дорогое, что у него есть – на его мечты и устремления. Ударить он не успел, поскольку внезапно получил по затылку увесистой… клюшкой.
Удар был сильным и в момент вырубил Лопушанского. Игорек распластался на снегу. Клюшка, что послужила орудием, была не хоккейная, а старческая. Я взглянул на костлявого старичка, что меня выручил. Его-то я узнал быстрее, чем хозяина тачки. Рядом пробежала одетая в зимний костюмчик Буся.
– Все в порядке, парень? – как ни в чем не бывало спросил меня отец гаишника Игоря. Да, им-то я и вернул потеряшку сегодня вечером. Вернее, уже вчера. Даты совсем спутались в башке.
«Да, не зря, – подумал я, улыбнувшись деду. – Добро всегда возвращается».
– Ну и удар у вас, – восторгался я, отлепившись от «BMW».
– Всю жизнь ментовке посвятил. И не таких уделывал, – произнес старик и посетовал, что с пенсией его конкретно обидели.
Лопушанский застонал и зашевелился.
– Беги отсюда скорей.
– Спасибо, – я на всех парах юркнул в кусты, где и обнаружил узенькую тропинку в сторону общаги. Надо же, словно десять лет прошло, как меня там не было.
Боевой пенсионер потыкал клюшкой в живот хозяина «BMW».
– Эй, вставай, дубина! Замерзнешь.
Игорь очнулся, присел на снегу и схватился за голову, пытаясь сосредоточиться.
– Ты чего, морж, что ли? Или из бани сбежал?
– Чего?
– Почему в халате?
– А-а, да так… Нет! – опомнился он, стал вертеть головой. – Где он? Убежал, гад? Дед, ты угонщика не видал?
– Какого еще угонщика? – удивился пенсионер.
– Он терся около моей машины. Я подбежал, взял его с поличным. А потом…
Старик оказался весьма находчив:
– Да ты чего, милок? Перепил, что ли? Или болеешь чем? Не было тут никого. Ты шел к машине, поскользнулся и, видимо, голову сильно зашиб. Немудрено, ты ж в тапках. А здесь лед кругом. Хоккейная площадка самая настоящая – все из-за дармоедов-коммунальщиков.
– Хоккейная?
– Ну если любишь фигурное катание, то…
Буся залилась лаем, поддерживая хозяина. Лопушанский взглянул на собачку и глазам не поверил. Та самая… Вчера, у магазина… Быть не может! Хорошо он себе желток взбил. Игорь протянул руку и прикоснулся к «Бэхе» – машина здесь, на том же месте, куда он ее и припарковал вчера перед свиданием с Дашей. Что же произошло? Неужели элитное шампанское так на него подействовало? А как же следы от ногтей жены на груди? Может, она перепутала машины?
– Ничего не понимаю.
– Чего тут непонятного? – продолжал гнуть свою линию дед. – Тебе надо бы домой пойти, согреться и проспаться как следует. Выходной все-таки.
– Пожалуй, так и сделаю.
– Слушай. Моя бабка – медработник бывший. Пошли? Может, она тебя посмотрит? Кажись, сильно ты ударился.
– Нет, не надо, – Игорь неуверенно поднялся на ноги.
– Лады, как знаешь. Пойдем, Буся, хулиганка ты наша, – старик, опираясь на клюшку, неторопливо продолжил путь. Собачка бежала рядом.
Игорь толком не мог вернуться в струю. Он словно угодил в зазеркалье, а сознание раскололось на две части. Авантюрист со стажем сел за руль своего «BMW X5». Ключ в зажигании. Видимо, он схватил его с тумбочки, когда выбежал из квартиры. А разве он уже садился в машину? А бежал зачем? «Ничего не понимаю, – парень обнял себя руками. В голове шумит, отчего собрать весь пазл никак не удается. – Черт, меня ведь жена выгнала, – как же теперь ей объяснить, что покупка машины – вещь необходимая? – Так, она же хочет ребенка, точно. С ним Даше сложнее будет уйти в свободное плавание». Он предположил, что из него получился ужаснейший муж. Но, может быть, выйдет первоклассный отец?
Хочется побыть в «BMW» еще немного. Дома наверняка грядет скандал еще хлестче – заставят продать машину. И что же, на маршрутках ездить? Ни в коем случае. Данное занятие ниже достоинства Игоря Лопушанского. Ради чего тогда совершались все эти телодвижения? Коль «BMW» стоит как новое жилье, Дарья с высокой степенью вероятности скажет ему жить в автомобиле, если он станет возникать. Цветами да пирожными здесь явно не отделаешься.
Как же болит голова…
***
Раннее утро.
Я зашел в общежитие на Комсомольской, 18 с главного входа. Вахтер совсем недавно открыл входные двери и выглядел слегка помятым. Он проводил меня взглядом до лестницы, поскольку я, несмотря на угрюмое окружение и жуткую усталость, светился от счастья.
История сороковая. «Построение»
Давно это было. Будто в прошлой жизни.
Погожий зимний денек. Мороз и солнце. Воскресенье. Утро. Голубое небо почти без облаков. Нетронутые сугробы искрятся на солнце – аж глаза слепит. Щекочет щеки морозец.
В автобусе почти никого. Тепло. Попахивает бензином. Сиденья мягкие, обивка слегка оборвана. Шестилетний Арсений, крепко сжимая в руках любимую клюшку, смотрит в окно, дожидаясь нужной остановки. Личико у смышленого мальчугана счастливое и беззаботное. Он ждет не дождется момента, когда сможет выйти на лед. Переодеваться там негде – вот и надели экипировку под одежду, заметно ограничив мобильность.
Рядом с мальчиком сидит его отец; Сеня как две капли похож на папаню. Дмитрий Валерьевич пришел с тяжелой смены на комбинате глубоко за полночь, валился с ног. Однако он ни за что бы не подумал нарушить обещание и отказать сыну в воскресной тренировке на катке. Арсений отца уважает, ибо тот находит силы и время, чтобы лично потренировать начинающего хоккеиста. Дмитрий Валерьевич не был профессиональным игроком, но всячески поощрял увлечение сына, возлагал на него большие надежды, отчего каждую свободную минуту проводил с ним, дабы тот не оставался со спортом один на один. Упражнения придумывал сам либо где-то вычитывал, высматривал. Необходимо воспитать пацана сильным, техничным и выносливым, вложить в него максимум, пока тянется. В жизни точно пригодится. Мама Сени не уступала мужу в возможностях и рвении сделать из сына первоклассного спортсмена, несмотря на скромный семейный бюджет. Да где это видано, чтобы деньги решали судьбу и вмешивались в вопросы воспитания? С ними или без них родители верили в своего старшенького и ставили его на ноги, обутые в коньки. А ведь хоккей – удовольствие не из дешевых, учитывая также, что ребенок растет не по дням, а по часам. Но ничего не может помешать родителям любить свое чадо и делать для него все возможное… и невозможное.
Лед заливался на открытой площадке посреди бескрайнего поля, которое периодически заносилось снегом. В воскресное утро там никого. Каток полностью в распоряжении отца и сына. Вдали стоят покрытые инеем деревья; за широкой рекой, что местами не замерзает из-за сбросов, возвышаются бесчисленные трубы меткомбината, производившие облака в огромных количествах, что улетают за горизонт. Комбинат несется на город подобно гигантскому крейсеру, но на самом деле противоположный берег неподвижен – здесь Европа граничит с Азией. Магнитогорцы живут в одной части света, а работают – в другой.
На добрую половину льда кидает тень кирпичное строение; на другой половине – властвует яркое солнце, не дает взглянуть вперед. Раскаленный шар завис прямо над зданием Ледового дворца имени Ивана Харитоновича Ромазана, в пристройке к которому располагается хоккейная школа, куда и ходит Арсений. Посещение секции влетает родителям в копеечку. Однако сын в полнейшем восторге после каждой тренировки. Как же его отвлечь на школу в будущем, если он от хоккея отвлечься не может? Ото льда его не оттащишь. Нелегкая задачка для родителей: если сын будет делать успехи на спортивном поприще, такая необходимая учеба может отойти на второй план, ибо времени на нее не будет (и сил тоже). Ладно, нужно решать проблемы по мере их поступления.
Сеня бежал по узкой дорожке до катка быстрее отца, что нес с собой ранец, сумку, коньки, термос с бутербродами да прямоугольный кусок фанеры, служивший и лопатой, и воротами.
– Не торопись, чемпион! Коньки надеть не забудь.
У самой кромки льда несколько лавочек. Арсений плюхнулся на одну из них, спешно сбросил пуховичок, достал из сумки шлем, краги, коньки, неуклюже отбросив ботинки на снег и оставшись в одних носках.
– Смотри, намокнут же. В чем назад пойдешь? – расположился рядом отец.
Ребенок сгорает от предвкушения. Для него тренировка с отцом сродни празднику, на котором можно пахать в удовольствие, ибо все внимание отдано одному лишь тебе. Мальчик принялся спешно шнуровать коньки.
– Помочь? – присел на корточки Дмитрий Валерьевич.
Арсений отрицательно мотнул головой. Парнишку охватила недетская серьезность, с которой он подходил к любым тренировкам. Вскоре он нацепил краги, схватил клюшку и стремительно выпрыгнул на лед, что уже наполовину очистил от снега отец.
– Э-э-э, – свистнул батя. – Шлем!
Сеня сделал вираж в сторону лавки и схватил со скамейки шлем.
– Езжай сюда. Застегну.
Мальчугану хочется прокатиться, хорошенько размяться, а отец не дает, щепетильно проверяет шлем и решетку. Супруга ведь из него душу вытрясет, если с сыном что-нибудь случится.
– Голову береги, сынок.
Когда разрешили, маленький Сеня понесся по льду как угорелый, выписывая круги, перебирая ногами на виражах, раскручивая клюшку руками на полном ходу так, что полы поношенного свитера развиваются на ветру, а из-под решетки шлема то и дело вырываются всполохи пара. Мальчик занимался самостоятельно, припоминая упражнения с разминки на секции.
Закончив со снегом, Дмитрий Валерьевич поспешил переобуться в собственные (еще советские) коньки, посильнее натянул на шею воротник вязаного свитера, поправил шапку и опустошил ранец. Оттуда на лед вывалились покоцанные шайбы, которые удалось заполучить в ледовом дворце (всевозможными способами), а одну Арсений отвоевал в честном кулачном бою у дворовых пацанов. Этими самыми каучуковыми снарядами они и пользовались.
Арсений вовсю летал по катку, позабыв о том, что нужно беречь силы: не просто носиться, а разминаться. Чувство полета, что дарят коньки, воодушевляло пацана – он хотел делать это снова и снова. Мысли об играх с заполненными до отказа трибунами и дружной командой настолько его занимали, что он не сразу услышал голос отца, призывающий не маяться дурью, а заняться делом.
Отец обозначил план тренировки. Маленький энергичный хоккеист одобрительно постучал клюшкой по льду, сигнализируя о своей готовности.
Он смаковал каждую секунду тренировки на воздухе и не хотел, чтобы занятие заканчивалось. Отец периодически спрашивал, устал ли сын, но тот продолжал настаивать на продолжении.
– Давай хоть минуту на лавочке посидим?
– Нет, сам сиди, – разбирая игры «Металлурга», что показывали по телевизору, мальчик понимал, что плохо протирать лавку, когда все действо происходит на льду, даже если передышка необходима, чтобы перевести дыхание и восстановить силы.
Владение снарядом и технику катания они отрабатывали усиленно. Нужно суметь завладеть шайбой, развить приличную скорость, чтоб никто не догнал, точно бросить по воротам и удержаться на ногах, если к тебе применили силовой, а также дать в морду, если применили его чересчур грубо. Старались оба. Отец хотел быть не тренером, а именно отцом, который поможет, подскажет, научит и не станет ругать, если чего не выходит, а объяснит, даже если на все уйдет миллион подходов, которые давно бы вывели из себя самого терпеливого детского тренера. Арсений впитывал все как губка и старался не разочаровывать отца, усваивать все уроки.
По прошествии времени настрой у мальчика не пропадал, но он чаще стал падать, а ноги бежали уже не так резво.
– Думаю, на сегодня хватит.
– Нет, папа! – стукнул коньком по льду Арсений и надул губы.
– Ты чего, нюни хочешь распустить? Как девчонка-фигуристка?
– Если я не буду тренироваться, то не буду лучше всех и меня выгонят. И я не стану… – вещал с придыханием ребенок.
– Мера, сынок. Во всем нужно знать меру. Вот что делает простых игроков настоящими чемпионами.
– Ну еще один разок, папа, пожалуйста, – Арсений словно молил отца.
– Ладно, но только недолго.
– Ура!
– Но если ты хоть раз упадешь…
– Вот еще, – весело фыркнул пацан.
– Давай в центральный круг, – разметки там, естественно, не было – центр определяли на глаз.
Митяев-старший схватил в руки фанерку, на которой фломастерами нарисованы мишени. Он выкатился на место предполагаемых ворот, присел, крепко удерживая фанерку, и крикнул сыну, что стоял на другом краю поля и пытался сладить с шайбами у ног:
– Буллиты! Поднимаешь шайбу на крюк и бросаешь по мишеням. Я буду держать ворота.
– Я не попаду по мишеням на скорости.
– Не уйдем, пока не попадешь. Сам же хотел, Арсен!
– Я же попаду… в тебя.
– Ты же сказал, что не попадешь?
– Попробую…
Мальчик наклонился, оперев клюшку об колени. Нужно хорошенько настроиться. Прицелиться – только первый этап. Необходимо рассчитать скорость, силу удара, умудриться поднять шайбу и банально не запутаться в собственных ногах. Причем вокруг никого. Надо же, как можно попасть по воротам в реальной игре и не угодить во вратаря, когда тебя прессуют со всех сторон? Арсений принялся пробовать…
Банк-банк-банк!
Шайбы летели и ударялись об фанерку, но не попадали точно в мишени. Дмитрий Валерьевич терпеливо держал «ворота». Руки в перчатках начали замерзать. В распоряжении сына оставалась последняя шайба – последняя попытка.
– А сейчас решающий удар, сынок! – объявил отец. – Не попадаешь по мишени – проигрываешь финал! Ты шел к нему всю жизнь. Аншлаг на трибунах. Тебя показывают по телеку. Команда смотрит на тебя со скамейки с замиранием сердца. Тренеры ставят тебя, доверяют. Права на ошибку нет. Давай, сынок… Я смотрю, мама тоже, братик здесь. Ты должен. Сосредоточься на мишени и бросай. Буллит!
Отец погрузил сына в обстановку реального матча. Фантазия у детей бурная. Некоторые фразы отца засели у Арсения в подкорках навсегда. Мальчик вздохнул, сосредоточился, крепко сжал клюшку и взглянул на ворота. Вместо отца в них стоял готовый к обороне вратарь противника. Вместо сугробов вокруг – бортики и полные трибуны. Позади – ледовая дружина, город, семья, мечты, годы тренировок. Арбитр дал свисток – его слышал лишь маленький форвард. Он подхватил шайбу и устремился вперед, мигом взвесив прошлые неудачные попытки. Кажется, нужная комбинация владения клюшкой и силы удара найдена. Отец не спускал глаз с сына и ничуть не смутился серьезности шестилетнего ребенка, который на всех парах несся к нему. И вот Сеня невольно почувствовал, что нужно бросать. Он делает замах и, сам того не ведая, встает на один конек, словно желает вытянуться вперед, дотянуться клюшкой подальше для точности. Равновесие идеальное и контролируемое. Удар!
Шайба летит в ворота. Банк!
– Го-о-о-о-л! – кричит отец. Юный Арсений попал точно в мишень.
Пацан, обернувшись в сторону ворот, закричал во всю глотку и вскинул руки вверх так, что краги улетели в разные стороны, будто от реальной победы в финале. Это настоящий успех.
– Ура-а-а! Мы чемпионы!
Арс уверовал, что находится в центре вставшего на дыбы стадиона. Одноклубники несутся к нему: ликуют, прыгают, обнимаются. На самом деле в момент маленького триумфа на катке никого нет. Только его отец, загадавший в тот момент свое самое сокровенное желание – чтобы воочию увидеть победу сына в финале и кубок в его руках: не понарошку, а по-настоящему.
Хоккеист еще слишком мал, чтобы в должной степени осознать: простое увлечение (забава даже) способно перерасти в нечто большое и серьезное, что в перспективе может круто изменить жизнь. Морально он пока что не сделал нужного шага вперед, хотя увлечен хоккеем, не понимая, чем на самом деле рискует и чего может достичь при должном желании и определенных успехах. А пока хоккей – всего лишь увлекательная игра, что-то вроде догонялок. У Арсения, несомненно, есть талант, есть перспективы, есть куда развиваться. Но он еще ребенок, не понимающий, что его хобби – не просто игра, а смысл жизни и возможность солидного заработка.
Пока что ему заметно то, что лежит на поверхности. К примеру, клюшка у него деревянная, а у кого-то – навороченная пластиковая, однако он попадает деревянной, а они мажут пластиковой. Галоши у Сени слегка отличаются друг от друга по цвету, поскольку они из разных комплектов, однако он так быстро перебирает ногами по льду, что толком и не рассмотришь. Да и за ним не поспевают отпрыски тех родителей, которые могут себе позволить хоть тысячу таких галош, как и краг – перчатки у Арсения постепенно приходят в негодность, но мама их латает, продлевая им срок службы.
Только мальчуган касается льда коньком, вся остальная суета, что будоражит его вне катка, стихает. Он полностью сосредоточен на тренировке, впитывает каждое слово тренера, запоминает каждое движение, каждый прием. Вот и сейчас на льду он один – отвлекаться на посторонние мысли некогда. Лед не терпит частичного погружения. Если ты не сконцентрирован, то можно и упасть, влететь в борт, попасть шайбой в отца. Арсен запомнил свое состояние в момент триумфа и готов бросать точно по мишеням сколько угодно раз. А Дмитрий Валерьевич, прикинувшись вратарем, терпеливо отбивать броски сына, как и мама, Марина Анатольевна, готовая сменить его на этом посту. Родители – именно они держат мост, по которому Арсений идет в большой спорт, и держат достойно, даже когда силы на исходе.
Тренировка с отцом подошла к концу.
– Присядь на лавку, чемпион. Мы сегодня здорово поработали. Я соберу шайбы, и чайку из термоса хлебнем.
– Пап.
– Что, сынок?
– А я буду играть вон там? – маленький хоккеист указал на Ледовый дворец через дорогу.
– Думаю, ты будешь играть на чем-то покруче этого старья – на большой и современной арене. А мы с мамой и Кириллом будем посещать каждый твой матч. Такую обязательно построят. Ладно, беги на лавку.
Арсений покатил к лавочкам, а отец вновь взглянул в его сторону. Ему не терпится дожить до тех времен, когда парень повзрослеет, мышцы его окрепнут, а техника будет отточена до мелочей. Тогда он обязательно пробьется в Чемпионат России. Или даже уедет за океан. О том, что Дмитрий Валерьевич к тому моменту моложе не станет, мужчина старался не думать.
Юный нападающий приземлился на лавочку и, пока отец не видит, стал глубоко и часто дышать, чтобы нормализовать дыхание и сердцебиение. Мальчуган жутко устал, а еще ведь нужно ногами до дома дотопать. Мама наверняка уже состряпала что-нибудь вкусненькое. Спать он явно будет без задних ног.
Он потянулся к рюкзаку, как позади тихо прозвучал незнакомый голос. Арсений уверен, что, когда он подъезжал к лавке, вокруг никого не было. Мальчик замер от страха, а больше – от неожиданности.
– Можно присесть? – спросил Человек – с виду молодой человек, возникший будто из воздуха.
Сеня молча кивнул и опасливо посмотрел в сторону отца, что катался по льду, собирая разбросанные шайбы. Отец будто бы и не видел незнакомца, что сел на лавочку рядом с его сыном. Пацан знал, что с чужими разговаривать не следует, но он же не из робкого десятка. К тому же поблизости отец, а в Человеке есть что-то знакомое и успокаивающее, словно Арсений давно его знает, но видит впервые: очки, зачесанные вправо волосы, серо-зеленые глаза, взвинченный нос, несколько выпирающие щеки, черные брюки и пальто, шарф с орнаментом и кожаные перчатки, сдержанная выправка, всезнающий и гипнотический взгляд, легкая небритость.
– Папа, должно быть, гордится тобой. Ты отлично катаешься, – Человек приметил гордость на лице мальчика от столь лестного комплимента.
– А вы чего не катаетесь, раз пришли?
Человек подумал: «Даже не стесняется, несмотря на относительно небольшой возраст».
– Я не умею, – вздохнул незнакомец.
– Хотите научу?
– Научишь? Правда? Ты ж еще…
– Меня папа учит. Я могу его попросить. Он много упражнений знает… как на настоящих тренировках.
– Мама, наверное, души в тебе не чает.
– У меня лучшая мама на свете. Так что, учиться будете? Папу позвать?
– Хм, у меня и коньков нет.
– Кто ж на каток без коньков приходит?
– Зрители, наверное.
– Трусите?
– Нет-нет. Просто спорт – это не мое. У меня другое предназначение.
– Какое?
– Учеба, скорее всего.
– Откуда вы знаете, если ни разу на коньках не стояли?
– Трудно объяснить. Знаю и все. Как и ты…
– Раз вы все знаете, – Сеня с интересом повернулся в сторону Человека, – расскажите и про меня что-нибудь?
– Детям многое знать необязательно. Основные знания с годами приходят. А детство должно быть радостным и беззаботным, с мечтами и планами.
– Я уже взрослый… почти.
– Не хотелось бы портить твои детские ориентиры.
– Мне интересно.
– Что ж, Арсений, все просто…
– Вы знаете, как меня зовут? – удивился мальчик.
– Ты же сказал, что я знаю все.
– Здорово!
– В общем, все достаточно просто: есть цель – нужно к ней стремиться. Вот и все. У тебя есть цель? Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
– Хоккеистом.
– Просто хоккеистом? Или…
– Самым лучшим в мире.
– О-о.
– Хочу играть в первом звене, выигрывать кубки, зарабатывать много денег. Но…
– Что же мешает? – хорошая детская мечта, подумалось Человеку.
– Иногда мне кажется, что я не смогу. Сделаю что-нибудь неправильно и… – понурил голову мальчик.
– Да ты не вешай нос. Удача не терпит уныния. К тому же идеальных людей не существует. Без ошибок никак. Важно то, какие уроки ты извлечешь из них – это и сделает тебя сильнее и умнее. Не добьется победы тот, кто никогда не ошибается. Но вот, что я тебе скажу… – Человек нагнулся к Арсюше и на два тона понизил голос. – Не жди милости от судьбы – придется уповать не только на везение, но и на самого себя. Придется побороться, многое понять и пережить. Ты станешь хорошим хоккеистом, Арсений. У тебя будут успехи. Будут и падения. Сначала ты станешь новичком, а затем станешь профи, даже поведешь команду как капитан. И все к тебе придет рано или поздно… при должном раскладе. Главное, не зазнаваться, не задирать нос слишком высоко, ибо вся игра ведется на льду, а не на потолке. Это опасная дорожка, которая вначале может вознести тебя, а потом придать забвению. Сегодня ты силен и дерзок, а завтра – уже не так бодр и быстр, и на твое место обязательно придут те, кто моложе, лучше, упорнее, быстрее. Такие всегда приходят. Но отчаиваться не стоит: нужно найти свою фишку, которой нет ни у кого – тогда ты и станешь недосягаемым. А еще с плеча рубить не стоит; честным нужно быть, гибким, сдержанным и мудрым. Знай, когда нужно промолчать, а когда высказаться. Ищи силы умерить пыл, успокоиться, все взвесить – лишний раз срываться и психовать не надо. Многое у тебя будет получаться, но, чтобы не потеряться, будь самокритичным и продолжай тренироваться. За труды тебе воздастся. Терпи и работай во что бы то ни стало. Нельзя хоккей заменять деньгами: финансовую выгоду на рынке ищут, а не на катке. Это не тот путь, который тебе нужен. Он, конечно, соблазнительный, но верный лишь отчасти. Нужно вовремя понять, что для тебя важнее: мимолетная прибыль сейчас или копеечный шанс, но прорыв в будущем. А сколько же соблазнов несет этот мир, голова кругом: деньги, девчонки, слава, друзья, вечеринки, любовь – обычно все несерьезное приводит лишь к минутному облегчению, поэтому доверять нужно вещам серьезным, надежным, долгосрочным, а не лезть во всякие авантюры. Хоккей – командный вид спорта, как известно. Индивидуальные тренировки – это, конечно, круто, но здесь не место волкам-одиночкам. Твоя вторая семья – это твое окружение, твоя команда. Люди, которые смогут подставить плечо, отдать передачу, выручить. Суди о людях не по словам, а по поступкам. Не задевай людей за живое, даже если заслуживают – запомнят, найдут и в момент твоей слабости отомстят. Море нынче предателей, обманщиков и лицемеров. А надежных, преданных и ответственных – единицы. Сложно таких найти и склонить на свою сторону, пока ты варишься в спорте, в школе, в компании парней и девчонок. Но такие люди у тебя будут – в один момент ты будешь очень сильно нуждаться в их помощи. Они выручат тебя и ничего не попросят взамен. Не отвергай таких, не забывай их добрых дел, ибо в дальнейшем вокруг тебя останутся только они, а все притворщики исчезнут. А вообще… родители, жена, дети и настоящий друг – вот кто по-настоящему заслуживает твоего внимания и твоей любви. У-у-у, как же по стране тебя помотает: где ты только не сыграешь, но найдешь ли то, что ищешь, только тебе решать. Может, ждет тебя богатство, но будут и болячки, и самокопание, и проколы, и мысли, что жизнь якобы не удалась. Хотя ты все сделал для того, чтобы ни в чем не нуждаться, как тебе кажется – тогда и откроется истина, что жил ты лишь для себя любимого. А чем же ты пожертвовал ради других, ради хоккея как смысла твоей жизни? Перешагнул через себя? Встретил испытания достойно и остался после пережитого человеком, а не бездушной машиной? Вот, что ценится и имеет истинный смысл. Готовься, придется через многое пройти. Где-то повезет, где-то придется пахать. Будь готов к этому. Лучшим быть тяжело. И не факт, что ты таковым станешь. Но ты всеми силами постараешься доказать, что достоин – всем и самому себе. Тебя будут ругать, ненавидеть, презирать, ломать, а ты будь собой, что бы там ни говорили и ни делали. Только себя переоценишь, и ты в пролете. Причем сначала будут мысли, что лучше и быть не может, но это всего лишь ширма перед забвением. Свернешь с дорожки и не заметишь, как ни на что не годен. Вернуться будет трудно, практически невозможно. А иногда надо принимать тяжелые решения, что пора заканчивать. Спорт – это, конечно, хорошо, но он имеет свойство резко исчезать из жизни людей, что ему преданы. Он окрыляет и одновременно замыливает глаза. Поэтому всегда должен быть запасной вариант. В жизни должно остаться что-то на замену хоккею, если с ним придется попрощаться. Позаботься об этом. Обрисованный мной путь тяжел. Миллионы, миллиарды вероятностей того, чем все может обернуться. Нужный момент не упустить – вот главная суперсила. Твоя жизнь целиком и полностью в твоих руках: ты можешь стать великим хоккеистом, легендой, а можешь оказаться крепким середняком. Первый может быть несчастлив и одинок, а второй – наоборот. Но одно скажу точно: хоккей не уйдет из твоей жизни, мой друг, – Человек успел увидеть как расцвет, так и завершение карьеры пацана, но распространяться о последнем не стал.
Маленький хоккеист внимал каждому слову незнакомца, причем многое не понимал, но верил, что со временем постигнет абсолютно все. Время словно замедлилось: речь произнесена объемная, а Митяев-старший все еще собирает шайбы. Арсений и слова в ответ вымолвить не мог, пытаясь заглянуть в будущее. Человек сказал многое.
– А теперь, чемпион, закрой глаза и представь свою заветную мечту, о которой ты мне рассказал, – произнес Человек.
Юный форвард подчинился.
– Ага, – звонко объявил Сеня, закрыв глаза и ожидая, что сейчас таинственный волшебник исполнит его сокровенное желание.
– Представил? Так все и будет, – щелкнул пальцами Человек.
Мальчик открыл глаза – незнакомец исчез. Арсений в замешательстве огляделся. Не мог же он все это нафантазировать? Именно тогда мальчуган понял, чего хочет в этой жизни – играть еще. Еще и еще.
Даже если ты попробовал хоккей на вкус всего-то минуту-другую, ты в его плену. А все потому, что эта игра зиждется на лучших элементах всех популярных видов спорта: скорость, выносливость, техника, борьба, реакция – сердце и разум пополам. Лучшее, что только можно придумать и от чего нельзя отказаться. Высшее наслаждение…
Давно это было. Будто в прошлой жизни…
Арс резко проснулся, ибо причины пробудиться – весомее некуда.
***
Суббота, 17 декабря 2011 года, раннее утро.
Гостиница, что на три четверти занята приезжими хоккеистами, спит глубоким сном. Ни шороха, ни звука. Я решил не нарушать утреннюю идиллию. Приятно наконец-таки оказаться в тишине и умиротворении.
«Ну вот, теперь все в ажуре», – подумал я. Все позади – можно расслабиться.
Я на цыпочках прошел в комнату. В той же позе, что и перед моим уходом, на своей кровати лежал Степанчук. Надеюсь, он ничего не заметил из того, что здесь творилось. Я разделся и улегся на холодную постель, накрылся ледяными одеялами и закрыл глаза, понимая, что абсолютно выбился из сил и через секунду-другую погружусь в сон. Я мгновенно ощутил легкую дремоту. Она подобна пенке от кофе, к которой прикасаешься губами, прежде чем испить сам напиток… Как вдруг совершенно несвязные, громкие и назойливые пиликанья издал мой телефон. Это будильник – пора вставать. Что ж за мука?
Мои глаза распахнулись от неожиданности. Как на пружине мой торс поднял с кровати все остальное. Ни простыня, ни подушка, ни одеяла даже прогреться от тепла моего тела не успели. От трезвонящих телефонных звуков уши в трубочку сворачиваются, а тренеру хоть бы хны: он даже с места не сдвинулся, лишь стал похрапывать чуть тише. Но я-то знал наизусть, что от меня требуется: «Есть, сэр. Да, сэр. Конечно, сэр. Не вставайте, сэр. Я прекрасно знаю, что делать, сэр», – думал я, показывая Степанчуку язык.
Кровать тянула меня обратно в свои объятия со страшной силой: «Да пошла ты!» – мысленно прорычал я. Через щели в деревянной оконной раме в комнату пробиралась прохлада – хотелось скорее одеться. Я успел осмотреть повязку на груди – на удивление с ней все в порядке. Хотя наклоняться все еще слегка больно, а наклонялся я к сумке, в которой лежал мой персональный свисток. Им я пользовался не только в хоккейной школе, но и в школе обычной – судил волейбол на физкультуре (единственное, что мне нравится на физкультуре).
По жутко трескучему линолеуму, который только что вымыла комендант, я направился в сторону соседнего блока. С каждым метром я шагал все быстрее, предвкушая грандиозный спектакль, что я планомерно устраивал после тренировок и проигранных матчей. Однако сегодня он будет кардинально отличаться от прежних, ибо для большей части команды я якобы не осведомлен о тусе. Зная хоккеистов, я даю беспроигрышную вероятность того, что они попытаются скрыть очевидное. Притом многие явно не в курсе, что шестерка избранных еще и сбежала из гостиницы и вляпалась в неприятности. Такой расклад сил интригует – ситуацией можно манипулировать вечно. Знание всего произошедшего (со всеми щекотливыми и компрометирующими подробностями) дает мне карт-бланш, отчего с виновниками бессонной ночки можно обращаться как душе угодно. Однако ночные события натолкнули меня на мысли отойти от всего, что я совершал раньше. Я не мог позволить себе выручить парней только ради собственной выгоды, последующих интриг, шантажа и провокаций. В момент, когда все вскрылось и когда я принял решение о своем крестовом походе, я ни секунды не помышлял о корысти. Неужели мне теперь не интересен грандиозный эксперимент, что я затеял, когда угодил в хоккейную школу? Кажется, сейчас я узнаю, стою ли чего-то, достоин ли я настоящего уважения, либо я все тот же, кем и был. Но без театральности все равно никуда – я был бы не я, если б не сделал того, что сделал.