Tsitaadid raamatust «Жертва вечерняя»

-- Так ты и проживешь без любви.

-- Так и проживу.

-- Ну, а если тебя полюбят?

-- Я постараюсь, чтоб не полюбили.

-- Экий глупый! Разве тут можно стараться или не стараться?

-- Я скажу сей девице или матроне: сударыня, если вы действительно способны жить той идеей, которой я живу, я вам не могу запретить сближаться со мной; но пылких чувствий вы во мне не обретете.

-- Дурак ты, Степа, и больше ничего. И все это ты врешь. Если б я захотела, я бы тебя непременно влюбила в себя. Ты что думаешь: одни только, как вы изволите выражаться, интеллигентные качества привлекают вашего брата? Как бы не так! Вот ты учишься, учишься, а потом и втюрился в какую-нибудь дуру, немецкую кухарку или другую простую женщину. Да, мой друг. А кто в деревне засядет: какой бы умный человек ни был, а кончит тем, что свяжется с крестьянской бабой и сочетается с ней законным браком...

-- Бедный ты мой, Степа,-- вскричала я, гладя его по голове,-- что же тебе остается на счет амуров? Ведь нельзя же тебе прожить весь свой век мальтийским рыцарем?

-- Что же остается, Машенька?.. По части грешных побуждений остается то, что и каждый холостой человек находит...

-- Но ведь это гадко, Степа?

-- Некрасиво, мой друг, но как же иначе прикажешь?...

Додо Рыбинская объявила, что она пятнадцати лет знала наизусть все непечатные стихи Пушкина и Лермонтова.

было предполагать, что если Софи возьмет себе любовника, так уж не такую фатальную фигуру