. Часть пасеки поставил на зимовку у себя в огороде на улице. Тогда мода пошла и в литературе, и среди пчеловодов – зимовка на улице. Конечно, он их утеплил, и вентиляцию делал, как нужно, и снежком обсыпал, и, главное, закормил (по 3-3,5 кг в каждой рамке). Но морозы у нас и до 42 бывали по три дня (по моим записям). Весной, увидев, что я выставил своих пчел, позвал меня по погоде смотреть его эксперимент.

Улей на 12 рамок – съел 8 рамок меда и часть девятой и замерз весь.

Лежак на 18 рамок съел почти весь мед. Разделился на 2 клуба, которые вообще смерзлись с рамками и пчелой. Разломали рамки. В одном еще шевелилось немножко пчелы и матка.

2-корпусной тоже разделился на два клуба. Тоже погибли с голода. Хотя по бокам в рамках еще было понемногу замерзшего и закристаллизованного меда. Это и навело меня на мысль о холодном переходе между корпусами и рамками.

Третьяков А. Летом содержал пчел в 10-рамочных ульях 2-корпусных. Но на потолке никакого утепления. Подкрышник – фанерка. В ней еще и сеточка 10х15 см запрополисованная. Но на зиму он и ее прожигал. На удивление, семьи у него были сильные. Я его спросил:

– Почему не кладешь подушки?

– Так они и на облет, и за взятком по холоду летают понемногу. Пробовал утеплять. В улье тепло, вылетает много, и гибнут весной, иногда даже расплод оголяется и застужается.

Это я насчет подогрева и боязни открывать передний средний леток вспоминаю всегда.

Немцов В. Во время медосбора поднимал весь подкрышник, колышками на 2 см 2-корпусные ульи, переполненные пчелой. Пчела вся (и роевая) заходила в ульи и работала. Не было лихорадочного отдува на прилетке. И ульи хорошо носили мед. Необычное решение заставить и роевую пчелу работать.

Еще несколько более продвинутых пчеловодов стали ставить третьи корпуса. Но пчелы их быстро осваивают и роятся не хуже чем в двухкорпусных. И быстро заливают нектаром, так что качают все равно не зрелый мед. Только на меду начинает появляться сеточка печатки. То есть пчеловоды пока не продвинулись до отводков или четвертых корпусов.

Один решил проблему смены матки таким способом. Во время медосбора в ульи ставит роевые маточники на выходе. Прямо в верхний корпус между рамок. Хорошо получается. Во многих ульях матки меняются по их усмотрению. Но маток нужно метить, чтобы хоть как-то контролировать. Ведь на то и пчеловод, чтобы пчел водить.

Еще несколько решений из опыта.

О нижних летках

В 1986 г. повезли мы бригадой пчел на кипрей на бывшие гари за 180 км.

Я вез в такую длинную дорогу первый раз. Примерно через 60 км я попросил остановить машину. Посмотреть пчел и как их увязка. Пчелы без потолков под крышками. В крышках по 4 отверстия с двух сторон диаметром 26 мм, забитых сеткой 3х3 мм. Я зажег спичку и стал подносить пламя к этим отверстиям поочередно. Пламя не шевелилось и не отклонялось в какую-либо сторону. У меня в ульях на средних летках стояли тоже сеточки 3х3 мм. Диаметр их был 28 мм. И возле этих летков пламя не отклонялось. Поднес спичку и к закрытому нижнему летку. Пламя спички рванулось от улья и погасло. Я еще одну зажег и поднес туда же. Она так же стремительно погасла. Из-под алюминиевой задвижки летка в миллиметровую щель между дном и ей шла сильная струя воздуха.

После перевозки в нескольких лежаках пчелы выбросили по хорошей горсти пчел. Мужики просверлили в крышках тех лежаков еще по 2 отверстия с боков и забили их сеточкой. Я же после дома изготовил из листового оцинкованного железа плоские летки. Без изгиба жесткости. В которых все так же, как и в заводских. Только задвижка имеет в одной половине сетку из просверленных отверстий диаметром 2-3 мм. Другая половина сплошная.

Привезли пчел с кочевки нормально. А в 1988 г. я не поехал уже в те места на малину. Зачем, говорю, ехать в такую даль по нашим дорогам (киселя хлебать), липа здесь будет. Еле отстоял свое решение. А Собченко и Баратынский увезли пчел на малину. Малины возьмем и на липу успеем, решили.

Пришло время. Липа зацвела и хорошо стала выделять нектар. Заезжают и мужики ко мне на точек. Мол, пролетел ты, браток. Мы уже чистку сделали, и сейчас хорошие приносы пошли. Мы вот и дома побыли, и сейчас поедем качать. Посмотрели на моих пчел и в ульи заглянули. И срочно поехали искать машину на перевозку пчел на свои места. Пчел привезли уже утром. Не хватило вентиляции пчелам. Разогрелись семьи, хоть и ночью везли. Расплавились рамки от проволоки и осыпались. В ульях каша из меда, сотов и пчел почерневших, погибших и прилипших к меду. Часть ульев погибла полностью. А у части оборвались только светлые рамки. Пчелки погибли не полностью – запарились.

Позднее я понял: выдыхаемый газ СО² опускается на дно и растекается по нему, как вода. В экстремальной ситуации пчела стоит в летке всего 10 мм высоты и гонит его из улья. При этом крыльями бьет по верху летка (дереву) улья. И хорошо, если леток перекрывает задвижка с отверстиями. Вентиляция происходит. Хоть пчела и крылья сильно мочалит. Стал я делать нижние летки в ульях 200х16 мм. Что и всем советую. А потолочки не убираю при перевозках на близкое расстояние.

Когда я понял, что рамки нужно ставить точно на место, где стояли. После еще и прижать, как следует, чтобы между боковушками было как можно меньше щелей. Тут я и забраковал все выпускаемые нашей промышленностью стамески. Одни гнутся, у других ручки отлетают от заклепок и т. д. Неплохие с нержавеющей стали. Но тоже прогибаются. Из тонкого металла и узкая ручка. Пришлось и этот простой инструмент изготавливать самому.

О поимке роев

Бывает, рой прилетит чужой. Или свой закружил в свадебном танце, радуются в полете. А у вас и апироя нет под рукой, как говорится. Только шесток длинный, сухой и заостренный низ. Достаю рамку из первого попавшегося под руку улья. Чтобы в ней был 1-3-дневный засев. Привязываю эту рамку проволокой, за оба плечика параллельно шестку. К его верхнему концу. Плотно, чтобы рамка не крутилась. Поднимаю в кружащий рой. Пчела сразу же начнет садиться на рамку.

Если рой уже прививается высоко на ветках дерева, подставить рамку, а ветку тряхнуть или понемногу обметать пчелу с ветки. Пчела перейдет на эту рамку. Бывало, и матку поранишь, собьешь на землю. Рой все равно ваш. В улей уже не вернется. Рамку отдадим этому рою. На ней они маточники заложат.

Быль и сказки о пчеле керана (уссурки)

В Красноармейском районе Приморского края я начал разводить пчел с 1980 г. В 1981 г. меня пустили в бригаду пчеловодов-любителей из трех человек. Там я и познакомился с Баратынским В. М. В разговорах о пчелах он рассказал, что в этом районе водится дикая пчела, она медоносна, встречается в дуплах деревьев и выживает зимой. А вот от домашних, если рой убежит в тайгу, не выживает. Ее раньше было много, особенно по реке Наумовке. Василий по ней в 1952 г. дорогу строил, еще на тракторе газогенераторном. Дубовые чурочки в бак насыпаешь, и он на них работал. В самом Наумово корейцы жили. И занимались только пчелами и охотой. Землицы там нет, а мед каждый год был. Не то что здесь, год липа дает, а год нет. Дорогу делал для узкоколейки железной дороги. После паровозом «кукушка» лес вывозили сюда в Рощино, тогда Стройка называли.

– На берегу речки мне прямо на дороге 3 дупла с этими пчелами попалось, я их выдирал, конечно, мед забирал. Корейцы и сказали, что это пчела дикая.

В 1988 г. он выпилил пчел из дуба недалеко от села Саровка. Меда у них было ведра полтора. Пчела по размеру меньше среднерусской. Черно-серебристая, тело и голова густо опушены. Трутни черненькие, небольшие, пушистые. Пчел он пересадил в улей на рамки от нашей среднерусской пчелы. Но на второй день они улетели.

В начале зимы 1992 г. Баратынский В. и Собченко А. нашли в лесу на охоте таких пчел, когда ставили капканы на соболя. Стукнули топором по дереву, и на них почти из корней вылетело несколько пчел. Дерево после спилили под самый корень. Выпилили гнездо, привезли его домой к Баратынскому, поставили пчелам в зимовник. Но на земле осталась хорошая горсть пчел. Весной при пересадке пчел в улей матки не обнаружили, и пчелы также улетели. Меда у них было еще ведра полтора. Я думаю, они полетели к своим сестрам, в наши ульи не пошли. Но Василий все-таки решил этих пчел развести.

В 1998 г. удача ему пришла сама в руки. Их роек осенью привился прямо на лиственницу рядом с домом. Он его собрал и посадил на нашу вощину. Утром пчелы покинули улей и привились на другое дерево. Собрал он их еще раз. Но когда пересаживал опять в улей, увидел, как матка упала в траву. Он ее начал искать и, похоже, затоптал или придавил ладонью. Пчелы недолго сидели в улье и вечером улетели на дерево к Чубковцу В. Володя тоже уже занимался пчелами и рой собрал. Посадил горемык в улей. Утром улей оказался пустым. Пчелы, видимо, нашли своих сестер и улетели к ним на рассвете.

Летом 1999 г. Баратынский В. в тайге выпилил еще одну дуплянку с черной каменной березы. Леток располагался почти на уровне земли. Дупло в форме конуса, в средней части 0,5 м. Соты доходили до земли. Запасы корма значительные. В верхней части был явно прошлогодний мед – закристаллизован. Часть пчел осталось на земле. Когда пересаживал в улей, матки не нашел. И опять пчелы улетели искать своих сестер с маткой.

15 сентября 2000 г. к пчеловоду Перевертайло В. под сарай в старый пустой улей через отверстие в потолочине залетел роек таких пчел, и он отдал их вместе с ульем Василию. Теперь он пересадил их в свой улей на пустые рамки без вощины и дал 2 рамки меда. Поставил им воды и закрыл на 3 дня. Пчелки отстроили 2 сота, в которые матка начала класть яйца. Рой был маленький, и пчеловод подсилил его выходным расплодом от пчел среднерусских пород. Пчелки прижились. Интересный момент, когда домашние среднерусские пчелы уже прекратили летать в поля за нектаром, дикие еще работали активно, и даже при 0 градусов. Видя, что пчел в зиму идет мало, Василий уже в зимовнике добавил рамку пчел из сильной семьи среднерусских. Весной пчелы оказались без матки. Здесь остается только гадать, почему она погибла? Возможно, домашние пчелы ее убили, что маловероятно. Они были миролюбивы. Он усилил ими свой рой. Жили ли они с тем роем или улетели? Этим история закончилась.

Зимой 2001 г. 26 января я нашел таких же пчел в черной каменной березе, диаметр 70-80 см. Леток находился примерно на 15-20 см выше уровня снегового покрова. Ориентирован на север, диаметр 5 см. Снега было 35-40 см. Нашел их в тот момент, когда они закончили облет. По данным метеостанции села Рощино, где я живу, в тот день самая теплая температура достигала -6 градусов. Вокруг березы рос густой орешник. День был пасмурным, без солнышка. Пчелки летали не высоко над снегом. Максимальная удаленность испражнений от летка – один метр. В основном лепешка лежала под летком. На снегу можно было насобирать горсть погибшей пчелы. В летке стояло несколько пчел, они вентилировали воздух крыльями. Морозы зимой у нас достигают и -40 градусов. Может, поэтому они гнезда строят ближе к земле, а может, потому, что дупла в деревьях чаще всего и находятся в прикорневой части.

В это же время примерно я прочитал информацию (из журнала «Пчеловодство»), что в Башкирии поставили памятник пчеле и сделали заповедник «Шульган-Таш» башкирской бортевой пчеле. Я обрадовался. Но вот слова, что это единственное место на Земле, где еще сохранилась дикая пчела. Мне обидно стало и горько. Ведь здесь леса сильно вырубаются. Только в Приморье находятся такие кедрово-широколистные леса. Только здесь произрастает 8 разновидностей лип. И здесь еще теплится жизнь дикой пчелы. А лес потоком идет в Китай всех пород, лишь бы не гнилое было. Местами, где была хорошая тайга, остаются одни пеньки, дровяные отходы и лишь изредка торчит тонкомерная кедра или ель, и те частью без веток. Отправляют лес и в Японию.

Я начал искать литературу о здешних местах и этой пчеле. Выяснил, что это малая индийская пчела, которую называли уссурийской. Мало я чего нашел, но написал статью в журнал «Пчеловодство», все, что я о ней знал. Журнал мне ничего не писал и не ответил.

К весне я написал в местную газету «Сихотэ-Алинь» обращение к людям района, чтобы пчелку эту не губили, это уникальный представитель фауны Дальнего Востока России. Находится на северной границе своего ареала. И исчезает с лица нашей земли. Опылитель растений в суровых условиях уссурийской тайги. Их нужно сохранить. Если кто находит гнездо таких пчел, скажите мне. Я отдам ему ведро меда высшего качества. А у них ведра может и не быть.

Весной я сходил на участок охоты к той березе, нашел-таки. Пчелки мирно трудились. Я порадовался их жизни. Заночевал в тайге и ушел домой. Дал себе слово, приду еще к вам, царевны, жив буду – приду. Хоть и нелегко шагать по тайге 20 км. Но теперь есть цель, навещать буду, может, зимой на охоте или специально вас посмотреть приду, ждите. Хотя вы и без меня жили тысячи лет. Но теперь-то ваша жизнь в руках человека, а это страшный зверь. С вида он пушист и в мехах дорогих. Но нет зверя страшнее его. У него есть техника. Он может ее и усовершенствовать. Он носит в себе от рождения страшные пороки – зависть, жадность и стремление всех круче быть. Ваша жизнь висит на волоске…

Летом этого же года в поселок приехал В. Н. Кузнецов – ученый, работал во Владивостоке в биолого-почвенном институте. Искал меня. Я был на своей пасеке в 25 км от села. Ходил я к ней пешком и жил там по 3-5 дней. Поэтому мы с ним не встретились. Ему показали пасеку, на которой работал В. Н. Дегтерев. К счастливой случайности, к нему на пасеку можно было подъехать. А самое отрадное, что рядом с его пчелами стояла кедра, в которой уже второй год жили уссурки. Позже он приехал, кедру свалили, гнездо выпилили, и Кузнецов перевез эту дуплянку с пчелами на изучение в фермерское хозяйство «Крушевское» Н. Г. и Л. И. Крушевских. Где-то недалеко от города Уссурийска на изучение. Организовал там экспериментальную пасеку с небольшого количества ульев.

Зимой на охоте я к своим уссуркам не попал. В тех краях в низовьях кл. Еловка кедры не растут. Дуб и маньчжурский орех не уродил. И зверь там не держался, не жил. Только переходил по тем местам. Я охотился один в верховьях. Напарников по охоте разбросали лихие времена. Нашел я там в тайге два дупла, разорванных и разгрызенных гималайским медведем, прошедшим летом. Сфотографировал на память и тому был рад. Значит, жили, не оборвалась еще их жизнь. Весной я выполнил свое обещание. Сходил к ним. Нашел-таки ту березу. Но не порадовали они меня своей дружной работой. Дупло оказалось пустым. Ни медведь, ни человек их не тронул. Леток мал. Разглядеть, что там осталось в дупле, я не смог. Почти от земли немного на сучке поднял кусочек вощины со следами ходов моли. И ушел. Грустно немного было. Но вот, переходя небольшой ключик, порадовался, настроение поднялось. В ключе стояло несколько цветков калужницы. На них работали две уссурки. Я не ошибся – уссурки. Жизнь продолжается, кипит своим ритмом. Значит, пустое дупло не гибель. В жизни все в кругообороте и ничего не исчезает бесследно. Конец – он же и есть начало чего-то другого. Только меняется форма.

Примерно во второй половине мая меня позвал Бажан С. У него под забором стояли старые ульи со старыми черными рамками. В которых моль, что смогла, то выела и оголила проволоку. Случайно, говорит, заметил, летать стали по огороду, приезжай – разбирайся сам.

Я осторожно пересадил их на чистые рамки в десятирамочный улей. Только оставил одну черную крайнюю и 2 уже с их отстроенной вощиной. Сразу и увез их в село Богуславец. Пчелки прижились. Я научился их осматривать. Поднимать рамки. Измерил их ширину вощины в расплодной части. И многое другое. Все было вновь и интересно. Удивило и то, что сразу, как матка стала сеять, исчезли все труты.

Большая ошибка вышла, что оставил, не сменил ту одну черную рамку. Она, видимо, была засеяна молью или привлекла моль летом. В зиму я их поставил в теплый подпол 10 градусов. Когда выставил, горсть пчел и хороший клубок моли.

Этот случай мне объяснил, почему моя черная береза оказалась пустой. Все проще не придумать. Пчела наша тоже моль не трогает, пускает в улей и бабочку. Если и вывелась личинка, они ее сбросят на дно улья и не убьют. Хотя что стоило, скидывая, сжать мандибулы и перекусить ее, скидывая с бруска или рамки. Живи пока в скудости в мусоре, выживай. Постареет сильно рамка, она будет тебе в радость, плодись, выедай всю. Мы новую отстроим…

Заселившись в новое дупло, уссурка начинает жить и строить соты от купола и вниз. За год старые (бывшие с расплодом) соты пчелы запечатали медом. В следующем году тянут соты ниже и т. д. И так, если дупло длинное, они будут опускаться в нем вниз и жить 2-3 года. Если короткое, они могут его застроить и за один год. После уйдут искать другое. Моль переест весь воск, мед уйдет в землю. Что не успеют съесть осы. Жуки-навозник и др. переточат и навоз от моли. Дереву достанутся микроэлементы. Пчела опять поселится в очищенное дупло. Если было это в липе, она зацветет и не через год или на третий, или пятый, как это часто бывает. Цвести будет и выделять нектар каждый год, пока будет запас микроэлементов. Больше всего дерево страдает от нехватки микроэлементов. И дупла в деревьях появляются в основном от этого. Вот лес, растущий на глине. Сухого не найти, и дупло – редкость.

До меня докатились слухи, что зимой разные охотники разорили 6 дупел уссурки. Один с 2 дупел набрал ведро сот с медом, трухой, пчелой и всяким мусором. Другой с двух дупел почти по ведру такой же смеси. Знали они и мое обращение. Комментировал один так: «Считает нас дураками. Его ведро меда. Да и отдаст ли? Вдруг там в одном дупле 2 было бы». И только двоим, которые спилили старый дуб, удалось набрать примерно 4 ведра сот. Мед был и кристаллизованный, и свежий.

Поздней осенью А. Кручина подарил мне поздний роек в 12-рамочном улье. Стоял под навесом без рамок, пчелки отстроили соты в углу от подкрышника. Так что раскрыть улей невозможно было.

– Поселились вот недавно. Я ульи пересаживал из лежаков в 10- и 12-рамочные на зиму, их не было. А приехал доделывать начатое – летают. Да редко летают по одной. Посмотри, как мой самый слабый летает, в нем 6 рамок пчел, а там и рамки, наверное, нет. Ничего мне не надо, улей вернешь и все.

Перевез я его домой. Понял, что и меда у него нет. Сотов он не настроил. Разобрать невозможно, порвешь соты. Продолбить потолок – от шума улетят. Решил хоть немного подкормить и все. Подложил крышку от стеклянной банки на половину в нижний леток. Среднего в улье не было. Вот и наливал им сироп с медом. Забирали, но сколь туда нальешь? Не смог я его выходить.

Зимой пришел второй номер журнала с моей статьей про уссурок.

После мне стал писать письма с вопросами про уссурок В. Н. Кузнецов. Я писал ему большие подробные письма. Он после приезжал ко мне в гости, подолгу беседовали. Потом он прислал один экземпляр книжки по уссуркам. А еще позже он прислал мне еще одну книжку, изданную совместно с М. Ю. Прощалыкиным. Очень важное их открытие – это то, что пчелы не скрещиваются с местными.

Возможно, я попутал года или последовательность событий. Но все это правда. Тщательно я их перечитывал. Почти каждый год добывал маленькие поздние ройки и изучал, как с этой пчелой работать.

Важен еще один эксперимент, который случайно провел Баратынский В.

Когда я Василию показал статью из журнала. Старик ожил, возгордился.

– Я их все-таки разведу – слово даю.

– Да не трогал бы ты их, пусть уж все идет, как идет. Ничего мы с тобой не изменим…

Как-то зовет меня: «Приди, Петро, покажу кое-что». До пенсии он работал в леспромхозе, знал многих там людей и все начальство. Вот он и заказал многим, если кто найдет таких пчел, чтобы показали ему. Как там уже было на самом-то деле, не знаю. Но к поздней осени он привез себе в огород 4 дупла с пчелой уссуркой. Одна дуплянка была выдающаяся, с толстого клена.

– О, эту я еле привез аж с реки Арму. Два года собирался. И на моторной лодке ходил, трое суток вез до дороги. Мне охотник еще в том году рассказал. Но я все-таки привез. А знаешь, чем она интересна. Там в горах и липы нет, и зимой 40-52 не редкость бывает. А они жили уже два года, как он мне рассказал.

– Ну и пусть бы еще жили, разве меда ты мало накачал?

– Да меда-то хватит, но мне охота таких вот пчел развести. Сгубят люди, и никому дела нет. А мед они носят и растения опыляют. И вообще эту тайгу они сделали. Пойми, не домашняя, а эта – уссурка. А этим все равно конец бы пришел, в вырубку попали, мне это знакомые мастера отдали. А так я попробую их содержать. Китайцы же содержат, а мы глупее, что ли.

– Да я-то это прекрасно понимаю. Не для умных споров мы с тобой собрались. Показывай, что хотел и зачем позвал.

Пересадили мы все 4 семьи в ульи. Два слабеньких было, по 3 рамки заняли. И меда у них мало было. Не выжили бы зимой. Третий был рамок на 7. И меда с ведро хорошее. С клена семья была тоже рамок на 7, а вот меда ведра 4 с гаком. Много закристаллизованного, в почерневших сотах. Рамки с медом наставил он от среднерусских своих пчел.

– Два слабые, Вася, не жильцы, да еще и не на своих рамках.

– А вот спорим, выживут, посмотришь.

– Не дети с тобой, спорить.

– Вот подумай, чего они помрут? Не хватает пчелы, чтобы держать теплый клуб и сохранить матку. А вот сейчас перед постановкой в зимовник я по 2 полных рамки пчелы им добавлю из других ульев, и перезимуют, как миленькие, посмотришь.

Он так и сделал после. Я весной не пошел смотреть. Помер Василий зимой. Но уссурки перезимовали все, погибло 2 домашних, передала мне весть его дочь. Интересно было бы за ними понаблюдать в дальнейшем. Но не получилось, пчел продали, я так и не узнал, остались ли домашние пчелы жить вместе с уссурками или вернулись в свои ульи. А может, и жили вместе. Но они даже вентилируют ульи по-разному. Уссурки дуют в улей, а медоносные из улья.