Tsitaadid raamatust «Порубежники. Далеко от Москвы»
– Эге, тоже мне новость – война. Будто нынче промеж нас мир стоит.
Марья сварила его сапоги, чтобы пустая похлёбка хотя бы пахла мясом.
слова. Уж слишком несравнимое стояло на кону: с одной стороны – честь чужой девушки, пусть и соседки, а хоть бы и дальней родни, с другой – жизнь или голодная смерть собственных детей.
Захар Лукич день и ночь корпел над стопками писцовых книг и огромной кипой грамоток, пергаментов и свитков. Но чем усердней он пытался распутать паутину слов и чисел, тем яснее сознавал свою беспомощность.
Подсчитав деньги с возможной продажи и все взносы, которые придётся уплатить, Клыков понял, что выгоднее будет ссыпать овёс в ближайшую канаву.
– Москва отсель далеко, потому царь и храбрый такой – степняку не дотянуться. А мы – у них под боком.
Привыкай. Отныне ты среди больших князей. А большим людям – большие дела. Так что привыкай.
Отец, который последнее время и так по возрасту слабел умом, стал совсем плох, когда в прошлом году умерла его жена – Ульяна Никитична. Помутившийся рассудок никак не желал смириться с потерей. Афанасий Иванович твёрдо верил, что жена просто куда-то уехала, и терпеливо ждал, к каждому гостю приставая с расспросами, не видал ли он его Ульяну Никитичну, или, может, она передала с ним какую-то весточку.
Ты, как-никак, мой тиун и наперёд всего о моей казне думать должен. А не про то, как смердам угодить. Так, аль нет?
С того дня Лада и Семён даже думать не хотели о других женихе или невесте. Да вот беда – оба родителя встали на дыбы. Ибо где такое видано, чтобы единственный сын почтенного служильца женился на дочери чернильной крысы, выжиги и скупердяя. Да и какой же закромщик отдаст дочь замуж за огрызка тупоумного рубаки.
