Tsitaadid raamatust «Помутнение»
— Иногда мне хочется сойти с ума. Но я разучился.
...А потом она произнесла слова, ставшие для них символом всего того, что надо бояться и презирать: „Если б я знала, что оно безобидное, я бы убила его сама.”
А может, это вы, сукины дети, видите Вселенную шиворот-навыворот, как в зеркале. Может, как раз я и вижу ее правильно.
Иногда мне хочется сойти с ума. Но я позабыл как.
— Иногда мне хочется сойти с ума. Но я разучился.
— Это утраченное искусство, — вздохнул Хэнк. — Возможно, со временем выпустят инструкцию.
Чтобы выжить в этом фашистском полицейском государстве, подумал он, надо всегда знать фамилию, свою фамилию. При любых обстоятельствах. Первый признак, по которому они судят, что ты наширялся, — если не можешь сообразить, кто ты, черт подери, такой!
Лови момент! Будь счастлив сейчас, потому что завтра ты умрешь.
-Как тебя звать, милая? - спросил Баррис
Она ткнула в табличку на правой грудке. - Бетти
Интересно, как зовут левую, подумал Чарлз Френк
— Тебе холодно? — спросила она.
— Ага, — кивнул он. — Очень холодно.
— У меня в машине хорошая печка, — сказала Донна. — Когда будем в киношке, согреешься. Она взяла его ладонь, сжала ее, немного так подержала а затем вдруг отпустила.
Но подлинное ее прикосновение, в самом его сердце, помедлило. Так там и осталось. И все последующие годы его жизни без нее, когда он больше ее не видел и не слышал, ничего о ней не знал, жива она или мертва, счастлива или несчастна, это прикосновение всегда жило внутри него, никуда не уходило. Одно-единственное прикосновение ее ладоней.
Невозможно каждую секунду восклицать и рыдать - сперва изведешь себя, а потом и окружающих. У человека есть предел сил.
