ГЛАВА 11
Вас когда-нибудь по голове били? Уверен, что нет. Счастливые вы люди. А мне вот прилетало парочку раз во времена моей «развеселой» молодости. Состояние, скажу я вам, то еще; вроде бы все понимаешь, и в тоже время охрениваешь от происходящего. Вот что-то подобное сейчас со мной творится.
Стою напротив кровати, смотрю, как баран на новые ворота на пятно крови и до сих пор не могу поверить, что Чайку никто не трахал до меня. Только я и больше ни одного проклятого, надуманного мужика. Чайка и девственница – охренеть, такое мне даже в голову не приходило.
Все пошлые, циничные домыслы о ней с позорным гулом разлетаются на части. Малыш была права, окрестив меня придурком. Так и есть. Полный придурок! Сейчас вспоминаю ее поведение: ее смущение каждый раз, стоило ее коснуться, ее неумелые, но старательные поцелуи, ее вульгарную показуху, сбившую меня с толка. Вспоминаю и в голове не укладывается собственный кретинизм. Развешивание ярлыков однако чревато проблемами. Как я не понял, ведь всегда был проницательным, стараясь объективно оценивать людей?! Но с ней, словно испорченный магнитофон, прокручивал одну и ту же пленку – гулящая, алчная девка. Наверное, так было удобней.
Чувствую себя извращенцем, совратившим ребенка . Хотя кому вру? Ни хрена подобного я не ощущаю. Нет ни капли сожаления, ни грамма совести. Разум лишь пытается воззвать к ней, точнее просто проверяет: жива ли она вообще. Но я с ней попрощался очень-очень давно. Ее вытеснил мой эгоизм, и меня, черт возьми, это всегда устраивало.
Если жизнь такая сука, чтобы искушать подобным образом, то я буду еще большей сукой и воспользуюсь тем, что мне предложено. Я ведь говорил, что не моралист да и в Чайке всегда видел и вижу, прежде всего, женщину. Женщину, которую с первой минуты хотел, как никакую другую в своей жизни. Понимаю, что это совсем не комильфо, учитывая, что она почти ровесница моей Леськи. Но я не хочу ставить свою дочь на место Чайки. Не хочу и не буду. Почему я должен?
Чайку я к себе в кровать не тащил, сама прыгнула да и если опустить факт, что у нее не было мужиков, на скромницу она совсем не тянет. Только вот как не привожу разумные доводы, а проклятое чувство вины не утихает. Наверное, совесть –таки не спешит со мной расстаться.
Еще и получилось как в том анекдоте: сделал ее женщиной, так и не успев понять, что она за девушка. Я никогда не был склонен к самообману, как бы это не было выгодно. Но с ней, с этой девочкой, мне не нужна была правда, потому что она шла вразрез с моими желаниями. А мои желания в отношении женщин сводятся к регулярному сексу без всякой эмоциональной подоплеки и прочих обязательств. За это я готов обеспечить более, чем комфортную жизнь на срок данного «сотрудничества». Облекая подобные отношения в слова, сразу понимаешь, насколько неприглядно они выглядят. Но с абсолютной уверенностью могу сказать, на данный бартер согласится кто угодно. Поиметь можно любого главное – с ценой определится. У красивых девок, мечтающих о сладкой жизни, она и вовсе невелика – они готовы тщательно и старательно отсасывать лишь за то, что ты пахнешь зелененькими. Таким предложить подобный формат отношений – обычное дело, но сделать очередную шлюху из девочки, которая по глупости наверняка облекла в любовь примитивное влечение тел – это полнейший п*здец да к тому же головняка туева хуча. Стоит ли звание «первого мужика» затрат моих нервов и сил? Нет, конечно.
Но самолюбие все равно тешит, что Чайка исключительно моя, как бы тупо это не звучало. Быть первым приятно даже в моем возрасте, а может, в моем возрасте особенно. Я уже и забыл, что это такое. А тут такая новизна ощущений на чисто психологическом уровне. Кажется, последний раз подобная «честь» мне выпала с Ленкой, но это само собой, иначе я бы не женился на ней. Моя жена должна была быть только моей, женится на б/ушном товаре – не в моих правилах. Такой я был в молодости: максималист, собственник. После развода подобные вещи перестали иметь значение, пока в моей жизни не появилась эта наглая девчонка.
Думая о ее потенциальных любовниках, я бесился, презирал ее и как не противно признавать– ревновал. Пожалуй, впервые в своей жизни. Раньше у меня так башню не сносило ни от одной бабы, да и честно, поводов никто не давал. А тут соплячка, у которой и мужиков-то не было, одним взглядом способна в нокаут отправить. И я, черт возьми, в нокауте от ее бесконечных сюрпризов!
Знаю, мои претензии звучат странно, учитывая, что до этого я осуждал ее за распутство, но проще было бы с потаскушкой, чем с девственницей. Не скажешь же ей, давай, я тебе хатёнку сниму, обеспечу комфортную жизнь, а ты мне за это не выносишь мозги и встречаешь два раза в неделю с распростертыми объятиями. Ну, бред же! Но и играть в «люблю» мне тоже ни разу не досуг.
По хорошему на этом надо ставить точку, но как, если каждый мой день начинается с мыслей о Чайке и ей же заканчивается в самых откровенных фантазиях? Думал, трахну и отпустит, но сейчас понимаю, что мне этого отчаянно мало, хочу еще и еще, снова и снова, пока тошнить не начнет, что сомнительно. Это не лучший секс в моей жизни, но раньше он был обезличенным, направленным исключительно на мое удовлетворение, с Янкой же я о себе практически не думал, только о ней и при этом наслаждался каждым мгновением, несмотря на то, что приходилось сдерживаться, чтобы не причинить девочке еще больше боли, чем есть.
И это тревожит, привязываться мне бы не хотелось, и давать ложных надежд тоже, нам с ней не по пути – это даже не обсуждается. Все эти серьезные отношения – ну, на хер! Тем более, с такой взбалмошной девицей. Хватит, нажрался этого дерьма на три жизни вперед, надорвался, теперь тяжести не поднимаю. Все-таки не стоило идти на поводу своих желаний. Знал ведь, что добром не кончится. Она-то наверняка накрутила не бог весть что, а я мне теперь отдувайся – объясняй, что драматизировать вполне естественный акт ни к чему в данном случае.
Пока размышлял об этом, привел в порядок постель, заказал ужин и натянул джинсы, дабы не смущать лишний раз девчонку, хотя не мешало бы в душ сходить, но опять же, чтобы не ставить ее в неловкое положение, подожду.
К тому моменту, как она вышла из душа, я все обдумал и четко решил для себя, что на этом стоит закончить, дабы не создавать себе проблем да и ей тоже. Знаю, что унижу ее, но дальше будет только хуже. Пока же всего одна ночь и парочка свиданий. Поплачет, позлиться, обзовет меня мудаком, зато в следующий раз не будет вести себя, как шалава и откровенно крутить задницей. Все польза. Эта мысль даже веселит.
Только когда открылась дверь ванной, мне стало не до смеха. Увидел ее и словно удар под дых. Нельзя быть настолько красивой, просто противопоказано! Она чистейшее эстетическое удовольствие и отрада для мужских глаз. Лицо ее такое юное, невинное и в тоже время чувственное, а тело… Это великолепное тело создано, чтобы доводить до безумия. И я схожу с ума, глядя на нее.
Она же суетится, ища что-то, пытаясь тем самым скрыть смущение, а я пожираю ее голодным взглядом, забывая обо всем на свете. Мне хотелось лишь одного – сорвать с нее это гребанное полотенце, изучить губами каждый ее сантиметр, а потом трахать так, чтобы она орала и текла от удовольствия, комкала простыни и стонала мое имя, а потом, пошатываясь, на дрожащих ногах ползла до ванной. От подобных перспектив возбуждение захлестывает, штаны мгновенно становятся тесны, и я уже ни хрена не соображаю. С ней всякий раз теряю цивилизованность и остатки разума, превращаясь в какого-то идиота. Хотя так и должен мужчина желать женщину, посылая к чертям все на свете, доводя и себя, и свою партнершу до состояния беспамятства, а не методично заниматься сексом просто, чтобы получить разрядку и услышать «это было великолепно». Ни хера великолепного в подобной имитации нет, обычное удовлетворение физиологических потребностей.
Эта мысль несколько охлаждает, отвлекаюсь от своих размышлений, и только сейчас доходит, что не мешало бы что-то сказать.
Чайка осторожно присела на край кровати, и вцепившись мертвой хваткой в край полотенца, прижала кулак к груди, уставившись в одну точку за окном. На щеках у нее нежный румянец, нижняя губа нервно прикушена, глаза несколько покрасневшие.
Плакала. Из-за меня плакала. Твою же мать!
Это открытие заставляет поморщиться. Повел себя, как кретин. Не деликатности, ни такта. Хорош, Гладышев, хорош, ничего не скажешь. Понимание этого вызывает потребность загладить причиненные ей переживания потоком романтической хрени. Необходимо исправить свою оплошность. Все же первый раз у девочки, надо чтобы вспоминала с ностальгией, а не разочарованием. Женщины ведь любят всю эту сентиментальную муть.
Подхожу к ней и сажусь на корточки, вдыхая легкий, цветочный аромат мыла и еще чего-то едва уловимого, присущего только ей, напоминающее запах свежести после дождя. Чуть прикрываю глаза, наслаждаясь этим, в очередной раз теряя самообладание. Нежно касаюсь кончиками пальцев гладкой, атласной кожи ее бедер, слышу судорожный вздох. Встречаюсь с растерянным взглядом серо-голубых глаз, которые со страхом и в тоже время с предвкушением следят за тем, как я медленно склоняюсь и начинаю целовать точеные ножки, чуть разводя их в стороны, отчего щечки моей девочки становятся пунцового цвета. Это вызывает у меня какое-то странное, щемящее чувство в груди и улыбку. Я понимаю, что творю черте что, учитывая недавно принятое решение. Разум кричит, что нужно остановиться, но не могу. Не хватает сил. Я хочу ее попробовать, хочу полностью насладиться ей. Как наркоман повторяю про себя, что еще чуть-чуть и остановлюсь, соскочу. Всего лишь раз, последний раз и больше никогда. Продвигаюсь все выше и выше, сгорая от желания доставить ей удовольствие, несмотря на то, что тело требует собственного удовлетворения.
-Я обидел тебя, – шепчу между поцелуями. Не спрашиваю, утверждаю, но Яна отрицательно качает головой. Врушка. Не обращаю внимания на ее ответ, продолжаю говорить, сдвигая полотенце выше, открывая себе потрясающий вид на самую интимную часть ее тела.
–Я не хотел, малыш, просто все оказалось слишком неожиданно… – пытаюсь оправдать свою грубость, приправив слова нежным скольжением губ по ее коже. В ответ невеселый смешок, суть которого мне вполне понятна. Отрываюсь от ее ног и встав на колени между ними, притягиваю ее за шею, чтобы поцеловать.
Она вспыхивает.
-Злишься, – усмехнувшись, констатирую выражение ее лица , она отводит взгляд.
-Прости, малыш, – тихо произношу, удивляясь самому себе. Впрочем, я не из тех, кто не в состоянии признать свои ошибки.
И она понимает, за что я извиняюсь: за каждый мерзкий намек, за пошлые мысли, за оскорбительные выводы. Мне жаль, правда, но иначе я бы никогда не приблизился к ней. В ее глазах мелькают слезы, а у меня вновь это проклятое чувство щенячьей нежности.
–Было очень больно ? – шепчу, поглаживая ее лицо.
-Немного, – признается она с едва заметной улыбкой, ее щечки вновь мило покраснели, вызывая у меня ответную улыбку. Не знаю, с каких пор мне чье-то смущение стало казаться милым. Я уже вообще ни хрена не понимаю в происходящем. Чайка…нет, Яна, в данную минуту, именно Яна. Янка, Яна, Яночка – ранимая, маленькая девочка. Невыносимы глаза лани на этом чувственном лице. За живое цепляют. Когда она такая, я уязвим. Я слаб.
Что же ты со мной делаешь, Янка? – вопрошаю про себя, лаская ее искусанные губы языком, раздвигая их, углубляя поцелуй. Ее дрожащие руки скользят по моим плечам к шее, вызывая дрожь в теле. Втискиваюсь между ее ног, притягиваю к себе еще ближе.
-Ты ведь не кончила?– вновь смущаю ее, откровенно уже этим наслаждаясь. У нее вырывается нервный смешок, но она находит в себе силы ответить.
-Когда были в душе, – напоминает охрипшим шепотом. Это я и без нее знаю, мне же нужно другое. Качаю головой и покрываю поцелуями ее лицо, намереваясь, исправить свой косяк. Влажные волосы щекочут, их аромат дурманит, слизываю с ее губ едва слышные стоны. Она обхватывает мой торс ногами и словно нажимает на спусковой крючок. Возбуждение током проходит сквозь тело, заставляя кровь в венах кипеть от дикой потребности в этой девочке, в ее сладких губах, лихорадочных, неумелых ласках, в каждом ее судорожном вздохе. Она зарывается пальцами в мои волосы, прикусывает мою губу и это уничтожает даже намек на какие-то разумные мысли в моей голове, хотя на задворках сознания призываю себя остановиться. Для первого раза уже достаточно, но я эгоистичная скотина отмахиваюсь от внезапно проснувшейся совести и в тоже время затыкаю своего внутреннего зверя, требующего в полной мере насладиться этим роскошным телом. Потому что сейчас это больше чем просто плоть и кровь. Я не хочу размышлять, что это все значит, просто торможу себя, действую нежнее, не потому что так надо, а потому, что так хочу. Несвойственная мне нежность вновь упрямо растекается по всему телу. Я замираю, и переведя сбившееся дыхание, заглядываю в затуманенные страстью глаза Янки, обвожу влажные, припухшие после поцелуя губы большим пальцем, который она тут же с игривой улыбкой прикусывает, превращаясь в мою дерзкую, наглую Чайку, с которой все просто и понятно.
Она начинает посасывать палец, меня же пронзает острое возбуждение от более волнующих ассоциаций. Представляю, ее соблазнительный ротик на более чувствительной к подобным ласкам части тела и едва сдерживаю стон, пульс становится бешенным. Прерываю ее легким поцелуем, иначе кончу от разыгравшейся фантазии, как впечатлительный сопляк.
Мои руки скользят по обнаженным плечам, приспускаю влажное полотенце, открывая безупречную грудь с темными сосками. Смотрю, а сам уже на автомате склоняю голову. Не могу удержаться от соблазна. Тянет к ней с безумной силой, не поддающейся контролю, хочу ее всю. Нежно захватываю напряженный сосок губами и начинаю посасывать, играя с ним языком, другой тоже не оставляю без внимания, лаская пальцами. Ее ногти впиваются в мои плечи. Завтра вся спина будет разрисованная, а я подобные женские выходки ненавижу, но сейчас мне это даже нравится. Я хочу, чтобы на следующий день каждое соприкосновение рубашки с кожей напоминало о сегодняшнем сексе, о моей неумелой, но такой сексуальной малышке. В ее действиях настоящая страсть, а не пошлый спектакль – суррогат искусственных катализаторов, призванных добавить остроту в секс. Янка не играет, думая, как она стонет в тот или иной момент, достаточно ли сексуально выглядит, она просто получает удовольствие от происходящего, даже не подозревая, насколько она соблазнительна и насколько сводит с ума. Прикусываю ее сосок, в ответ несдержанный стон – музыка для моих ушей.
Скольжу ниже, отбрасываю полотенце, полностью обнажая ее тело. Она напрягается, пытается прикрыться, но я не позволяю неловкости завладеть ею, настойчиво заставляю откинуться на кровать и просто получать удовольствие, пока я столь щедрый. Честно, у меня никогда не возникало особого желания одаривать женщин подобными ласками, разве что для разнообразия, а ее хочу. Хочу знать, какая она на вкус, на ощупь.
Целую ее жадно, спускаясь ниже и ниже, ласкаю руками, одновременно удерживая на одном месте. Закидываю ее ноги себе на плечи и нежно целую низ ее живота, скользя губами ниже, малыш тут же дергается, подрывается, но я резко припечатываю ее одной рукой на место.
-Не надо, – стонет она умоляюще.
-Успокойся, тебе понравится, –со смешком обещаю ей и добавляю, чтобы подразнить;
– Ты еще попросишь.
Она упрямо качает головой.
-И не надейся, -кидает она мне вызов. Азарт разливается в крови.
Девочка думает, что сможет со мной тягаться?
-Я не надеюсь, я знаю,– подначиваю, в ее взгляде паника.
-Ну, пожалуйста. Я не хочу,–начинает она сопротивляться, но я не уступаю. Чего она хочет, а чего нет мне известно лучше, чем ей самой.
-Шш, малыш, – успокаивающе улыбаюсь и все же не взирая на ее мольбы –отголоски девчачьей стеснительности, делаю свое «грязное дело»: ласково прохожусь языком по ее влажным складочкам, чувствуя ее вкус. У нее вырывается стон, и мне нравится ее чувствительность. Довести девочку до оргазма можно в считанные минуты, но я хочу немного помучить.
Она все еще напряжена, но с каждым движением моего языка и губ сдерживаться становится все труднее, что слышно по ее прерывистому дыханию.
Ее руки ложатся на мой затылок и начинают лихорадочно перебирать волосы. Я наращиваю темп, она уже перестает контролировать себя и стонет громче, от наслаждения забывает о робости, расслабляется и позволяет делать с ней все, что моей душе угодно. Проникаю в нее языком, пристально следя за выражением ее лица. Она великолепна в своем желании. Я же получаю дикое, ненасытное удовольствие, доводя ее до исступления. Схожу с ума от ее стонов, запаха и вкуса. Хочу быть в ней такой горячей и влажной– готовой для меня, но только после того, как она кончит. Меня трясет, как припадочного от каждого ее стона, она извивается, вцепившись с силой в мои волосы. Боль отрезвляет и возбуждает еще сильнее. Грубо удерживаю ее за шею, затрудняя ей дыхание, подвожу ее к краю и держу в подвешенном состоянии, не давая получить разрядку, она начинает хныкать, но мне нужно другое.
-Я больше не могу, –стонет она, слегка наступая на горло гордость. О, нет, милая, так не пойдет! Я хочу, чтобы ты ее безапелляционно заткнула в угоду своим желаниям.
– Ты же знаешь, что нужно сделать, – усмехаюсь, замедляя темп, играя с ней, едва касаясь ее языком. Мне нужна полная капитуляция. Никаких полутонов малыш!
Я и сам из последних сил держусь, а так хочется послать все к чертям и просто заняться с ней нормальным сексом. Но все же торможу себя, я ведь не какой-то юнец, дорвавшийся до женского тела, хотя нетерпение с каким я хочу Янку, уверяет меня в обратном.
Она мотает головой, сопротивляется, прикусив губу, чуть ли не плача от дикого возбуждения и стыда. Я едва сдерживаю довольный смешок, чувствуя вкус победы на губах – ее сладкое возбуждение.
-Попроси, малыш, все ведь просто, – шепчу, нежно целуя, зная, что ей этого мучительно мало. Она борется со своим желанием, пытаясь сохранить остатки гордости и сдержать стоны. Не-ет, девочка моя, не проканает!
Начинаю ласкать грудь, грубовато сжимаю соски, добавляя остроты. Она выгибается дугой и с протяжным стоном сдается.
– Пожалуйста, о-Леж, – просит, проглатывая букву «о», меня же бросает в дрожь от ее «Леж», ласкаю ее более интенсивно, безжалостно и она кончает, я же словно завороженный смотрю на юную темноволосую красавицу с алебастровой кожей, розовыми щечками и алыми губками, находящуюся в экстазе – картина поистине впечатляющая. В эту минуту понимаю, никакая она не Чайка. Богиня. Самая настоящая богиня: влажные волосы разметались по белой простыне, отчего кажутся жгуче-черными, но я знаю, что на свету они у нее с мягким, шоколадным отливом, кожа белая, но не болезненно, как зачастую у баб, у нее она словно фарфоровая. Мои загорелые ручищи на ее теле кажутся варварством. Эта мысль веселит. Малыш неверно толкует мою ухмылку и гневно интересуется, стыдливо отталкивая меня:
-Доволен?
Я не сразу соображаю, что она про наше с ней, так называемое, противостояние.
-А ты нет?– мягко подначиваю ее, когда до меня, наконец, доходит про что речь.
-Отстань, – отмахнулась она, пытаясь скрыть неловкость и стыд, которые так отчетливо были написаны на ее лице: глазки горят, бегают, ни на чем конкретно не останавливаясь, пока она пытается прикрыть наготу скомканным полотенцем. Интересно, куда это она собралась? Всерьез думает, что на этом все?
Нет, я конечно, должен понимать, что завтра девочке придется не сладко, если не остановлюсь, но черт возьми, вы бы ее видели, не святой же я в самом деле. Любой на моем месте лучше будет страдать от чувства вины пять минут на следующий день, чем ночь от неутоленного желания. Нельзя быть такой красивой. Нельзя! И нельзя наивно полагать, что связавшись с эгоистичной сволочью, вроде меня, будут учтены чьи-то интересы в ущерб моим.
Но каково же было мое удивление, когда она не прикрылась полотенцем, а накинула мне его на шею, словно хомут и осторожно потянула на себя со смущенной улыбкой. Я поддаюсь, с интересом ожидая дальнейших действий.
-Ты победил, – тихо резюмирует она, облизав свои губки. Невинный ангелочек и в тоже время соблазнительная чертовка. Только она может быть такой: милой, смущенной и в тоже время сексуальной.
-И где мой приз?– с усмешкой интересуюсь, вновь вернувшись на свою исходную позицию– между ее ног, она опять вспыхивает, но не отдаляется, напротив, пододвигается ближе и немного нерешительно кладет руки мне на шею, а после целует по детски в щеку.
-Так пойдет?– приподняв бровь, шутливо спрашивает она.
-Ты меня с тетей перепутала малыш?– иронично интересуюсь, она искренне веселится.
-Ну, у вас есть нечто схожее, – протянула она лукаво.
При этом ее пальчики ласково перебирают волосы на моем затылке, отчего я кайфую.
-Что, она столь же красива и умна?– предполагаю, подмигнув Чайке. Она начинает смеяться и качая головой, обламывает.
-Нет, Гладышев, она столь же невыносимо занудна, как и ты.
-Невыносимо занудна – значит, –угрожающе повторяю, и повалив ее на кровать, не даю времени опомниться, начинаю щекотать, хотя каждую клетку рвет от желания заняться с ней более интересными вещами. Янка визжит, хохочет и брыкается, я же наваливаюсь на нее всем своим весом и продолжаю дурачиться. Давно я не чувствовал себя так беззаботно и легко, ощущение, что мне не почти тридцать восемь, а двадцать.
-Оле-ег, я сейчас… сейчас, -заикаясь от смеха, кричит она.
-Ты сейчас что? Обоссышься от смеха? –издеваюсь, но уже не столько щекочу, сколько ласкаю ее тело. –Извиняться будешь?-замираю на мгновение, давая ей шанс прекратить «мучения». Но это же Чайка.
-Ага, офигеешь от счастья, -дерзко парирует она, смеясь и воспользовавшись заминкой, хватает меня за шею, притягивает к себе и смачно целует, затыкая рот, слизывая язвительный ответ, готовый сорваться с моих губ. Заталкивает мне его в самую глотку своим языком, отчего возбуждение захлестывает, накрывает с головой.
-«Офигеешь» у меня сейчас ты, – обещаю ей охрипшим голосом и приспустив джинсы, быстро одеваю резинку, а после вхожу в мою мокрую девочку, отчего она ахнув, замирает, но тут же придя в себя, шепчет мне в губы;
-Давай, мне нравится тебя доставать.
-А еще что тебе нравится? –спрашиваю на автомате, целуя ее шею и делая очередной толчок.
-Ты. Мне нравишься ты: занудный, невыносимый и … -закрываю ей рот, целуя жадно, ненасытно, как оглодавший. Сожрал бы только так.
Наращиваю темп, следя за Янкиной реакцией: ей уже явно гораздо приятней, но до восторгов еще определенно далеко. Понимаю, что нужно действовать нежнее, но не могу остановить это безумие: крепко сжимаю ее бедра и вхожу на всю длину, попадая в ту самую точку, и Чайка удивленно распахнув глаза, протяжно стонет. Я же едва сдерживаю довольную улыбку, вот теперь можно дать себе волю, ключик найден. До оргазма, конечно, довести не получится, но определенно девочка входит во вкус.
И волю я себе дал. Так дал, что кончив, не сразу пришел в себя. Состояние было какое-то пришибленное, словной пьяный, поэтому, когда раздался звонок в дверь, я даже порадовался возможности встряхнуться.
Чмокнув напрягшуюся Чайку в щеку, встаю с кровати и ничего не говоря, иду вниз. В голове по-прежнему ни одной связной мысли, тело как ватное. Я даже не помню, как рассчитался с курьером. Просто вдруг обнаружил, что стою на кухне с пакетом в руках. Осознание этого отрезвляет. Кладу пакет на стол и иду наверх. Мне нужно срочно принять душ и прояснить мысли, а то какая-то чертовщина творится. Как будто мне пятнадцать и у меня гормональный взрыв. Совсем с катушек съехал. Ну, на фиг эту Чайку! С ней все с ног на голову переворачивается.
Вхожу в спальню и не глядя на нее, на ходу бросаю:
-Я в душ.
-Что-то случилось? –удивленно спрашивает она, я и сам бы себе покрутил у виска, если бы не был столь сбит с толку диссонансом желаний и разумных доводов.
-Ничего. Я ужин заказывал. Доставили вот, – все же поворачиваюсь, чтобы ответить. Она по прежнему лежит на кровати, но слава богу, прикрыта простыней. Молча кивает, все еще не понимая, с чего я вдруг подорвался, но женщинам не нужно давать время на размышления, а то они такое себе накрутят, что потом хоть вешайся, поэтому решаю занять ее более полезными вещами.
-Давай, поднимайся, я на стол пакет поставил. Ужин организуй по-быстрому. Есть хочу дико.
Она немного обалдевает, но быстро приходит в себя.
-Будет исполнено, кэп. Далеко не заплывай, – отсалютовала она. Подмигнув ей, иду в душ.
Прохладная вода прочищает мысли. Стою, прислонившись разгоряченным телом к холодному кафелю, просто закрыв глаза, пока не становится холодно и разум окончательно не проясняется. Взбодрившись и собравшись с мыслями, решаю, что пора заканчивать.
Теперь можно покинуть свое «убежище» и быть уверенным, что в состоянии адекватно реагировать на каждый жест Чайки.
Накинув халат, иду вниз. Уже на лестнице чувствую с ума сводящий аромат запеченной утки или чего-то такого. Что заказывал, уже не вспомню. От этих аппетитных запахов голод становится настоль нестерпимым, что даже Чайка в моей рубашке, надетой на голое тело и едва прикрывающей соблазнительный попец, не особо интересует. Хотя… Повторный взгляд на нее, накрывающей на стол с манящей грацией, убеждает, что погорячился я однако. Но отложим ее на десерт.
Молча сажусь за стол и жду, когда она закончит с сервировкой. Видеть ее суетящейся на кухне странно и в тоже время по-семейному уютно. Красивая женщина, вкусный ужин, перспектива потрясающей ночи – что еще для счастья надо?
Но взгляд Чайки остужает мой пыл. Такой знаете, пронзительный взгляд, словно она что-то хочет сказать, но не знает как.
Та-ак, интересно, что могло случиться за пятнадцать минут? Но портить себе аппетит не собираюсь. Захочет – скажет. Нет, ее проблемы. С этими мыслями открываю ей вино, себе воду и разливаю по бокалам, а после принимаюсь за еду. Тишина не давит, а действует на меня успокаивающе. Янка задумчиво попивает вино и практически ничего не ест, вынуждая меня задать –таки злополучный вопрос.
-О чем думаешь?– небрежно интересуюсь, вновь наполняя ее опустевший бокал. С удивлением отмечая, как она быстро оприходовала первый.
Она с усмешкой качает головой и делает приличный глоток, как будто решается. Что ж пусть, интересно послушать.
-Это ведь не твоя квартира, – сообщает она мне с таким видом, словно я ее убеждал в обратном.
-Ты наблюдательна, –иронично замечаю в ответ, откидываясь на спинку стула.
-Ты всех сюда привозишь трахать? –грубо спрашивает. Нет. Обвиняет. А мне и смешно и волком выть хочется. Вот об этом я и говорил, ни черта у нас не получится. Ну, зачем мне этот головняк да еще после двенадцати часов мозговыноса на работе? Я ее, конечно, понимаю. Задело девчонку, но какой смысл затевать скандал? Чего она от меня хочет? Чтобы я сказал, что она исключительная и особенная? Может, и стоило, конечно, влить ей компот в уши, но опять же– зачем, если завтра я помашу ей рукой?
-Тебя действительно это интересует? – вежливо до зубного скрежета, но голосом полным убийственного сарказма уточняю у нее. Я понимаю, что не стоит быть таким ублюдком, но ничего не могу с собой поделать. Терпеть не могу, когда лезут туда, куда не надо. Она мне вообще кто, чтобы задавать подобные вопросы?
Чайка побледнела, губы задрожали, а глаза заполыхали, но не слезами, а гневом даже яростью.
-Меня интересует, что между нами происходит! –цедит она сквозь зубы.
-Неужели?! – вырывается у меня смешок. Меня честно удивляет, что ее только сейчас взволновал этот вопрос. Или она надеялась, подарит мне себя на голубом блюдечке такую нетронутую, и я растаю? Ну, я конечно, польщен, но не более.
-Хорошо, давай начистоту, -предлагаю с тяжелым вздохом. Перспектива раскладывать ей все по полочкам мне совсем не улыбалась, но она сама так захотела.
-Давай, – вызывающе бросает она. Что ж, просила – получите и распишитесь. Претензии о моральном ущербе не принимаются.
– Ну, прежде всего, мне не нужны отношения, включающие в себя подобные истерики, –начал я, стараясь щадить хоть немного ее чувства.
-Истерики? По-твоему это истерики? –возмутилась она, вызывая у меня раздражение.
-По-моему, это неуместные претензии и глупые вопросы!– отчеканил я. Чайка прикусила губу и с шумом втянула воздух.
-Вот даже как, – резюмировала она с таким видом, что я почувствовал себя настоящим козлом. И это настолько взбесило меня, что я едва сдерживался, чтобы не послать ее на хрен. Но, тем не менее, усмирял свой гнев, ибо сам виноват. Вот, что бывает, когда связываешься с восемнадцатилетними провинциалками.
-Слушай, я занятой человек, у меня каждая минута расписана, поэтому нет совершенно никакого желания выяснять отношения с кем бы то ни было в свободное время. Мне не нужен этот гемор, мне его на работе хватает с лихвой. Я хочу приятного времяпровождения без всяких обязательств и уж тем более, мозго*бств. Со своей стороны готов оказать материальную поддержку, –выдал я ничего не выражающим тоном.
-Другими словами – тебе нужна безропотная шлюха, готовая по первому твоему зову раздвинуть ноги и ублажать тебя с предупредительной улыбочкой весь вечер? – подвела она итог.
-Называй, как хочешь, –отзываюсь абсолютно невозмутимо.– Для меня это вполне взаимовыгодное соглашение и ничего унизительного или оскорбительного для женщины в нем не вижу. Если так рассуждать, то все мы проститутки, ибо жизнь отымеет каждого по определенному тарифу.
-Предлагаешь мне стать твоей шлюхой? –с возмущенным смешком интересуется она, кажется, пребывая в некотором шоке.
-Ничего я тебе не предлагаю. Просто озвучил свою позицию в данном вопросе, а что тебе делать –решай сама. Мы, кажется, уже сталкивались с подобной дилеммой, когда речь шла о курении.
-Ты манипулятор, Гладышев, и тиран. Как у тебя все прилично обставлено. Прикормил баснями типа все в твоих руках, а на самом деле: либо делай, как я хочу, либо проваливай. По-твоему это выбор? Выбор, серьезно?– горячась, допытывается она, я же молчу. Да и что я должен сказать?! Впрочем, ей и не требуется ответ, она сама отвечает на своей вопрос патетическим тоном;