Loe raamatut: «Воспитанница института для благородных девиц», lehekülg 5
Глава 9
С седьмого класса ко всем прочим наукам нам добавили новые предметы: во-первых, опытную физику, которая мне очень понравилась, потому, что уроки были забавные и самостоятельные задания не задавали; во-вторых, историю архитектуры – науку скучноватую, но, лично для меня, понятную и легкую для изучения; в-третьих, геральдику.
Вот геральдика… Полезности и применения этой науки я не понимала. На уроке я с жалостью смотрела на нашего учителя. Не хотела бы я посвятить жизнь изучению гербов, традиций и практики их использования. За месяц я так и не поняла: зачем они нужны? К чему нам изучать строение, употребление, правовой статус гербов и их соответствие особым, исторически сложившимся правилам? Эта самая геральдика определяет, что и как может быть нанесено на государственный герб или фамильный герб, объясняет значение тех или иных фигур. К счастью, рисунки запоминала легко, поэтому этот бесполезный, по моему разумению, предмет, хотя бы, не показался сложным. И на том спасибо Богам!
Я быстро прочувствовала, что из-за увеличения количества уроков и балетной нагрузки, свободного времени у нас «мышек» остаётся совсем немного. Хорошо, что в нашем расписании остались обязательные ежедневные часовые прогулки в парке после обеда.
Прогулки я обожала. Старалась отойти в сторону ото всех, чтобы полюбоваться природой и насладиться относительным одиночеством. Здесь в институте остаться наедине с собой можно только в спальне под одеялом или во время одного из наказаний, когда провинившуюся запирают в подвальной кладовой.
Мне не подходят оба эти варианта уединения. Я так устаю, что засыпаю, едва голова касается подушки. А настолько провиниться, чтобы быть запертой в подвале ещё не приходилось, да и не хочется. Поэтому, пока я просто удалялась в парке от остальных на максимально допустимое классной дамой расстояние и отворачивалась от всех девчонок.
Сегодня снова стояла удивительно тёплая и солнечная для осени погода.
– Александра!
Я оглянулась на зов и увидела, что ко мне бежит Ольга.
Классная дама с укоризненным выражением лица покосилась в нашу сторону. Я сразу поняла её неудовольствие: воспитанницы должны передвигаться степенно, говорить приглушенно.
– Азалия Львовна смотрит, – тихо предупредила девятиклассницу. Что ей от меня надо?
Ольга мгновенно опустила голову и пошла медленно. Я стояла в самом конце кленовой аллеи и с любопытством ждала пока она сама подойдёт. Ничего хорошего от своей соперницы по балетной группе я не ждала, поэтому даже не подумала пойти навстречу. Едва Ольга приблизилась ко мне, она крепко подхватила меня под руку и потащила за собой ближе к забору, прямо по ещё зелёной траве, потому что выложенная каменными плитами дорожка закончилась.
– Эй! Да, что тебе надо? – попыталась я незаметно вывернуться.
Привлекать внимание классной дамы не хотелось, потому, что, если Азалия Львовна заметит нашу потасовку, разбираться не будет, накажет обеих.
– Только что у нас был урок хореографии, – загадочно прошептала Ольга, хотя рядом никого не было и можно было говорить нормально.
– Ну и что?
– К Майе Рудольфовне прибежала взволнованная директриса. Сама! Не вызвала Майю в кабинет, а лично принеслась! И вызвала её в коридор для срочного разговора.
Я перестала вырываться. Стало понятно, что старшие девочки что-то подслушали и мне было интересно, что именно. Ольга явно собиралась со мной поделиться.
– Послезавтра балет повезут во дворец! Миленькая, душечка, ты же всего лишь семиклассница! Уступишь мне соло в двойке? А я в долгу не останусь! Я за тебя месяц могу любую работу делать. А?
Ольга шептала, но было столько визгливого восторга в этой фразе, столько мольбы, что мне казалось – она кричит.
Очень медленно ко мне приходило понимание, что я теперь «мышка», и тоже поеду. Где-то глубоко внутри начало зарождаться и волнами растекаться по телу радостное волнение. Я посмотрела на запертые, как обычно, ворота и дежурного учителя возле них. За все четыре года я ни разу не выбиралась за стены института!
– Завтра у нас не будет уроков. Майя Рудольфовна сказала, что будем целый день репетировать, отдыхать и снова репетировать. Ты согласна, душечка? Уступишь, а?
Тут я, наконец, сообразила, о чём девятиклассница меня просит и ради чего сейчас так бежала.
Хотя за Ольгой по-прежнему остались места в каких-то двойках или тройках, танцах, где две или три балерины двигаются в унисон, выполняя одинаковые движения, видимо, Майя Рудольфовна с директрисой решили показывать во дворце другие дуэты.
Я сразу догадалась, почему Ольга умоляет об уступке именно меня. Дело в том, что до моего перехода в «мышки», именно она танцевала па-деде, адажио, ноктюрн и элегию в двойке с Ангелиной. А с этого года Майя Рудольфовна поставила в этот дуэт меня. Видимо, Ольга как-то прознала, что во дворце решено показать что-то из того, что сейчас танцуем мы с Ангелиной.
Она действительно может с успехом заменить меня, так как дольше репетировала эти танцы, однако, соглашаться я не спешила. Впрочем, не могу сообразить зачем нужно моё согласие? Майя Рудольфовна всегда принимает решение сама. Или Ольга хочет, чтобы я соврала учителю, что заболела или, там, ногу потянула?
– А почему?.. Зачем?.. Как?.. – в груди теснились вопросы.
Я слишком растерялась, поэтому мне не удавалось быстро их до конца сформулировать, но Ольга поняла меня и сейчас, как никогда, готова была угождать мне подробными ответами.
– У принцессы Лолы день рождения, круглая дата, двадцать лет. Во дворце будет очень-очень много приглашённых на торжество, которое продлиться целую неделю! Прибудут высокопоставленные гости из разных стран. На второй день, после дня двадцатилетия, Лола будет выбирать дракона для помолвки. У них с этим строго: драконы женятся в двадцать пять лет, а драконицы начиная от двадцати до двадцати пяти. Принцы и другие знатные женихи даже из самой Андарии прибудут! Заявлена большая развлекательная программа. Наш балет тоже пригласили. Я так волнуюсь! Пожалуйста, Сашенька, ты ещё маленькая, а мне в следующем году выпускаться. Иногда девочку и после девятого класса выпускают, если есть желающий оплатить все годы её обучения и воспитанница успешно сдаёт выпускные экзамены, чтобы не уронить честь заведения. Там будет столько интересных молодых драконов! Ведь все женихи прибывают с друзьями, сопровождением, младшими братьями, в конце концов! Это такой шанс!
– А кто поедет?.. – я опять не договорила вопрос, как Ольга начала отвечать.
– Во дворец? Балетные мышки и выпускницы, конечно! Все! Ты не знала? Мы иногда выезжаем с выступлениями: все вместе, или только двойка или тройка. Это Майя Рудольфовна решает или директриса. Я, например, в седьмом классе три раза выезжала, а в восьмом – пять. Послезавтра, во дворец – это будет мой девятый выезд. И такой необыкновенный! Спасибо Богам!
– А почему необыкновенный?
– Ну как же! Сама посуди. Один раз в год наш балет обязательно выступает в сиротском доме на ежегодном благотворительном концерте. Все девочки из нашей балетной группы и группы выпускного класса едут в двух закрытых экипажах. Приезжаем, а сиротский дом окружен таким же забором, как наш институт. Снаружи он – унылое серое здание, а внутри него – такие же голые коридоры, как у нас, только с облезлой краской на стенах. Выходим, танцуем, садимся в экипажи и возвращаемся обратно. Всё!
– Да, уж…
– И то, мы счастливы! По дороге, между шторками на окнах экипажа, в щёлочки, по очереди столицу рассматривали. В сиротском доме порадовались, что у нас просто шикарные условия для жизни. В комнате, где мы танцевали, успели полюбоваться на людей разных, интересных. Мы потом долго делились впечатлениями и обсуждали их. Это… как глоток свободы.
– Понятно…
– Ничего тебе не понятно! В сиротский дом – самые короткие выезды и то сколько волнений! На них всех девочек брали. А в другие выезды мы из кожи вон лезли, так старались попасть в число отобранных для выступления.
– Ты говоришь, за два года в «мышках» восемь раз выезжала? Дважды, так понимаю, это был сиротский дом, куда раз год всех возили, а остальные твои шесть выступлений где были?
– Остальные шесть раз нас приглашали в очень высокопоставленные семьи драконов на разные торжества. Драконы обожают балет. А драконьим мужам очень нравятся балерины, но, имей в виду, содержанок берут только неженатые молодые драконы до двадцати пяти лет. Потом они женятся и становятся верны своим жёнам. Даже не надейся, став экономкой или гувернанткой в доме дракона, соблазнить главу семейства. А уж замуж за дракона выйти у нас есть шанс только, если он вдовец.
– Очень надо!
– Надо! В каждом доме мы старались понравиться молодым драконам. Кроме молодости, у них, к тому же, много денег, поэтому так хорошо, если они выбирают в содержанки кого-то из нас.
– А как же любовь, Оля? Деньги так важны?
– Глупая ты ещё. Думаешь тебя здесь бесплатно учат? Если не найдётся дракон или такой мужчина, который выплатит институту всю сумму за твоё пребывание здесь, ты должна будешь полжизни отдавать половину своего заработка в уплату долга за обучение. Если не всю жизнь…
– Да? Ах, да… – я вдруг что-то такое припомнила из подслушанного разговора мачехи и деда.
– Это тебе, когда перейдёшь в девятый класс подробно разъяснят. У нас в начале курса специальный урок на эту тему был, где директриса лично рассказывала, что, если нас возьмут в жёны или в содержанки, то наши благодетели выплатят институту долг за наше обучение без права в будущем потребовать от нас его возмещения.
– Лучше бы тогда в жёны…
– Лучше бы?.. Богатые человеческие мужчины, которые платят за жену, то есть, за нас институту, а не отпихиваются от липнущих к ним девок руками и ногами, как правило, старые и безобразные. Может не безобразные, но старые – всегда! Хочешь замуж за старика? А драконы, пусть это ненадолго, зато молодые, красивые. Поэтому, даже, если потом, при самом худшем варианте, дракон институтку выгоняет без выходного пособия и не устроив её дальнейшую судьбу, то она хотя бы остается без долгов и в будущем сможет работать только на себя. Но в основном, драконы дают бывшей содержанке хорошие деньги и подарки на прощание. А уж принц…
– Понятно…
– Да. А ты думаешь почему все девочки на выпускном балу используют малейшую возможность, чтобы хоть кому-нибудь понравиться? Впрочем, нам с тобой не о чем особо волноваться. Балерин всегда всех разбирают. Среди нас, наоборот, волнуются те, кто хочет поступить на службу в театр. Во дворце, кстати, и из театра труппа будет выступать. Наталия мечтает поговорить о себе с директором.
– Если она, как все солистки попадёт к принцу, то к чему этот разговор? Он всех содержанок выдаёт замуж.
– Да, я тоже так думаю. Не знаю, что Наталия будет делать. Тем более, в этом году будут выбирать содержанку уже два принца. Спорим, второй тоже возьмёт нашу, балетную? Кстати, младший принц домой даже на каникулы не прилетал, а на двадцатилетие сестры его отпустили из военной академии на целый месяц. Говорят, вся столица обсуждает его прибытие. Так как? Уступишь?
– Ладно. Если Майя Рудольфовна позволит…
– Нет! Мы ей не скажем. Я просто выйду вместо тебя в последний момент. А ты потом скажешь, что перед самым выходом ногу подвернула, и я тебя срочно подменила, потому что знаю танец. Вдруг Майя кого-то ещё поставит к Ангелине в пару! Я не хочу рисковать. А я тебе… что захочешь! Договорились, а?
– Ну, ладно…
Глава 10
Через два дня мы отправлялись во дворец уже ближе к вечеру, в сумерках. Нас провожал весь институт. Любопытные мордашки девочек мелькали в каждом окне, а учителя и классные дамы высыпали на крыльцо. Я заметила выглядывающих из-за угла здания Степаниду и других работниц кухни. Они, видимо, пришли поглазеть на наш отъезд с заднего двора, там был второй, чёрный вход в здание.
Пока мы суматошно погрузились в экипажи, уже начало совсем темнеть.
Мечтая об этой поездке, единственное, что я всё время почему-то представляла – это, как передо мной открываются наши институтские ворота. Но в реальности так и не увидела этого.
Вообще, никакой, даже малейшей, возможности хоть одним глазком посмотреть на столицу через щели в зашторенных окошках кареты мне не представилось. Как самой младшей и, главное, самой мелкой, мне оставалось лишь завистливо слушать восторженные ахи, охи и другие восклицания тех девочек, которое отвоевали себе места по краям сидений и смогли хоть что-то увидеть. Я же, зажатая с обеих сторон, сидела строго по центру, не солоно хлебавши, спиной по ходу движения. Когда наш экипаж замедлил ход и девочки у окна завизжали, что мы подъезжаем ко дворцу, и какой он такой-растакой, было особенно обидно, что мне ничего не видно.
Карета, в которой я ехала, вместила в себя десятерых институток, по пять балерин на каждом сиденье. По приглашению Правящего дракона во дворец везли всех танцующих балет девочек с седьмого по десятый класс. Нас, таких, было всего одиннадцать.
Во второй карете сидело всего трое пассажирок: десятиклассница солистка Наталия, наш учитель хореографии Майя Рудольфовна и директриса института. Правда, туда ещё положили наши пачки, пуанты и прочее, нужное для представления.
Когда, ещё во дворе института, мы все рассаживались, я заметила, что Наталия оказалась посередине, между директрисой и Майей. В тот момент я с сочувствием подумала, что вряд ли нашей солистке сегодня представиться возможность поглазеть на мир за стенами института через окно экипажа. Кто же знал, что через пять минут, в другой карете, я буду сидеть так же, как Наталия, с соседками по бокам, и это сочувствие мне самой пригодится!
Зато, когда наши экипажи, наконец, остановились, открылись дверцы, и мы нетерпеливо высыпали наружу, мои жадные ошалевшие взгляды заметались, вокруг, пытаясь успеть рассмотреть всё и вся. Однако, из-за восторженного волнения, целостная картинка никак не складывалась, получалось выхватывать окружающее какими-то фрагментами.
Так оно и запоминалось.
Вот, огни в изящных фонарных светильниках, убегающие яркими мигающими дорожками в чёрном небе, вдоль подъездной аллеи к воротам… Это одна картинка.
Другая – подъезжающие экипажи с гербами на дверцах. А, вот для чего геральдика! Чтобы знать, чья карета к дому подъехала!
Мужчины в белых с золотом костюмах, стоявшие по бокам у парадного входа во дворец, их завитые парики и руки в белых перчатках, тянущие на себя огромные резные деревянные ручки на створках входной двери, чтобы пропустить господ – третья картинка.
Во дворец как раз входили какие-то очередные гости и мне удалось заметить кусочек роскошного убранства вестибюля дворца – четвёртая…
Все фрагменты окружающего отпечатывались в моей памяти так ярко!
Нас с девочками привычно построили парами и повели куда-то вглубь территории, в обход дворца, к боковому входу. Там было тихо и пустынно, но также красиво, как и с передней стороны здания. Я попыталась было по некоторым элементам этого прекрасного строения определить его архитектурный стиль. Ампир? Спрошу у учителя.
У бокового входа нас встречал очень важный, упитанный дяденька с пышными рыжими усами, в чёрном смокинге, с белой манишкой и высоким стоячим воротником, который врезался в его двойной подбородок. Мне показалось, что именно этот воротник не позволял ему нормально держать голову, поэтому он слишком высоко задирал нос, когда сопровождал нашу процессию по извилистым бесконечным коридорам дворца. Мимо нас, всё время, обгоняя или двигаясь навстречу, во все стороны сновали какие-то люди. Сначала это явно были служащие, судя по одежде. Потом, по мере нашего продвижения, начали попадаться господа, судя по роскошным нарядам, украшениям и презрительно высокомерным взглядам в нашу сторону.
Наша директриса почти всю дорогу что-то заискивающе говорила усатому, семеня чуть позади и сбоку от него.
– Это апартаменты принцессы Лолы, – густым басом, наконец, объявил наш важный сопровождающий, пропуская нас с девочками в чудесную розовую комнату. – В замке слишком много гостей, поэтому Её Высочество милостиво позволила использовать для подготовки благородных девиц к выступлению одну из комнат в своих покоях. Входите!
Пока мы проходили, директриса стояла у входа и лебезила перед усатым:
– Передайте нашу сердечную благодарность Её Высочеству! Она так добра и щедра! Скажите ей, что мы были безмерно счастливы получить приглашение выступить на празднике по случаю дня её рождения! А ещё…
– Вести себя тихо и незаметно! – вдруг рявкнул усач, перебивая её.
Мне кажется, что наша директриса немного утомила его своими разговорами.
Мы с девочками и так молчали, переполненные впечатлениями, а после этого рыка и вовсе онемели. Будто прикрываясь ими, мы прижимали к груди свои пачки, которые по приказу Майи Рудольфовны забрали с собой из экипажа и несли в руках. Усатый грозно осмотрел нашу сбившуюся в стайку, сломавшую ровный парный строй, группку в центре кричаще розовой комнаты и молча ушёл, аккуратно затворив за собой дверь в коридор.
Помещение оказалось смежным с двух сторон. Две боковые двери розовой комнаты были широко распахнуты.
Комната справа выглядела как роскошная гостиная. Там были канапе на высоких резных ножках из красного дерева, с красивой золотистой обивкой, мягкие, даже на вид, диваны, фигурные банкетки с разбросанными по ним круглыми подушечками, и столики разной формы и размеров -всё в одном стиле. Мне удалось лишь мельком заглянуть в эту золотую комнату до того, как директриса скомандовала приглушенным голосом:
– Девочки, быстренько переодевайтесь!
Было странно и неловко снимать с себя почти всю одежду в незнакомом месте, особенно учитывая, что двери с двух сторон выделенной нам комнаты были открыты.
Я быстро заглянула и в другую смежную комнату. Там тоже никого не было. Убранство помещения отличалось по цвету от розовой и золотой комнаты. Ковры на полу, обивка, портьеры, мебель – всё выдержано в бело-голубых тонах. А ещё, меня там поразило большое количество зеркал в полный рост, вставленных в изящные серебряные рамы и расположенных по всей комнате в самых разных местах. Их было почти так же много, как у нас в зале для занятий хореографией. Однако, у нас зеркала висели прямо на стене, вдоль которой шёл станок.
– Алекссссандра! – услышала я недовольное шипение директрисы. – Прекрати совать нос, куда не следует! Быстро переодевайся!
Я оглянулась. Девочки сбились в кучку в одном из углов розовой комнаты. Они лихорадочно стаскивали с себя форму, немилосердно толкая друг друга, и складывали её на банкетку у стены. Я поняла, что к ним мне уже не втиснуться, особенно, учитывая, что некоторые девочки уже начали надевать пачки. Поэтому я пристроилась в другом углу, наискосок. Я начала переодеваться в балетный наряд находясь как раз напротив голубой комнаты, стоя за большим розовым диваном.
Свою почти новую серую форму я аккуратно повесила на высокую боковую спинку дивана. Расправила белую пачку. Заплела тугую косу и начала закручивать её на голове тугим узлом. Я уже заканчивала убирать волосы, когда заметила, что дверь в комнату с зеркалами открылась и туда ввалилась шумная компания девушек, и принцесса Лола с ними.
– … если он очень-очень постарается! – обрывок фразы, с которой вошла Лола, завершился её весёлым смехом и согласным угодливым хихиканьем её подружек.
– Да, выбор у тебя просто огромный!
– Девочки, а какой андарский принц красавчик! Да?
– Говорят, у него дракон стального цвета, а чешуя сверкает на солнце, словно, серебряная!
– Я слышала, что и младший брат его такой же!
– У них весь королевский род в народе зовут Серебряным!
– Ха, а наш род зовут Золотым! – высокомерно заявила Лола.
– Ло, а наследник Вольдемар уже выбрал себе невесту? – спросила одна из девушек, самая высокая среди всех. – Ему уже в следующем году нужно жениться, а помолвки ещё не было.
– Даже не знаю, что ответить. Матушка ломает руки от беспокойства. Он каждую неделю говорит о другой драконице. Уже всех перебрал, – вздохнула принцесса.
Я критически взглянула на подружек Лолы. Не было ни одной настолько же стройной и изящной, как наши балерины. Зная предпочтения наследного принца, который неизменно выбирал в содержанки солистку балета, даже я в свои небольшие годы понимала, что эти девушки зря с такой надеждой сейчас смотрят на Лолу – её брат не выберет никого из них.
– Говорят, его новая содержанка, эта институтка Элеонора, всего два месяца во дворце, а уже совсем нашему дорогому принцу мозги запудрила, – вступила в разговор ещё одна девушка.
– Да, девочки, она – препротивная девица! Маменька уже несколько раз призывала её к скромности и порядку, дважды даже наказывала.
Тут же послышались взволнованные возгласы:
– Ах!
– А что Вольдемар?
Я закончила закреплять на голове туго заплетённую косу и села на пол, чтобы завязать ленты на пуантах. Но дальнейший разговор продолжала слушать, как и все наши балетные девушки, стоявшие в углу за стенкой голубой комнаты. Юным драконицам их не было видно. Меня сплетницы могли бы заметить, пока я не села на пол, но этого не произошло, а теперь, за высокой спинкой дивана я была никому не видна.
– Вольдемар ссорился с матушкой из-за этой девки, представляете? Повышал голос на родителей! Отец ему за это такое устроил! А этой тощей стерве, главное, ни холодно, ни жарко! – визгливо жаловалась подругам Лола.
Они тут же поддержали её:
– Да, эти девки часто мнят о себе, что они что-то в этом мире из себя представляют только из-за того, что некоторое время согревают постель нашим будущим мужьям.
– Глупые гусыни, не понимают, что наши драконы ими просто пользуются, как бумажными салфетками. Их срок службы короток. Только что была белая и чистая, одно движение – и в мусор!
– Не понимаю, почему человеческие мужчины, иногда весьма уважаемые, берут их замуж?
– Милая, ценность бывших содержанок в том, что их мужья имеют некоторые привилегии от того дракона, который всучил им девицу. Конечно, если красотка смогла хорошо послужить в своё время. Ну, и приданое, которые дают наши мужчины в качестве отступного тоже много значит.
«Противно как» – вдруг подумала я и приняла для себя важное решение. – «Ни за что не соглашусь стать содержанкой дракона. Лучше всю жизнь долги буду отдавать». Я закончила завязывать пуанты, но вставать не спешила, опасаясь быть обнаруженной.
– Скорее бы Вольдемар сменил Элеонору на новую девчонку. Матушка очень на это надеется. Даже пригласила институток выступить на моём дне рождения. Наследник каждый раз влюбляется в новую солистку балета, которую видит.
Я со своего места увидела, как Наталья плюхнулась на банкетку, прямо на сброшенные формы девочек. Она жалобно посмотрела на Майю Рудольфовну. Та закусила нижнюю губу, а мы знали, что она всегда так делает, когда усиленно думает, и провела взглядом по всем нашим девочкам. Видимо не нашла, что искала… Пошарила по комнате и наткнулась на меня… Ой! Не надо! Не смотрите на меня так, Майя Рудольфовна!
Что это она задумала?!
– Ой, девочки, а эти институтки где-то здесь, в моих покоях! – слышу я голос принцессы. – Готовятся к вечернему выступлению. Пойдёмте на них посмотрим?
Судя по приближающимся голосам, я поняла, что вся шумная компания дракониц входит в розовую комнату.
