15. Максим
Максим был вне себя от ярости. Каждый волосок на его теле вздыбился, ощетинился, как у дикого зверя в минуту опасности. Животная неконтролируемая ревность пронзила всё существо, причиняя почти физическую боль. Он уже сделал шаг вперёд, чтобы прекратить этот долгий показушный поцелуй, оторвать Алёну от Ивана, встряхнуть, посмотреть в глаза… И что дальше? Сейчас сказать "выбирай" он не мог.
Максим развернулся на 180 градусов и пошел к выходу из больницы.
До трясучки захотелось курить. Вообще-то он давным-давно бросил, но сейчас жизненно необходимо было успокоиться. "Стрельнул" у кого-то сигарету, вышел на больничное крыльцо, подошёл к металлическим перилам, медленно втянул в лёгкие влажный мартовский воздух.
Почему так? Каждый раз, когда намечается судьбоносное решение появляется Забродин и вносит свои "поправки". И сегодня он опять оказался на шаг впереди. Сто процентов знал, что Максим побежит следом и виртуозно срежиссировал ситуацию. Манипулятор хренов.
Ларин задумчиво вертел в пальцах сигарету, оглянулся, у кого бы прикурить, и с удивлением обнаружил в двух метрах от себя Ивана.
Забродин встал рядом, вытащил из кармана пачку Кента, зажигалку, молча протянул Ларину.
– И мне прикури, – спокойным голосом произнес он.
Мужчины затянулись и дружно уставились на начинающий таять ближайший сугроб, как будто там было что-то очень интересное. Тягостное молчание повисло в воздухе.
– Зачем ты вернулся, Ларин? – в голосе Ивана звучала вековая усталость, – Здесь давно уже тебя никто не ждет.
– Почему ты так в этом уверен?– огрызнулся Максим.
– Я в этом не сомневался с тех давних пор, когда Алёна сделала свой выбор. Не в твою пользу.
– Выбор?– захлебнулся от негодования Максим,– А кто ей дал выбрать? У неё не было полной картины. Ты спрятал её, я не смог объясниться.
– Она видела вас, ты забыл? Ей не нужны были никакие объяснения.
– Ты устроил ту ситуацию, – зашипел Максим.
– У тебя есть доказательства?– ледяным тоном спросил Иван, – Или всё-таки нет? Несмотря на это, ты всегда можешь дать мне по морде.
– Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Последнее дело – бить инвалида.
– Да, Максим. Жизнь научила меня делать сильной стороной свои недостатки. И моя жена никогда от меня не уйдет.
– Это почему же?
– По той же причине, что ты не можешь меня ударить. Хочешь, но не можешь. Я допускаю, что её к тебе тянет, даже что ради тебя она развелась бы со мной, здоровым, богатым и успешным. А вот бросила бы та Алёна, которую ты знаешь, больного человека, нуждающегося в помощи? Ни за что на свете. Уезжай, Ларин. У тебя нет шансов, – Иван кинул недокуренную сигарету в сугроб и, опираясь на трость, направился в сторону белого внедорожника, припаркованного рядом, оставляя Максима в тяжёлых раздумьях. Садясь в машину, Забродин обернулся:
– Хотя есть один. Ты можешь меня убить. Но тот Макс Ларин, которого знает и любит моя Алёна не способен на это.
– Зачем ты мучаешь её, Иван? Что ты сейчас можешь ей дать? Вялый секс? Беганье вокруг тебя с таблетками, капельницами и тонометром? Ей нужен мужчина, а не ещё один ребенок.
– Мимо. Не попал, – равнодушно заметил Забродин, – Ты неглупый мужик, Максим, прекрасно знаешь, что я прав, а говоришь все это сейчас от отчаянья. Я никого не держу. Она сама не уйдет. Не сможет.
– А ты подумал как будешь жить, если у тебя случится повторный инсульт и ты будешь прикован к постели?
– Тогда с чистой совестью убей меня, Ларин. Я искренне прошу тебя об этом. Только так, чтобы она не догадалась что это сделал ты. Иначе вместе вы никогда не будете.
"Демон, не человек", пронеслось в голове у Максима.
16. Иван
Шестнадцать лет назад.
Иван медленно приходил в себя в палате реанимации. Сквозь пелену затуманенного сознания слышался писк аппаратуры. Комната с белыми стенами, кровать с приподнятым изголовьем, он весь опутан какими-то проводами, обклеен датчиками, в руке – капельница. И незнакомый мужской голос зовёт его по имени:
– Иван! Слышишь меня? Просыпайся, я знаю, что ты уже в сознании.
Забродин с трудом разлепил глаза и
огляделся.
– А где Алёна?
– Сергеева, что-ли? Я их домой с Максимом отправил. И так целый день возле тебя просидели. А чего тут высиживать, опасность миновала. Ты вообще в курсе, что в рубашке родился? Не окажись рядом с тобой два врача, наверняка уже ласты бы склеил. Шутки ли, анафилактический шок вместе с отеком Квинке. И Ларин ведь молодец, догадался надрез на трахее сделать и дозатор от водки туда засунуть. Потом всю дорогу тебя качал и дышал. Короче, ты им с Сергеевой по гроб жизни должен.
– Я здесь надолго?
– Ишь ты, какой прыткий! Утром ещё тот свет видел, а уже домой собрался. Если всё будет по плану, завтра в отделение переведем. А там, как лечащий доктор решит. Короче, неделя, не меньше.
Черт, как всё сложно. Что делают люди, когда враг и соперник спасает им жизнь? Наверное, испытывают чувство признательности и благодарности? И что, начинают дружить? С Лариным? Это когда он днём Алёну за ручку держит, целует, а ночью с ней в постели кувыркается? Издеваетесь? Хочется взять нож и метнуть ему прямо в глаз. Только нельзя вот так, напрямую. Придется поиграть, сделать вид что смирился.
А для этого нужна Юля. Она справится. Не в первый раз. Нужно попросить её навестить выздоравливающего.
Глаза Юльки сверкали недобрым огнем.
– Значит, наивную чистую девочку тебе захотелось, Забродин… А мной попользовался – можно и на помойку? – голос девушки предательски задрожал, она отвернулась к окну.
В голосе Ивана звучал металл. Он был полон решимости изменить жизнь, рвал последние нити, соединявшие его с прошлым.
– Я ничего тебе не обещал. И ты об этом знала с самого начала. У нас договор, забыла? Я тебя обеспечиваю, ты даёшь мне то, что нужно мужчине от женщины. И все. Поэтому, не надо истерик, Юля.
Но девушка уже взяла себя в руки.
– Даже не начинала. Просто подумай, Иван, как ты с ней собираешься жить. Что у вас может быть общего? Она – врач, образованная, интеллигентная. В голове – высокие материи. А ты – вырос в интернате. Неотесанный чурбан, солдафон. Только и умеешь, что на разборки ездить, руки ломать, да шеи сворачивать. Ты себя в зеркало видел? Типичный бандюган, у тебя на роже написано.
Такие, как она с трудом терпят все то, что тебе нравится – сальные шутки, шумные компании. Их просто колбасит от шансона. А ещё она не знает, что у тебя руки по локоть в крови. Куда ты денешь своих криминальных дружков? Как объяснишь, что периодически появляются менты с обысками? Или думаешь у нее хватит ума тебя прикрыть, когда потребуется? Она из другого теста, Вань. Не уживетесь вы вместе.
Иван задумчиво посмотрел на Юлю:
– О моем прошлом она не узнает. Если ты не будешь открывать свой поганый рот, конечно. Для всех я солдат, служивший несколько лет в Чечне по контракту. Мне тяжело об этом вспоминать, поэтому рассказов не будет. Родители умерли. Вырос в интернате. И это чистая правда.
Насчёт общих интересов ты права, но это ничего не меняет. Зацепила меня девчонка. Поэтому – будет моей – и точка. Я так решил. Иван Забродин всегда добивается, чего хочет.
Все равно с криминалом пора завязывать. Я готов начать новую жизнь. Ментов куплю. Да и нет у них на меня ничего, по большому счету. Я следов не оставляю. Близких друзей я не завел, так, подельники, собутыльники. Зато они есть у Алёны. Тоже врачи, приличные люди.
В аграрный институт поступлю. Легальным бизнесом займусь. Землю обрабатывать начну. Теплицу построю, огурчики-помидорчики буду выращивать.
– Какая теплица? Какая земля? Не поедет Алёна в деревню. Она – врач. Ей все это до одного места.
– Ну и пусть себе врачует. Мы станем примерной семьёй. Я – фермер, она- доктор. Благородные профессии. А не захочет работать – пусть дома сидит. Деток родим, будем вместе с коляской гулять. Все бабки на лавочках будут от нас в восторге.
– Ты? С коляской? Совсем сбрендил, что-ли?
– Абсолютно нет. Я хочу настоящую семью и детей тоже хочу. Минимум двоих. Мальчика и девочку. Дом большой построю. Чтобы с бассейном, лужайкой и детской площадкой.
– Это все ты хорошо придумал. А парня её куда денешь? В асфальт закатаешь и в речку? Или в лесочке где-нибудь прикопаешь, прежде чем с криминалом завязать? – ехидно заметила Юля.
– Ну что ты, милая, – усмехнулся Иван, – Прекрасно знаешь, что так топорно я не работаю. А то давно бы зону топтал на строгаче.
Мальчика устранить ты мне поможешь, по старой дружбе, напоследок. Есть у меня одна мыслишка. А уж я в долгу не останусь. Перепишу на тебя квартиру, в которой живешь, деньжат подкину.
И, кстати, присмотрись. Хороший мальчик, видный, перспективный. Меня подручными инструментами практически с того света достал. Далеко пойдет. И это, Юля, твой шанс выбраться из того дерьма, которое ты называешь жизнью. Перейти на новый уровень.
17. Максим
Шестнадцать лет назад.
Максим, сидя в ординаторской, просматривал историю болезни Ивана Забродина. Вот ведь, бычара. Такого ничего не берет. Неделю назад чуть не отдал богу душу, а сейчас почти все анализы в норме, можно и на выписку. Сегодня сделаем контрольные, а завтра – домой. Подальше от больницы и главное – Алёны.
А то эта мать-Тереза каждый день ему еду домашнюю носит и потом по часу в палате сидит. Не может, видите ли по-другому: от хулиганов спас, за букетом для неё полез. Бесит. Нет, не Алёнка, она всегда такая, добрая и жалостливая: то сырников какой-нибудь бабуле-пациентке напечет, потому что ту родственники не навещают, то лекарства многодетной мамке за свои деньги купит. А вот Забродин, бедный-несчастный, умирающий, уже мысленно тра..ул её во всех позах. На самодовольной роже написано. Как будто существование Максима его совсем не волнует. Ну, ничего, это мы исправим.
Ларин открыл верхний ящик стола и достал оттуда красную бархатную коробочку. Поднял крышку. Изящное золотое колечко с чистым, прозрачным камнем сверкнуло в утренних лучах солнца. Хоть и маленький, но бриллиант. Чтобы купить его Максиму пришлось два месяца дежурить через сутки, то в хирургии, то в травматологии, выспаться нормально получалось всего раз в неделю. Остальные дни ходил как сомнамбула, клевал носом, засыпал стоя. Но оно того стоило.
Ларин представлял как подарит кольцо Алёне, вместе с предложением руки и сердца. Как загорятся её необыкновенные глаза, лицо засветится от волшебной улыбки. Это вдохновляло и придавало сил.
Скоро они закончат ординатуру и уедут из Залесска в качестве мужа и жены. У обоих уже есть предложения о трудоустройстве в крупные областные больницы.
Никого другого рядом с собой Максим видеть не хотел и просто не представлял.
Сначала они были просто друзьями. Веселая, смешливая, напитанная позитивом девчонка из параллельной группы по имени Алёна Сергеева часто затыкала его за пояс в университетских олимпиадах. При этом, никогда не важничала и готова была помочь, одолжить книгу, поделиться конспектом. Она была тем самым солнышком, которое светило, а не ослепляло, грело, а не обжигало, к ней тянулись многие. Удивительно, что такие девушки вообще существуют.
На какой-то студенческой вечеринке они оказались в одной компании, и Максим понял, что пропал. Вокруг крутилось много девчонок, но видел он только одну.
Облако золотисто-русых волос, тонкая фигурка, хрупкие плечи, зелёные глазищи на пол лица, ослепительная улыбка и бешеная харизма. Как будто светится вся изнутри и притягивает, как магнит. Но сама вообще не осознает этого. Вокруг неё много ребят, со всеми шутит, смеется, но близко не подпускает. Не девчонка – свой парень. Ни грамма кокетства. Она просто не понимает как действует на мужчин.
Набрался наглости, подошёл, пригласил на медленный танец и она (о чудо!) согласилась. Прикоснулся легонько к руке, целомудренно приобнял за талию, заглянул в бездонные колодцы зелёных очей и увидел там себя, улетающего в бесконечный космос. Закрутило, расплющило, засосало, как в черную дыру. Всего, без остатка.
Захотелось увести и не отпускать. Спрятать от всех в глубокой пещере, как дракон украденное сокровище, и владеть единолично. Моя. Никому не отдам. Странно, но она, вроде, и не против. И чем же ты, шалопай Ларин, заслужил свое счастье?
В этих отношениях был полный симбиоз. Как будто два живых организма существовали как один, дополняли и уравновешивали друг друга, дарили друг другу крылья.
Он сдувал с неё пылинки, не позволял перегружать себя, она, в свою очередь следила чтобы Максим, по возможности, высыпался и был накормлен. Если у кого-то был завал на работе, разгребали оба, вдвоем оформляли истории, писали дневники, смотрели больных. Заведующие отделениями сначала ругались, но потом поняли, что эти двое повернуты друг на друге и на работе, поэтому пытаться разделить их бесполезно.
Они обожали гулять по окрестным лесам, зачитывались зарубежным фэнтэзи и слушали русский рок.
Алёна каким-то невероятным чутьем всегда угадывала его желания. Как будто в голове Максима было установлено подслушивающее устройство. Только подумал, что неплохо бы выпить кофе, и она появляется в дверях с горячими стаканчиками.
Он тоже старался ей угождать и баловать.
Однажды девушка листала каталоги с медицинской одеждой и оборудованием. Глаза Алёны горели при виде дорогущих кардиологических стетоскопов. А ещё запали в душу медицинские костюмы с вышитыми фамилией именем и отчеством. И Ларин, угробив почти целую зарплату, заказал все, что ей понравилось. С именными бирками. Только на них значилось "Ларина Алёна Николаевна". Дарить сразу не стал. Боялся отпугнуть, откладывал до окончания ординатуры. Но, кажется, пора.
Максим спрятал свои "дары богов" в ящик стола и пошел проверить как там Забродин.
Вошёл в палату и удивлённо застыл на пороге. Иван сидел на кровати, скрестив по-турецки ноги. А у окна расположилась молодая и весьма привлекательная брюнетка. Черные блестящие волосы ниже пояса, синие глаза, яркие губы, молочная кожа, стройная точёная фигурка. Хороша, зараза. Но Алёна лучше.
– Не помешал? – запоздало постучал по дверному косяку Макс,– У тебя, смотрю, посетители?
– Да. Знакомься, это Юля, моя подруга, – указал рукой Иван, – А это
Максим Ларин, врач, человек, которому я обязан жизнью.
– Ой, Максим, вы такой молодец, Иван мне все рассказал. Просто герой! – восхищённо защебетала Юлька.
– Да ладно вам, – засмущался Ларин, – Это моя работа.
– Ну, во-первых не каждый бы додумался,– начал перечислять Забродин, – во-вторых, не у всех бы хватило навыков, так что не умаляй своей заслуги, Макс. Спасибо тебе. И, я хотел бы тебя отблагодарить по-настоящему.
– А вот этого не надо. Категорически. Считай услуга за услугу. Ты Алёну от бандитов спас.
– Успокойся, я же не деньги тебе предлагаю. На турбазу съездим, отдохнем. Я стол накрою. Ты с Алёной, я с Юлей. Как на счёт следующих выходных?
– В принципе, можно, – почесал затылок Максим,– надеюсь, гадюк там не будет.
– А я-то как надеюсь! – засмеялся Иван.
18. Максим
Шестнадцать лет назад
Не скрывая трепета, Максим собирал сумку. Костюмы и стетоскоп подождут, а вот свечи, шампанское и фрукты нужно взять. И диск с инструментальной музыкой. Алёна её обожает.
Все это так не вяжется с образом сурового, циничного врача, в котором Максим пребывал последние несколько лет. Но ведь это для Алёны, его Алёны. Любимой и единственной. Это ведь такая малость. Мужчина ещё раз проверил заветную красную коробочку. Кольцо на месте. Букет цветов – в багажник, и прикрыть покрывалом, чтобы не углядела. Максим заметно нервничал.
Всё ведь будет хорошо? Они поженятся и будут жить долго и счастливо? А вдруг она откажет? Сердце прострелило могильным холодом. Да, ну, нет, не должна.
Турбаза находилась в сосновом бору на берегу живописной реки. Иван забронировал два домика. В одном расположились они с Юлей, другой был предназначен для Максима и Алёны.
Забродин постарался на славу. Чего только на столе не было: шашлык из осетрины, раки, экзотические фрукты. Но Ларину кусок в горло не лез. Он с тревогой ждал вечера.
Иван обнимался с Юлей, с Алёной мило беседовал в рамках теплого дружеского общения. И все равно, Максиму было неспокойно.
Девчонки пошли прогуляться по берегу. Парни остались вдвоем.
– Ты чего такой дерганый? – разливая водку по рюмкам, спросил Иван.
– Да так, тревожно что-то.
– А что за арсенал в машине прячешь? Букет, шампанское?
– Все-то ты рассмотрел…– хмуро проворчал Максим,– Молчи, сюрприз испортишь.
– Да ладно, я нож искал. Алёна ничего не видела. Предложение делать собрался?
– Хотелось бы. Жду вечера,– на долю секунды Максиму показалось, что Забродин хочет врезать ему прямо в челюсть. Что-то животное мелькнуло в серых, холодных глазах. Ларин даже приготовился поставить блок, но Иван отвёл взгляд и спокойно поднял рюмку.
– Важный шаг. За это надо выпить. Бери стопарик. По чуть-чуть. За ваше блестящее будущее.
Блин, померещилось. Совсем параноиком ты стал с этой работой, Ларин.
– Я много пить не буду, – отвечает Максим.
Снова в воздухе висит угроза. Ощущается на уровне первобытных инстинктов. Как будто ядовитая змея затаилась в засаде и ждёт удобного момента для броска. Хочется сыграть на опережение, ударить первым. И опять несоответствие предчувствия и картинки. Иван равнодушно жмёт плечами.
– Так я и не заставляю напиваться до поросячьего визга. Сам не люблю. Всего пол-стопочки, чтобы снять напряжение. А то тебя колотит от нервов. Времени много. К вечеру протрезвеешь. Давай-давай! Никуда не денется твоя Алёна. Здесь только я и Юля.
Карий взгляд Максима пересекается с наточенными клинками Забродинской стали во взоре. Нет, не стать нам с тобой, Иван, друзьями. Слишком хочешь ты мою девушку, невесту, почти жену. Хорошо скрываешь, но я-то знаю.
Парни опрокидывают по рюмке.
– Если помощь нужна, ты не стесняйся, говори, – Иван спокойно кидает в рот кусок шашлыка, – там, принести что-то незаметно или Алёну отвлечь.
Аскет, блин. Помочь он хочет.
Однако, остаток дня Иван вел себя идеально. Они играли в бадминтон, гуляли по лесу, варили уху. Все мужское внимание Забродина было сосредоточено только на Юле. И Макс решил, что ему показалось.
На сосновый лес медленно опускался тягуче-медовый летний вечер. Солнце опускалось в поросшие лесом холмы, оставляя в небе прозрачный отсвет цвета клубники со сливками, заставляя Ларина тревожиться всё сильнее.
Максим подошёл к Юле и тихо попросил.
– Уведи, пожалуйста, Алёну куда-нибудь на полчасика. У меня для неё сюрприз.
– Да без проблем!– заговорщески улыбнулась девушка и ободряюще тронула Максима за руку, – Слушай, такая жара, а ты совсем холодный. И пальцы дрожат. Нельзя так волноваться. У меня есть успокаивающее. Принести?
Ларин так извелся за день, что готов был сожрать что угодно, лишь бы избавиться от страха, что любимая откажет.
– Давай, – нервно проговорил он.
Юля принесла белый пузырек.
– Держи, мне всегда помогает.
– А что там?
– Ой, названия не помню, что-то на А.
– Альфобазан?
– Да, кажется.
Максим вытряхнул две таблетки. С сомнением посмотрел, но руки реально тряслись, и Ларин, вздохнув, отправил лекарство в рот.
Откуда-то слышался звонкий голос Юльки:
– Алён, пойдем в уличный душ искупаемся, вода должна быть изумительная! Только гель захвати, а то я забыла. И, чур я первая!
Девушки ушли, Макс быстро зажег в домике свечи, расставил шампанское, фрукты, включил тихую музыку и вышел к столу, отдышаться. Успокаивающее начинало действовать. На мягких лапках в измученное волнением сознание вплывало чувство лёгкости и непонятной эйфории. Как будто за спиной крылья, ты паришь в облаках и нет ничего в мире, что было бы тебе неподвластно. Приятное ощущение спокойствия и уверенности наполнило его. Классные таблетки. Даже Забродин перестал раздражать.
– Ну, что, Максим, давай, для храбрости? Я тут абсентом запасся. Пробовал когда-нибудь?
– Нет. Никогда.
– Много потерял, это напиток богов, – усмехнулся Иван,– Давай я сделаю, – Забродин налил в рюмку ярко- зелёной жидкости со специфичным запахом. Сверху положил ложку с маленькими дырочками и кусок рафинада. Подожженный сахар медленно плавился и стекал в стопку, горячими каплями карамели отдавая свою сладость абсенту .
– Ну что, готово! Пей, Макс. Коктейль называется "Слезы змеи". Эту рюмку ты никогда не забудешь.
Ларин посмотрел на стопку. Потом на Ивана. Полынный запах незнакомого напитка манил и дразнил воображение.
– А ты?
– Чуть позже. Я сахар подожгу, а с тобой пока водкой чокнусь. Не порти хороший абсент, пей. Видишь же, тут всего одна маленькая рюмочка.
Макс взял спиртное в руки. Прозрачно-зеленый цвет жидкости вызывал стойкую ассоциацию с ядом. Или с колдовским зельем, сваренным злой ведьмой. И все же любопытство пересилило. Выдохнул. Выплеснул в рот обжигающий напиток и сморщился. Было очень крепко. Иван засмеялся и подсунул дольку лимона.
– На, закуси.
Максим с трудом отдышался и устало навалился на спинку скамейки. По телу разлилось приятное тепло. Накатила сонливость, с которой невозможно бороться. Всё-таки эта рюмка была лишней. Последняя мысль в уплывающем сознании: "Вот и сделал, блин, предложение, долбоящер."