Я вновь пожала плечами. Нет, конечно, местные меры длины я знала, но они мне не нравились. Дурацкие названия, а, главное, они не были стандартизированы. У каждой расы были свои размеры. Это было крайне неудобно. Поэтому я решила, что внесу дополнение. Какая разница – одним больше, одним меньше?

Ректор пошел изучать новинку, а я напоследок его добила тем, что у меня появилась новая штучка в массы.

До обеда я читала просветительскую литературу в виде учебника по начертательной магии и радовалась тому, что я сама делала курсач по ТММ. Вел сей предмет у нас дедок страшного вида. И был очень вредным и требовательным. Мы мало что понимали и курсовой делали всей группой. Осев этажом ниже на кафедре физики, мы ломали голову, куда эта линия ведет, какой она длины и вообще откуда, зараза такая, взялась. Когда мозги отказывали соображать, один из нас шел наверх и уточнял у препода правильность мысли. Препод язвил и задавал каверзные вопросы, студент тупил безбожно, потому как ни черта не понимал и устал, старичок тяжко вздыхал и показывал, чего там и как. Так вот именно благодаря тем вечерам сейчас я без проблем понимала, откуда и какой длины растут ноги.

Начертательная магия нужна была обязательно, чтобы получилось именно задуманное, а не как в песне про того волшебника-недоучку, когда вместо утюга получился слон. В зависимости от сложности задачи потоков было несколько. Какой факультет – такой и поток. Я, как маг-универсал, могла управлять всеми четырьмя. По крайней мере, преподаватели учат этому таких редких уникумов. А дальше все зависит от моей «емкости», умении сконцентрироваться на задаче и внимательности, потому что в реальности потоки представляют собой объемную фигуру, а не линию на плоскости в развертке.

Попробовав сие на практике, я порадовалась, с какой легкостью я теперь могла изменять предметы. Ведь до этого я воздействовала на структуру грубо, тупо ломая ионные связи. Неудивительно, что у меня получалось все далеко не с первого раза. И сейчас я поняла, насколько мне повезло, что я не умерла, применив на себе то заклинание для памяти. Зная то, что я прочитала сейчас, я поняла, насколько была безрассудна. Действовала я тогда на авось. Видимо, русская безалаберность и «да ладно, как-нибудь» меня и спасли. Никогда больше так делать не буду – в третий раз может не повезти. Летально. Поэтому теперь я действовала по-другому и поняла, что сил у меня уходит куда меньше. Постучав учебником себе по лбу, я отправилась на обед. Вскоре и ректор присоединился ко мне. Он был немного нервный – это было видно по его походке и напряженной спине. Внимательно осмотрев человека, я задержалась взглядом на его правом ухе.

– Как болото? – меланхолично поинтересовалась я.

– Очень натурально, – сквозь зубы произнес ректор. – И как тебе такое в голову пришло?

– Они учебные. Я сильно удивлюсь, если кто-то в них утонет, – я пожала плечами и продолжила обедать.

Ужинала я в одиночестве. Ректор постучался ко мне практически перед отбоем. Я к этому времени уже приняла душ и была в шелковом халате. Да-да, я смогла изобразить эту ткань. Ректор мазнул взглядом по моим голым ногам, отметил новый цвет педикюра (черный был на этот раз) и сел в гостиной на диван. Я расположилась напротив, положив ногу на ногу, и ждала. Ректор молчал.

– Выпить не желаете? – вежливо поинтересовалась я. Но тот только помотал головой, чуть поморщившись. Ага, подумалось мне, он уже выпил. А несчастный вид – следствие заклинания от похмелья. Неспешно покачивая ногой, я ждала разговора.

– Тебя убьют, – выдал мне ректор. Я удивленно воззрилась на него. – За этот трек.

– Ой, да ладно, – неопределенно махнула я рукой. – Во-первых, тренировки полезны для здоровья. А во-вторых, я скажу, что сделала по Вашей просьбе.

Ректор чуть не поперхнулся воздухом и уставился на меня в неверии.

– А что такого? – наивно продолжила я. – Вы в эти каникулы просмотрели все отчеты, статистику ненасильственной смерти магов и поняли, что они умирают из-за недостаточной физической подготовки. Вот и решили тренировать их выносливость. И на мне, как на человеке, незнакомом с вашим миром, пробовали.

– Никто не поверит, – покачал он головой.

– Главе учебного заведения, где учатся те, кто по закону является Вашей собственностью? – я фыркнула. – Вы вообще ничего не обязаны объяснять. Кто первый встал – того и тапки.

Ректор посмеялся над моей фразочкой и заметно расслабился.

– Ладно, показывай свое изобретение.

Я провела ректора в свою комнату и показала на термометр. Ректор изумился, ибо они погоду определяли по степени нагретости специального камня. Я объяснила принцип работы. Ректор радостно потер руки.

– Как думаешь продавать?

– Через какие-нибудь лавки, где предметы быта можно приобрести.

– Сама не хочешь продавать?

– Нет, – покачала я головой. – Во-первых, мне абсолютно некогда этим заниматься, а во-вторых, конкуренты захотят убрать. А так, если через них это пойдет, то и они не в накладе, и я при деньгах, и люди будут в курсе доступной новинки.

– Организуем, – довольно кивнул он.

– Я только подумала и решила, что мне нужно организовать шоу-рум.

– Что организовать? – не понял Валисандр.

– Место, где люди смогут видеть, что нового есть, как этим пользоваться, и будут знать, где это купить. У меня будет только выставка, не продажа. По крайней мере, тех предметов, что в ходу в вашем мире.

– А есть что-то не в ходу? – поинтересовался ректор. Я только закатила глаза и фыркнула. Ректор понятливо кивнул. – Что это должно быть?

– Дом в несколько этажей. – Тут же сказала я. – На каждом этаже будет зал, где будут представлены различные группы товаров.

Ректор задумался.

– Я знаю, что в центре города продается особняк барона Лазова. Он трехэтажный, но там несколько крыльев. И есть отдельно стоящие помещения. – У меня загорелись глаза – всегда мечтала о масштабной перепланировке помещения «под себя». – Однако, стоит он дорого – сам дом немаленький, еще несколько домиков для гостей и немаленькая территория. Стоит он около ста тысяч золотых.

Я присвистнула – очень дорого. У меня на счете всего около пяти тысяч. С деньгами в этом мире было все прозрачно. Монеты ходили три вида на весь мир. Золотой, серебряный и медяк. На один медяк можно было купить булку хлеба – у нас это обычный батон хлеба. Стакан молока стоил столько же. Снять комнату от десяти медяков до ста – в зависимости от размера, района, удобства и включенных услуг. Сто медяков равнялось одному серебряному. Сто серебряных – одному золотому. Ценообразование всех рас строилось на этой валюте. Хоть какой-то плюс – менять ничего не надо было.

Мое самое простое зеркало размером пять сантиметров в диаметре стоило пятьдесят медяков. Зарплата магов была десять золотых в месяц. Для мага это немного, но был плюс в том, что работа постоянная, непыльная и в одном месте. Дом, где они работали, я снимала за один золотой в месяц, а потом, как только накопила нужную сумму, выкупила за пятьдесят. Один портной сделал большой заказ зеркал во весь рост в оправе, и они были соединены на манер трельяжа – чтобы клиент видел себя со всех сторон. Обошлось ему такое удовольствие в триста золотых. Это зеркало делала я сама. И потому что мне самой это было интересно, и потому, что моим работникам пока что такое было не под силу. Триста золотых стоило платье красавицы для приема в королевском дворце. Обычное бальное около ста.

В общем, чтобы позволить себе такой особняк, мне надо было срочно что-то масштабное изобретать и вводить массово. Мысли о возможностях разбегались. Я усердно думала. Термометр я собиралась продавать за десять медяков, ибо там нечего делать.

Очнулась я, когда ректор тряс меня за руку.

– Полина, ты меня слышишь?

– А? – вынырнула я из своих невеселых мыслей.

– Я говорю, что дом помогу купить.

– На какие шиши? – сощурилась я.

– Государство выделяет деньги на содержание Академии – учатся же в основном тут бесплатно. Платят только те, у кого крайне малые способности, но деньги в семье есть. И это – аристократы. И иностранные подданные. Тот же принц Сейрег. И платят они немало. Да, часть уходит в казну как налог, но большая часть – это наш доход. Благодаря твоим новшествам часть денег мы сэкономили, приличную такую часть, надо тебе сказать, а, значит, ее можно пока пустить в дело. Частично я сам дам в долг, ну и твои пять тысяч.

– Капля в море, – буркнула я.

– Да, сейчас это так, – кивнул он. – Но ты ведь не собираешься на этом останавливаться? Новая прибыль будет возвращаться в качестве уплаты долга, тебе будет оставаться только чтобы платить работникам, ну и еще на всякий случай.

Я потерла лоб. Нет, все мыслимо. Если учесть, что я тут на пять лет, меня не выгоняют, в каббалу не загоняют, никаких пожизненных и посмертных обязательств я не подписываю, то мыслимо. Только нужен левый доход. Который будет исключительно мой. Ненавижу быть без личных денег! В общем, я прикинула, что за несколько лет долг должна отдать. И я кивнула.

С ректором договоренность о деньгах была устная – ибо куда я денусь. В этом он прав – сбежать я, конечно, могла, но – оно мне надо было? Тут куда надежнее, под крылом большого босса. И на следующий день мы отправились в город. Я оделась по-местному, кривясь от неудобства одежды – штаны пузырились, жабо на рубашке мешалось, жилетка вообще была неудобной – чисто балахон. Ноги в сапогах чувствовали каждый камень. Моду надо было менять срочно!

Выйдя за ворота Академии, я попала в мир обычных людей. Они чинно прогуливались по парку, что был разбит властями города и отгораживал любопытных до чудес. А вот за парком кишела своя жизнь. Люди куда-то спешили, коляски с людьми торопились, повозки с лошадьми куда-то ехали не спеша. И все это в хаотичном порядке, между которыми люди ходили туда-сюда, при этом умудрялись не попасть под колеса. Я себя почувствовала, как в муравейнике и вцепилась ректору в локоть.

– Бесстрашная иномирянка испугалась? – иронично поддел он.

– Движение должно быть упорядочено и организовано, – сказала я. – Безопасность каждого – превыше всего.

– Смотри внимательно по сторонам, – сказал ректор и вдруг залихватски свистнул.

У меня чуть не заложило в ушах. Едущая в противоположную сторону карета вдруг резко развернулась, заставляя всех вокруг шарахнуться в сторону. Лошади истерично заржали, люди, управляющие ими, начали костерить соответствующими словами, босоногие мальчишки, играющие рядом с дорогой, засмеялись и начали показывать пальцами. Карета остановилась возле нас, и кучер спрыгнул, открывая дверь.

– Куда? – спросил он.

– Гномий рай, – ответил ректор, и кучер уважительно поклонился.

Ректор помог мне забраться в эту повозку и сел сам напротив. Я начала рассматривать сие чудо. Невысокий потолок, стены обшиты чем-то мягким, окна были грязными. А еще тут пахло потом, как человеческим, так и лошадиным. Беее….

Я старалась дышать через раз – ненавижу общественный транспорт! Ректор посмотрел на меня, усмехнулся и махнул рукой. Воздух тут же посвежел.

– Спасибо, – поблагодарила я и сделала глубокий вдох. – Куда мы едем? Я имею ввиду место назначения – название я слышала.

– Банк. Там хранятся твои деньги, равно как и мои, Академии, да и вообще каждого приличного стеворца или иностранца.

– Надежно?

– И без обмана, – подтвердил мой профессор.

Я отругала себя за безалаберность – не смотрела на бумаги о своем счете вообще, просто сунула их в ящик и все. Ну не дура?

Остановился кучер резко и неожиданно. Я чуть не слетела со скамейки. Мрачно выругавшись, я поспешила покинуть это транспортное извращение. Когда мы вышли, я была счастлива – рессоры отсутствовали у коляски напрочь, и поэтому каждую кочку, ухаб, торможение я ощущала очень хорошо. В принципе, назначение пышных юбок у дам я поняла. Так они себе ничего не отобьют. То ли дело я в брюках из одного слоя ткани.

Закатав рукава выше локтя, я осмотрела здание. Двухэтажное, каменное, монументальное. Две колонны в виде гномов поддерживали что-то вроде портика над входом. В руках у гномов были скрещенные топоры, а у ног мешок, полный золота до краев. Внутри это был большой зал со столами, за которыми сидели чинные гномы и работали. Они важно перекладывали бумажки с места на место и орудовали счетами. Я почти что залюбовалась процессом.

Ректор пошел к одному из столов, я последовала за ним. Гном, сидевший за этим столом, моментально оторвался от своих бумажек, едва услышал тихие шаги.

– Ректор Валисандр! Доброго Вам дня! – поднялся он и пожал руку профессора обеими своими ручищами. У гномов этот жест означал знак особого доверия. – Что привело Вас?

– Доброго дня, господин Ромис, – радостно произнес ректор. – Я бы хотел оформить кредит от лица Академии своей студентке, – и он показал на меня. Я вежливо улыбнулась.

– Какова сумма? – с готовностью приготовил он перо и новый лист.

– Пятьдесят тысяч золотых, – озвучил ректор сумму. У гнома от удивления расширились глаза, а перо чуть не вывалилось из рук. – Но это еще не все. Также с моего счета надо будет перевести на счет этой девушки еще пятьдесят тысяч золотых.

Гном ошеломленно взирал на меня, я продолжала улыбаться, как учили мультяшные забавные пингвины.

– А каков срок кредита? – спросил гном.

– На весь срок обучения студента. Пять лет.

Гном выронил перо и с непередаваемым выражением лица посмотрел на меня – смесь непонятного восхищения, уважения и страха блуждали по его морщинам.

– А платежеспособность Вашей студентки подтверждена? Кто выступает поручителем?

– Я, – просто ответил ректор, и гном перевел такой же взгляд на него. – Тут особый случай, – пояснил ректор. – Это – Полина, – он многозначительно и тихо проговорил мое имя.

– Да Вы что! – гном теперь с благоговением взирал на меня. Цепкий взгляд внимательно прошелся по мне, от макушек до пят. Особенно он задержал свой взгляд почему-то на моих украшениях. Я снова растянула губы в улыбке.

– Тогда все понятно, – кивнул гном. – Я польщен, что Вы открыли счет в нашем банке.

Я кивнула.

– Цель перевода и кредита? – по-деловому спросил Ромис.

– Покупка особняка Лазова.

Гном второй раз выронил перо и уставился на меня. Я тихо бесилась – да что же это такое? Скоро буду деньги брать за погляд. Моя улыбка превратилась в оскал, и гном засуетился.

– Да-да, хорошо, все будет оформлено немедленно, – засуетился он и закопался в своих бумажках, быстро что-то черкая пером. – Вот, держите, – подал гном ректору бумаги, – отдадите внизу, правила Вы знаете. Продавец может в любое время прийти оформлять сделку.

– Обязательно! – поблагодарил ректор, и мы покинули гнома.

Ректор, и я вслед за ним, прошел куда-то мимо служащих и спустился вниз по лестнице. Каменная и длинная, она привела в зал, где тоже сидели гномы и ставили штампы на бумаги, внимательно изучив содержание оной. Ректор подошел к ближайшему и протянул ему листы. Я стояла рядом и молча взирала на действо. Гном отложил свою работу, внимательно посмотрел на нас, потом прочитал бумагу и поставил оттиск герба банка – перекрещенные топоры. Такой же стоял и на бумагах, которые мне ректор вручил некоторое время назад, когда открывал счет на мое имя. Теперь я поняла, почему такой барельеф был на здании – товарный знак.

Гном оставил одну копию себе, две оставшиеся отдал нам. Мы поднялись обратно, один лист отдали гному, что нас обслуживал, и вышли на улицу. Убрав свой экземпляр в карман, ректор повернул направо и пошел по дороге. Я следовала рядом.

– Куда мы идем? – поинтересовалась я.

– К барону Лазову, – отозвался ректор. – Мы покажем эту бумагу, где написано, что у тебя есть необходимая сумма для покупки особняка, затем мы подпишем документ о покупке дома. Один экземпляр останется у тебя, как владелицы, один у него, как бывшего хозяина, и один в банке, как у гаранта сделки.

– А он не пойдет на попятный? – задумалась я.

– Куда? – не понял ректор.

– Ну, не передумает? Или вдруг решит, что его обманули, и захочет и деньги, и особняк.

– Нет, – покачал ректор головой. – Деньги ему очень нужны – он проигрался крупно. А даже если потом и передумает, то вернуть все обратно не сможет – магические сделки нерасторжимы.

– Вы имеете права проводить такие сделки? – изумилась я.

– Конечно. Но только для своих студентов.

Так, за неспешным разговором мы подошли к небольшому двухэтажному дому. Ректор позвонил в колокольчик, и через минуту нам открыли дверь. Немолодой мужчина – явно дворецкий – слегка поклонился.

– Мы к господину барону, – произнес Валисандр, и слуга посторонился.

Войдя, я начала оглядываться. Каменные стены были кое-где занавешены гобеленами, где-то картинами славных предков – это было видно по лицам и одежде. Длинная, не дающая возможности маневров. Впрочем, это наверняка были парадные одежды. Дворецкий предложил нам расположиться на несколько потертых стульях, а сам удалился. Хозяин появился достаточно скоро.

– Добрый день, – приятный голос раздался где-то позади.

Я обернулась. Передо мной возник мужчина средних лет со следами разгульной жизни – вялая и дряблая кожа, масляные водянистые глаза, живот, нависающий над бриджами. Одет барон был в яркие цвета и тем самым напоминал мне волнистого попугайчика. Он протянул мне свою руку для приветствия. Я вложила свою ладонь в его и поморщилась – влажные ладони накрыли мою руку, отчего у меня было ощущение, что я взяла в руки жабу – редкостная мерзость. Был у меня в детстве такой опыт – я в каком-то лагере умоляла папу поймать мне жабу и дать подержать, потому что я не могла сама поймать – маленькая была и не поспевала за ее прыжками. Папа помучился, но поймал. Я с вожделением протянула руки, а потом с визгом тут же отбросила эту дрянь – до того противно было. Полдня еще пыталась отмыть липкое ощущение с рук. Мама всю жизнь потом мне напоминала этот момент. Так вот у барона были такие же руки. Где мое антибактериальное мыло!? Хозяин прошелся похотливым взглядом по мне, отчего мне захотелось его ударить промеж ног, но я лишь холодно улыбнулась и вынула свою руку. Встряхнув, я прошептала очищающее заклинание и скрестила руки на груди. Барон удивился, но промолчал, переведя свой взгляд на ректора.

– Ректор Валисандр! – воскликнул он. – Для меня большая честь принимать у себя дома Вас и Вашу очаровательную спутницу.

– Благодарю, – сухо кивнул он. – Мы к Вам по делу.

– Слушаю, – барон тяжело опустился в кресло напротив меня и развалился, широко раскинув ноги, предоставляя мне возможность, очевидно, оценить размеры его достоинства. Я лишь выгнула бровь и отвернулась.

– Я к Вам пришел по поводу продажи Вашего особняка.

– О! – алчно произнес барон. – Не ожидал от Вас. Не думал, что Академия нуждается в такой большой дополнительной территории.

– Это не для нужд Академии, – покачал профессор головой. – Особняк покупает моя студентка.

Барон по-новому взглянул на меня, пожирая глазами. Я спокойно встретила его взгляд и равнодушно разглядывала каждую черточку его лица, стараясь не зацикливаться на морщинах и общем неблагообразии.

– Ваша студентка столь состоятельна? – спросил он.

– Считать чужие деньги – моветон, – холодно отозвалась я. – Я же не рассказываю Вам о реальной стоимости Вашего владения, – со слов ректора я знала, что если бы не общее состояние домов и территории, то стоимость была бы намного выше. Изначально барон продавал особняк за триста тысяч. Но с тех пор прошло несколько лет. Никому это было неинтересно, поскольку в бойких местах мало кто хотел жить.

– Что? – задохнулся барон. – Да как ты смеешь мне дерзить! – брызгал он слюной. – Да ты знаешь, кто я такой?

– Знаю, – кивнула я головой, быстренько пройдясь взглядом по его ауре. Барон слегка дернулся. Черт, надо научиться делать это незаметно. Законом не запрещено просматривать ауру, но человеку это неприятно. – Ты – опустившийся и пропивший все свои деньги человек, который тяжело болен. Алкоголь, неразборчивые связи оставили неизгладимый след на твоем здоровье. Сердце работает с перебоями, печень загибается, в желудке язва, кишечник неправильно работает. О поджелудочной и общем состоянии крови я и вовсе помолчу, – я внимательно еще раз просмотрела ауру. – А в почках камни. – Да, не зря я прочитала ту энциклопедию по анатомическим особенностям, отражающихся на ауре человека, и сопоставила с известными мне рентгеновскими снимками. Барон только хлопал глазами. А я встала со стула – пора было заканчивать этот дешевый фарс. – Пойдемте, ректор, Вы мне обещали и другие особняки показать. Этот господин может и дальше пыжиться, но только уже без нас.

Я блефовала. Конечно, мне нужен был этот особняк. Но ректор, очевидно, был со мной согласен, поэтому встал.

– Что ж, господин барон, – развел он руками, – я действительно полагал, что мы с Вами договоримся, но требования покупателя – дело святое. – И он постучал себя по карману, где была бумага из банка. Барон сразу сник.

– Стойте, – хмуро сказал он. – Вы действительно готовы купить этот дом?

– И с прилегающей к нему территорией, – кивнула я. – Мы только что из банка. И я готова Вам предложить за него пятьдесят тысяч, – обнаглела я. Барон поперхнулся. – За разницу я готова избавить Вас от Ваших проблем со здоровьем. – Отчего-то мне казалось, что стоит попробовать. В конце концов, хуже я вряд ли сделаю. Я видела состояние его организма и знаю, как должны выглядеть здоровые органы. Можно попробовать. Работать с живой материей, конечно, намного сложнее, чем с неживой, но интереснее. А барона не жалко. Скорее, жалко его жену. Я твердо смотрела на барона и параллельно внимательно разглядывала его ауру, отмечая те точки, что показывали его нездоровье.

– Девяносто, – сказал барон, я мысленно усмехнулась. Ненавижу торговаться, но гадкому барону хотелось потрепать нервы, а себе скостить сумму долга.

– Шестьдесят.

– Восемьдесят пять.

– Шестьдесят шесть.

– Восемьдесят один, – кажется, барон перестал воспринимать меня всерьез.

– Семьдесят.

– Семьдесят пять.

– Семьдесят, – повторила я.

– Семьдесят, – повторил барон и вдруг осекся.

– Семьдесят! – радостно улыбнулась я.

– Рад, что мы договорились, – подал вдруг голос ректор, и барон сразу сник.

– Хорошо, – согласился мужчина. – Но сначала здоровье.

– Хорошо, – пожала я плечами. – Может быть больно, – предупредила я и, закрыв глаза, вытянула руку вперед.

Начала я с сердца. Оно – самое слабое место человека, т.к. может всегда остановиться, не выдержав нагрузки. Разглядывая структуру, я начала укреплять стенки сосудов и, исправив пресловутый митральный клапан, открыла глаза. Барон выглядел бледновато, пот стекал по лбу, зубы были крепко стиснуты. Рукой он держался за грудь. Я подождала. Сердце билось ровно, перебои не наблюдались. Барон устало опустился в кресло и закрыл глаза.

– Хорошо! – блаженно простонал он. – Продолжай, – повелительно махнул он рукой. Я поморщилась – хамло иномирное.

С другими органами я не так церемонилась – я просто подтянула стенки, зарубцевала язву и размельчила камни в песок, который сам выйдет постепенно, если, конечно, барон не станет третировать свой организм. В туалет ему ходить будет больновато первое время. Барон закричал, схватившись за бок. Однако, крик быстро превратился в скулеж, а потом и он стих. Я своей работой осталась довольна. Жаль, что не могла подлатать весь организм на всю необходимую мне сумму. И еще более жаль, что эта идея не пришла мне в голову раньше. Зато я могу так зарабатывать – несколько таких баронов – и долг я отдала. Стоит подумать.

Спустя несколько минут барон пришел в себя и встал на ноги. Ощупав себя, он задумался.

– И где результат? – набычился он.

– Проявит себя, – кивнула я. – Особенно, если Вы будете вести правильный образ жизни. Фирма веников не вяжет.

– Чего? – не понял барон.

– Подписывайте контракт о продаже, – резко сказала я. – А то верну все обратно, – и я чуть дернула рукой.

Барон зазвонил в колокольчик. Появился дворецкий.

– Принеси мой сундук, – велел хозяин, и слуга поклонился.

Барон уселся в свое кресло, я села на стул. Ректор тоже молчал. Дворецкий вернулся и с поклоном подал шкатулку барону и удалился. Барон открыл ее ключом, что висел у него на поясе, и вынул договора.

– Семьдесят, – напомнила я, холодно улыбнувшись, перебирая пальцами воздух. А то с этого гада станется «по ошибке» написать не ту сумму, а затем затянуть дело. Тот кисло вздохнул, видимо, так и намереваясь сделать. Ректор проследил, чтобы на всех экземплярах стояла нужная сумма, я настояла, чтобы еще и буквами написали – на всякий случай. Магия магией, а слова тоже должны быть. Ректор заверил все подписи, и бумаги ненадолго вспыхнули. Барон передал мне ключи и, откинувшись, закрыл глаза.

– До свидания, – сказала я и повернулась к выходу.

– Эй, – вдруг окликнул барон меня, – а как мне дальше жить?

Я чуть не съязвила, сказав, что хорошо, но недолго. Но, подумав, поменяла свою точку зрения.

– Жрать надо меньше, – повторила я слова известной русской балерины и продолжила путь.

– А зачем тебе дом? – с запоздалым интересом спросил барон.

– Оргии буду устраивать, – отбрила я хозяина дома.

– Полина, – нахмурился ректор.

– А что? – делано изумилась я. – Я же не сказала о кровавых ритуалах с вампирами. Ой! – зажала я рот ладошками. – Сказала.

И вышла на улицу. Ректор закрыл за нами дверь. Я рассмеялась.

– Где бы еще найти несколько таких баронов? – произнесла я вслух.

– Нигде, – охладил мой пыл ректор.

– Почему?

– Потому что он такой одни, – пояснил профессор, а я уставилась на него. – Барон всех целителей достал своими жалобами, но при этом не хотел менять образ жизни. Поэтому к нему они ходят с крайней неохотой. Он жаден, кичится своим происхождением, требует моментального результата, а потом подает жалобы. К тому же, работа с живым организмом требует огромной внимательности и знания энергетики конкретного человека, к ней надо примеряться, какую силу применять для подходящего лечения. Далеко не с первого раза пациенту удается подобрать подходящего целителя. Это очень кропотливое и энергозатратное мероприятие. Болезненное и дорогое. Поэтому когда пара подобралась, этот целитель становится личным. Барон сменил с десяток на моей памяти.

– Что ж он мне согласился отдаться? – не поняла я.

– Не знаю, – пожал ректор плечами. – Может, и впрямь очень плохо себя чувствовал, может деньги очень нужны, а может и все вместе.

– Жаль, – искренне разочаровалась я. – Такой доход накрылся.

– Даже не думай, – серьезно сказал ректор. – Только дипломированные целители имеют право оказывать такую помощь.

– Что ж Вы меня не остановили? – удивилась я.

– Потому что знал, что подать жалобу он никому не сможет – он знал, что ты студентка. И жалобу мог подать только мне. А я был рядом. Но вообще-то никто тебя к себе не подпустит.

Я тяжело вздохнула. В молчании мы дошли до особняка.

Ну, что могу сказать. Обшарпанный кошмар. Вдоль улицы был деревянный забор, местами прогнивший, местами покосившийся, а где-то он отсутствовал напрочь. Все заросло сорняками, деревья были дикими. Все здания обветшали, крыши где-то не было вовсе. Окна были грязные, где-то выбитые. Мда – не зря я хотела полтинник за это богатство. Работы тут предстояло много. Очень много. Интересно, сколько сил мне понадобится, чтобы это облагородить и перестроить под свои нужды?

Я точно представляла, как должен выглядеть мой шоу-рум, благо различных торговых центров я повидала кучу в своем мире. И нечто такое же собиралась изобразить и тут.

Пройдясь по всем домикам, я отметила кучу мусора и грязи. Стены были абсолютно голые, грязные, с некоторыми пробелесинами, где раньше висели портреты. Я тяжело вздохнула. Приступать к реставрации лучше прямо сейчас. Поэтому, отпустив ректора, я ушла на задворки дома, откуда были видны все постройки, а вот меня никто не видел.

Вытянув руку вперед, я закрыла глаза и сосредоточилась. Все здания и строения мне нужно было соединить в одно целое, но они были немного разрознены, поэтому по конфигурации у меня получился двухэтажный многоугольник. Выглядело это несколько странно, поскольку все было разномастным. Я сделала единую крышу домиком, а стены покрасила в молочный цвет, потому что белый смотрелся изолятором. Подумав, крышу я сделала красной. И все же внешний вид как-то диссонировал. Мне в голову пришла одна задумка, которую я сначала воплотила на одной стене – прочертила неровные красные линии на манер мозаики. Мне понравилось. Поэтому на остатках сил я «докрасила» остальные поверхности. Отойдя на пару шагов, я опустилась на землю и стала любоваться на свое творение. Необычно. Для этих мест так точно. Я подняла глаза кверху. Небо стало совсем темным. Пора было выдвигаться в общагу, но вставать не хотелось – я устала. Все же энергии я потратила очень много. А сколько еще предстоит – мне надо куда больше внутри сделать. Хотя садик тоже не мешало бы привести в порядок…и забор приличный сотворить…

Ректор нашел меня все у того же дерева. Он встал надо мной карающим ангелом.

– Ну? – строго спросил он. – Перенапряглась? Я же говорил…

– Ректор… – поморщилась я. – Я не перенапряглась. Просто слегка устала и любуюсь своим творением.

– Это я вижу. Прохожие тоже недоумевают. Мальчишки висят на заборе, пытаясь вычислить умельца.

– Будет им счастье, – усмехнулась я и встала с травы. – Почему Вы приехали за мной?

– Решил поумерить твой трудовой энтузиазм. К тому же наш урок никто не отменял.

– Я прочитала про анатомию эльфов. И могу рассказать, – откликнулась я.

Эта книга была действительно интересной. В ней было рассказано не только про строение тела, но и про энергетические потоки, особенности строения ауры и как это влияет на их магию. Именно благодаря этому их магия была тесно связана с природой, и они все поголовно умели договариваться с растениями. И только у некоторых магия была более высокого порядка, и они отправлялись в Стеворию на обучение. Рассказав ректору вкратце обо всем, что я успела прочитать, он лишь довольно кивал. Пересказ книги занял у меня все то время, что мы были в пути до Академии. Попрощавшись с ректором, я направилась к себе. Мыться и спать. На танцы у меня сил уже не было.

Однако войдя, я почуяла дивные ароматы. Ужин! Быстро открыв дверь в свою комнату, я расплылась в улыбке – на моем столе стояла тарелка, в которой была горячая еда, и чашка, а над этим великолепием висели Сина и Корсо, ожидая меня.