Язык за зубами

В принципе, с первых страниц, с "американских танков в Освенциме", закрались подозрения, но я надеялась, т.к. прочитала рекомендацию в районном чате.

Но увы.

В самом начале главная героиня (ГГ), рождённая в марте 1989 года, "топчется" с семьёй в очереди в первый макдональдс в январе 1990 года. Ну допустим, рано пошла девочка.

19 августа 1991 года. Наконец-то про родные края. ГГ двух с половиной лет от роду, гуляя с дедушкой у цирка, проходит памятник Неру, установленный в 1996 году. У театра Сац "давно не работают" фонтаны, которые работали до середины/конца 90-х. а потом да, был перерыв лет на двадцать. Фонтан "Женщина и дельфин". Старожилы и не упомнят. Видимо, "Бегущая по волнам" имеется в виду. Ну ооок.

Потом вдруг танки на проспекте Вернадского. Здесь не уверена на все сто, что они там не шли в тот день. Но на 99%. Кто помнит, подскажите. Точно знаю, что танки шли по Профсоюзной улице — друг мужа ехал с Каховки в сторону Университета, троллейбус никак не мог проехать. Куда бы им идти по Вернадского, на метромост что ли?

А, да, квартира, в которой живёт семья ГГ вместе с бабушкой и дедушкой, почему-то называется коммуналкой. В 2-3 года вряд ли можно что-то чётко помнить, пришлось заменять фантазиями и штампами. Видимо, нужен был жЫр, чтобы премию дали. Такие премии не за факты же дают. Ну и понятно, для 20-30-летних авторов восторженных отзывов что эти ваши 90-е, что 80-е, что юрский период... "Пипл хавает".

Году в 1995-1996 девочке почему-то запрещено говорить, что она учится во Франции. Ну ооок, семейная странность. Конечно, тогда и близко не было такой массовости поездок, как в 2000-е, но поездки школьников по обмену начались ещё в 80-е, и к 1996 году уже не были экзотикой, даже если ты не из мажорной школы у метро Парк культуры)

Вот из таких ляпов и складывается повествование. И это только первые 10-15% текста. Собственно, про мой родной район это всё. Не берусь судить, что там во французской части правда, что вымысел... А, да, последняя парта называлась не Колымой, а Камчаткой.

Возможно, будь у книги хотя бы хороший редактор, он смог бы раскрыть хоть какую-то глубину, но увы. На кого рассчитана эта книга? Да на любителей штампов, которые вообще не представляют это время.

Язык книги ужасен, пунктуация слишком уж "авторская". Хотя речь пытается идти как раз о ценности языка, как способа выразить свою идентичность. Таких книг на рупь пяток. И достаточно примеров качественной эмигрантской прозы.

И ещё у авторки какая-то навязчивая фекально-генитальная фиксация. Обойдусь без цитат. Такое читать-то неловко. Уж не знаю, каково это писать...

В принципе, с первых страниц, с "американских танков в Освенциме", закрались подозрения, но я надеялась, т.к. прочитала рекомендацию в районном чате.

Но увы.

В самом начале главная героиня (ГГ), рождённая в марте 1989 года, "топчется" с семьёй в очереди в первый макдональдс в январе 1990 года. Ну допустим, рано пошла девочка.

19 августа 1991 года. Наконец-то про родные края. ГГ двух с половиной лет от роду, гуляя с дедушкой у цирка, проходит памятник Неру, установленный в 1996 году. У театра Сац "давно не работают" фонтаны, которые работали до середины/конца 90-х. а потом да, был перерыв лет на двадцать. Фонтан "Женщина и дельфин". Старожилы и не упомнят. Видимо, "Бегущая по волнам" имеется в виду. Ну ооок.

Потом вдруг танки на проспекте Вернадского. Здесь не уверена на все сто, что они там не шли в тот день. Но на 99%. Кто помнит, подскажите. Точно знаю, что танки шли по Профсоюзной улице — друг мужа ехал с Каховки в сторону Университета, троллейбус никак не мог проехать. Куда бы им идти по Вернадского, на метромост что ли?

А, да, квартира, в которой живёт семья ГГ вместе с бабушкой и дедушкой, почему-то называется коммуналкой. В 2-3 года вряд ли можно что-то чётко помнить, пришлось заменять фантазиями и штампами. Видимо, нужен был жЫр, чтобы премию дали. Такие премии не за факты же дают. Ну и понятно, для 20-30-летних авторов восторженных отзывов что эти ваши 90-е, что 80-е, что юрский период... "Пипл хавает".

Году в 1995-1996 девочке почему-то запрещено говорить, что она учится во Франции. Ну ооок, семейная странность. Конечно, тогда и близко не было такой массовости поездок, как в 2000-е, но поездки школьников по обмену начались ещё в 80-е, и к 1996 году уже не были экзотикой, даже если ты не из мажорной школы у метро Парк культуры)

Вот из таких ляпов и складывается повествование. И это только первые 10-15% текста. Собственно, про мой родной район это всё. Не берусь судить, что там во французской части правда, что вымысел... А, да, последняя парта называлась не Колымой, а Камчаткой.

Возможно, будь у книги хотя бы хороший редактор, он смог бы раскрыть хоть какую-то глубину, но увы. На кого рассчитана эта книга? Да на любителей штампов, которые вообще не представляют это время.

Язык книги ужасен, пунктуация слишком уж "авторская". Хотя речь пытается идти как раз о ценности языка, как способа выразить свою идентичность. Таких книг на рупь пяток. И достаточно примеров качественной эмигрантской прозы.

И ещё у авторки какая-то навязчивая фекально-генитальная фиксация. Обойдусь без цитат. Такое читать-то неловко. Уж не знаю, каково это писать...

Автобиографический роман Полины Панасенко демонстрирует яркую борьбу за идентичность и уникальность, сопровождаемую трудностями из-за культурных несоответствий. История рассказывается от лица девушки, которая в 1993 году вместе с семьей эмигрирует во Францию и сталкивается с бюрократией, требующей "франсифицировать" её имя.

Восхищает поведение героини, которая, несмотря на давление общества и прокурора, остается верна своим ценностям и праву на сохранение собственного имени. Её стремление вернуть имя становится символом борьбы за идентичность в эпоху перемен, что вызывает глубокое уважение.

Панасенко показывает, что помимо бумажной волокиты существует ещё и внутренний конфликт, который выражается не просто в нежелании принять правила страны, в которой она находится. Её имя — это наследие, за которое она готова бороться. Героиня буквально находится между двумя культурами и мирами, где либо признаёшь себя француженкой, либо предаёшься прошлому. Понимаешь, что с такими тяготами может справиться лишь человек сильный духом.

"Я хочу, чтобы в их свидетельстве о рождении, в строке «имя матери», было написано «Полина». Знать, что твоя мать могла свободно носить своё имя — это наследие. Я хочу передать наследие свободы, а не наследие страха. Я хочу верить, что во Франции я могу свободно носить своё имя".

Трогательным остаётся эпизод с бабушкой и дедушкой героини, где можно проследить ностальгию по родине. Эти воспоминания действительно греют душу, особенно, когда ты сам побывал в эмиграции и прошел через неумолимую тоску по родному.

"Язык за зубами" — это невероятная история о праве быть собой, о смелости и противостоянии давлению общества и его правил. Эта книга не только о смене имени, но и о поиске себя, утверждении своей идентичности и, несомненно, о способности заявить о себе и продемонстрировать своё упорство.

Изменили бы вы имя для того, чтобы облегчить вашу интеграцию, например, в французское общество? Насколько легко вы бы с ним расстались? Для главной героини, Полины, носить свое имя — это «наследие свободы»: «Я хочу носить то имя, которое получила при рождении. Не скрывать, не маскировать, не изменять его. И не бояться. Я хочу сделать во Франции то, что моя бабушка не смогла сделать в Советском Союзе».

Полина родилась в Москве, но в 1993 году оказывается вдали от родных мест — её семья переезжает во Францию. Для того, «чтобы в несвободной стране им жилось чуть более свободно», отец решает франсифицировать ее имя. Однако это никак не облегчает жизнь за границей. После переезда в Сент-Этьен еще юную героиню отдают в матэрнельчик, чтобы она могла быстрее овладеть французским языком, но сама Полина категорически против такого решения родителей: «А кто сказал, что я вообще хочу его учить?» Непонятные звуки, новые места и лица вызывают лишь дискомфорт и чувство отчужденности. Со временем девочка все-таки осваивается в новой обстановке: начинает свободно общаться на французском с другими людьми, но тогда возникает другая проблема: как сохранить собственную идентичность, балансируя между русской культурой и французской? И она находит решение: «Русский — внутри. Французский — снаружи. Ничего сложного. Когда выходишь на улицу, надеваешь свой французский. Когда приходишь домой — его снимаешь. Можно даже начинать раздеваться прямо в лифте. Если, конечно, в нем нет соседей. Если есть соседи, надо подождать… Очень важно четко отделять одно от другого, иначе можно оказаться снаружи с голым задом».

История Полины отражает общий опыт многих детей-эмигрантов, которые пытаются адаптироваться в чужой стране, стараясь при этом сохранить связь со своими корнями.

Книга «Язык за зубами» — это не просто история о борьбе девушки за сохранение своего имени с бюрократической системой государства, автор рассматривает важные вопросы сохранения собственного «я» в ситуации, когда ребенок оказывается между двух культур и языков. Героиня сталкивается с необходимостью освоения чужой культуры и изучения нового языка, с трудностями адаптации, разлукой с близкими людьми и дорогими сердцу вещами: «..я пытаюсь представить себе нашу опустевшую квартиру. Она, наверное, похожа на покрытый снегом лес, тихая, неподвижная, застывшая в зимней спячке. В ожидании весны нашего возвращения. Я думаю о Тобике на пианино и о бабушке с дедушкой».

Читатель, наблюдая, растет вместе с персонажем: ребенок → подросток → взрослый, пытается прочувствовать всю глубину его внутренней борьбы и исканий.

«У меня нет детей, но надеюсь, что когда-нибудь будут. Я хочу, чтобы в их свидетельстве о рождении, в строке «имя матери», было написано «Полина»».

Мне очень понравилось читать «Язык за зубами» – нас встречает своеобразное путешествие в памяти автора через призму адаптации в новой стране. Завязка такова: главная героиня пытается вернуть себе своё настоящее имя, отделив себя от нового, офранцуженного имени. И вот мы оказываемся в романе, где прошлое чередуется с настоящим. В автобиографии Полина Панасенко рассказывает о своём детстве в бывшем СССР/будущей России, о переезде во Францию, о напряжённой связи между этими двумя сторонами, о двух языках, которые столкнулись внутри неё. Это невероятно чувственная история с плавным, мгновенно затягивающим повествованием.

«Не исключено, что тот, кто потерял свой акцент, по этому акценту тоскует. Не обязательно, но и не исключено. Возможно, наступит день, когда мой акцент придёт ко мне и потребует объяснений. Ну что, дорогуша, стала разговаривать, как Жан-Пьер Перно?»

Получился насыщенный роман, в котором раскрываются личные переживания и опыт, дающий нам пищу для размышлений. История начинается с просьбы, которая кажется естественной для каждого, которая должна быть правом каждого, но которая, очевидно, таковой не является: права вернуть себе имя, данное при рождении. Она родилась Полиной, но Франция сохранила только Полин. Получив первоначальный отказ, она подаёт апелляцию. Затем её просят написать письмо, чтобы обосновать обоснованность её просьбы. Далее роман переходит от взрослой Полины к Полине-ребёнку, которая рассказывает свою историю, написанную взрослым пером: смесь невинного любопытства и удивления.

Роман затрагивает сложные темы, такие как изгнание, отъезд, разлуку, прощания, воспоминания, детство, но самое главное – адаптацию к другой культуре, изучение нового языка, трудности в общении с другими людьми. Потратив несколько часов своего времени, вы сможете поставить себя на место молодых иммигрантов, которые теряются в новом для себя мире и которым порой приходится идти на многие уступки, чтобы как можно лучше интегрироваться в загадочных и чуждых условиях. Автобиография вышла интересной, местами забавной, местами трогательной, но, несомненно, увлекательной.