Loe raamatut: «Последний пассажир»

Последний пассажир

На работе, как всегда, был аврал, поэтому я привычно попадал только на последний автобус, маршрут №3. И на этот раз людей в него набилось под завязку. Платили при выходе водителю, он был сегодня без кондуктора.

– Вы когда выходите? – спросил парень, сидящий рядом со мной с краю.

– До конечной, – бросил я, украдкой посматривая на его тоннели в ушах, самурайский пучок из иссиня-чёрных волос и цветное тату на шее: Цербер оскалил зубы и брызгал слюной. «Очень реалистично, хороший мастер набивал» – подумал я тогда.

– Как и я, – сказал он.

Чтобы не заснуть от усталости, хоть как-то отвлечься, я продолжил разговор:

– Хорошо, что вы тоже до конечной. Сегодня мне рассказали городскую легенду, называется «Последний пассажир». Любой, кто едет один до конечной, пропадает. Поговаривают, что за прошлый год так более десяти человек сгинуло.

– Городок такой маленький, быстро всё узнаётся… Всего через шестнадцать месяцев легенду сварганили!.. – прошептал себе под нос мой попутчик, словно разговаривая сам с собой.

– Так вы её уже слышали!? – воскликнул я удивлённо.

– Нет, впервые слышу. – После чего разговор больше не клеился, и мы ехали в тишине всё время, пока не остались в салоне автобуса только вдвоём. Другие пассажиры уже вышли на своих остановках.

Объявили конечную.

Я прошёл к выходу, по дороге говоря своему случайному собеседнику:

– Будем, что ли, знакомы? Меня зовут Михаил. – и отдал водителю 26 рублей. Монетами. Я всегда так делаю, не люблю излишнюю возню со сдачей.

Парень, почесав шею, вместо оплаты сказал шофёру:

– Харон, это наша последняя поездка здесь. Пора в другой город. – И, повернувшись ко мне лицом, широким жестом пригласил выйти первым. – А меня зовут Аидом, будем знакомы.

Из земли у последней ступеньки вырвалось пламя.

Мастер баланса

Я включил в кабинете свет и с удивлением обнаружил, что сегодня уже среда, день заседания мини-клуба «Семеро одного не ждут». И да, я в нём председатель с неограниченной властью и безбожно удобным креслом (пуховые подушки-сидушки и плед из овечьей шерсти так расслабляют!)

– Давайте ближе к телу… Тьфу! Ближе к делу. Кажется, на этот раз вы все пришли? – спросил я, внимательно осматривая присутствующих с ног до головы.

– Похоть не пришла! – высунулся Гнев, от злости сжимая до крови кулаки. – Эта чёртова баба снова укатила в Турцию!

«Хех, подумал я, и правда у неё ведь сейчас самый урожай, бархатный сезон как-никак».

– Ну ладно, продолжим без неё. Я ей сам скину запись нашей встречи на WhatsApp, а она, как будет время, свяжется с нами в общем чате. Полулёжа в ярко – красном кресле, я развернул чёрный веер с белой надписью «После смерти всё только начинается» и изрёк, приспуская накрашенные веки. – Лень, мне на тебя сегодня даже смотреть лень. Так что начнём справа налево. Как обычно, ребятки, без лишней воды, пожалуйста, только по сути: кто, что, где, когда, сколько.

Гордыня, Алчность, Зависть, Гнев, Чревоугодие кивнули. Лень, кажется, шевельнула пальцем, но это не точно.

По правую руку от меня на троне из тысяч фотографий из Инстаграма восседал сэр Гордость. Он потягивал через соломинку очередной неоновый коктейль и снисходительно поглядывал по сторонам. Над его головой время от времени загоралась розовая надпись: «Падайте ниц предо мной, смерды». «Нужно будет выяснить, каким макаром он её сюда пронёс», подумал я и, захлопнув веер, слегка поменял позу своего тела.

– Я не думаю, что мне есть смысл выступать здесь. Естественно, мои дела идут хорошо, можно сказать, лучше всех. – Он, не торопясь, провёл левой рукой по напомаженным волосам. «Стоит признать, эта причёска ему очень идёт. Сволочь» – нахмурился я.

– Безусловно, так и есть, но хотелось бы узнать подробности проделанной тобой работы… – парировал я, осознавая, что теперь меня так и тянет его придушить. Ненавижу его надменную улыбочку.

– Ну, если вы не настолько умны, чтобы понять моё величие… – начал было он, но был бесцеремонно прерван Завистью. Она – обычная женщина, в обычной одежде, с обычным голосом и лицом. Даже я, встреть её в другом месте, почти уверен, что не узнал бы. «Какая классная маскировка!» – позавидовал я.

– Я протестую! Это нечестно! Почему я никогда не бываю в центре внимания? Кто-то первый, кто-то последний, они хоть как-то выделяются, а я всегда ни то, ни сё! Сколько можно это терпеть! Дайте же мне хоть раз сказать!

Пришлось поднять руку, чтобы остановить этот поток слов. Она, будь её воля, всех со свету сжила бы… и с кем, спрашивается, тогда работать?

– Хорошо. Сегодня в виде исключения начнёшь ты. – Я скосил взгляд на Гордость, тот нисколечко не расстроился, кажется, постит очередное своё селфи в соцсети. «Нужно будет ему лайк поставить» – промелькнула мысль и утонула в словесном потоке нового оратора.

– Кто бы что ни говорил, но мне можно позавидовать. Количество моего урожая возросло с 76 до 83 процентов в год! Конечно, причины, вызывающие это сладкое чувство не новы: красота, талант, богатство, здоровье, любовь. Но в моём ассортименте появились и новинки: ум, хорошая работа, доброта, чистота души и тела, крепкая дружба. – она полезла в мешковатую сумку, что-то разыскивая в ней, и мне показалось, что я мельком видел молоток и банку с говном. – Но сейчас важнее всего вот это! Вы только посмотрите! Мой сыночек занял пятое место в общешкольных соревнованиях на лучшее сочувственное выражение лица. Он – ничего не делающий активист, бесполезный лидер и бездушная душа класса! С этого года – руководитель кружка самозанятости «Богатые гнобят бедных». И всё сам, без какой-либо помощи!

Всем и каждому завистливая мамаша показала все принесённые грамоты, благодарственные письма и справки об участии и таланте своего любимого сыночка. У меня вырвался вздох нетерпения.

– Теперь ты, Алчность.

Из горы золота, брендовых вещей, ключей от машин, яхт и домов, как из-под земли вырвалась, судорожно дёргаясь, рука. Мы, собственно, и не заметили, как она чуть не погибла под этой кучей всего и всякого, но очень дорогого и модного.

Пришлось срочно откапывать и вызывать скорую помощь: было неизвестно, сколько времени Алчность провела погребённая заживо, могли пострадать остатки мозга. Врачи на месте ничего определённого, как всегда, сказать не смогли и мне пришлось решить отправить её в больницу на несколько дней. Перебздеть лучше, чем недобздеть, не так ли?

Теряя от всего происходящего последнее терпение, я снова распахнул веер и стал им энергично обмахиваться. «Сукины дети! Узнаю, как они всё это сюда проносят, никого не пощажу!» – решил я, слегка скрежеща зубами.

В этот момент Гнев начал бегать из угла в угол и ломать всё, что подвернётся под руку.

– У меня в этом году всё лучше, чем обычно: люди злятся друг на друга, на банки, на цены, на правительство, на отключение интернета особенно сильно. Но я их всех ненавижу! Мрази! Сволочи! Мальки безмозглые!

– Эй, хей! Тише ты! Без них не было бы на свете ни тебя, ни твоих братьев и сестёр. Имей уважение к создателям и пище. – Чуть успокоил его я.

– Оки, раз ты просишь. – Он залез на кучу драгоценностей, оставшихся от Алчности, и стал выискивать и гнуть в рулетики серебряные ложки. – У меня 79 процентов, в некоторых местах доходит до 88, но это временно, пока бунтуют. И заруби себе на носу: я тебя ненавижу даже больше, чем других, понял?

– Да знаю я, ты уже говорил. И раз с тобой мы закончили, то пора переходить к Чревоугодию? – диван, на котором оно сидело, к этому моменту оказался пуст. Беглый осмотр помещения тоже ничего не дал: гермафродит сбежал.

– Этот свинобог свалил под шумок, когда скорая приезжала, наверняка сейчас в ближайшем общепите жрёт. – Просветил меня Гнев, который всегда всё знает и на всё имеет своё мнение.

Моя голова начала болеть. Идти за Чревоугодием было бы себе дороже: рискуешь быть частично переваренным. Поэтому я быстро отмёл эту мысль.

– Ясно. Свяжусь с ним позже по видеосвязи. – С этими словами я развернулся кардинально налево, туда, где на кровать-каталке без движения лежит Лень. На этот раз к ней даже был подключён аппарат искусственного дыхания, и она совсем не моргала: было лень. Глядя на это, моя мигрень усилилась.

– Я так понимаю, что ты говорить не будешь? – на всякий случай спросил я. Ответа не последовало. Чего ж здесь непонятного? Лень.

– Чревоугодие за неё всё написало, оно там в конверте на кровати. – Вмешался Гордыня. – Мне точно известно, что её дела идут куда хуже, чем твои, убедись сам!

Я встал и взял упомянутый ранее конверт. Прочитаю его позже, если не поленюсь.

– А теперь, внимание, моё заключительное слово!.. Несмотря на отсутствие некоторых из вас, мы точно знаем, что вы всё равно неизменно связаны друг с другом. Все вы – признаки человечности, в той или иной степени присутствуете в каждом из людей. Без вас не было бы их! Конечно, есть те, кто с вами борются. Те же исключения, которые вас победили, теперь в легендах. А сейчас, в настоящем времени, ваш труд особенно важен и заметен. Без тьмы невозможно увидеть свет, без пороков не оценят добродетель, без греха невозможно раскаяться, без демонов ангелы – хранители бесполезны, без ночи нет нужды ждать рассвет. Всему своё время и свой баланс. Вы – это одна из чаш весов, которые должны сохранять равновесие в этом мире – передохнув пару секунд, я продолжил – Но помните: никто никому ничего не должен. Все существа – эгоисты. Поэтому не требуйте от людей слишком многого, не ждите их действий – действуйте первыми. Идите и соблазняйте! Идите и уничтожайте! Идите и находите слабые звенья, которые не нужны этому миру! Очистите землю от зла через низвержение грешников в ад!

С улыбкой проводив всех до выхода, благо Гордыня согласился заняться транспортировкой Лени, я аккуратно прикрыл дверь, на которой медными буквами выведено:

«Люцифер. Ангел высшей категории. Психологическая помощь, поддержка равновесия в мире, семейная терапия» и чуть ниже: «Ангелы из рая принимаются по понедельникам и воскресеньям, демоны из ада – по вторникам, средам и четвергам, люди – по пятницам. Внимание! В отпуске с 2020 по 2021 год.»

Цена огня

Первое, что я ощутил – холод.

Кажется, именно этим словом называют то самое состояние, когда хочется свернуться калачиком, забиться в какую-нибудь щель и никогда не двигаться?

Моё тело трясёт, пальцы и нос уже потеряли чувствительность, а если к ним прикоснуться, то… ничего.

Колется.

Т-т-т-т-ттттт, – стучат зубы, не переставая, и я не могу их контролировать, но успешно фокусирую взгляд на окружающей обстановке.От ветра покалывает глаза, а лёгкие при очередном вдохе обжигает холодным пламенем. Стоит ли продолжать дышать? А могу ли я не дышать? И нужно ли это проверять?

Горы. Кругом одни только горы, облака и снег. Солнце где-то там в вышине сияет, но не греет. Смеётся оно надо мной или плачет? Не понимаю и не хочу понимать.

Ой! Что-то движется. От края небольшого уступа, на котором я сижу, идёт женщина. Возле её ног вьются шипящие разноцветные ленты. Нет, верёвки? Нет, неправильно! Змеи! Да, змеи, я вспомнил это. Твари, которых я не люблю и никогда не любил.

– Ты? – пытаюсь начать говорить, узнать что-нибудь, но выходит тихо и безжизненно. Горло совсем меня не слушается.

– Да, это я! – она гордо вскидывает голову, позволяя увидеть умные, серые глаза и прямой, как меч, нос. – И, хотя ты меня обманул, я уговорила отца дать тебе ещё один шанс. Признай свои преступления, извинись и пообещай всё исправить. Тогда всё это закончится, тогда ты сможешь вернуться домой.

Ничего не понимая, я хотел встать, но не смог и пополз было в её сторону, но не смог сделать и этого: цепи на руках с новой силой врезались в истёртые в кровь запястья, ограничивая любые движения дальше, чем на три шага от скалы.

– Ты знаешь кто я? Какое преступление я совершил? Почему я здесь? И как, как можно спуститься к людям? – то и дело запинаясь, делая паузы, шептал я, из последних сил напрягая горло и осколки сознания.

– Прошло столько лет, а ты всё такой же упрямый! Только и рвёшься поскорее вернуться к своим людишкам! И хватит притворяться! Снова решил меня обмануть, как тогда с тростником? Не выйдет! – женщина в гневе топнула оливкового цвета ножкой.

– Так пусть продолжится твоя пытка, Прометей! Прощай!

И, словно лёгкое облачко, уносимое ветром, она растаяла в лучах полуденного светила.

… Послышались быстро приближающиеся хлопки: чёрная точка постепенно превращалась в гигантского орла.

– Прометей? – переспросил я у воздуха, где только что была моя единственная надежда на спасение от незнания. – Кто такой Прометей?