Loe raamatut: «Когда сгорает тот, кто не горит», lehekülg 4
– Ты и я. Я и ты, – с трудом повторяет Олу слова своей песни.
В другом конце комнаты появляется Бэр, он бросает взгляд на Олу и тут же отводит его прочь. Глаза его прежде озорные, теперь злые и горящие. «Бэр!», – хочет крикнуть Олу, но только сипит, она вскакивает, но ноги её не держат, падая, она чувствует, как кто-то подхватывает её, усаживает обратно, чья-то рука опускается ей на плечо и вдавливает в кресло. Бэр выходит к другой телекамере, он говорит, слова звучат твёрдо, но они не живые, а какие-то механические:
– Я не хочу больше иметь ничего с этой проституткой. Я был под её влиянием, под воздействием веществ, но я излечился.
«Проституткой, – медленно собирается в голове Олу, – разве он это говорит обо мне?» Она пытается встать, но рука на плече придавливает её ещё сильнее.
– Я подтверждаю, – продолжает Бэр, – всё, что вам казалось, вам только казалось. Я должен извиниться перед вами. Всему виной вещества. Я раскаиваюсь. Отныне я буду десятки лет честно работать, и искуплю свою вину перед вами.
– Его душа не выдержала той гадости, что в неё вложили! – взвыла Олу, а Мудрая ясно ощутившая всё, что переживала дочь, ещё раз попыталась согреть её своим огнём. – Поэтому он не смог больше возродиться. Я отомщу за него!
– Дитя моё, ты сможешь исцелиться, – вновь начала Мудрая, но осеклась.
Мудрая больше не чувствовала свою дочь. Рядом с ней было нечто непроглядно-чёрное и опасное, как пустота зияющей бездны. Ненависть подогрела пепел внутри Олу, и он зашёлся мелкими язычками зелёного пламени. Олу ощутила злую силу, она почувствовала, что сможет отомстить: пусть она не сожжёт весь город, но какой-то след о себе она оставит. Здесь огонь, огонь, что сдерживает Мудрая. Как она глупа! Как жестока, цинична: она спасет людей от катастрофы, а дочь свою она бросила, позволила истязать и убить. Олу собрала поднявшуюся в ней злую силу: ярче, ярче пламя, пусть здесь всё запылает! Мудрая хоть и не чувствовала больше Олу, поняла, что та теперь действует против неё.
– Остановись! – закричала Мудрая, но Олу не могла больше ни услышать, ни понять её.
Между служительницами завязалась борьба: одна старалась усмирить огонь, а другая его раздуть. Хоть Мудрая и была намного сильнее, пламя заплясало, всё возрастая и подходя к опасной черте.
По закрытым векам задремавшего на посту рабочего зарябили отсветы огненной пляски. Рабочий очнулся и обнаружил незакрытый вентиль. На мгновение он оцепенел, но тут же пришёл в себя и бросился закрывать кран. Запоздало на всём заводе зазвенел предупреждающий сигнал. Пламя в печи начало стихать, Олу разразилась яростными проклятиями, совершенно непонятными Мудрой.
– Я буду мстить за Бэра! За отца! – закричала она.
– Ты опасно больна! Нет! Не уходи! – Мудрая в последний раз почувствовала Олу, и тут же ощутила, что её не остановить. – Я должна тебе помочь…
Но Олу была уже далеко. Она сожжёт тех людей, что издевались над ней и Бэром. Вот она уже в доме одного из них. Мужчина сидит за столом и смачно жуёт свой ужин. Подле него сидит жена, она – в банном халате, её мокрые волосы завёрнуты в полотенце, он – в трусах и майке, на голове его блестит лысина. Её рука лежит на его бедре, а он ест руками жирную курицу.
– Тысячи людей уже согласились пройти курс добровольной терапии, – вещала молодая женщина с экрана телевизора. – Восстанавливающая реабилитация помогла тысячам людей вернуться к нормальной полноценной жизни, перестать тратить время на сомнения, беспокойство, ненужные поиски и самокопание, избавиться от зависимости, вернуться к семье и детям. Если вы стали жертвой так называемых…
Шум из соседней комнаты отвлекает Олу. Двое детей никак не могут поделить смартфон – то им завладевает мальчик, то девочка изворачивается, щиплет его и отбирает у него игрушку. Вот брат в очередной раз толкает её и возвращает то, что, как он считает, принадлежит ему по праву. Сестра хочет заорать, но только тихо шипит – она знает, что на крик прибежит мать, и достанется обоим.
