Loe raamatut: «Нянины сказки»
Нянины сказки
Дерево-художник
Среди лугов немного на возвышенности стояло дерево, ему было много лет. Дереву было одиноко, там внизу текла речка, вдоль которой рос густой лес, дереву хотелось туда. Вокруг росли всевозможные травы и цветы, бегали мелкие луговые звери, то и дело на дерево присаживались птицы отдохнуть, но дереву не хотелось с ними разговаривать. Его манили деревья, такие же высокие как оно само, шептаться с ними, касаться своими ветвями их веток. В общем, у дерева была мечта – жить в лесу.
С каждым годом, понимая, что его мечта никогда не осуществится оно становилось всё мрачнее и мрачнее. Но, как и у всех на свете у дерева были маленькие радости, среди лугов проходила маленькая дорога, очень редко по этой дороге шли путники. Дереву было интересно наблюдать за ними, тем более в жаркий день путники частенько останавливались передохнуть под кроной раскидистого дерева.
В один из таких знойных дней на дороге появился человек, в руке он нёс мольберт. Конечно, ему захотелось спрятаться от жаркого солнца в тени большого дерева. Человек был художником. Посидев немного, художник увидел, как прекрасно с этого места выглядит река и лес он открыл мольберт и стал красками изображать всё, что видит.
Внезапно налетел ветер, он гнал по небу большую дождевую тучу, природе на лугу предстояла встреча с летним проливным дождём. Человек вскочил, быстро собрал вещи и побежал.
Дерево конечно не знало, успел ли спрятаться человек от дождя, но, когда ненастье закончилось и на небе появилась радуга, а в дождевых каплях на листьях и траве заиграли лучики солнца, дерево заметило, что внизу на земле лежат краски и кисть, которые художник в спешке оставил. Дерево подхватило краски своей могучей веткой, а в другой оказалась кисть. Бумаги, конечно, не было, но он видел, как работал художник, и сначала не смело, а потом всё увереннее и увереннее, дерево стало раскрашивать свои листья всеми цветами радуги.
Дождь время от времени смывал краски с листьев дерева, но оно нисколько не расстраивалось, ведь предстояло вновь взяться за любимую работу и раскрасить самого себя. Сколько это продолжалось неизвестно, ведь деревья не ведут счёт времени, но у дерева появилась новая мечта – это лист бумаги, он как тот художник захотел на бумаге изобразить тот лес у речки, в котором мечтал жить, с тех пор как его рост позволил с холма увидеть растения, подобные ему.
Частенько ветер устраивал в лугах себе праздник, он дул с такой силой, что вся трава пригибалась к земле, ветер любил показать какой он сильный. Дереву это не нравилось, оно, как трава, не пригибалось к земле, но некоторые ветки ломались и с шумом падали, оно не чувствовало боли, но как-то неприятно ощущать, что есть кто-то сильнее тебя. А ветер был гораздо сильнее. И вот опять радостно запел ветер, с каждой минутой его пение становилось всё громче и громче. Дерево хотело уже зажмуриться, как всегда в такие минуты, но оно заметило, что большой порыв ветра подхватил и что-то несёт по воздуху. Что-то было большим и белым, дерево успело схватить нечто веткой, которая росла на вершине дерева. О чудо! Это был большой лист бумаги! Странности продолжались, как только лист бумаги оказался зажат веткой дерева, ветер стих.
– Я благодарю тебя, о Ветер! – громко прокричало дерево, в надежде, что ветер услышит его.
– Не кричи так громко, – тихим шёпотом ответили ему. – Я всегда рад помочь в добром деле.
Дерево слышало от цветов, что ветер умеет говорить, но с ним это было впервые. Он ещё раз поблагодарил ветер за подарок, но ему уже не ответили. Конечно же дерево принялось за работу, вскоре на бумаге уже текла речка, вдоль которого росли прекрасные, могучие деревья. Теперь предстояло самое сложное осуществить свою мечту хотя бы на бумаге и изобразить себя среди этих прекрасных растений. Сначала ему захотелось расположить себя очень близко к другим деревьям, но так как оно росло одиноко среди луга, его крона раскинулась по разным частям света, дереву не хотелось, чтобы его могучие ветви мешали расти другим деревьям, да и хотелось, чтобы собственные ветви росли свободно и ничто не мешало этому. Дерево призадумалось:
– Как же быть?!
И тут всё живое на лугу, сначала содрогнувшись от неожиданного очень громкого смеха дерева, стало смеяться (такой это смех был радостный и заразительный). Наконец-то дерево затихло, все зашумели, спрашивая: – Над чем ты так радостно смеялся?– ведь никто не слышал никогда смеха дерева. – О, простите меня, но не отвечу я вам, пусть это будет моей тайной.
Дереву же было так радостно, потому что он понял, что не хочет жить в лесу, он счастлив здесь, среди луга, здесь, куда ветер- шутник принес когда-то семя, а может полевая мышь уронила его в землю, а оно проросло и превратилось в могучее дерево.
Дерево ничего не стало дописывать на картине, картина была готова. Оно не могло оценить красоту своей работы, но дерево волновало другое, как сохранить свою картину от дождя. С этого момента у него начались беспокойные ночи, оно обмотало рисунок своими мягкими веточками и крепко держало, боясь во сне выронить рисунок, который мог унести ветер или намочить дождь. Пока ему везло стояла сухая погода. Ворона, присевшая отдохнуть на ветку, услышала, как дерево грустно вздыхает: -Что случилось?
Дерево долго не отвечало, а потом с надеждой в голосе спросило:
–Ворона, у тебя острый клюв?
– Самый острый клюв в мире! -гордо заявила хвастливая птица.
– О, значит ты сможешь сделать дупло в моём стволе?
– Хм, я не дятел долбить дерево, да и зачем тебе дупло? Глупо делать в себе дырку, а вдруг все соки вытекут из тебя в отверстие, и ты засохнешь.
– Мне нужно спрятать рисунок, – и оно развернула бумагу.
Ворона раскрыла клюв и долго- долго смотрела на картину. Наконец-то она смогла говорить:
– Прекрасный рисунок, теперь я понимаю твоё желание сберечь его, мой клюв острый, но мы вороны не делаем дупла в деревьях, мы вьём гнёзда. Прости, я не могу помочь тебе.
Ворона улетела в лес, и уже в этот день все растения и животные леса знали о прекрасном рисунке дерева, растущего на лугу. Маленькие бельчата, узнав историю от мамы-белки запищали:
–Мама, мама, давай поможем, ведь мы сможем сделать дупло, нас много и у нас острые зубки.
–Да, но как мы доберемся туда, мы быстро прыгаем по деревьям, но по земле бегаем очень медленно. Это опасно, – воскликнула белка.
– Я вам помогу, – услышали они чей-то голос снизу. Под деревом сидел взрослый заяц, который тоже знал эту необычную для лесных жителей историю.
И вот семейство белок устроилось на спине зайца, бельчата крепко вцепились в шёрстку зайца своими маленькими коготками, мама-белка села последней со словами:
– Крепче, крепче держитесь малыши!
И они помчались.
Дерево, увидев мчавшегося зайца, на спине которого сидели белки, было так удивлено, что, когда они остановились около него, не могло вымолвить и слова. Заяц и бельчата тоже молчали – не могли отдышаться. Первой пришла в себя мама-белка:
– Мы приехали помочь тебе, мы сделаем дупло, а ты спрячешь туда свой рисунок.
– Откуда вы знаете про мою картину? – удивилось дерево.
– Об этом знает уже весь лес, благодаря вороне, – со смехом сказал заяц.
– Покажи, покажи свою картину- затараторили бельчата, мама которых поняла, что их деток привело сюда не желание помочь, а любопытство и желание увидеть шедевр, созданный деревом, и она покачала головой.
Дерево развернуло бумагу, все открыли рты и надолго замолчали.
– Дети за работу, – опомнилась белка. – Малыши, видите, вот там во время сильного ветра отвалился сук, там легче всех сделать дупло, я начну первой, устану – вы меня подмените, будем работать по очереди.
Заяц лежал в густой траве и ждал, когда белки выполнят свою работу, а они потрудились на славу. Ещё до заката солнца дупло было готово, и заяц помчал беличье семейство обратно в лес. На прощанье они хором прокричали:
– Береги свой рисунок, он прекрасен! – - Спасибо вам!!!!– много-много раз прокричало дерево им вслед, которое уже успело сложить и положить картину в дупло.
У дерева началась спокойная безмятежная жизнь, оно было счастливо. Ещё оставалось немного красок, и оно время от времени украшало себя разноцветными листьями, но главное у него появились друзья. Ворона полюбила прилетать и сидеть подолгу на его ветках, ведь никто так внимательно её не слушал, а она с упоением рассказывала все новости леса, частенько передавала ему приветы от бельчат и зайца. Когда вороны не было оно с удовольствием общалось с полевыми цветами и травами, особенно оно любило слушать васильков и колокольчиков. Васильки были настоящими поэтами, а колокольчики радовали дерево каждый раз новыми мелодиями.
В одно прекрасное утро на дороге появился старый знакомый, это был художник, который оставил краски и кисть, он, как и в прошлый раз расположился под деревом. Дерево взволновалось. Картина, которую написало дерево, всем, кто её видел, нравилась. Но сейчас под деревом сидел настоящий знаток искусства, как же дереву захотелось закричать:
– Эй, человек, вытащи из дупла бумагу и посмотри на мою картину!
К сожалению, человек не понимал языка растений и животных. Ходили слухи, что попадаются иногда люди, умеющие говорить на их языке, но художник был не из таких, да и вообще дерево не верило слухам.
Неожиданно для дерева художник произнёс:
– Что происходит! – он с волнением смотрел на дерево. Была тихая погода, никакого ветра не было, да что там, ветра, ни малейшего ветерка не дуло, а в кроне дерева слышался шелест листьев, как будто ураган играл ими. На мгновение человеку в этом шуме послышался тихий шёпот. Художник с интересом обошёл дерево вокруг, забыв о своих красках и кисти, он заметил дупло. Счастья не было конца, дерево ликовало, человеку удалось дотянутся до дупла и через минуту художник разглядывал картину:
– О, боже, как великолепен этот рисунок, как он попал сюда, да ничего прекраснее я не видел! – воскликнул он. – Этот шедевр должны видеть люди, ему место в музее.
И художник с ещё большей скоростью, чем в прошлый раз, собрал свои вещи и бережно держа найденную картину побежал по дороге.
Дерево осталось без своей картины, но это его не смущало, наоборот, оно гордилось собой, его работу высоко оценили.
–Жаль, что ты не потерял опять краски! – весело закричало дерево вдогонку бегущему художнику.
Много времени прошло с того времени, как художник унёс рисунок, краски у дерева давно закончились, да и не до раскрашивания листьев было дереву, ворона, полюбившая его, сделала гнездо в его ветвях и сейчас там пищали трое голодных птенцов, а дерево успокаивало их песнями, которые сочинили васильки и колокольчики. Прекрасные колыбельные получились у луговых цветов. -Наконец-то, – сказало дерево вороне, вернувшейся с едой для птенцов.
Дереву нравилось заботиться о воронятах. Несколько раз оно возвращало выпавшего воронёнка в гнездо. А картина, написанная деревом, висела в музее, она собирала около себя толпы посетителей, что-то магическое и завораживающее было в этой картине. Под ней стояла подпись: неизвестный художник. Никому из посетителей музея, даже в самых смелых фантазиях не пришла бы в голову мысль, что кисть художника была зажата не рукой, а веткой могучего дерева.
Улыбающийся дом
Пожилая чета шла по коттеджному поселку, они любили гулять поздним вечером, окна у многих домов уже не горели. Мужчина и женщина прожили вместе больше пятидесяти лет, вырастили детей, у них было много внуков, но они продолжали любить друг друга.
– Когда мы проходим, вот этот дом, я смотрю на него и думаю, что он плачет, – сказала женщина.
– Какая ты фантазёрка у меня!!!! – засмеялся старик и поцеловал жену в морщинистую щёку.
Они прошли дальше. А дом действительно плакал.
В доме горели три окна, два в спальне у родителей на втором этаже, а третье внизу на кухне. В спальне лежал на кровати глава семейства. Мужчина рассматривал трещину на потолке и мысленно возмущался: новый дом, а трещина на потолке появилась через неделю, как они заехали и увеличивается с каждым днём, часто слышался какой-то скрип, неизвестно откуда доносившийся.
– Надо позвонить застройщикам и пожаловаться, – думал он.
На кухне сидела грустная жена, ей не хотелось идти в спальню, с мужем последнее время они часто ссорились из-за отлучек мужа из дома, в городе у них была квартира, и он ночевал там. И ещё её пугал – дом, вот теперь она опять слышала странный скрип, как будто кто-то разговаривал неприятным скрипучим голосом. Её клонило ко сну, женщина нехотя побрела в спальню.
А кто-то скрипучим голосом говорил:
– Тимофей Иванович, не бросай меня! Я не хочу пожирать людей!
В теплой бройлерной на полу сидел маленький старичок, он был одет в старую косоворотку, на штанах были заплаты, на ногах лапти:
– Да, пойми, не могу я уже здесь оставаться, родители ссорятся, дети дерутся. Я уже столько сил потратил, чтобы лад в семье был и всё бесполезно. Стой, ты сказал пожирать людей…
Скрипучий голос принадлежал Дому:
– Мне соседний коттедж сказал, когда домовой покидает жилище, то Дома начинают пожирать людей, а может и животных. Не знаю, это уже я сам додумал. Тимофей Иванович не уходи!
– Это тебе тот с зеленой крышей сказал?
– Да, он.
– Нашел кого слушать, у него у самого внутри не всё благополучно, вот он и пугает тебя! Не слушай его! И вообще хватит болтать, Домам много говорить нельзя, это тебя разрушает. Вон в спальне у родителей какая трещина на потолке. Успокойся, я еще окончательно не решил, когда покину дом. Может ещё сделаю так, что семья съедет отсюда, но тогда придется их сильно напугать, а я не люблю этого.
– Был бы я счастливым Домом, я бы не болтал столько! Хорошо замолкаю, —сказал Дом, увидев сердитый взгляд Тимофея Ивановича.
Утро в доме опять началось со скандала. Мама готовила завтрак, папа только спустился вниз и сидел за столом в ожидании еды, когда дети с шумом спустились вниз. Первая сбежала старшая дочь Лиза, ей было 7 лет, она отобрала у брата его любимую машинку, а пятилетний Ярослав пытался догнать и отобрать.
Всё произошло так быстро, что родители даже не успели вымолвить ни слова. Невидимый никем Тимофей Иванович, разозлившийся не на шутку за такое шумное начало дня, стукнул по руке маму, в которой она держала бутылку с маслом. Масло пролилось под ноги бегущей дочери, Лиза упала и потеряла сознание.
Девочка очнулась в своей кровати на втором этаже. В комнате кто-то жалобно то ли плакал, то ли скулил. Настолько это было несчастно и печально, то вместо того, чтобы напугаться и позвать взрослых, Лиза приподняла голову с подушки и стала осматривать всё вокруг. Голова её сильно кружилась. Она вспомнила о своём падении.
В глубине открытого шкафа под висящей одеждой сидел маленький старичок, вот он и издавал эти странные звуки.
– Прости меня, пожалуйста! -сказал Тимофей Иванович, заметив, что девочка пришла в себя.
– Ты кто и почему просишь у меня прощение? – спросила Лиза.
– Это я сделал так, чтобы ты упала! – прошептал старичок.
И домовой рассказал девочке всё: почему она упала, как потом её папа отнес в кровать, что вызвали машину скорой помощи и сейчас она уже заехала на территорию коттеджного посёлка, что папа ругает маму, считая её виноватой в падении дочери.
На лестнице послышались шаги, и Дедушка исчез в шкафу.
– Лиза, ты уже пришла в себя, – сказала мама, подбежав к дочери. – Как ты себя чувствуешь?
Следом за мамой зашёл доктор и папа.
– Кружится голова, – произнесла Лиза.
Доктором был мужчина средних лет, он спросил:
– Помнишь, что случилось с тобой?
–Да.
–Дотронься пальцем до кончика носа.
Лиза сделала, что сказал врач.
–Я думаю легкое сотрясение мозга, но, чтобы убедиться, я заберу девочку в больницу, кто будет её сопровождать?
–Я, – ответила мама. – Мужу нужно на работу.
Папа проводил Лизу в машину скорой помощи и усадил Ярослава в детское кресло маминой машины:
– Сообщи мне результат исследования, – сказал он жене, садившейся за руль.
Она молча кивнула и поехала вслед за машиной скорой помощи.
Тимофей Иванович с нетерпением ждал возвращение девочки, Дом несколько раз пытался заговорить, но Домовой не вступал в беседу, и Дом прекратил попытки и только периодически тяжело вздыхал, так что все стены трещали.
– Прекрати вздыхать, – не выдержал Тимофей Иванович, – без этого тошно.
Домовой уже чувствовал, что машина заехала в посёлок, поэтому стал невидимым и переместился сквозь стены из комнаты девочки в свою любимую тёплую бойлерную.
Машина только остановилась у ворот, как девочка выскочила и через гараж помчалась в дом. Мама даже не успела ничего крикнуть вслед, а дочь уже скрылась из вида, ей оставалось только покачать головой.
– Дедушка, ты здесь? – спросила Лиза, когда она поднялась в комнату. Ей никто не ответил. Она решила обойти весь дом.
–Дедушка, дедушка, – шептала она, но ответа не было.
Мама, которая занесла спящего Ярика и уложив его на диван в гостиной, увидела дочь и забеспокоилась её странным поведением:
–Лиза, с тобой всё в порядке? – думая, может врачи ошиблись и травма мозга сильнее, чем показало медицинское исследование.
– Мама, не беспокойся, – у меня игра такая.
Лиза была расстроена – дедушки нигде не было. Она вернулась в свою комнату, но вдруг она вспомнила про бойлерную и поспешила туда.
В бойлерной было темно и очень тепло от работающего газового котла, там ещё стояли коробки от какой-то техники. Сначала Лиза никого не увидела. Но в углу под котлом что-то шуршало:
– Где же здесь включается свет, – вслух сказала Лиза. – Мышей в доме нет, а шуршание есть.
Лиза наконец-то нашла выключатель, её рука потянулась к нему.
– Не включай. – остановил девочку голос, доносившийся из угла. – Я люблю темноту, от электрического света у меня глаза болят.
Лизины глаза, уже привыкшие к темноте, увидели сидевшего на полу Тимофея Ивановича.
– Дедушка…, -радостно вскрикнула она, но не договорила, домовой перебил её:
– Не называй меня дедушка, меня зовут Тимофей Иванович, мы домовые любим, когда нас по имени кличут.
–А я и так уже догадалась, что ты Домовой, у меня книжка есть про Домовенка Кузю, она мне…
Тимофей Иванович опять перебил девочку:
– Зачем меня искала, нам нельзя часто людям показываться.
– Тимофей Иванович, – очень ласково заговорила Лиза, боясь, что домовой прогонит её или спрячется, – я хотела сказать, что со мной всё в порядке, у меня только небольшое сотрясение головного мозга, и еще, что я не сержусь на тебя. Я сама виновата, мне не нужно было отбирать игрушку у Ярика.
– Я рад, что ты это понимаешь, но я и без твоего визита всё это узнал бы. Иди, лучше попроси прощение у брата.
– Не буду, – надула губы Лиза.
После этих слов домовой мгновенно исчез.
– Дедушка, ой прости, Тимофей Иванович, покажись и поговори со мной.
В бойлерной стояла тишина, но Лиза поняла впервые в жизни, что тишина может быть разной, в этот раз она была зловещей – домовой ни на шутку рассердился.
Лиза пошла искать брата.
Ярослав был на кухне, он сидел за столом и катал машинку по муке, которую ему насыпала мама, готовившая на ужин пироги.
– Ярик, – сказала Лиза. – Я у тебя утром отобрала твою игрушку, извини меня пожалуйста, я больше так делать не буду.
Лиза это не просто сказала, а выпалила очень быстро и бегом побежала наверх в свою комнату. Мама с братом от удивления не вымолвили ни слова и долго смотрели ей вслед, даже когда её уже не было видно.
Это событие отвлекло домочадцев, и они не услышали, как подъехала папина машина.
– Ну как у вас тут дела, как Лиза? – спросил вошедший в дом отец.
– Папа, представляешь, Лиза сказала, что больше никогда не будет отбирать у меня игрушки, – Ярик, весь перепачканный в муке с этими подбежал к папе.
Папа немного отстранился, но чмокнул сына в щёку, посмотрел на жену, та утвердительно кивнула.
– Я рад, – обратился он к сыну. – Вкусно пахнет пирогами. Ярик, иди позови Лизу ужинать.
– Только умойся сначала, – сказала сыну мама. А то ты весь в муке.
Дождавшись, когда сын со своими машинками поднимется наверх, папа сказал:
– Я уезжаю на месяц в командировку.
– Опять?! У Лизы травма, может нужна будет твоя помощь! – со слезами в голосе произнесла мама.
– Ты же мне звонила и сказала, что с Лизой всё…, – папа не договорил, по лестнице стремительно бежали вниз дети. Лиза повисла на папе:
–Папа, у меня лёгкое сотрясение, ну просто доктор сказал, что больше гулять на свежем воздухе и даже лекарств никаких не надо, а я-то уже боялась, что уколы будут ставить. Вот здорово, да?
Ярослав тоже повис на папе, с другой стороны. Целуя сына, он усадил его на стул.
– Усаживаемся за стол, – сказала мама.
Вся семья уселась ужинать, Лиза сразу заметила грустные мамины глаза, но ничего не спросила.
– Дети мне придется уехать в командировку. Лето, каникулы, Лиза, тебя не надо возить в школу. Ярослав, Лиза, вы главное не ссорьтесь. Хорошо?
Дети молча кивнули. Больше никто не проронил ни слова, дети чувствовали настроение взрослых, покушав, тихонько разошлись по своим комнатам.
Лиза легла на кровать, спать не хотелось. В шкафу зашуршало что-то:
– Тимофей Иванович – это ты?
Домовой показался Лизе.
–Как я рада, что ты пришел. Я думала, что ты больше не будешь мне показываться.
– Ты попросила прощение у брата, потому что испугалась, что я опять тебя обижу? – спросил старичок, вылезая из шкафа.
– Совсем нет! Ты первый взрослый, который попросил у меня прощение. Обычно родители, учителя в школе требуют извинения у детей, а сами не извиняются, а ведь бывает, когда им нужно это сделать. Можно я до тебя дотронусь?
– Ты ничего не почувствуешь.
–Ты же не приведение, а домовой, – удивилась девочка.
– Я могу быть любым, но мне так легче ходить по дому.
– А я поняла, ты можешь сейчас через стены перемещаться! – воскликнула Лиза.
– Ты очень умная девочка! – улыбнулся домовой.
– Тимофей Иванович, у меня ещё немного кружится голова.
– Тебе лесные прогулки нужны, запахи летнего леса всем мозги прочищают.
– Одна я боюсь в лес ходить, а мама не пойдёт со мной, – грустно вздохнула Лиза.
– Иди завтра в лес – ничего не бойся, за тобой присмотрит Леш…, – домовой осекся.
Но Лиза догадалась:
– Леший, ты хотел сказать Леший! Так они тоже существуют?! Они разве добрые??
– Я же говорю, умная ты! Хозяин леса всем помогает, кто в его владения попадает и вред не причиняет. В лес пойдешь – веток не ломай, трав без надобности не рви, живность не обижай.
– А вы с ним друзья?
– Нет, не друзья, но и не враги! А кому и когда помогать он сам решает. – При этих словах домовой подошел к окну, вытянул руку в окно и зачирикал словно воробей, тут же к нему на ладонь сел воробышек и защебетал в ответ. – Завтра, Лиза, тебе скажу, будет тебе Леший помогать или нет. А мне дом покидать нельзя, плохо Дому будет, у него и так уже трещина на потолке от ваших бесконечных ссор.
