Loe raamatut: «Восстание»

Font:

Пролог

2423 год. Хаос и разруха. Голод и смерть. Единственные люди, которые прекрасно живут, это наше правительство. Мы теперь рабы. Мир и справедливость уже исчезли с нашей планеты. На ней остался один материк, годный для жизни. Его назвали Спасительным. И вот люди жили здесь, а точнее выживали, и постоянно работали, чтобы правительство могло отдохнуть. Все было бы ничего, если бы было только так: мы работаем – они отдыхают. Но раз в месяц они собирали определенное количество людей по жребию и казнили их только потому, что нам не хватало места. Численность людей росла, а материк не становился больше. С каждого города забирали по семь человек. Это были мужчины и женщины, старики, дети. Я видела, как у сыновей забирали отцов, я видела, как у отцов забирали сыновей. Мира больше не было.

6:00. Вставать было тяжело, но надо. Родители были уже, наверное, на своих местах. Их рабочий день начинался с 6:30, а у нас с Варей с 8:00. Хорошо, что она была со мной. Мне так было намного спокойнее. Я посмотрела на соседнюю кровать. Варя еще спала крепким сном. У нее были красивые пепельно–черные волосы и длинные темные ресницы. Сейчас её рот был немного приоткрыт, поэтому выглядела она забавно. Я невольно улыбнулась, но потом вспомнила, что нам сегодня предстоит сложный день. Я застелила свою постель и толкнула сестру, которая тут же встала. Набрав в таз чуть теплой воды, я быстро умылась и принялась готовить завтрак. Признаться, с едой всегда было туго. И не только у нас. Практически все не доедали. Сегодня был чай из ромашки, которую нам давала бабушка, и кусочек хлеба. Обедали мы на работе. Там была каша, но она была подгорелая и невкусная, но особо выбирать было не из чего. Мы с Варей ели медленно, чтобы пища хорошо усваивалась, а то мы быстро захотим есть. Мы обычно разговаривали во время еды, чтобы особо не думать о ней. А по утрам мы могли разговаривать только о своих снах.

– Тань, – говорила сестра, – ты совсем не высыпаешься. Дурные сны? – меня удивляло то, как она говорила. Чётко, с расстановкой, с толком. Большинство её ровесников были не такими как она. Ей было двенадцать, а она все прекрасно понимала. – Хочешь, я сегодня поработаю за тебя, а ты уйдешь пораньше?

– Что за глупости? – возмутилась я. – Мы как всегда вместе уйдем.

– Через неделю снова приедут Праведники, – она тяжело вздохнула. – Почти с каждой семьи увозили по человеку…

– Даже если кого–то из нас выберут, мы не сдадимся без боя, Варя, – говорила я, чтобы отогнать от нее плохие мысли, хотя сама сомневалась в своих словах. – И лучше называй их Варварами, а не Праведниками! Они далеки от этого. У каждого из них столько грехов, что не пересчитать. Они столько людей убили просто так.

В дверь постучали. Это были Дежурные, малая часть правительства. По сравнению с нами они жили как в сказке. Они смотрели на нас свысока. Их работа была весьма не сложная. Каждое утро они стучали в двери каждого дома, призывая всех работать, и следили за всеми нами во время работы. И вообще–то не только во время работы, постоянно, но не так тщательно как днем. Иногда ночью можно спокойно пройти мимо них, и они не заметят. Если кто–то решил передохнуть раньше времени, Дежурные применяли варварские методы. Они били руками, ногами, палками до потери сознания. Самое главное в них – отсутствие милосердия и сострадания.

Быстро накинув на себя верхнюю одежду, мы вышли из дома. Наш сосед Вова помахал мне рукой. Его семья иногда помогала нам с едой. Он был единственным ребенком в семье: его родители просто боялись того, что если бы у них было несколько детей, они бы не смогли их всех спасти. Его мама работала в местной пекарне, а отец работал с моим папой в лесу. Мы с Варей были на полях. Нашей работой было вскапывать земли, садить растения и собирать урожай. Вова и еще несколько ребят вывозили то, что мы все делали за месяц и привозил запасы воды и ничтожное количество еды. Моя мама работала в детальном отделе, где делались всякие предметы из сырья, которое было на нашей территории, обычно это была древесина и металл.

– Эй, Тань! – крикнул Вова, я обернулась. – Вас довезти до полей? Мне по пути, я вывожу сегодня товары.

– Мы не против! – крикнула в ответ Варя. Я укоризненно на нее посмотрела, но это, кажется, её вообще не смутило. Мы направились к грузовику. – Привет, Вова!

– Да, привет, Вова, – тихо поздоровалась я. – Когда вернешься?

– По закону я должен прибыть до приезда Праведников, – ответил Вова, когда мы уже сели в грузовик. Он завел мотор, и мы поехали. – Но я приеду раньше них, это точно. Чем займетесь сегодня?

– Тем же, чем и всегда, – устало проговорила Варя. – Собирать, садить, удобрять…

– Кажется, что это никогда не закончиться, – сказала я и посмотрела на Вову. Он сделался задумчивым. – Сегодня собрание, а ты уезжаешь. Я должна теперь одна убегать от Дежурных.

– Возьми с собой Варю! – пошутил Вова и оглянулся, чтобы посмотреть на неё. Та улыбнулась в ответ.

– Я бы не прочь, но туда берут только с шестнадцати. Варь, извини, ты еще маленькая. Я и сама всего туда год хожу. Я вообще не вижу смыла туда ходить. Мое мнение всегда игнорируют, а тебя бы все послушали.

– У тебя появились какие–то идеи? – спросил собеседник.

– Нам нужно всем бежать, Вова. Нам больше ничего не остается. Мы либо навсегда останемся рабами, либо умрем. Мы никогда не узнаем, что такое свобода. Наш выход – это бегство.

– Нас отыщут и казнят. Я слышал, что в других городах уже кто–то пытался бежать. Это плохо закончилось. Мы не можем так рисковать, Тань, – машина остановилась, Варя выскочила, говоря пока Вове, я же осталась сидеть. Он посмотрел на меня внимательно. – Не вздумай бежать, Таня. Тебя найдут и убьют. Если ты не думаешь о себе, то подумай о сестре.

– Я боюсь, что Праведники выберут нас, – ответила я. – Особенно боится она. Мы должны убраться отсюда до их приезда. У нас такая возможность! Мы живем в том месте, где можно укрыться в лесах. Там можно выжить. Нужно собирать группу людей.

– Когда я приеду, мы еще поговорим об этом, – ответил Вова. – Не говори об этом на собрании. Ты же знаешь, что есть и те, кто сочтет это безумством. Не навлекай на себя неприятности, пожалуйста.

– Ладно. Возвращайся поскорее.

Я вышла из грузовика и направилась за рабочей одеждой. Было ясно, что я опоздала на пару минут. Дежурные дали мне лопату. Без перчаток было тяжело. Этого–то они и хотели. К концу вечера у меня будут мозоли. Варя уже выдергивала лишнюю траву, а я отправилась на другой участок поля, где была не вспаханная земля. Как назло сегодня палило солнце. Я усердно работала, чтобы Дежурные не думали, что я халтурю. Чтобы не думать о боли на руках, я думала о том, как можно убраться отсюда.

Вова был старше меня на год, мы с ним начали дружить с того момента, как мы начали работать. Ему было одиннадцать, а мне десять. Сейчас мне было уже семнадцать. Наша дружба началась с того самого дня, когда на второй день работ мы попались Дежурным. Мы отдыхали и говорили о том, что наше правительство, наверное, самое худшее за всю историю планеты. Нас выпороли. Мы старались защитить друг друга. И вот года шли, а наша дружба становилась крепче. В любой момент мы могли защитить друг друга, как и семь лет назад. А сейчас мне было обидно, что он не соглашался со мной, хотя я была права, я знаю. Чтобы уговорить родителей бежать, мне нужно было собрать небольшую группу людей, которые были бы того же мнения что и я. Пожалуй, сегодня на собрании я скажу об этом.

Прозвучал гудок. Пора было обедать, я уже отбросила лопату в сторону и была на полпути к столовой, но меня остановил Дежурный. Я ненавидела этих людей, всем сердцем ненавидела. Я могла бы дать ему по голове лопатой, но меня за это вероятнее всего убьют этой же лопатой.

– За то, что ты опоздала на пару минут, ты остаешься без обеда, – объявил мне Дежурный. В ответ я просто кивнула головой и пошла снова вспахивать поле. Мне было не привыкать. Один раз я работала всю ночь только потому, что меня застукали ночью, когда я шла на собрание. Меня тогда расспрашивали, куда я иду, но я молчала. И меня совершенно никак не удивляло то, что сегодня я остаюсь без еды. Иногда я не ела целыми днями, отдавая свою еду Варе. – И еще. Останешься еще на час после того, как все уйдут, – снова окликнул меня Дежурный и ушел куда–то в другую сторону.

Отлично. Надо выловить Варю и сказать ей, чтобы она меня не ждала и может съесть мой ужин. Родителям скажу, что ела сегодня в столовой два раза, так как задержалась на работах. На собрание придется идти прямо отсюда. Поскорей бы вечер. Солнце жжет спину, пот так и льется с меня. Мозоли уже дали о себе знать, некоторые из них уже начинали лопаться. Единственное, что мне нравилось в этой работе – наблюдать, как закатное солнце садиться где–то за горизонтом. Небо было в розовых тонах, а ветер уже начинал становиться прохладным. Бесконечная зеленая даль и оранжевое солнце. И я даже не думала в этот момент, как здесь плохо. Я думала лишь о прекрасном, о будущем, которое меня ждет, а оно было таким же, как и этот прохладный ветер, ласкающий кожу. Даже во всем этом жестоком, безжалостном мире была часть прекрасного. Несомненно, была…

Вечер. На небе начали появляться звезды. Возле бочки с водой я увидела Варю, и я решила подойти к ней. Взяв свободную чашку, я зачерпнула немного воды. Варя знала, что нам не разрешалось болтать на работе, поэтому не выдавала себя. Да и я не хотела, чтобы ее выпороли.

– Меня задерживают еще на час, а потом я иду на собрание. Родителей не забудь предупредить, – быстро и тихо проговорила я и пошла дальше выполнять свою работу, когда все уже уходили.

Раны на руках уже кровоточили, но я должна была молчать. Собравшись духом, я упорно начала работать. Несколько Дежурных стояли у меня над душой, что очень напрягало. Я считала про себя секунды, чтобы знать, когда уйти, иначе они могли продержать меня еще пару часов. Бывало и со мной такое. Я знала все их хитрости наизусть. Поэтому старалась проводить для Вари инструктаж как можно чаще. Еще ни разу к ней не прикапывались эти уроды. Порой мне кажется, что скоро они начнут её ненавидеть только потому, что она слишком хорошо себя ведет, и начнут так же издеваться как над всеми.

– Кончай, – проговорил молодой Дежурный, который остался один за мной наблюдать, остальные, наверное, просто устали стоять. – Можешь идти, – продолжал он грубым голосом. Странно, мне еще оставалось десять минут. Но я не подала виду, что удивлена. Я пошла сдавать рабочую одежду. Потом я быстро смыла с себя всю грязь под холодным душем, который нам соорудили хорошие люди, думающие о нас. Эти варвары никогда бы не догадались сделать это.

Я шла тихо, чтобы не попасться на глаза Дежурным. Яма собраний находилась далеко от полей. Надо было топать еще полчаса. У меня урчал живот, и мне хотелось пить. Но меня воспитывали так, чтобы я всегда могла все это перетерпеть и не говорить об этом. Я старалась думать о том, что на небе были красивые созвездия, и меня обязательно выслушают на сегодняшнем собрании. Да, будь со мной Вова, меня бы выслушали без проблем, но сегодня надо постараться убедить хотя бы четверть собрания в том, что я права. Пора устраивать побег.

Собрание было абсолютно секретным. О нем не должны были знать наши родители, но я своим рассказала, чтобы они не волновались. Здесь собирались только молодые люди. Я ходила на собрания уже год и слушала, что обсуждали остальные. Основной вопрос был по поводу еды, который старались решить ребята, вывозившие товары из нашего города. Как–то раз Вова рассказал мне, что кому–то из их группы удалось захватить ящик с продуктами, но об этом договорились молчать. Эту еду отдали в столовую, где обедали рабочие. Мне нравилось, что молодые, полные сил, парни жертвовали жизнью ради других. Они были героями среди нас, которое пытались сделать этот мир намного лучше. Я тоже хотела что–то сделать для народа, я хотела освободить их, но мне нужна была помощь.

Самый взрослый здесь был Рома, которому недавно исполнилось двадцать четыре. Он же был самый главный среди нас. И поэтому, когда я опоздала, он посмотрел на меня как на врага народа. Я не любила, когда на меня так смотрели, поэтому не опускала глаза и смотрела в упор. Одна из главных причин, почему меня никогда не слушают – моя наглость.

– Почему ты опоздала? – грозно спросил Рома. – Мы договаривались в прошлый раз, что соберемся в десять, а ты опоздала на полчаса.

– Извини, – ответила я, даже не пытаясь объяснить причину. – Так я пройду?

– Твоя наглость порой зашкаливает, – закатил он глаза. – Проходи.

Минут десять я слушала о том, что Дежурные в последнее время совсем обезумели, отрываясь на людях. На прошлой неделе кому–то из собрания сломали руку, кто–то отделался сильными ушибами. Я даже не думала жаловаться. Мои кровавые ладони были сущим пустяком по сравнению с тем, что я слышала сейчас. Я посмотрела наверх. На первый взгляд это покажется обычным деревянным потолком, но сверху его засыпали землей и листьями, чтобы нашу яму не могли найти Дежурные. Внутрь мы забирались очень легко. Открывая маленькую дверцу на, так сказать, потолке, мы спрыгивали вниз. Здесь стояли свечи, которые мы зажигали, и несколько лавок, чтобы мы могли сидеть.

– Зачем всё это терпеть? – сказала я, когда все уже молчали.

– В смысле? – не понял Рома. – Предлагаешь просто уничтожить этих варваров?

– Скоро приедут Праведники и заберут, возможно, кого–то из вашей семьи. Мы всегда будем рабами или умрем, если не сбежим отсюда.

– Отсюда невозможно сбежать! – уверенно сказал глава собрания. – Ты слышала, что было два месяца назад с теми?..

– Я слышала! – твердо ответила я. – Но мы же даже не пытались. За полями есть леса…

– За полями стоит ограждение, Таня. Еще там стоит охрана, нанятая правительством. Они ни за что не пропустят нас. Мы обречены работать и умирать. Нужно просто смириться.

– Нельзя смириться с тем, что в любой момент каждого из нас могут забрать отсюда и казнить на потеху правительству! – крикнула я. – Ты сам–то понимаешь, о чем говоришь? Это немыслимо. Мы все должны жить, мы должны быть свободны. А ты предлагаешь просто сидеть, сложа руки!

– Ты прикидываешься или ты, правда, такая чокнутая? – процедил сквозь зубы Рома. – Если мы сбежим, нас всех убьют. Мы в любом случае обречены на смерть.

– Я никого не тороплю, но Праведники уже приезжают через неделю, – говорила я, в то время как Рома пытался заткнуть меня. – Если тут кто–то хочет жить, хочет, чтобы его близкие тоже жили, то нужно собираться уже сейчас. Нужно успеть собраться до приезда Праведников. Когда у нас следующее собрание?

– Послезавтра, – кто–то ответил из толпы.

– Отлично. Я жду ваши решения послезавтра, – ответила я и собралась уходить. – Уж лучше быть чокнутой, но свободной, Рома.

Я выбралась из ямы и пошла домой. Я так устала за сегодняшний вечер, что решила пойти медленно. Я шла пока по той территории, где не стояли Дежурные. Я смотрела на это небо, усыпанное звездами, и думала о том, что мы все тут заключенные. Мы были взаперти. Конечно, через ограждение можно было пройти, но охрана, правда, не даст нам этого сделать. Но, может быть, был один день, когда эта охрана куда–то уходила? Может, они уходили на несколько часов куда–то? Этого было бы достаточно для побега. Но я не могла бежать одна. Нужно, чтобы хотя бы еще две семьи согласились уйти отсюда.

Дома пахло чем–то вкусным, но я все равно должна была сказать, что сыта. Было уже так поздно, что все, наверное, уже поужинали. Я зашла тихо и увидела, что родители читали свои любимые книги. Вообще–то нам запрещалось читать, но стоит прочесть человеку одну книгу, как его затягивает в мир книжных приключений. Я сама читала ночами, когда не могла уснуть. Мама сейчас выглядела счастливой, а папа – умиротворенным. Варя сидела и вышивала. Когда я вошла, меня никто и не заметил. Я взглянула на кухонный стол. Свежевыпеченный хлеб. Как он вкусно пах! Я любила этот аромат.

– Есть хочешь? – спросила мама, не отвлекаясь от чтения. Потом она посмотрела на меня. У нее были голубые ясные глаза. Это унаследовала Варя. Обе они были красавицами с длинными черными волосами. У меня же были русые волосы как у папы и серые глаза. – Мы оставили тебе тарелку бульона.

– Я сегодня задержалась на работах, поэтому ела там два раза, мам, – сказала я и рухнула на диван рядом с ней. – Я устала, если честно.

– Иди поешь, Татьяна, – говорил папа. – У тебя голодные глаза. И что с твоими руками?

– Я опоздала на пару минут, мне дали лопату. И вот я натерла сначала мозоли, а потом они лопнули. Скоро пройдет, надеюсь.

– Пошли, я перевяжу тебе раны, – сказала мама, и я следом за ней пошла в ту комнату, где мы умывались. Она достала откуда–то бинт, промыла мне хорошо руки, обработала ранки какой–то жидкостью, которая жгла кожу, и перевязала больные ладони. – Я вижу, что ты пытаешься сделать так, чтобы Варя не голодала, Таня. Но подумай о себе тоже. Давай на чистоту. Тебя же сегодня не кормили, да?

– Я уходила самая последняя, повариха дала мне чашку каши, которая оставалась у них в столовой, – соврала я. – А бульон подождет до завтра. Разделю его завтра с утра с Варей. Мам?

– Что?

– Если бы у нас была возможность бежать отсюда, ты бы сбежала?

– Да, – уверенно ответила мама. – Мы не можем быть вечно рабами. Когда–нибудь придет день, когда все мы выступим против правительства. Возможно, это и произойдет через несколько десятилетий.

– А что, если мы сбежим сейчас? – я взяла мамину руку и сжала её. – В лесу мы будем в безопасности. Если мы выживаем здесь, то там мы тоже выживем. Нам нужна еще небольшая часть людей, чтобы бежать…

– Таня, мы не можем так рисковать. Я бы сбежала, но у меня есть вы, – мама взяла меня за подбородок. – Я хочу, чтобы вы были с Варей свободны, но сейчас такое время, что, даже не выходя за ограждение, тебя могут убить. Будь я одна, я бы не пожалела себя, но у меня есть вы. Вы всё, что у нас есть с папой.

– Ладно, – тяжело выдохнула я. – Я пойду спать, наверное.

– Да, конечно.

Мама вышла из комнатки. Я быстро умылась и пошла в комнату, где мы спали с сестрой. Я легла на свою кровать, но уснуть не могла. Мысли о побеге не покидали меня. Завтра тоже наймусь работать на невспаханных землях, постараюсь дойти до ограждения. Мне нужно посмотреть, можно ли пройти мимо охраны. Должен быть выход. Он точно должен быть.

Ночью был сильный ветер. Такой сильный, что казалось, мы останемся без крыши над головой. От этого я проснулась и пошла попить воды. На часах было уже около 4:00. И вдруг в нашу дверь постучали. Дежурные редко когда так заходили. И все–таки надо было открыть дверь.

– Тебя заметили, – да, это был Дежурный. Они всегда одевались в специальную синюю одежду, посланную им от правительства, чтобы они смогли отличаться от рабочих. – Работаешь сегодня с 5:00, – я вглядывалась в лицо Дежурного, оно было мне знакомо. – Ты меня слышала? – и знакомый грубый голос. Только кто это?

– Но рабочий день начинается ровно с 6:30 у взрослых, а у остальных с 8:00, – отвечала я. За это мне могли запросто дать пощечину, но этот варвар вроде был сдержаннее остальных таких же уродов.

– Послушай, – с раздражением отвечал на вид молодой Дежурный. Он выглядел примерно как Вова. – Я видел, как ты поздно вечером возвращалась домой. Если ты сейчас не отправишься на поля, у тебя будут большие неприятности. Думаю, ты не хочешь, чтобы именно тебя забрали Праведники на следующей неделе.

– Хорошо, я поняла, – ответила я и уже начала закрывать дверь. – Может, вы уйдете?

– Если ты будешь одна шарахаться по улицам в такое время, то другие Дежурные занесут тебя в список. Так что шевелись, и пошли.

Я быстро оделась и вышла из дома. Я даже не успела сделать хвост. Меня буквально подгоняли через каждые пять секунд. В животе урчало так, что на меня странно покосился Дежурный. Он так же объявил мне, что сегодня я тоже остаюсь без обеда и работаю лопатой. Настроение мое сразу упало. Еще на улице был ужасный ветер. Собирались тучи. Днем или вечером польет дождь. Но с другой стороны, я сумею вспахать все поле и дойти до ограждения. Да, у меня появилось намного больше времени, чтобы изучить охрану и наиболее слабые места ограды.

Выпив немного воды из бочки, и взяв лопату, я пошла за Дежурным. Он мне дал другой участок, подальше от предыдущего. Для меня же лучше; раньше доберусь до ограждения. Было еще темно. Начинало всходить солнце. Хорошо, что руки у меня были перебинтованы. Теперь было не так больно, как вчера вечером. Я работала усердно и быстро, потому что у меня была цель. Через час начали подходить женщины и мужчины. Они выстраивались шеренгой и слушали, кто сегодня на какой участок идет работать. Они смотрели на меня с каким–то состраданием, и кивали мне как–то сочувственно головой. Я кивала им в знак приветствия. Вообще–то все мы здесь были доброжелательные, никогда не оскорбляли друг друга и не унижали, у нас редко когда устраивались драки, мы все старались жить в мире и гармонии.

Еще через два часа подошли остальные. Среди них была Варя, которая смотрела на меня, поджав свои красивые губы. Я улыбнулась ей, чтобы она не волновалась понапрасну. Мои русые волосы лезли мне в глаза, так как дул сильный ветер. Но я старалась не обращать на это внимание и шла, вспахивая землю, дальше. За мной наблюдал один Дежурный. Я была не одна такая. Над некоторыми тружениками тоже стояли персональные Дежурные, остальные же наблюдали издалека. У меня над душой стоял все тот же надзиратель. Я не знала, почему. Может, я вызывала какие–то подозрения? Или в чем–то провинилась? Такое пристальное внимание! Меня это раздражало. Проблема в том, что я даже не могла заикнуться о том, что меня что–то не устраивает. Здесь все терпели унижения и ничего не смели сказать против. Этому когда–нибудь должен прийти конец.

– Ваша охрана вечно стоит у ограждения? – осмелилась спросить я у Дежурного. Его лицо вытянулось от удивления, но потом он снова надел на себя серьезный вид. – Просто, вы отойдете, а они расстреляют меня на месте за то, что я просто близко подошла.

– Ты слишком много болтаешь, – сурово отвечал надзиратель. – Работай тщательнее, у тебя остаются огромные куски земли!

Ясно, что мне никто не ответит на этот вопрос. И думаю, больше не стоит задавать такие вопросы, а то я точно вызову какие–то подозрения.

Время так быстро шло, что я даже не сразу услышала гудок. По привычке я уже хотела отбросить работу, но на меня смотрел Дежурный. И не надоело ему так стоять надо мной целый день? В моем животе стало урчать еще сильнее. У меня даже уже слюна не скапливалась, поэтому я пошла просто попить воды. Когда я вернулась, то увидела, что Дежурного не было. Я начала работать в два раза быстрее. Солнце не пекло как вчера, но дул сильный ветер, собирались тучи. Вскоре на меня начали падать капли. Начался дождь. В грязи было невозможно работать, поэтому рабочих отпускали сегодня пораньше. Но не меня. Да я и сама пока не собиралась. Мне оставалось совсем немного. Почти добравшись до границы, я услышала, как кто–то зарядил ружье.

– Эй, всё в порядке! – кричал охране надзиратель. – Она под моим присмотром! – он рысцой добежал до меня.

– Я же говорила, что меня могут расстрелять, – ворчала я. Тем временем ружье опустили, и я смогла снова спокойно работать. Я украдкой поглядывала на охрану. Их было много, поэтому шансов убежать почти не было. И всё–таки они не всегда же стояли на своих постах. И ограждение. Вот оно бы хлопот не доставило. Здесь не было колючей проволоки. Достаточно было перелезть, и я бы уже была в лесу, который сейчас меня так и манил. Мне казалось, что я уже чувствую запах сосен и елей. Но потом мысленно я вернулась обратно. Я вся промокла и продрогла. Ладони снова начали кровоточить. Бинты уже были красными от крови.

Я еще полчаса вспахивала земли, и еще десять минут шла к началу полей. Мой Дежурный, наконец, отстал от меня, и я могла спокойно пройтись и отдохнуть. Положив лопату, я отправилась в душ. Я была вся в грязи. Потом я как всегда сдала свою рабочую одежду и пошла спокойно домой. Вернулась я до прихода родителей. Варя уже сама готовила ужин.

– Привет стажеру на кухне! – сказала я ей. Она улыбнулась мне и кинулась обниматься. – Ладно, я пошла переоденусь пока.

– Я уже приготовила тебе есть, давай быстрее, пока не остыло! – крикнула мне сестра из кухни, пока я переодевалась. Когда я вернулась, на столе меня ждал ужин. – Мама, наверное, до сих пор нервничает. Как–то всё странно это.

– Обычно Дежурные наказывают нас сразу, на месте происшествия, – говорила я, пережевывая пищу. – А тут за мной пришли рано утром. Это, правда, странно.

– Попроси потом маму, чтобы она тебе снова перевязала раны, – Варя кивнула в сторону моих рук. – Зачем ты вспахивала земли у ограды?

– Я думала, что найду какой–нибудь выход, чтобы бежать, – ответила я правду. – Я же знаю, что ты тоже не хочешь быть все время взаперти от окружающего нас мира.

– Но как, если охрана постоянно стоит на постах?

– Скоро приедет Вова, мы обязательно с ним поговорим, Варя, – серьезно ответила я. – Ладно, я пойду спать. Скажи родителям, что я сегодня очень устала.

Я поцеловала Варю в щеку и пошла в нашу комнату. В этот вечер я уснула сразу, стараясь думать о чем–то хорошем. О свободе, которая нас ждала.

Но и этой ночью мне не удалось поспать нормально. В окошко кто–то стал кидать камушки. На часах было 3:00. Издевательство. Я посмотрела в окно. Это был Вова. Я улыбнулась. Тут же накинула на себя одежду и выбежала радостная на улицу. Я кинулась ему на шею, и он обнял меня в ответ. Прошло какие–то два дня, а мне так его не хватало. Он постоянно был со мной рядом.

– Пошли–ка в другое место, а то тут один Дежурный всё время ошивается, – тихо произнес мой друг, и мы пошли в укромное местечко. Оно было там, где я работала. Ночью Дежурные уходили отсюда и ходили между домами, выслеживая нарушителей режима. Мы прятались все время в одной из теплиц, потому что там всегда было тепло. Нужно было лезть через забор. Вова всегда помогал мне перелезать, так как я была не такой высокой как он. И вот сейчас он с легкостью помог мне и перелез сам. – Черт, здесь так сыро! – тихо ворчал он.

Мы быстро добрались до теплицы и сели там на пол. Здесь было так тепло, что я невольно улыбнулась от удовольствия. Вова достал фонарь. А вот у меня фонаря не было. Они были только у Дежурных и тех, кто вывозил товары. В свете я увидела его лучезарную улыбку, и улыбнулась в ответ. У него были ореховые глаза и каштановые волосы. Признаться, он всегда выделялся красотой среди парней. Его родители говорили ему уже о том, чтобы он женился на какой–нибудь девушке. Но он даже об этом не задумывался. Хотя в городе у нас было много красивых девушек, причем из хороших семей.

– Нам удалось на этот раз еще загрузить три лишних ящика! – восторженно начал друг. – Надеюсь, их хватит, чтобы в столовых была еда получше.

– Тебя не было два дня! – воскликнула я. – Давай, ты будешь ездить быстрее, а? – добавила я шутя. – Есть какие–нибудь новости с других городов?

– В одном месте расстреляли десять человек за то, что они близко подошли к ограждению. В нескольких городах люди начали умирать от голода. Правительство совсем зажралось! Это должно прекратиться.

– Я хотела кое–что у тебя спросить. Должен же быть хотя бы один день, когда охрана не находится на постах?

– О, Господи! Таня! – закатил глаза Вова. – Я думал, что за два дня ты перестанешь думать о побеге. Еще никому не удавалось сбежать и остаться в живых. Даже если ты захочешь сбежать одна, я не дам тебе этого сделать. Ты поняла? – сурово спросил он.

– Лучше быть мертвой, чем заключенной, – тихо ответила я. – Вместо того, чтобы выживать, мы должны жить. Мы заслуживаем этого.

– Возможно, ты и права, – вздохнул Вова. Вдруг раздались чьи–то шаги. – Тихо.

Мы прижались к полу, в то время как кто–то ходил по полям с фонариком и что–то выискивал. Видимо кто–то заметил, как мы перелезали через забор. Я старалась дышать тихо, чтобы меня не было слышно. Но вместо этого я начала сопеть так, что Вова зажал мне рот и нос ладонью. Еще несколько минут кто–то бродил возле теплицы, но потом все–таки ушел.

– Как думаешь, он вернется? – спросил шепотом друг, лежа на полу вместе со мной. Мне вдруг стало смешно. Я засмеялась. – Таня! Перестать смеяться, а то он точно вернется, – но Вова тоже залился смехом. – Ладно, я принес кое–что, – он достал из кармана куртки два яблока и протянул мне. Я смотрела на эти яблоки с таким восхищением, что даже не могла взять их в руки. – Тань, возьми, пожалуйста. Можешь не есть их сама, но уверен, Варя обрадуется, когда ты принесешь их домой. Подумай о ней, она так редко видит такие вкусности!

– Хорошо, – выдохнула я, протягивая руки.

– Постой, что с твоими руками? – спросил Вова, давая мне яблоки. – И не говори, что это случайность. Я тебя знаю, ты, как всегда, будешь отнекиваться.

– Хорошо. Я работала два дня подряд лопатой и без перчаток.

– А еще у тебя круги под глазами, – констатировал Вова. – Ты опять ночью не спала?

– Дежурные решили оторваться на мне. Я работала с пяти утра без обеда. Перестань быть таким наблюдательным. Меня это раздражает, – я улыбнулась ему. – И все–таки. Ты же знаешь, когда охраны нет у ограждения. Я вижу это. Ты точно знаешь.

– Я боюсь, что ты вот так просто исчезнешь, и я никогда больше тебя не увижу, – признался он. – Будет отлично, если ты останешься в живых. Но я боюсь, Таня, что ты просто испаришься. Оставишь меня. Мы с тобой всегда были вместе, с детства. Я согласен на все, чтобы у тебя все было хорошо. Но дать тебе умереть я не могу.

– Мы сбежим вместе, Вов, – тихо ответила я. – Просто уговори своих родителей идти с тобой. Пожалуйста. Ты всё прекрасно знаешь. Скажи мне.

– Когда приезжают Праведники, охрана вся собирается в центре города, чтобы никто не смог сбежать. Ограждение остается без охраны только в этот день, – тяжело говорил мой друг. – Таня, обдумай все хорошо, прежде чем бежать. И не совершай глупостей. У тебя осталось пять дней до их приезда.

– В нашем городе сорок тысяч человек. Я уверена, что меня не выберут и в этот раз. И тебя тоже. В этот день нужно сделать так, чтобы охрана отвлеклась на время. Мы воспользуемся этим и сбежим.

– Ладно. А теперь надо уходить, скоро придут Дежурные.

Я положила яблоки в карман кофты, и мы вышли из теплой теплицы. Он также помог мне перелезть через забор, а потом мы быстро добрались до моего дома, но не прощались. Сегодня Вова будет тоже работать на полях. Для меня это будет хорошо; будет не так скучно. Он извинился за то, что так поздно разбудил меня. Потом мы договорились вспахивать поле вместе до границы, чтобы обсудить кое–какие детали. Было просто замечательно, что он согласился бежать.