Loe raamatut: «Молот. Пророчество»
Глава 1
Палящее солнце, соленый ветер и бескрайняя гладь океана… Вот уже месяц наш парусник бороздил воды Великой воды. Команда из десяти преданных Ахибу арабов умело управлялась с белыми треугольниками парусов. Небольшой двухмачтовый парусник летел словно чайка, чуть касаясь воды.
– Земля! Земля! – закричал бородатый араб-лоцман и замахал руками.
Мы выскочили на палубу. Блеклая полоска далекой земли едва просвечивала сквозь синеву океана.
– Наконец! – гаркнул Нур. – Я думал бы будем болтаться вечно. От этой дьявольской качки я столько блюю, что даже гадить перестал!
– Что-то не похож ты на больного морской болезнью, – улыбнулся Герт. – Ряху на корабле отъел такую, что двери цепляет…
– Зато ты, как был дохликом так и остался, – Нур злобно зыркнул на парня. – Как тебя еще ветром за борт не сдуло? Если меч с пояса отстегнешь – улетишь, наверное…
– Хороший воин должен быть быстрым и ловким, а не жирным и вонючим.
– Ты кого вонючкой назвал, тля зеленая?! – Нур выкинул вперед лапищи и попытался схватить Герта.
Герт поднырнул под локоть и повис у “медведя” на спине, пытаясь его придушить. Нур захрипел и брякнулся о палубу, стараясь раздавить повисшего “клеща”. Но жилистый Герт вцепился мертвой хваткой… Все как я учил – гильотина на шею и нажим на затылок. Из такого захвата даже опытный ММА-шник не выберется.
Но ММА-шник – не Нур… Разбойник захрипел, наливаясь пунцом, но сдаваться не собирался. Нур прижал подбородок к руке Герта и, изловчившись, впился в зубами в его предплечье. Герт вскрикнул и разжал захват. Нур, пошатываясь поднялся, а Герт уже висел на такелажном тросе высоко над головой.
– Слезай, негораздок тощебокий! – рычал Нур.
– А ты достань! – Герт карабкался, словно макака по веревочным мачтовым лестницам.
Нур не рискнул последовать наверх. Битва на весу – не его конек.
– Не поворачивайся спиной к мачте! – хохотал я, похлопывая Нура по плечу. – Обезьяны могут нападать сверху!
– Зачем ты его предупредил?! – возмутился Герт. – Я только для прыжка приготовился…
– Не хватало чтобы вы кости переломали! – отрезал я. – Заканчивайте баловство, нас ждут дела поважнее…
* * *
К вечеру мы высадились на побережье. Судно спрятали в одну из многочисленных бухт, изрезавшие гористое побережье Арабского материка.
– Стойте на якоре и ждите нас здесь, – проинструктировал я капитана. – По берегу не шатайтесь, за холмы не выходите. Будьте незаметны. Если через две недели не вернемся – значит нас нет в живых или мы в плену. Тогда возвращайтесь в Астрабан.
Престарелый араб поклонился, приложив руку к груди. Я знал, что он выполнит все точно – подручные Ахиба обладали железной дисциплиной и завидной исполнительностью. Они не пили и не дебоширили, не отлынивали от работы и не затевали драк. В общем, русских из них не вышло бы… Ну и ладно, сейчас земляки только бы помешали…
Дождавшись ночи, мы двинулись к Гафасу. По расчетам капитана он находился в нескольких милях от зоны нашей высадки. Луна осторожно указывала нам путь, рассыпая блеклый свет по выжженной земле.
Впервые за много месяцев я совсем не чувствовал ночного светила. Сила Люпуса дремала где-то глубоко внутри. Ощущать себя обычным человеком было непривычно и немного страшно. Мои сила и выносливость уменьшились примерно на треть. Но самое главное, я не мог больше обращаться до второй стадии – мощь Ликана отдалилась от меня как невинность от путаны.
Я должен обрести прежнюю силу… Не ради себя, ради безопасности моих близких, ради сына, ради Тэпии, Герта… Больше не хочу терять близких. Скала, Даяна… Кто следующий?..
За скалистым холмом показались огни. Они робко мерцали в ночной тишине и заманивали во враждебный Гафас.
Мы приблизились к центральным воротам. Сторожевые костры потрескивали в разлапистых чугунных чашах у подножия стены. Стеновые стражники наставили луки на трех путников в арабских одеждах с замотанными лицами. Один из путников был со связанными впереди руками.
– Кто такие?! – окрикнул нас старший с лицом, испещренным шрамами.
– Я слышал, что за голову разбойника Нура назначена немалая награда! – крикнул я, сдергивая с лица Нура накидку. – Мы хотим получить обещанные деньги!..
Стражники опешили, но через секунду убрали луки и бросились отпирать ворота. Сонная воротина недовольно скрежетнула и впустила нас внутрь.
– Как вы его изловили? – спросил рябой, с опаской поглядывая на Нура. – Эмир Мансур будет очень рад такому подарку!.. Вот если бы вы еще Молота привели…
– Зачем его приводить, – я сбросил с лица тряпицу и выдернул из-за пазухи молот. – Он сам к вам пришел…
Стражники раскрыли рты, но через мгновение схватились за ятаганы. Поздно…
Нур сбросил бутафорские путы и полоснул кинжалом по горлу рябого. Тот схватился за шею и с хрипом сполз вниз. Герт в это время снес головы мечом еще двоим. Я швырнул молот в последнего убегающего стражника и проломил ему затылок. Тот уткнулся мордой в землю и затих, питая песок кровью.
– Уходим, – скомандовал я, вытирая молот о спину мертвого.
Мы растворились в тенях ночного города. Одиночные огоньки свечой мерцали в окнах редких домов. Основная часть горожан уже спала. Лишь глинобитные строения постоялых дворов и пивнушек жили своей жизнью.
– Нужно найти неприметный постоялый двор, – сказал я. – Заселимся, а завтра разведаем обстановку.
– И пожрать бы не мешало, – оживился Герт.
– И вина хлебнуть, – поддержал Нур.
– Все бы тебе пить, да гулять, – прошипел я.
– Надоело мне ваше сливовое пойло, – плеснул руками Нур. – Хочу настоящего вина… Из настоящего винограда…
– Плохого вина не бывает… – вмешался Герт. – Бывает плохая компания…
– Ну компания у нас отличная, – улыбнулся я. – Волк, разбойник и рыжий диверсант.
– Не называй меня рыжим, я огненный воин…
– Смотри не сгори, воин солнца…
* * *
Полумрак чайханы наполнен чадом лампад и клубами терпких кальянов. Мы выбрали дальний столик и расселись вокруг него на коленях. Стульев нет, но я уже привык к местным обычаям.
Скатерть из красного шелка потерта и пропитана пятнами жира. Стены “таверны” увешаны пышными шторами из расшитого сукна. Открытые окна не справляются с духотой внутри. Запах дыма и вина стойко повис в воздухе.
– Что принести господам? – услужливо промолвил сухонький араб с полотенцем на руке.
Я сделал знак рукой своим спутникам, чтобы те молчали. Говорить буду я – партизаны с этих двоих никудышные, разговорами могут себя выдать.
– Кувшин лучшего вина и казанок плова, – махнул я рукой официанту, изображая арабский акцент.
– Плова нет, – пожал плечами прислужник.
– Так приготовь! – стукнул по столу кулаком Нур, он уже успел хлебнуть вина и предался “праведному” гневу. – Больше месяца мы жрали сухой паек, чтобы выслушивать от тебя, что плова нет!
– Прошу прощения, господин, – попятился официант. – Могу предложить баранину на углях…
– Плов! – рявкнул разбойник и вскочил.
Я хотел удержать его, но было поздно. Габариты Нура опрокинули утлый столик. Глиняный кувшин разлетелся о мрамор пола, обдав нас красной жидкостью.
Я еле усадил Нура и успокоил прислужника:
– Нас устроит баранина.
Тот юркнул за занавесь кухни. А Нур только раззадорился.
– Что таращишься, как евнух на гарем? – рявкнул разбойник одному из любопытных посетителей, уставившегося на нас.
Посетитель спешно опустил глаза, но Нуру показалось этого мало. Не успел я глазом моргнуть, как он подлетел к его столу и залпом опустошил стоящий на нем кувшин с вином.
Посетитель было возмутился, но тут же получил кулаком в глаз. Он покатился по полу, цепляя столы и опрокидывая кувшины с вином. Несколько арабов вскочили на ноги, схватившись за мечи.
– Вот это по нашему! – рыкнул Нур. – Засиделся я на корабле.
Твою мать! Пришли, называется поужинать по тихому! Я выхватил молот и отразил рубящий удар. Началась свалка.
– Без надобности никого не убивать! – крикнул я и тут же получил удар сзади по голове.
Черепки кувшина рассыпались по плечам обдавая меня вином. В глазах блеснули искры, и я повалился на пол.
С яростью я сжал молот, но ватные пальцы не слушались. Что за черт?! Я попытался вскочить на ноги, ноги подкосились и я вновь завалился. Красный амулет грел грудь, но как-то вяло.
Плохо дело… Легкая контузия, которую Люпус бы даже не заметил на время вывела меня из строя. Я лежал и хлопал глазами, глядя как Нур расшвыривает по сторонам нападающих. Герт крутился рядом, тыкая по ногам окруживших арабов. Молодец, не убивает, ранит и укладывает их на пол.
Нуру было все равно, выживут его соперники или нет. Он метался словно разъяренный буйвол, сшибая все на своем пути. Но ярость буйвола слепа, а разбойник умудрялся ловко парировать атаки и уворачиваться от рубящих ударов. Он раскидывал врагов, ломая их спинами столы.
Через минуту все было кончено. Часть посетителей валялась на полу, потирая раненые ноги, часть выскочила на улицу, спасаясь бегством, а часть затихла навсегда – кто попадался под горячую руку разбойнику, обычно долго не жили.
Я наконец поднялся и повернулся к Нуру:
– Какого дьявола ты устроил?
– Прости, Молот… Так хотелось плова…
– Мы должны были незаметно влиться в город, а теперь на уши поднимут весь Гафас!
– Сказал бы лучше спасибо, – тряхнул бородой Нур. – Пока ты на полу прохлаждался мы с Гертом желающих тебя покромсать на на тот свет отправили.
– Сказал бы спасибо, да не за что, я держал все под контролем, просто не хотел привлекать к себе лишнего внимания, не хочу чтобы Мансур знал, что я в городе.
– Ага, – усмехнулся разбойник. – Поэтому ты хотел умереть лежа на полу?!
– Голова малость закружилась, решил не мешать вам, вы и без меня много шуму наделали. Хорош трындеть, уходим!
Мы выскочили из разгромленной чайханы и побежали по узким петляющим улочкам. Нур лучше знал Гафас и вел нас подальше от злополучной пивнушки.
– Нужно подумать об убежище, – проговорил я на бегу. В постоялые дворы нельзя – их будут шерстить в первую очередь.
– Есть у меня одна мысль, – выдохнул Нур. – Когда-то после очередного набега меня ранили. Я укрылся в сарае одного дома. Оказалось, что в доме жила одинокая вдова. Она выходила меня. Месяц я жил с ней вместо мужа, но зализал раны и ушел… Пообещав, что обязательно вернусь…
– Что ты раньше молчал? – воскликнул я. – Веди к ней. Это надежней, чем постоялый двор… Влюбленная женщина никогда не сдаст.
– Да, но…
– Что?
– Прошло три года…
– Тьфу ты, Дон Жуан в халате! Не мог раньше к ней заявиться?! Сейчас бы не ломали голову, где схорониться нам…
– Да на кой она мне, старая уже, – оправдывался Нур. – Четвертый десяток пошел.
Я поперхнулся и остановился:
– А ты, мальчик, ничего не перепутал? Тебе самому-то сколько? Пятьдесят?
– Где-то так, – Нур поскреб затылок.
– В смысле где-то так? Ты что не знаешь, сколько тебе лет?..
– А кто бы считал. Может пятьдесят, а может сорок.
– Ну ты себе то не льсти… Борода и муди с сединой уже.
– Да какая разница? Мужик как вино, с годами только лучше…
– Ладно, веди к “старухе”, даст бог ходит вдовой еще и тебя ждет…
* * *
Словно воры мы прокрались к высокому каменному дому с пальмовой крышей. Глазницы окон черные. Хозяева спят.
– Дальше я один, – сказал Нур, с трудом протискиваясь в окно завешенное лишь шелковой паутинкой.
Нур исчез в темноте дома. Через минуту послышалась возня и женский вскрик. Потом тишина. Я дернул дверь – заперто изнутри. Я постучал. Грузные шаги приблизились с обратной стороны. Лязгнули запоры и дверь откинулась. Мрачный Нур стоял на пороге с окровавленным кинжалом. За его спиной в глубине темного коридора лежало тело.
– Ты что? – воскликнул Герт. – Убил вдову?
– Вдовой я стала только что, – проговорил приятный женский голос. – Второй раз уже…
Из-за разбойника показалась статная черноволосая женщина средних лет:
– Нур убил моего мужа, проходите, будьте гостями.
Мы стояли, раскрыв рты.
– Ну что замерли, как мухи на навозе? – проворчал Нур. – Заходите в дом…
Мы шагнули внутрь, держа руки на оружии. На полу валялся окровавленный труп араба с мерзким застывшим лицом.
– Вы не волнуйтесь, – проговорила женщина. – Меня зовут Самира. Мой новый муж был никчемным человеком. Жуликом и работорговцев. Я сама собиралась от него избавиться, но это грех… Боги услышали мои мольбы и послали мне вас.
Самира прижалась к Разбойнику щекой. Крепкая женщина. Лужа крови под ногами ее ничуть не смущала. От произошедшего мы с Гертом ничего не смогли вымолвить. Наконец я пришел в себя и попросил чаю…
* * *
Утром нас разбудил гомон местных попугаев. Они бесцеремонно сидели в оконных проемах и верещали. Я с трудом продрал глаза, вспоминая события прошлого дня: мы в доме вдовы, мужа ее вчера прикопали на заднем дворе, Нур больше не бухал, вроде все нормально…
Вместе с мощью Люпуса я потерял чуткий звериный сон. Беззаботно продрых до утра в малознакомом доме. Для разведчика, или кем я там был в прошлой жизни, это непростительно…
Да-а… я стал забывать прошлую жизнь. А может ее не и не было вовсе. Может мне все привиделось?.. Но нет. Знания военной тактики, взращенные веками кровавых войн того мира не раз выручали меня здесь. Много жизней они спасли…
Я встал с уютного топчана. На соседнем лежаке валялся Герт, с головой укутавшись в кружевное одеяло.
– Вставай боец, войну проспишь, – я ткнул его в бок. Бок рассыпался. Вместо человека лежал скомканный плед.
Сзади раздался шорох. Я резко развернулся, одновременно пригнувшись. В воздухе мелькнул силуэт, пытаясь меня накрыть. Я выбросил вперед кулак и откатился в сторону на случай удара клинком. От удара кулаком в живот Герт скрючился и выронил кинжал. Я подхватил клинок и приставил его к рыжей бороде:
– Мал еще, чтобы папку перехитрить!
– Ты сам всегда учил быть начеку, – прохрипел Герт, задыхаясь от спазмов диафрагмы. – Ты так крепко спал, я думал тебя проверить…
– Я не спал, я притворялся, зверь никогда не спит, лишь дремлет… – соврал я, а про себя подумал: “Совсем я расслабился и чуйку потерял. Меня чуть собственный ученик не подловил”.
Из соседней спальни выполз сонный Нур в расшитом бархатном халате. Он напоминал зажиточного деревенского кота: ленивые глаза с прищуром, морда довольная и сытая, шерсть бороды лоснится. Вот что делает с людьми семейная жизнь. Всего ночь провел с женщиной в домашнем уюте и из воина-бродяги превратился в жирного кота.
Самира крутилась возле разбойника, словно наседка вокруг птенца. Нур плюхнулся в гостинной на подушки и раскурил кальян. Хозяйка хлопотала, собирая восточные яства на низенький столик на изогнутых ножках. Жестом она пригласила нас за стол.
– Принеси вина, – буркнул Нур, хлопнув хозяйку по наливной заднице.
– Утром вкушать вино боги не велят, – улыбнулась Самира.
– К дьяволу богов, мне черти ближе!..
– Ты вчера уже выпил свою норму на неделю вперед, – нахмурился я. – Больше лакать не будешь! Благодаря тебе теперь весь Гафас знает о нашем прибытии.
– Да ладно, – Нур озадаченно пожевал мундштук. – Никто нас не узнал, в чайхане темно было. Если бы не заварушка, мы бы не попали к Самире. Прикончим Мансура и напьемся вместе. Конечно в жизни есть вещи лучше выпивки, но выпивка позволяет без них обойтись.
Сказав это, Нур расплылся в улыбке. Никогда я не видел разбойника таким довольным. Самира наклонилась и поцеловала бородатую морду. Молодожены, блин… Седина в бороду – борозда в сторону.
– Какой план, господин командующий? – вмешался Герт.
– Ищут троих, – ответил я. – Я пойду в замок один. Прикончу Мансура и вернусь.
– Х-ха! – поперхнулся Нур. – Так легко? А мы тогда тебе зачем? Мансур залег в охраняемом замке и обложился охраной. Как ты проникнешь туда? А если и проникнешь, как выйдешь?
– Пока не знаю…
– Я могу помочь, – блеснула улыбкой Самира. – Мой муж был вхож в замок, он поставлял рабов Мансуру. Охрана меня тоже знает…
Я с удивлением посмотрел на Самиру. Ее нельзя назвать красавицей, но мне она начинала нравиться.
Глава 2
Тесная кривая улочка вела к огромному замку с круглыми приплюснутыми куполами. Великолепное строение возвышалось над городом сосредоточием роскоши и утонченности, изысканности и величия. Когда-то это была обитель Ахиба, а теперь там окопался враг…
Самира, укутанная с головой в белоснежный шелк до пят шла впереди. Я в расшитых арабских одеждах и с кинжалом за пазухой брел чуть ссутулившись, скрывая поступь воина. Сегодня я не Молот, а арабский купец-работорговец.
– Кто это с тобой? – спросил Самиру стражник на воротах замка.
– Мой муж болен, – ответила женщина. – Он отправил вместо себя доверенное лицо.
– Когда поправится, пусть сам приходит, – отрезал стражник. – Не пущу!..
– У нас было выгодное предложение для высокочтимого эмира Мансура, пропела женщина. – Теперь придется продать большую партию рабов купцам из соседних княжеств. Если эмир спросит, почему мы поставляем товар его соседям, а не ему, мы сошлемся на тебя. До свиданья…
– Стойте! – стражник замялся. – Ладно проходите, но без оружия.
– Мы знаем правила, оружия при себе нет.
Стражник видимо знал Самиру не первый год и, поверив ей на слово, не стал нас обыскивать.
Мы проскользнули в белокаменный двор замка. Раскидистые пальмы и зеленые дорожки непривычно контрастировали с пейзажем пыльного выжженного зноем Гафаса.
Самира уверенно провела меня в просторный гостевой зал и уселась на обитую бархатом скамью. Она махнула слуге, и тот принес нам кувшин вина и кальян.
– Иногда Мансура приходиться ждать не один час, – шепнула мне она. – Простым смертным не дано понять его занятость.
Я налил нам вина и откинулся на спинку. Самира на удивление была спокойна. Будто каждый день ходила убивать эмиров. Из нее бы получился отличный диверсант-разведчик. Мата Хари отдыхает…
Я огляделся. Огромный зал со сводчатым резным потолком из полированного камня. На полу ковры. Стены украшены барельефами и арабской росписью. Роскошь и излишество сквозило от каждого уголка, от каждой статуи и настенного полотна. Это у нас “письками меряются”, а арабы дворцами.
Через час в зал вошли стражники и обступили нас. Плохо дело. Я планировал взять в заложники Мансура, и прикрываться им, как живым щитом. А тут мы под колпаком… Придется сегодняшнее убийство отложить… Навешаем ему лапши про несуществующую партию рабов, которую надо продать по сходной цене и слиняем восвояси…
Мансур появился следом. Он не узнал в купце с замотанным лицом своего заклятого врага. Только бы не попросил скинуть повязку. Надеюсь, что у них принято сидеть в гостях с замотанной мордой…
Мы с Самирой встали и поклонились. Мансур чванливо уселся напротив на роскошный диванчик, до него метров десять – нахрапом не возьмешь, осторожный гад… Если метнуть кинжал, можно убить. Но тогда нам живыми не выйти. Голыми руками против ятаганов – сомнительная перспектива. Что же делать?..
– О великий, – театрально проговорила Самира. – Позвольте предложить вам наш товар. Это пленные кочевники-скотоводы из долины Желтых песков. Они не так воинственны, как их пустынные собратья.
– Мне сейчас больше нужны воины, а не рабы, – скривился Мансур.
– При должной подготовке, они могут стать солдатами, – торговалась Самира.
– Сколько?
– Двадцать человек…
– Из-за такой мелочи ты беспокоишь эмира? – Мансур раздраженно крутил бокал с вином.
– Простите, господин, но мы люди маленькие, для нас это большая партия. Раньше мой муж поставлял вам гораздо меньшие партии…
– Сейчас мне не до этого, государство в опасности, мое войско разбито… Не приходи больше.
Мансур встал и шагнул в сторону арки. Еще несколько секунд и враг уйдет безнаказанным.
– Постойте! – крикнула Самира. – У меня есть другое предложение, которому вы очень обрадуетесь…
Мансур замешкался.
– У меня есть особенный раб, – продолжила женщина. – Но стоит он не дешево. Не сочтите за дерзость, господин, но я хочу получить за него триста золотых динар.
Брови Мансура полезли на лоб, а бороденка затряслась:
– Как смеешь ты просить такую цену за одного раба?!
– Он стоит того, – Самира слегка поклонилась.
– Кто он, говори! Если он не стоит триста динар, я сам продам тебя в рабство…
Самира подошла ко мне и сдернула повязку с моего лица:
– Молот стоит гораздо больше!
Я выхватил кинжал, но в мои бока уперлась дюжина ятаганов. Если шевельнусь проткнут так, что никакой красный камень не поможет. Вот Самира! Вот сучка! Поэтому она была так спокойна. Тварь собиралась меня продать Мансуру!
Мансур отпрянул и на миг застыл с перекошенным лицом.
– Что он здесь делает? – наконец выдавил он.
– Он хотел убить вас, а я заманила его в замок, – улыбаясь, Самира приблизилась к Мансуру.
Стражники были заняты мной и подпустили ее вплотную. Самира поклонилась эмиру и протянула руку:
– Прошу вас выдать мне триста динар и я больше вас не побеспокою…
Мансур снял с пальца огромный перстень с массивным бриллиантом.
– Возьми, – сказал он протягивая его предательнице. – Он стоит в три раза больше, это твоя награда…
Самира шагнула к Мансуру и в тот же миг выхватила откуда-то кинжал. Она приставила острие к горлу старика и прокричала:
– Бросьте мечи, иначе ваш эмир умрет!
Стражники на секунду замешкались.
– Бросайте! – взвизгнул ошарашенный Мансур. – Делайте что она говорит!
Стражники бросили мечи на пол. Я подобрал один из ятаганов и приказал:
– На колени мордой к стене!
Пустынные странники повиновались, и выстроились вдоль стены.
– Руки за спины, ноги скрестить! – я заставил их принять позу из которой невозможно сделать бросок, прыжок и даже резко встать.
Самира волокла за шкирку трясущегося Мансура.
– Уходим! – сказала она.
– Я догоню, – улыбнулся я. – Нам ни к чему лишний шум, – я кивнул на стражников. – Надо с ними разобраться…
– Я подожду…
– Это зрелище не для женщин…
– Я привыкла, когда-то я была кочевницей, пока Мансур не истребил мое племя….
Я замахнулся ятаганом и пробежал вдоль строя пленных. Острое лезвие резало шеи, утыкаясь в позвонки. Клинок не срубал головы полностью – для этого нужны удары, а лишь вспарывал артерии, нанося смертельные раны. Пленники падали, хватаясь за горло, и хрипели, пуская фонтаны крови.
Жестокая казнь… Но сейчас либо мы, либо нас… На лице воительницы не дрогнула ни одна жилка. Вот это женщина…
Я сдернул с Мансура парчовый халат, завязал ему рот и накинул на него лохмотья, принесенные с собой в заплечной сумке. На голову надел мешок.
Мы вышли во двор и приблизились к воротам замка.
– Кто это с вами? – спросил знакомый стражник.
– Великодушный эмир подарил нам раба, – улыбнулась Самира. – Правда он стар и почти бесполезен, но от даров эмира отказываться грех…
Скрипнула дверь, и мы растворились в пыли городских улочек.
* * *
Мы вышли к условленному месту встречи. Возвращаться в дом вдовы больше нельзя. Сгоревший заброшенный дом на окраине Гафаса зиял пустыми глазницами обугленных окон. Мы шагнули внутрь. Под ногами хрустели головешки, пахло гарью и пылью.
Я бросил связанного Мансура на закопченный пол. Тот тихо поскуливал с кляпом во рту. Из глубины полусгоревшего дома показалась бородатая морда Нура:
– Укуси меня дракон! Вам это удалось!
– Если бы не твоя ненаглядная, ничего бы не получилась, – сказал я. – Ты не говорил, что она воительница с мозгами стратега…
– Кто?! Она? Какая с нее воительница?! – хохотнул Нур. – Да она только с вилкой управляться умеет… А вместо щита жаровня…
Нур смеялся, думая что я шучу. Но мое серьезное лицо его насторожило и он осекся.
– Ты многого обо мне не знаешь, – Самира обняла бычью шею разбойника. – У нас было слишком мало времени, чтобы узнать друг друга получше…
Нур посмотрел на нее, его глаза расширились, а брови встали домиком…
– Ты-ы… – пробормотал он. – Кто ты?
– Когда-то я была вождем кочевого племени, пока не влюбилась в пленного воина. Мы сбежали с ним в Гафас, и он стал моим первым мужем…
Нур хлопал глазами:
– Раздери меня львица! Я считал тебя мирной кухаркой…
– Я была ей пять лет… Но судьба хочет, чтобы я вновь взяла в руки оружие…
Нур шумно выдохнул и с благоговением обнял воительницу.
– Что будем делать с Мансуром? – спросил Герт.
– Я допрошу его о Джунаиде, – ответил я. – Чертов колдун должен сдохнуть! Смерть Даяны и многих павших воинов требует священной мести! Клянусь, что я найду и убью его, чего бы мне это не стоило. Потом мы вернемся в Астрабан и отдадим Мансура на милость Ахиба. Пусть сам казнит предателя…
– Вам не достать Джунаида, – проскрипел Мансур.
Я сдернул с его головы мешок и приставил к его горлу кинжал:
– Говори, тварь! Где скрывается колдун?! Или я обрежу твои уши, а затем отрежу голову!..
Но трусливый и острожный Мансур в этот раз был на удивление холоден и спокоен:
– У Джунаида много оболочек. Вы пленили лишь одну из них…
Сказав это, старик скривился в презрительной улыбке. Сучонок не воспринимал мои угрозы всерьез? Придется показать кто здесь главный… Я схватил одной рукой Мансура за ухо, а второй полоснул кинжалом. Окровавленное ухо осталось в моей руке. Мансур даже не дернулся, лишь прикрыл рану рукой:
– Я не боюсь боли, я не здесь…
Я заглянул в его глаза и обомлел. Мутные стариковские глазки излучали глубокий холод и смерть. Будто заглянул в глаза дьяволу… Это был не Мансур… Внутри точно не он…
– Кто-ты?! – я убрал окровавленный кинжал.
– Я тот, кого ты ищешь…
– Джунаид? Где Мансур?
– Его душа давно мертва, его тело живет благодаря темной материи Джунаида.
– Врешь! Мансур предал Ахиба, захватил Гафас и напал на Королевский материк!
– Так все и считают… Еще Мансура обвиняют в смерти родителей Ахиба. Но на той злополучной охоте львов на эмира Салаха и его избранницу направил я…
Голос Мансура перестал скрипеть, набрав объем и гулкость, словно доносился из каменного колодца.
– Зачем ты овладел Мансуром?..
– Он носитель княжеской крови, народ Гафаса безоговорочно подчинился моей власти, когда я предстал перед ними в оболочке Мансура.
– Зачем ты все это рассказываешь?
– Я хочу предложить тебе сделку, Молот… Ты сохранишь жизнь Мансуру и отпустишь его, а я верну тебе Кровь Волка… Ты вновь обретешь силу Темных. Ты вновь сможешь убивать, не обременяя себя терзаниями морали и совести…
– Зачем тебе Мансур?
– С его помощью я буду управлять Гафасом. Народ слушается законного эмира.
– И соберешь новую армию для нападения на Королевский материк? Не бывать этому! Я не знаю сколько у тебя ликов, но я найду каждую твою личину и поступлю с ней также!
С этими словами и ударил кинжалом в сердце Мансура, вогнав его по самую рукоять. Мансур вытаращил глаза, струйки крови текли из-под кинжала. На миг его взгляд стал осознанным, но тут же сменился на испуг. Он не понимал, что происходит, будто только что проснулся или вышел из комы, но было поздно. Смертельная рана сковала его и не давала вымолвить ни слова. Старик упал на черный обугленный пол и затих. Затих навсегда…
Черная дымка отделилась от его тела и неприятным холодом коснулась моего лица. Камень провидца задрожал на моей шее. Мне показалось, что его зеленый свет зацепился за чернь дымки, словно пытался проникнуть вглубь тьмы и познать ее. Я сжал камень ладонью – его тепло передалось коже.
– Ты пожалеешь, что не принял мое предложение, – донесся до моего слуха шелест черной дымки.
Я рубанул кинжалом по воздуху, но черные клубы растворились… Темная материя Джунаида покинула бренное тело Мансура. Я освободил его от заклятия ценою жизни.
– Что это было? – воскликнул ошарашенный Герт.
– Сам не пойму, – озадаченно ответил я, вытирая клинок от крови.
– Джунаид носит много ликов, – произнесла Самира. – Он завладевает телами людей и подчиняет их себе. Душа несчастных умирает. Они продолжают жить, говорить и поступать так, как это делали раньше, но их разум уже не принадлежит им. Их действиями повелевает колдун. Дать свободу им может только смерть…
– Но я лично видел этого выродка Джунаида рядом с Мансуром на переговорах под Астрабаном! – сказал Нур. – Он наложил защитную мантию на трусливых крыс Мансура!
– Он может носить одновременно несколько личин, – ответила Самира. – Не знаю сколько точно, но легенды гласят, что древние колдуны Пустыни были способны одновременно завладевать душами десятка людей. Поэтому, никто и никогда не видел их истинного облика.
– Двумя он точно завладел, – я задумчиво поскреб щетину. – Мансур и тот всадник в балахоне с капюшоном, который наложил тогда защитное заклинание…
– Возможно это не его настоящий облик, а очередная оболочка, – сказал Самира.
– Неужели истинный Мансур был до конца предан Ахибу? – у меня не укладывалось в голове, что заклятый враг оказался не тем, кем мы его считали…
– Много лет Мансур верно служил советником Ахиба, – ответила Самира. – Невозможно так долго и искусно притворяться. Не Мансур завладел Гафасом и предал своего эмира… Это был Джунаид…
Мы закопали Мансура в заброшенном доме, отдав последние почести усопшему. Для подданных Гафаса он навсегда останется захватчиком, предавшим своего эмира.
* * *
После смерти Мансура в Гафасе начались народные волнения. Мы безбоязненно вернулись в дом Самиры – пустынным странникам было не до нас.
Исчезновение эмира вызвало в княжестве острый кризис. Отсутствие сильного главы с одной стороны и ослабление армии пустынных странников после войны с королевствами – с другой, свели на нет позиции действующей власти.
Совместно со сторонниками Ахиба мы, воспользовавшись брожением, подняли стихийные восстания. Многие мятежники знали меня еще по первому восстанию, которое я поднял несколько месяцев назад. Тогда все закончилось неудачей, но сейчас нас стало гораздо больше.
Остатки пустынных странников без своего эмира не смогли подавить волнения. Народный бунт перерос в резню. Приверженцы режима Мансура пытались удержать власть и убивали восставших на месте, не пытаясь их взять в плен. Кровавые расправы еще больше взбудоражили Гафас и настроили каждого горожанина против властей. Это гораздо упростило нашу миссию. Нам оставалось лишь поднести спичку к бочке с порохом.
Мы выступили на рассвете через три дня после исчезновения Мансура. Я призвал горожан на праведную битву во имя свободы.
Совместно со сторонниками Ахиба и народным ополчением мы захватили замок, и казнили остатки пустынных странников. Часть странников попыталась перейти на сторону народа, но ополченцы не приняли захватчиков – убивали безоружных пленников на месте.
Кровавый восток, кровавые нравы… Но только так можно искоренить зло… Не оставив не единого ростка, уничтожив каждое семечко режима узурпатора…
Гафас обрел свободу. Мы больше не скрывались, победа вновь объединила Гафас.
Я, как посланник короля Ахиба выступил на городском собрании в княжеском замке. На нем присутствовали представители городской знати, старшие купеческих и ремесленных артелей, зачинщики восстания и основные должностные лица княжества.
