– А ты куда пошла?
– В деревню, подальше от этого озера и от тебя, шутника хренова! – я сделала вид, будто не подозреваю его в том, что он хочет меня убить. Пусть думает, что я просто на него обиделась, так будет больше шансов для успешного побега.
– Уважаемая Дашка Смирнова, я что, просто так вас сопроводил до этого места?! – с явным раздражением сказал Паша. Он встал напротив пути, который вел обратно в деревню.
– Я хочу домой! – сказала я и продолжала свой путь, – завтра встрети… – Пашка ловким и молниеносным движение схватил мою руку, когда я попыталась его обойти.
– Ты совсем дура, что ли? Так хотела к своему Роме, что аж жить спокойно не могла без него, а сейчас просто уходишь? – после этой фразы, он повел меня на лед, держась за мою руку, как будто я была каким-то маленьким ребенком. Далее, он просто толкнул меня поближе к проруби, – посмотри в прорубь хоть! Там должен быть Рома твой, – делать было нечего, поэтому я отправилась к проруби. Я была чрезвычайно сильно напугана и не знала, что делать.
В голове была абсолютная пустота, ни одной мысли, что делать и как выбираться из этой ситуации. Я просто тихонечко шла навстречу неизвестности. Чего же Паша добивается… Неужели он думает, что я сама прыгну в холодную воду?
Я уже подошла к проруби. Вода была мутная, сквозь нее ничего нельзя было увидеть. Все же, я решила получше рассмотреть ее. Опершись на колени и схватив края круглого разреза, я начала внимательно всматриваться в воду. Так прошло около десяти секунд. Я уже хотела встать и заорать Паши, что ничего не вижу, как тут я, что-то почувствовала… Это был голос Ромы… Он был тихим и неразборчивым, но он был! Я повернула лицо на девяносто градусов и опустила голову ближе к воде.
– Даша! Иди сюда, подруга моя дорогая! – это слова Ромы, которые я смогла разобрать, когда приблизилась к воде. Я была в полном восторге. Там, на дне озера, действительно был Рома, и он завет меня к себе!
– Ну как?! Услышала, что-нибудь? – криком спросил у меня Паша.
– Еще как! Там Рома меня к себе завет!
– Ну, тогда иди к нему! – сказал Паши в этот раз с какой-то необычайной теплотой. Для этого Паши это было в первый раз, обычно он либо грубил, либо просто говорил без теплоты и нежности. Было бы глупо отрицать, что мне было приятно.
– Хорошо! – после этой фразы я прильнула к проруби, – потерпи немножечко, ладно? Сейчас я приду к тебе! – тихо с материнской мягкостью сказала я Роме. Я встала на ноги. Если уж и прыгать в прорубь, то со стоячего положения, так удобнее будет.
– Ну ладно, я пойду тогда, счастливо! – послышался голос Паши сзади. Я развернулась, чтобы тоже попрощаться.
– Ага! Счаст… – на месте Паши я никого не обнаружил, – Паша! Ты где?! – прокричала я, но ответа на мой вопрос не последовало. Это было странно. Он не мог так быстро уйти отсюда, даже бегом. Он, как будто, просто исчез…
– Даша, иди ко мне! Пожалуйста! – послышался голос с глубины озера.
– Да! Конечно, Ромочка, я иду к тебе!
****
– То есть, в последний раз, Дарью Смирнову вы видели в новогоднею ночь, идущею уже за чертой деревни в сторону леса в полном одиночестве?
– Именно так! – воскликнула молодая девушка, работающая учителем в местной школе. Эта же учительница обратилась в полицию с заявлением о пропажи ребенка. Дарья не появлялась на уроках целую неделю после окончания зимних каникул, из-за чего молодая девушка отправилась к ученице домой. Там учительница узнала от матери, что ее дочь не появлялась дома еще с новогодней ночи. Как раз и учитель видел в последний раз подопечную в эту ночь.
– Понятно… – ворчливо произнес скрипучем голосом 40-ий лейтенант. – в таком случае, сначала осмотримся там, а если не преуспеем, то вызовем кинологов из города.
– А я… ик… могу идти то? – спросила прокуренным голос, пьяного вида женщина, являвшаяся матерью для пропавшей девушки, – Пропала и пропала, что бубнить то… ик… Волки, наверное… разорвали и все…
– Да… идите… – произнес полицейский. Видимо, он был удивлен таким пофигистичным отношением к своей собственной дочери, – Хорошо… – девушка быстро встала из-за стола и, покачиваясь, вышла за дверь, перед этим случайно громко ею хлопнув.
– И что это за отношение к собственному ребенку?! – возмущенно спросила девушк�