Мертвый шторм. Зарождение (18+)

Лилит задумалась и вспомнила. Действительно, никаких фур на парковках у Федералов никогда не было. Слишком габаритный и длинный транспорт для перемещения по развалинам.

– И вот я думаю, – продолжал Димон, – что то, для перевозки чего и предназначалась та фура, как-то связано с нашей сегодняшней встречей.

– Звучит довольно круто! – Лилит снова поигралась с интонацией, сказав это сначала бодро, а потом наигранно испуганно: – И жутко…

Вдруг она заметила что-то странное. Со стороны плотины, которая соединяла оба берега, спокойно, на малом ходу, вышел большой белый катер. Сначала Ксюха решила, что ее глючит.

Она повернулась к Димону:

– Ты… тоже это видишь?

– Да.

– Эт чо, федеральный?

– Не похож. У них все по стилю, в черный выкрашено. Да и бортовой номер вроде довоенный. Ща!

Он достал из своей поясной разгрузки зрительную трубку.

– Ольга, Мария… 99, 98… рус 34… – прочитал он номер, опустил трубку и замер.

– И?

– Это не наш регион.

– Регион? Какое из обозначений?

– Ты же вроде говорила, что знаешь географию, – в его голосе послышалась насмешка. – Ладно. Если не ошибаюсь, 34 – это Волгоградская область.

Катер медленно причалил к обломкам Кремлевской набережной, где ещё сохранился небольшой лодочный пирс. Постоял так минуту, и из него вылез какой-то мужик.

Лилит выхватила трубку у Димона, чтобы лучше рассмотреть. Трубка была не очень дальнозоркой, и не сказать, что смотришь словно в упор, но разглядеть крупные детали хватало. Точно! Мужик, с рюкзаком и в крайне странном для поверхности наряде: классическое пальто, дешевый противогаз с одним фильтром и сплошным стеклом. Такие использовали только совсем нищие слои населения, которые не могли позволить себе даже самый убитый шлем закрытой защиты.

– Хера он, – произнесла Ксюха. – Точно залетный.

Мужик немного пошатался по берегу у катера, видимо, осматриваясь. Походил по киоскам, зачем-то поковырялся в кустах. После чего достал из катера длинную палку и, используя ее как опору, кабанчиком поскакал в сторону Кремля.

Димон оглянулся на фургон. Бойцы смотрели друг на друга. Явно о чем-то трепались по радиосвязи и прибывший катер совершенно не заметили.

– Там есть ещё кто-то? – спросил напарник.

– Не-а, никто больше не вылез. Видимо, бродяга-одиночка. Что, думаешь, отожмем лодочку, пока он гуляет?

– Почему нет, катер бы нам не помешал – грузы до базы по воде таскать. Подождем пока Дядька с Болтом выйдут, обсудим. Заодно и посмотрим, будет ли с Кремля к лодке какой-то шухер.

– Ну да, согласен, – ответила Лилит.

Они молча наблюдали за катером ещё минут пятнадцать, осторожно передавая друг другу трубу, стараясь не привлекать этим внимания бойцов. Но за это время ничего не поменялось. Из лодки никто не показался, а со стороны Кремля не подъехало ни одного патруля. Значит, этот водный транспорт пока никому не принадлежал.

Послышался щелчок подключения. Димон быстро убрал трубку, и рейдеры обернулись. Дядька с Болтом вышли из фургона, достали оружие из ящиков и направились к товарищам.

– Вы щас ваще офигеете! – радостно произнес Болт.

– Неизвестно, кто больше, – ответила ему Ксюха.

Все промолчали, понимая, что лучше дождаться, пока федералы скроются из поля зрения. Те затягивать стоянку не стали. Бойцы быстро закинули ящик на крышу, прыгнули в кабину, и бусик с пробуксовкой уехал в сторону «Козьей слободы».

– Странно, что не к «Кремлевской», – произнес Димон.

– Есть причины, объясню по дороге. Что там у вас?

Глава 2 – Смолов

Кромешная темнота окружала его. Темнота, полная пустоты. Ни звуков, ни образов, ни запахов. Ничего. Сколько Павел ни пытался уловить хоть что-то, максимально сконцентрировавшись, все было тщетно. Он открыл глаза.

– Не выходит? – спросил Темный, облокотившись на дверь крохотной каюты, большую часть которой занимали уже опустевшие канистры.

– Абсолютно.

– Помочь?

– Хорошая попытка, но нет. Сам разберусь. К тому же, без этого, – Павел указал на большой черный футляр, который лежал рядом, – у тебя все равно ничего не выйдет.

– Как скажешь… – Темный немного замешкался. – Ты уверен, что не стоит выйти к штурвалу?

– Думаешь, автопилот собьется?

– Ну знаешь, некомфортно, что ты пустил все в прямом смысле на самотек.

– Курс прямой, река тоже. Если за несколько дней ничего не случилось, то и сейчас не произойдет. Олег вообще говорил, что даже на болотах справляется хорошо.

– Олег… Я, конечно, понимаю, что он толковый мужик, но он столько лет прожил один, может, и с ума сошел давно, а ты его словам про автопилот доверяешь.

– Все мы немного сошли с ума.

– Если бы я мог управлять этой штукой, я бы штурвал не отпускал ни на минуту. Мало ли что.

Павел встал с койки, надел противогаз и ответил:

– Ладно, успокойся. Сейчас проверю.

Он открыл дверь и вышел к штурвалу. За те несколько часов, что Павел был в медитации, картина и правда изменилась. На улице значительно посветлело и впереди показались первые жилые постройки города, который был главной целью путешествия.

– Ого! – удивился Павел, не ожидая, что до конца осталось совсем немного.

– Ты знаешь этот город?

– Не особо. Бывал там ещё в школьные годы, когда возили на экскурсии всем классом. Но практически ничего не помню. Помню, что там Кремль белого цвета… красивый.

– Там метро-то хоть есть?

– В центре точно было. Я помню, что там одна станция прямо под Кремлем. Наверное, туда и направлюсь.

Сев в капитанское кресло, Павел достал из кармана пиджака старый, пожелтевший файл для бумаг и вынул из него фотографию. На ней была изображена девушка лет двадцати пяти, с длинными русыми волосами. Павлу она чем-то напоминала Дженнифер Энистон, актрису из далекого прошлого, когда жизни актеров волновали так же, как сейчас волнуют вопросы выживания. Девушка держала на руках маленькую девочку лет пяти, в чертах лица которой было очень много от матери, но что-то и от отца, которого Павел хорошо знал. Ведь именно этот человек и попросил передать данный снимок с сообщением тем, кто на нем изображен.

– Письмо так и не читал? – спросил Темный.

– Нет, если бы Николай хотел, чтобы я его прочитал, он бы сказал.

– Выдержка у тебя, конечно, сильная. Я бы в целях безопасности все изучил.

– Хорошо, что я не ты, верно?

– Кто знает… – загадочно произнес Темный. – И как ты планируешь их там найти?

– Ну… я знаю, что одну их них зовут Мария.

– А вторую?

– Ты так спрашиваешь, как будто не помнишь слова Николая. Нам же вдвоем он все рассказал.

– Там такой хаос был в этот момент. Не до этого было. По сути, только ты следил за диалогом, а я думал о том, как выбраться из лап бандитов. Посмотри, я думаю, в письме наверняка есть что-то об этом.

– Хитрый лис ты. Нет, я не буду его читать.

– Смотри сам… И что, ты будешь бегать там по станции и спрашивать, знает ли кто-то эту Марию и ее дочку без имени?

– Николай сказал, что они жили рядом со станцией… какая-то там «Слобода», – он убрал фото обратно. – Нужно будет понять, есть ли в метро выжившие и как организованы их станции. Если эта «Слобода» не заброшена, то я думаю опросить местных, может, смогу отыскать эту Марию. Примерно такой план.

– План без плана… короче, понятно, – проворчал Темный. – Если они вообще выжили…

– Не знаю насчет ребенка, мелковата она, чтобы выжить… в нашем метро же помнишь, чума почти всех младенцев скосила после Катастрофы… но думаю, женщина точно пережила.

– Ну, надеюсь, ты прав. Хотя мне не нравится, что мы в это вписались. Топлива назад доплыть у нас точно не хватит.

– По течению спустимся, если что. Но если в Казани есть жизнь, то я буду рад там обустроиться. В Мертвом Городе я оставаться больше не хотел.

– Нормальный вроде город, мне он очень нравился.

– Когда тебе живот вспарывают, воспоминания такие себе, знаешь ли.

– А то я не в курсе. Мне ещё хуже было.

– Так, давай не будем это начинать, не хочу больше об этом думать, – Павел перевел тему. – Нам лучше решить, где мы причалим.

На правом берегу уже наблюдались руины нового города. Пока это были небольшие частные домики, плотно заросшие деревьями. Если придерживаться плана, то нужно заплыть в самый центр города, ну или хотя бы как можно ближе к нему. Так что высаживаться на окраине не имело никакого смысла.

– Слушай, а вон там, за той башней, разве не порт? – Темный указал на возвышающиеся за деревьями останки зернохранилища, которые сейчас из-за своего состояния реально напоминали какую-то средневековую башню.

– Вполне может быть. Сейчас посмотрим.

Он открыл газ и ускорился. Обычно в таких случаях ход как раз замедляют, чтобы не сесть на мель, но после крайне опасного приключения в Ульяновске, где вдоль всей набережной вода кишела речными ящерами, повторять опыт не хотелось. Как оказалось, быстро движущаяся цель ящеров привлекает меньше всего. К тому же, после уничтожения всех плотин уровень воды в Волге стал несколько выше, и понятие мели там, где она была раньше, больше не существовало.

– Нет, речной порт нам не подходит, – произнес Павел.

Порт выглядел крайне плачевно. Его будто бы нещадно бомбили напалмом, причем относительно недавно, не во время Катастрофы. Об этом свидетельствовало отсутствие живой растительности и свежий слой копоти и сажи на сгоревших строениях, причалах и конструкциях.

– Что-то совсем грустно все… – Павел надеялся, что не весь город в таком состоянии. Переведя взгляд выше, он заметил белую макушку башни Кремля. Если воспоминания из детства не подводили, это должен был быть главный вход с часами. Станция метро находилась в сотне метров от этого строения. – Но зато я вижу впереди Кремль… Попробуем посмотреть, что дальше.

– А это что там, река ещё одна впадает, что ли? – Темный указал прямо, где за зарослями вода явно уходила в сторону центра.

– Точно! – вдруг вспомнил Павел. – Я вспомнил! Да, тут ещё одна река должна быть, Кремль прямо у неё стоит! Не помню названия только.

– Эх ты… эм-м… Кстати, скажи мне одну вещь… Мне стало неожиданно интересно, вот найдешь ты станцию, выживших. Как ты будешь представляться? Проводником ты больше не работаешь, разведчиком тоже. Какое прозвище будешь использовать?

Это довольно хороший вопрос. Так уж исторически сложилось, что очень многие после апокалипсиса переставали использовать свои настоящие фамилии. По крайней мере, среди сталкеров и проводников это было вполне нормальное явление. Люди хотели забыть свое прошлое, отстраниться от него. К тому же, часто прозвище очень хорошо характеризовало то, чем занимался человек или как он выглядел. Так и появлялись всякие Олеги Медведи, Стервятники, Искатели… Но Павел больше не хотел никаких прозвищ. Он устал от этого. Устал быть другим человеком. Теперь он свободен и снова может быть собой.

– Смолов. Это моя фамилия. Так и буду представляться. Павел Смолов.

– Интересное перестроение. Вроде как раньше ты избегал своего прошлого?

Павел снова задумался:

– Не только я. Все избегали. Когда теряешь свою семью, близких, друзей и всю жизнь, не особо хочешь вообще ассоциировать себя с прошлым собой. Это нормально. И когда мир канул в небытие, я тоже стал другим человеком. Мы ведь тогда с тобой познакомились, когда я свои сверхспособности открыл. И кому как не тебе знать, что эти способности окончательно убили во мне прошлую личность. Так что, если так задуматься, проводником работал не я… Но теперь я свободен, и ты тоже. Так что я могу снова стать тем, кого потерял в себе ещё в день Катастрофы.

– Глубоко. Апокрифично!

– Да, немного пафосной философии в ленту, – он рассмеялся.

Катер миновал заросли на самом повороте, и за ними оказался прямой путь, ведущий точно к нужному месту. Нужно было только немного попетлять под мостами, потому что реку пересекало несколько плотин.

Павел сначала хотел доплыть до Кремля на всех парах, как вдруг Темный неожиданно скомандовал:

– Сбавь ход!

– Что… – начал было Павел, но все-таки выполнил команду. – Зачем? Ты думаешь, я не пройду тут?

– Ты молодец, спору нет, но прислушайся.

Сначала Павел не услышал ничего особенного: шум ветра, плеск воды о борта, какие-то отдаленные взрыкивания мутантов… Хотя нет, это не биологическое рычание. Это звук двигателей! Едва заметный, до источника было достаточно далеко, намного дальше, чем до Кремля, но все-таки это точно какой-то транспорт.

– Получается, что тут все-таки есть жизнь… – задумчиво произнес Темный.

– Получается так. Но ты прав, раньше времени привлекать ее внимание нам не следует.

Рычание мотора стало слышно отчетливее. Теперь Павел смог распознать, что транспортов несколько. И, судя по всему, это мотоциклы. Уж больно характерный звук они издавали, хотя в теории это могли бы быть и какие-то вездеходы. Так или иначе, Павел понимал, что дерзко ездить по поверхности могут позволить себе только отнюдь не простые ребята. И далеко не факт, что они окажутся дружелюбными. Поэтому оставалось только надеяться, что они катаются где-то в глубине города и не заметят идущий по реке катер.

Но не успел Павел об этом подумать, как звук резко затих.

– Вот и хорошо, значит, они приехали куда хотели, – проговорил он свои мысли вслух. – Ты посмотри, какая красота!

Вид города с воды действительно завораживал. Чем ближе они подплывали к Кремлю, тем красивее этот вид становился: что левый, что правый берег имели плотную застройку довольно необычными сооружениями.

На левом берегу над водой возвышалось невероятных размеров строение – похоже, это был какой-то стадион, причем не один. Рядом с ним стояло странное сооружение, похожее не то на летающую тарелку, не то на огромный пельмень. Его назначение оставалось загадкой, однако выглядело оно очень интересно.

На правом берегу стояли четыре скелета высоток. Павел хорошо представлял, как они могли выглядеть раньше: скорее всего, полностью залитые стеклом и сияющие на солнце. Сейчас, конечно, не осталось ни одного стеклышка, а сами здания сгорели до черноты, правда, в отличие от порта, сгорели они очень давно. Как и весь правый берег. Тут уже было очевидно, что причиной возгорания послужил ядерный взрыв.

– Я надеюсь, что «Слобода» находилась не на правом берегу, – обеспокоенно произнес Смолов.

– А звук мотора доносился разве не с этой стороны?

Павел задумался. На самом деле, он плохо распознал расположение источника. Поэтому ответил:

– Я не понял, если честно.

Когда стадион справа крылся из виду, за ним сразу показались стены Кремля и возвышающаяся на его территории сказочная мечеть. Четыре минарета невероятных форм и голубая крыша с золотыми элементами придавали строению такой вид, будто она оказалась тут прямиком из восточных сказок про Аладдина. Удивительно, что минареты выдержали ударную волну ядерного взрыва.

– Аж дух захватывает, да? – спросил Темный.

– Есть такое.

– Как она называется?

– Что-то на восточном, не помню. Но помню, что эта мечеть была на настенных часах, которые я родителям привез. Они, наверное, до сих пор висят в нашей бывшей квартире…

– Ты помнишь их?

– Кого, родителей?

– Ну не часы же.

– Помню, все помнят. Отец довольно быстро погиб от облучения, а судьбу матери я не знаю вовсе, мы с отцом в центре были вдвоем в тот день.

Проведя катер до плотины и пройдя под мостами, Павел тут же увидел длинную стену Кремля и современную набережную под ней. Метрах в трехстах впереди даже нашелся удобный лодочный причал. Это оказалось очень кстати. Павел заглушил мотор и аккуратно подвел катер к помосту. Затем тут же открыл справа полотно тента, защищавшего пассажирскую часть, и закинул канат на торчащий из воды столб.

– Мы на месте! – с выдохом произнес он.

– Наконец-то! Меня знатно утомила эта поездка! Какой план дальше?

– Ты оставайся на катере. Я попробую дойти до станции. Если там никого нет, вернусь, подумаем, как быть.

– Да куда я денусь… Но если кто-то нападет? Я не думаю, что из меня выйдет хороший боец.

– Из тебя-то? Хах, не придуряйся. Ты голову любому взорвешь.

– Это да, только ты кодовый футлярчик открой тогда, там кое-что лежит для этого необходимое.

– Обойдешься. Но ладно, есть мысль одна.

Павел спустился в каюту и достал сумку под койкой. После чего вытащил сумку наружу и поставил на палубу. Внутри было около десятка противопехотных мин. Подарок от Олега, на случай остановок по пути.

– Сделаем так же, как в Самаре. Раскидаю рядом. Если кто-то сунется, ему не понравится. Здесь довольно тихо, я буду недалеко. Думаю, услышу.

– Как скажешь. Но ты давай это… не задерживайся, мне одному не очень круто сидеть.

– О'кей!

Павел взял сумку и вылез из катера. Прислушался. Ничего, кроме звуков такого же мертвого города, из которого они пришли. Где-то совсем далеко послышался едва заметный лай псов.

– Ну конечно, куда же без вас. Надеюсь, в этом городе вы проблем не доставите, – пробубнил Павел.

Он достал карманный дозиметр. Показания на порядок выше, чем в Волгограде. С таким фоном без нормальной снаряги не побегать. Павел на всякий случай проверил крепление фильтра у стекла. Убедившись, что все закручено надежно, прошелся по пирсу до киосков. Нужно было учесть стратегию тех, кто заинтересуется катером, чтобы правильно раскидать мины. Если противники будут идти пешком, то скорее всего попытаются подходить к лодке осторожно, прячась за укрытиями. Они же не знают, есть ли кто-то внутри. Поэтому сначала следует раскидать мины там, где Павел спрятался бы в таком случае сам. Он установил несколько сюрпризов за углами киосков, пару штук в кустах и одну прямо между досок пирса для тех, кто подъедет внаглую на транспорте и выйдет из него только здесь.

Завершив установку защиты, Павел вернулся к катеру, закинул пустую сумку и наполнил свой рюкзак предметами первой необходимости. Достал из одного из ящиков трофейный АК-74 своего павшего знакомого и повертел оружие в руках. Держать огнестрел было крайне непривычно, Павел не стрелял уже лет пятнадцать. Раньше ему это было просто не нужно, до того, как он полностью растерял свои способности. Теперь же предстояло снова привыкать к жизни обычного человека и надеяться, что навыки стрельбы, натренированные за прошедший год в убежище Олега, не подведут.

Смолов ещё немного подумал и захватил упаковку батареек. Он понятия не имел, какую валюту использовать в этом городе, но в Волгограде это были именно батарейки. Кто знает, может, и тут мышление людей сработало похожим образом. Теперь можно выдвигаться.

Он взял посох, который использовал как ручное оружие, и произнес:

– Ладно, я пошел.

Быстро пробежав по набережной до выхода, Павел оказался на дороге у самых кремлевских стен. Башня с часами, которую было заметно с воды, как и вход на станцию, находилась ровно с обратной стороны Кремля. Обойти можно как по часовой стрелке, так и против – расстояние было примерно одинаковым, так что Павел выбрал идти по часовой.

Он взял энергичный темп.

Дорогу завалила груда машин. На них Павел обратил особое внимание, потому что заметил, что почти все они стояли с разобранными движками, без колес, зияя пустыми салонами и открытыми бензобаками. Характерное состояние для транспорта вблизи активной, живой станции. Покрышки и обшивка салона шли на обогрев, запчасти двигателя на ремонт и обслуживание генераторов, ну и топливо также использовалось по назначению. И чем больше таких машин было разобрано, тем больше народу проживало на станции. А здесь не нашлось ни одной целой. Хотя, судя по ржавчине в салоне, разбирали их далеко не вчера, скорее всего в первые дни, и поэтому не факт, что на это действительно стоило ориентироваться.

Ещё один момент в автомобилях, который привлекал внимание – это то, что, несмотря на типичную «вечную пробку», которая занимала всю улицу, ровно в центре дороги отчетливо проглядывалось пространство подозрительно удачной ширины, будто бы машины двигали к обочине, освобождая улицу для проезда. Это означало только одно: по поверхности в этом мире на транспорте перемещались очень часто.

С левой стороны дороги Павел заметил красивое здание, похожее на роскошный дворец. Это явно какая–то достопримечательность, возможно, институт или вроде того. В центре здания от пола до потолка прорастало огромное дерево, только не настоящее, а искусственное, являющееся частью архитектурной композиции. Смолов не помнил этого места – видимо, здание было относительно новым на момент Катастрофы. Стало даже немного грустно, что знакомство с городом происходит только сейчас и при таких обстоятельствах.

Миновав метров триста, Павел поднялся по склону и остановился. Отсюда был достаточно хороший обзор, чтобы осмотреть северную часть города за рекой. Предположения, выдвинутые ещё в катере, оказались верными: от этого района сохранилась только первая линия жилых домов, и та довольно сильно обгорела. Сразу за ней начиналась идеально ровная выжженная земля, засыпанная барханами бетонной пыли и обломков. Понятно, почему тут такой высокий фон.

Павел опустил взгляд к реке, потому что заметил какое–то движение.

С такого расстояния ему сложно было разобрать детали, но он понял, что от разрушенного здания с поваленной набок крышей в форме чаши едет автомобиль. И судя по тому, что его получилось распознать с такого расстояния, это было что-то большое, вроде микроавтобуса.

Неужели катер привлек чье-то внимание?

Однако машина доехала до перекрестка и повернула в сторону пустоши.

– Какие-то странные у вас тут движения, – уже вслух сказал Павел и направился к башне.

Оказавшись рядом, он осмотрел площадь перед входом. Это место уже имело свой след в воспоминаниях Павла, потому что именно здесь останавливались все экскурсионные автобусы с туристами. У него даже была фотография, где ему то ли тринадцать, то ли пятнадцать лет, и он пытается изобразить, будто прислонился к этой башне спиной. Сейчас часы замерли на отметке в 17:25. Время, которое электро-магнитный импульс запечатал в момент ядерного удара.

Вдали снова затарахтели мотоциклы. Павел встряхнул головой, прогоняя лирические мысли. Времени мало, не стоило тратить его на осмотр достопримечательностей. Он начал спуск по склону с обратной стороны Кремля. Насколько он помнил, вход на станцию возможен как через главный вестибюль, так и через подземный переход, который находился ближе всего, поэтому нет смысла идти слишком далеко, сначала стоило попробовать ближайший. Спустившись в переход, Павел тут же уперся в стальную стену с небольшой дверцей и маленьким окошком. Это не было похоже на герму, скорее всего помещение с той стороны использовалось как буферная зона.

– Ну что же, была не была! – набрался решимости Павел и постучался.

Удивительно, но ответ последовал незамедлительно. Буквально через пять секунд после удара прикладом, окошко открылось. Через узкую щель получилось разглядеть только какой-то суперкрутой шлем на голове встречающего.

– Кто такой? – послышался голос через динамики громкой связи в шлеме.

Сначала Павел хотел сочинить какую-то историю, что он челнок или торговец, но по снаряжению обычного дозорного понял, что на этой станции работает какая-то серьезная организация, и такая наивная ложь может стоить ему жизни. Поэтому он честно ответил:

– Приветствую! Возможно, вы не поверите, но я прибыл к вам из другого города.

– Чего? Ты пока радгрибы собирал, обожрался ими, что ли?

– Не понимаю, о чем вы, я говорю абсолютно серьезно.

– Ты на себя посмотри, чепушила. Без защиты, в каких–то обносках из другого города он приехал! – дозорный повернулся назад: – Серег, иди сюда, тут какой-то клоун обдолбанный к нам нарисовался…

После этих слов окошко резко захлопнулось и послышался звук открывания засовов. Павел хотел было побежать обратно, но понял, что уже поздно. На поверхности на сотни метров вокруг только открытое пространство – если побежит, его пристрелят, как мишень в тире.

Дверь отворилась и на улицу вышли два бойца. Их броня не уступала шлему, который удалось разглядеть в окошко. Мощная, стильно пошитая, черного цвета с красными элементами, она выглядела будто снаряжение из фантастического фильма про космические войска. На шевроне отчетливо различим красный круг, в центре которого расположился черный силуэт той самой башни с часами, мимо которой Павел только что прошел. У обоих солдат в руках были американские винтовки М4 с тепловыми прицелами.

– Ты типа турист, говоришь? Пройдем, документики твои проверим, турист. Ствол сбрасываем.

Павел послушно снял с плеча АК. Второй боец тут же забрал его. Посох никто трогать не стал – видимо, решили, что это обычная палка для ходьбы. Это радовало. Один из бойцов прошел через дверь, второй указал своим стволом Павлу следовать за ним. Команда была послушно выполнена.

С той стороны действительно оказалось буферное помещение пешеходного перехода, длиной примерно метров тридцать-сорок. В дальнем конце виднелась гермодверь выхода на станцию.

У этого объединения явно все хорошо. Об этом говорила не только форма бойцов, но и состояние буфера: пол украшала свежеуложенная плитка черного цвета, под потолком висел ряд стильных ламп. У самой гермы расположилась проходная рамка металлодетектора и огромный стальной шкаф. Похоже, у всех пришедших изымалось оружие.

Бойцы не довели Смолова до гермы, а лишь до середины помещения, к стальной двери, за которой оказался типичный пункт охраны. Точнее говоря, он был бы типичным в мирное время, но сейчас по-настоящему удивлял.

Огромный диспетчерский пульт с десятком мониторов, на которых показывалась картинка с разных мест поверхности вблизи всех входов. Понятно, почему дозорные открыли так быстро: чужака засекли ещё на подходе. Правее пульта – большой оружейный шкаф и обеденный стол, а левую часть помещения заняли два рабочих стола, на одном из которых стоял раскрытый ноутбук.

Закрыв за собой дверь, оба бойца по очереди сняли шлемы. Под ними оказались балаклавы, так что лица разглядеть все равно не вышло. Один из бойцов указал на стул около стены и сел за ноутбук, а второй перегородил выход своей тушей.

– Ну что, турист, рассказывай, – сказал тот, что был за компьютером. – Как звать, откуда приехал?

– Меня зовут Павел Смолов. Я прибыл к вам из Волгограда, по реке, на катере.

– Как-то ты слишком легко одет для такого путешествия, Смолов, где снаряга?

– У нас там фон невысокий. Били по ГЭС, чтобы город затопить. Поэтому нам так, как вы, одеваться не нужно.

– С какой целью прибыл? – солдат начал печатать.

– Мне нужно письмо передать.

– Письмо? Об опасности? – он вдруг всполошился и пощелкал мышкой, видимо, открывая какие-то формы в системе. – Предупреждение?

– Нет, не в этом дело. Мне тут у вас нужно найти одного человека, передать ему… то есть ей, сообщение.

– Какому человеку? Начальнику станции?

– Нет, это письмо от моего товарища жене, сам он погиб.

Бойцы переглянулись. Затем один из них резко захлопнул ноутбук и встал.

– Ты что, шутки пришел шутить сюда? Проплыл на лодке тысячу километров, чтобы какое-то письмо передать? Слыхал, Серый?

– Ага. Я тоже было поверил, думал, мож серьезное что.

– Да нарик это обычный с «Яшьлека», я же тебе сказал, а ты «выслушай, выслушай». Давай его в карантин отправим, пусть пооткисает немного, а у нас тут как раз пару висяков закрыть надо.

– Всем постам, всем постам! – послышался звук из снятого шлема. Судя по всему, когда он не на голове, его сигнал автоматически переходил на громкую связь. – Внимание! Код 10! Подрыв катера Цикадами на набережной. Всем быть наготове, возможна провокация станции!

Бойцы ещё раз переглянулись. Павел понятия не имел, кто такие Цикады, но понял, что ситуация накалилась.

Дальше все происходило как в замедленном кино. Павел схватился за ножку стула, на котором сидел, и, вставая, швырнул его в сторону бойца у двери, потому что у того в руках был автомат. Второй боец кинулся к своему оружию, но Смолов сделал резкое движение посохом и зарядил ему точно в нижнюю челюсть. Грозный противник свалился, словно мешок с картошкой. За это время второй успел прийти в себя после встречи со стулом, но тут же получил прямой удар посохом, словно копьем, в носовую перегородку. Прозвучал противный хруст, и боец взревел от боли, выронив автомат.

Смолов поднял оружие, но решил, что пока он не знает, с кем имеет дело, лучше избегать лишних смертей. Поэтому он просто вырубил бойца прикладом. Затем подбежал к пульту с мониторами и попереключал камеры. Все они показывали только поверхность, ни одной не было внутри. Это хорошо, ведь если система общая, то весь прошедший перфоманс никто не заметил. Павел ещё раз посмотрел каждую камеру, чтобы понять, что будет дальше.

На одной из них он увидел широкие въездные ворота, которые начали медленно открываться, и на улицу выскочило несколько бойцов. Непонятно, как далеко эти ворота от того места, где находился Павел, но по ширине проема он понял, что проезд предназначался для довольно крупного транспорта, и ждать, пока оттуда выскочит грузовик с армией солдат, не стоило. Времени мало, нужно спешить, чтобы добраться до катера первым.

Смолов взял шлем одного из бойцов, быстро осмотрел его устройство, изучая, куда вставляются кассеты фильтров. Затем он пошарился по разгрузкам валяющихся тел, сдернул оттуда сменные кассеты, нацепил шлем и побежал к выходу. В переходе его никто не встретил, гермодвери оставались закрытыми. По всей видимости, общая тревога касалась в основном группы общего реагирования, дозорных же просто проинформировали о возможной опасности.

Павел выбежал на улицу и на секунду замешкался, выбирая маршрут. Обратный путь не вариант, подъем и спуск отнимут лишнее время. Поэтому он просто побежал прямо, по новому направлению вдоль широкой дороги.

Где-то за спиной послышался тяжелый звук дизельного двигателя грузовика. Времени оборачиваться не было, Павел прибавил ходу. В динамиках шлема раздался какой-то щелчок, затем шипение, и приемник уловил новые источники вещания:

– Тринадцатый, на подходе, видим какого-то гандураса на два часа, чешет на точку, готовы встретить.

– Шелупонь обычная, скорее всего. Держитесь цели, если нужно, шуганите.

– Понял.

Смолов в этот момент, уже добежал до дороги, с которой он осматривал остовы машин. За спиной прогремел крупнокалиберный пулемет, и в двери рядом стоящей легковушки с искрами образовалась огромная дыра. Павел отпрыгнул в сторону, и по тому месту, где он только что стоял, промчался черный, обшитый броней «Урал», который смял остов машины словно консервную банку. Откинув препятствие в сторону, грузовик ушел с главной дороги, спускаясь к воде. Зазвучали выстрелы из автоматов и дробовиков.

– Тринадцатый, рейдеры на точке, оказывают сопротивление.

– Даю добро на ликвидацию.

– Понял, работаем.

К перестрелке подключился тяжелый пулемет. Павел вскочил с земли и направился к месту боя. Его не покидала надежда добраться до катера. Конечно, в сообщении речь шла о подрыве, но Смолов был уверен, что на самом деле взрыв был связан с разбросанными минами, а сам катер не пострадал. И если в пылу боя никто не заметит нового участника вечеринки, то получится запрыгнуть на борт и уплыть подальше отсюда.