Черная звезда

– Ты убила? – уставился на меня друг.

– Это вышло случайно, я увидела, как он наставил оружие на Сэмуэля, и среагировала моментально. Я не хотела его убивать, – грустно, почти обреченно, добавила я. – И тогда главарь пришел за мной, – я указала на свой шрам. – После этого я несколько дней пролежала в коме, но когда очнулась, понемногу пошла на поправку, врачи сказали, что это чудо. Вскоре я выписалась и открыла свое детективное агентство. И вот веду расследования. У меня в команде моя помощница Робин и юный хакер Чарли, мы даже вроде как сдружились. Теперь ты все знаешь.

– И неужели у тебя ни разу не вызвало подозрений твое скоротечное улучшение здоровья? – друг уселся рядом, рассматривая мое лицо, будто все еще старался поймать на лжи.

– Издеваешься?! – воскликнула я. – Да я до сих пор пожинаю плоды тех гребанных дней! Все эти два года я сидела на снотворных, антидепрессантах, не говоря уже о других сильнодействующих препаратах, которые мне периодически назначает мой психотерапевт!

– У тебя посттравматический синдром? – грустно спросил Крис, придвигаясь ближе. Он сидел совсем рядом, касаясь своим плечом моего.

– Был, но я с этим справилась, – вздохнула я, стараясь не смотреть другу в глаза. – Но теперь без таблеток я становлюсь агрессивной, почти не могу спать. Меня мучают постоянные кошмары, иногда даже галлюцинации, – я резко замолчала, поняв, что осеклась, ожидая длительной тирады с возмущениями, но Кристофер лишь приобнял меня, сильнее прижав к себе.

– Не справилась, Лиз, – тихо проговорил он, а потом заговорил немного беспокойнее. – Кстати агрессия и галлюцинации – это одни из побочных эффектов сыворотки.

– Ну откуда этому Штамму взяться у меня. Ты же не думаешь, что обычные врачи, которые лечили меня, найдут где-то это чудодейственное средство, чтобы вколоть мне? Конечно, нет. А сама я ничего не вводила. Я бы определенно это запомнила.

– А вот это уже странно, ты права… – друг ненадолго замолчал, но затем его лицо засияло, будто от просветления. – Так, значит, этот Прайс, про которого говорил нам Сэм, и есть тот самый наемник главаря картеля?

– Да.

– И это его ты убила?

– Нет. Голову Прайса прислали в участок. Хотя его мне вообще нихрена не жаль. Сначала он отравил меня, а потом заказал каким-то отморозкам мое похищение, но я сбежала.

– Охринеть. Я всегда знал, что ты притягиваешь неприятности, – улыбнулся друг. – Кстати классная татуировка, закрывает твой шрам от пули.

Родман кивнул на моего красного дракона, который виднелся на талии, а я лишь тепло улыбнулась в ответ.

Мой дракон, который всегда был рядом и оберегал меня, не смотря ни на что.

В офис мы вернулись уже вечером, проболтав на ринге еще пару часов, пока в зале не начали собираться спортсмены. Я подробно рассказала Кристоферу о расследовании, о Темном и его делах. И о том, что похищение Кайли неспроста связано с людьми из Детей Андромеды. Я рассказала ему о рыжей бестии, о ее жизни и о том, как мне пришла в голову идея поймать ее после ее бегства. Рассказала о Дамиане, у которого заказала информацию про Миранду, о том, как купила у него пистолет и даже где его хранила в кабинете. Единственным пунктом, который не стала упоминать – это были отношения с Валлесом. Эта тема была для меня под запретом. Знал об этом только лишь один человек, и он сейчас лежал в земле.

Офис пустовал, свет везде был выключен. Агентство всегда окутывало меня ощущением тепла и уюта родного дома. И только недавно я поняла, что дом – это не коробка с четырьмя стенами и крышей, не уютная комната в общежитии и даже не шикарный особняк с бассейном. Дом – это люди, которые находятся рядом с нами, когда они нам так нужны.

Именно поэтому я обустроила так все в своем офисе – уютная гостевая с диваном и креслом, просторный компьютерный стол в углу для работы и приема клиентов агентства, собственный кабинет с отдельной ванной комнатой. И даже сад с плетеной мебелью. Здесь я собиралась не просто работать, а жить. Жить, пока рядом будут те, кто мне очень дорог.

Я сразу увалилась на диван в гостевой комнате, где мы просматривали пленки с видеокамер. Сил совсем не осталось, а откровенные разговоры по душам вымотали меня еще сильнее, чем долгие усердные тренировки.

– И что нам делать? – Кристофер устало уселся на пол рядом с диваном, уставившись куда-то в пустоту. – Как мне найти мою дочь, Лиз?

– Я что-нибудь придумаю, Крис, обещаю, – заверила его я, чувствуя, как слипаются глаза от усталости. – Если до завтра мы ничего не придумаем, если Сэм нам ничем не поможет, тогда я позвоню Дамиану.

– Я не хочу, чтобы ты это делала, – нахмурился друг, хотя и понимал, что возможно другого выбора у нас нет. – Ты не должна вести какие-либо дела с преступниками.

– Иногда, чтобы найти бандита, нужно узнать всю его среду обитания изнутри, а может даже стать им. Мы сделаем все, чтобы найти твою дочь, – я сжала его плечо, и Кристофер утомленно кивнул мне в ответ.

– Я еду закажу и позвоню Робин. Что тебе взять?

– На твой вкус, – пробормотала я, прикрывая глаза. Родман поднялся с пола и вышел во двор. Из открытой двери по комнате пронесся холодный сквозняк, заставив меня съежиться. Глаза предательски смыкались, не было никаких сил больше сопротивляться, поэтому я просто поддалась усталости. Тело моментально расслабилось, и разум окутала темная пелена предстоящего сна.

Я продолжала бежать. Бежать босиком через туман по темной улице, которая освещалась лишь несколькими фонарями. Я забежала в полуразвалившийся сарай, ноги были исцарапаны от грунта и щебня, а на запястьях все еще виднелись темные синяки от цепей, от которых я сумела освободиться, перед тем как броситься куда глядят глаза. Сильные порывы ветра прорывались через огромные щели прогнивших деревянных стен сарая, но мне удалось закрыть засов прежде, чем он со всей силы ударил в них.

– Тебе не убежать, милая, – прошептал он холодным безразличным голосом, снова ударив по хлипкой конструкции. Ржавые петли, на которых висела дверь, проскрипели с противным скрежетом.

Я продолжала метаться из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какое-то укрытие или предмет, которым можно было бы обороняться, но вокруг были лишь сухие ветки, солома и старые дырявые ведра. Ветер выл все сильнее, продолжая в такт подыгрывать ударам моего преследователя. Он наваливался на дверь всем своим весом, разгоняясь и стукаясь об нее, словно рыба бьется об лед в безысходности.

Время вышло.

Дверь с оглушительным грохотом рухнула на землю, когда он в очередной раз со всей силы толкнул ее ногой. Сквозняк ворвался внутрь помещения, и в глаза полетела грунтовая пыль с улицы, на мгновенье ослепив меня. Когда мне все же удалось избавиться от режущей боли в глазах, он уже стоял рядом.

Вмиг щеку осушила резкая жгучая боль, и я повалилась наземь. Во рту тут же появилось много лишней густоватой влаги, а на языке почувствовался металлический привкус крови. Он схватил меня за воротник подранной рубашки и рывком поднял над землей, приблизился к моему лицу, обжигая дыханием.

Все мои попытки оттолкнуть его были тщетны. С таким же успехом можно было бы двигать айсберг.

– Я же предупреждал, – тихо зашипел он мне в лицо, а затем снова хлестнул своей ладонью по моей второй щеке.

Лицо горело, в голове все кружилось, и тошнота подкатила к горлу. Грудь сжало от страха и ужаса. Я чувствовала себя в ловушке, в западне. Бежать было некуда, без возможности освободиться. Я безвольно повисла в его тисках, как тряпичная кукла, которую разрывал на части разъяренный бойцовский пес. Сил для борьбы больше не оставалось.

Преследователь швырнул меня на землю и уселся сверху на мои бедра, отбрасывая мои слабые попытки сопротивляться. Несколько раз я поцарапала его, думая лишь о том, что когда меня найдут мертвой, смогут выделить из-под ногтей его ДНК. Он больно схватил меня за плечи и начал с силой трясти, а затем снова бить по лицу.

Я почувствовала, как опухает вся кожа, и лицо заплывает отеками. Я могла видеть только лишь его пронзительно серо-голубые глаза, они светились во тьме, преследовали меня. Вокруг нас смыкалась пустота, даже ветер и холод переставали существовать.

Только я и он.

Только жизнь и смерть.

– Лиз!! – Кристофер тряс меня, ухватив за плечи. От неожиданности и резкой смены обстановки я вскочила на диване, с силой оттолкнув его ногами. Друг, не удержав равновесия, повалился на пол, ошарашенно уставившись на меня.

Я быстро осмотрела комнату вокруг, пытаясь отдышаться и понять, что происходит. Только что я боролась с человеком, который набросился на меня, но в то же мгновенье я снова оказалась в родных стенах агентства.

– Господи, Лиз… – прошептал Крис, все еще не отрывая от меня испуганного взгляда. Казалось, он даже остолбенел и прирос к полу, не шевелясь. – Господи, как ты кричала… я не знал, что делать…

Мы безмолвно продолжали смотреть друг на друга, когда я поняла, что по моей спине и груди стекает холодная влага. Декоративная подушка, на которой я уснула, в некоторых местах потемнела, пропитанная потом, а волосы прилипли к мокрой шее и лицу.

Мне снова приснился кошмар.

Лишь кошмар.

– Извини, – пробормотала я, отводя взгляд в сторону. Я не хотела извиняться, но не знала, что сказать. Я привыкла к этим эмоциям, я часто видела, как умираю в своих снах. Иногда Робин помогала мне в такие моменты проснуться, она без слов пыталась вытащить меня с той помрачневшей стороны моей жизни. Но больше никто не заставал меня в таком состоянии, и я понимала, насколько тяжело Кристофер это воспринял.

– Извини?! – воскликнул он, округляя глаза. – За что ты извиняешься? Часто тебе снятся кошмары?!

Он медленно подполз ближе к дивану, на котором я сидела, и осторожно взял меня за руку.

– Иногда, – отрезала я, не желая поднимать эту тему. Друг грустно вздохнул, осознавая, что я не намерена обсуждать с ним свои проблемы.

– Ты неспокойно спала, постоянно ворочалась и стонала, но потом начала кричать, – тихо сказал он, поднимаясь на ноги, после неловкого молчания между нами. – Так громко, что я услышал твои вопли со двора, когда вышел туда подышать воздухом. Я пять минут пытался тебя разбудить.

– Сколько я спала? – я неумело постаралась перевести тему о моих кошмарах.

– Может часа четыре, не знаю. Еду давно привезли, но я не стал тебя будить, – Крис сразу понял смену направления разговора и решил галантно не настаивать на разборе моих психологических проблем. – И у тебя телефон звонил пару раз.

– Четыре – это хорошо, – пробубнила я себе под нос. – Четыре – уже прогресс.

Я поднялась с дивана и достала из пакета упаковку остывшей китайской еды. Аппетита не было еще с утра, но я все же нехотя быстро затолкала в себя холодную слипшуюся лапшу. Кристофер молча наблюдал за мной, пока я уплетала свой состоявшийся недоужин.

Часы нещадно показывали почти полночь, на телефоне красовались несколько пропущенных, но сердце екнуло только от одного.

Джен.

Родман слегка нахмурился, когда заметил мою резкую смену настроения и то, как я суматошно ищу что-то в телефоне. Несмотря на позднее время, я тут же набрала ее номер.

– Лиз, – пробубнила она сонным голосом.

– Прости, разбудила, – извинилась я, но не стала затягивать с длинным приветствием, – ты звонила, я подумала, что это важно.

– Да, наверное, – устало подтвердила знакомая. – Мне звонили из тюрьмы. Миранда хочет с тобой поговорить. Вообще-то я не думала, что нас к ней еще раз пустят. После твоего ухода она разнесла половину своей камеры. Пришлось вколоть ей успокоительное. Но надзиратель сказал, что у нее есть для тебя какая-то информация по делу Темного. Лишь поэтому тебе разрешат с ней встретиться. Хотя есть одно небольшое условие. Оно тебе не понравится.

20 октября

Сложно было назвать утро утром, если не спал всю ночь.

– Я поеду с тобой, – Крис суетливо бегал по гостиной, пока я искала свои ключи от машины, чтобы поехать в тюрьму. Дождаться или поймать с утра такси в будний день было практически невозможно, поэтому я решила рискнуть и поехать сама за рулем.

Я позвонила Джен, разбудив ее, но оно того стоило, хотя мы с Родманом всю оставшуюся ночь не смогли сомкнуть глаза, дожидаясь утра.

Миранда изъявила желание поговорить со мной лично, чтобы сообщить какую-то важную информацию. Моя ложь сработала, и теперь мы надеялись с ее помощью быстро выйти на Детей Андромеды.

Но была одна огромная загвоздка.

С тюрьмы позвонили в полицейский участок как раз, когда у Джен был выходной, и она отсыпалась дома после ночного дежурства. И тогда об этом сообщили ее куратору – Сэмуэлю Муссо. Сэм курировал ее работу после того, как она вернулась на службу после ранения в перестрелке на заводе. Это была лишь видимость, потому что девушка хорошо справлялась со своими обязанностями. Но в любом случае, по документам он был первым, кому сообщались все новости в случае ее недоступности.

И когда Сэм обо всем узнал и связал воедино выдуманный взлом в офисе и мою поездку к Миранде – он был в ярости. Детектив приехал к Джен домой и разъяренно кричал, словно очумелый, что она позволила мне снова во все это ввязаться. Ее на неделю отстранили от работы по его инициативе, и теперь в тюрьму мне предстояло ехать с ним.

Иногда Сэм может быть настоящим засранцем.

Я мечтала, чтобы Крис поехал в тюрьму со мной, только бы не оставаться с детективом наедине, но внутрь его все равно не пустят, а ожидать под высокими воротами с колючей проволокой каких-то новостей – не самая лучшая идея. Поэтому он оставался с Роби в офисе, которая приехала на работу с рассветом.

– Нет, тебя все равно туда не пустят. Я сразу же позвоню, как только что-то узнаю, – пыталась я успокоить своего старого друга, но его трясло от волнения.

– Если бы я только понимала, что происходит, – озадаченно пробубнила моя помощница, которая все еще была не в курсе моего разговора с Мирандой.

– Введи ее в курс дела, а я пока выясню все, что смогу, – я заботливо коснулась щеки Родмана, и он лишь нехотя кивнул в ответ.

Сэм позвонил мне утром и сказал, что будет ждать меня около въездных ворот на территории тюрьмы, а затем бросил трубку, не дожидаясь ответа. Поэтому чем ближе я подъезжала к назначенному месту, тем сильнее стучало сердце в груди. Когда я заприметила на въезде его машину, я уже не могла контролировать дрожь в пальцах.

Детектив стоял, облокотившись на капот и внимательно смотрел, как я паркуюсь, а потом сосредоточено вглядывался в мои глаза, когда я подходила к нему все ближе от своей машины.

– Привет, – бросила я виновато.

Я врала ему, он врал мне. Мы скрывали друг от друга все, что только могли, но при этом не могли отпустить нашу дружбу, которая висела на краю пропасти.

– Здравствуй, – угрюмо бросил детектив, осматривая меня с ног до головы. – Пистолет оставь у меня в машине.

– Прошлый раз я сдавала его на входе в тюрьму, где охрана, – запротестовала я. Если бы только можно было оставить при себе оружие – я бы так и сделала.

– Прошлый раз ты была с Джен, и это не был официальный допрос.

– Официальный допрос?

– Ваш разговор будет записываться. К заключенным здесь никого не пускают для бесед, только официальных представителей властей. Не знаю, как Джен удалось устроить тебе эту встречу, но теперь ты сможешь поговорить с Мирандой только лишь, если она согласна выдать тебе что-то по-настоящему стоящее.

Я неохотно кивнула и вытащила из-за пояса свой глок, передав его другу. Он положил его в бардачок своей машины, который всегда закрывался на ключ и, не произнеся больше ни слова, пошел в сторону входа.

Напряжение нарастало. Рядом с ним я всегда чувствовала себя спокойно и уверенно, но сейчас мне было неловко. И стыдно. Стыдно за то, что снова обвела его вокруг пальца, чтобы добиться своей цели.

Пока мы шли, Сэм постоянно сжимал и разжимал кулаки, он всегда так делал, когда нервничал. Не нужно было много наблюдать за ним, чтобы понять, что он хочет поговорить. Но детектив уперто продолжал молчать, стараясь не смотреть в мою сторону.

– Что с лицом? – вдруг спросил он, избегая со мной взгляда.

– А что с ним?

– Выглядишь ужасно, – все так же безразлично бросил он, пока нас осматривали очередные охранники на входе.

– Какие галантные мужчины меня все-таки окружают, – раздражительно съязвила я.

– Я серьезно. Ты видела свои синяки под глазами? Будто ты не спала несколько дней.

– Все нормально, просто немного не выспалась, – соврала я. Надеюсь, он никогда не узнает, как тяжело мне приходится, когда солнце опускается за горизонт и наступает ночь.

– Очередная ложь, – отрезал он, продолжая идти по коридору после досмотра, пока я молча семенила следом. – Я всегда знаю, когда ты мне врешь.

– Сэмуэль, давай мы не будем… – начала я, но детектив так резко остановился и обернулся ко мне, что я, не успев быстро среагировать, врезалась в его большую грудь, и в нос ударил легкий древесный аромат его парфюма. Он никогда не пользовался древесными нотками. Это всегда было что-то более резкое, бодрящее, но это… Этот запах ему не принадлежал.

– Нет, Элизабет, – прошипел он, распиливая меня взглядом на множество кусочков. – Мы будем.

Друг схватил меня за локоть и потянул куда-то в сторону за угол коридора. Он бесцеремонно впечатал меня спиной к стене и оперся ладонями по обе стороны от меня. Сэм смотрел мне прямо в глаза, находясь в нескольких сантиметрах от моего лица. Его частое горячее дыхание обжигало кожу.

– Я устал от твоих грязных игр, – измученно прошептал он. – Раньше мы могли поговорить обо всем, а сейчас…

– А сейчас ты ведешь себя, будто я тебе никто, – огрызнулась я, перебивая его поучительную тираду. – Ты постоянно игнорируешь мои просьбы о помощи, прикрываясь заботой и переживаниями обо мне. Ты отгородился от меня, ничего не рассказываешь, постоянно что-то скрываешь и недоговариваешь. Думаешь, я не замечала, как ты изобретательно старался избегать меня после моей выписки из больницы целых два года. Я не маленькая девочка, знаешь ли, чтобы бегать за тобой по пятам. Ты знал, что после того, как Темный хотел убить меня, и после развода с Нейтоном, больше всего я нуждалась в тебе и твоей поддержке. Но ты исчез. Испарился. Я думала мы друзья. Партнеры. Напарники. Ты как никто другой знаешь, что я всегда иду до конца, Сэм. И если я что-то начала – я это закончу. Поэтому или будь рядом или не путайся под ногами. Пришло время выбрать сторону.

Я грубо оттолкнула озлобленного друга и направилась в нужном направлении, оставив за спиной озадаченного мужчину, который осмысливал мое откровенное высказывание. И у него не было ни одного аргумента, чтобы парировать что-то в свою защиту.

Или он снова скрытно оставил свое мнение при себе, не договаривая чего-то.

Плевать.

Я здесь и никто не знает о сути моего разговора с Мирандой, хоть и ненадолго. Но это не имело значения, если мы сможем найти Кайли.

К нужной двери мы подошли почти одновременно, на входе нас встретил конвоир и сопроводил в допросную. Все по классике жанра – я веду беседу с Розалией, пока за стеклом за нами наблюдают несколько человек. В том числе и Муссо. Сбоку от меня стоит камера, которая направлена на девушку и записывает ее показания.

Я уселась на стул и все, что мне оставалось – дожидаться, когда бестию заведут в эту комнату. Долго ждать не пришлось. Минут через пять я услышала непривычный звон цепей и двое охранников завели девушку внутрь, приковывая наручниками ее руки и ноги к столу и полу.

Она была спокойна и невозмутима, глаза слегка опухли, а пронзительный взгляд был устремлен лишь на меня. Казалось, что ее абсолютно не волнует процедура допроса, ее мысли были заняты чем-то отдаленным и, судя по ее сверкающим черным глазам, чем-то ожесточенным.

На камере замигала маленькая красная лампочка, сигнализирующая о начале записи, но мы продолжали молчать, уставившись друг на друга. Думаю, Розалия тоже видела что-то в моих глазах, потому что после нашего душевного разговора с Сэмом несколько минут назад, меня трясло от злости и возмущения. Я подвинула свой стул к столу, чтобы быть ближе к девушке и слегла задела ножку штатива, камера слегка качнулась, но все еще устойчиво стояла на своем месте. Рыжая покосилась на штатив, но затем снова уставилась на меня.

– Я не хотела говорить на камеру, – прошептала огорченно Миранда, – но они сказали, что иначе никакой встречи не будет.

Девушка была явно подавлена.

Что происходило здесь с ней все это время, после того, как я осквернила враньем самого близкого для нее человека?

– Эта тюрьма не подразумевает встреч, – спокойно пояснила я. – Давай начнем.

– Я делаю это не ради тебя или твоей девчонки, – девушка озлобленно поморщилась. – У меня другие причины.

– Неважно, почему ты делаешь это. Мне нужна информация и у меня нет времени, Розалия.

– Миранда. Я Миранда, – девушка яростно оскалилась, чуть поддаваясь вперед. Цепи на ее ногах забренчали от движения.

– Миранда, я тебя слушаю, – не унималась я. Мой строгий взгляд был устремлен прямо на нее. Она решилась и не отступит.

– Прошло много лет с тех пор, как я видела людей из Детей Андромеды, – она ненадолго замерла. – Так думает Темный и это ложь. После того, как он вызволил меня… – девушка замолчала, сглатывая в горле ком. – После того, как я думала, что он вызволил меня, я начала разыскивать их. Одного за другим. Каждого, кто когда-либо прикасался ко мне. Темный научил меня свежевать людей. Он очень многому меня научил.

– Что, прости? – меня передернуло от ее спокойного тона, будто она говорила о каком-то развлечении, а не убийстве людей. Хрупкая девушка, сидевшая передо мной, которая сдирала с людей кожу и говорила об этом, словно пересказывала сказку для детей. Ей определенно нужно было сидеть не в тюрьме, а в месте более страшном. В Аду, например.

– Он свежует своих врагов и не только это, но я не буду вдаваться в подробности, – рявкнула она. По моему позвоночнику пробежал холод, покалывая кожу, а ноги онемели от ужаса. – Так вот. Я нашла многих тогда из Детей Андромеды.

– Ты знаешь человека по имени Рико Мора? – я решила действовать быстро и в лоб. Миранда тут же демонстративно харкнула на пол, поговаривая, на мой взгляд, какие-то проклятия на испанском.

– Это имя мне знакомо, – отрезала она. – Он один из немногих, кого мне не удалось поймать. Каждый раз, как я выходила на его след, он исчезал. Всегда был на шаг впереди. Рико был сыном главаря банды, когда я попала туда. Он выпорол меня плетью, когда я отказалась сосать член его жирного друга, а затем они оба изнасиловали меня. Трижды.

Я скривилась от отвращения и Миранда ухмыльнулась. Она явно прошла через адское пекло. И хотя я не оправдывала ее, мне было жаль ту маленькую девочку, которой пришлось пережить этот ужас. Даже со всей стойкостью своего характера, я бы не смогла выстоять и жить дальше после такого. И она не смогла, она просто сломалась.

– Ты знаешь, как его найти? – я через силу выдавила из себя первый, пришедший в голову, вопрос. Но единственное о чем я сейчас мечтала, это выбежать из этой комнаты и сбежать подальше от ее жутких рассказов.

– Нет, я не знаю где он. Но я знаю, где раньше находился один из складов банды. Они держали там грузы перед тем, как отправлять заказчикам. Именно там я выследила многих из тех, кого смогла поймать.

– Что они переправляли?

– Все. Людей, наркотики, оружие. Все, что можно было купить на черном рынке за высокую цену.

– С каких пор людей продают на рынке? – возмутилась я.

– Никому не нужны люди целиком, только их органы, дорогая, – мило улыбнулась Розалия, скучающе подперев рукой подбородок.

– И где это место?

Миранда продолжала молча улыбаться, но я заметила, как она быстро покосилась на камеру, закрепленную на штативе рядом со мной. Она не будет говорить, пока ее записывают.

– Дай все, что можешь, – просила я.

Я перебирала идеи, что можно сделать, чтобы бестия выдала мне место. Единственным вариантом было выключить камеру или убрать ее, но через непрозрачное стекло за нами наблюдают сотрудники полиции и тюрьмы, и скорее всего, слушают. Не уверена кто там был, но Сэмуэль точно стоял там и он сразу заметит, если я что-то сделаю. Вопрос был лишь только в том, выдаст он меня или нет. Я не могла так открыто рисковать.

– Хочу, чтобы ты все записала, – вдруг сказала она, уставившись на меня. Я непонятливо заморгала, пытаясь понять, о чем она говорит.

– Что записала?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, зорра. Я вижу это в твоих глазах, – мило улыбнулась она. – Когда ты произнесла его имя, я увидела это в твоих зрачках. Одно условие – запись для меня, которую я хочу видеть больше всего.

Внутри все похолодело, и в груди появилась тяжесть груза. Я поняла, о чем говорит Миранда, но старалась не подавать вида, хотя ладони вспотели от нервов. Сердцебиение участилось, и я почувствовала легкое головокружение, которое сопровождалось тошнотой – на меня нахлынула паническая атака. Только дважды я переживала такое в своей жизни, но Гутерман помог мне войти в норму и посоветовал какое-то время избегать стрессовых ситуаций. Но сейчас бежать было некуда.

Только я и она. Она ждала моих действий.

– Идет, – прошептала я, сжимая кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы, и кожу защипало.

Улыбка сползла с ее лица так же мгновенно, как стреляет молния в тёмном небе. Она пристально посмотрела в мои глаза, а затем почти незаметно кивнула, давая понять, что готова к моим действиям, какими бы они не были.

Еще недолго я помедлила и кивнула в ответ. Богатого выбора в вариантах не было, и поэтому я бросила косой взгляд на камеру, а потом снова на девушку. Она сначала изумлено приподняла бровь, а затем улыбнулась. Я демонстративно ей моргнула, давая сигнал к действию.

Миранда подскочила со стула, насколько это позволяли цепи, и поддалась в мою сторону, а я в этот момент резко отодвинулась от нее, проезжая ножками стула по полу и сметая на своем пути штатив. Камера тут же повалилась с громким дребезгом, и в стороны полетело несколько деталей техники. За дверью послышался тяжелый топот множества шагов. Она слегка отвернула лицо от стекла с наблюдателями, и я замерла, остановив свой взгляд на ее губах.

– Северный Инсайд, доки пятнадцать, три дробь пять, – еле слышно прошептала она. Если бы я не смотрела на ее губы, то наверняка не разобрала бы и половины сказанного.

Все происходило так быстро, что я даже не успела отреагировать. В комнату вбежало двое охранников и с силой прижали ее грудью к столу, заламывая руки, скованные в цепях. Следом в допросную влетел Сэмуэль и двое каких-то мужчин в костюмах, которых я видела впервые. Он с ошарашенными глазами подбежал ко мне, осматривая с ног до головы и ощупывая мои руки и плечи.

– Пустите меня!! – кричала Миранда, а из ее глаз прыснули слезы, когда один их охранников скрутил ей руку, и послышался хруст костей.

Я стояла там, как вкопанная, не в силах отвести от нее глаза, пока она умоляюще смотрела на меня.

– Ты пообещала, – прошептала она, напоминая о нашем уговоре.

Конвоир резко дернул ее в сторону выхода, и девушка скрылась в сопровождении охранников где-то в длинных коридорах тюрьмы.

Пообещала – подумала я.

Я сдержу слово.

– Ты в порядке? – голос детектива вернул меня из оцепенения. Он вывел меня из комнаты, сцепив наши ладони, и потащил прочь из допросной.

– Подождите! У нас есть пара вопросов! – возмутился один из мужчин в строгом костюме.

– Вы были там и все слышали! – рявкнул Сэм, не останавливаясь.

– У нас есть вопросы, не касающиеся допроса, – прикрикнул второй вдогонку.

– У вас уже есть показания Элизабет Тейлор по делу Розалии Торрес, ей больше нечего добавить!

Муссо вытащил меня из тюрьмы, ни на миг, не отпуская мою руку, он тащил меня за собой по коридору, почти не останавливаясь. Мы задерживалась лишь на пунктах охраны, и затем мчались дальше.

Я даже не поняла, как он впихнул меня в свой Форд и завел мотор. Когда я смогла прийти в себя, мы уже мчались к моему офису.

– Моя машина, – пробубнила я, вспоминая, что она осталась на парковке возле тюрьмы.

– Попрошу ребят, они ее заберут. Оставь ключи.

Я молча протянула детективу ключи, и он сунул их в карман, продолжая вести автомобиль. Еще какое-то время мы ехали в полнейшей тишине, я не решалась даже лишний раз вздохнуть, потому что знала, что Муссо был на пределе. Его скулы были плотно сжаты, а тело немного потряхивало. Он время от времени с силой сжимал пальцами руль.

– Сэм… – начала я, хотя не знала, что говорить.

– Гребаные ублюдки, – прошипел он, перебивая меня, отчего я тут же опешила. Я не поняла, о ком он говорит, и что его так злит. – Они сказали, что все будет безопасно, что она не прикоснется к тебе!

Муссо яростно ударил руль ладонью, а затем еще раз и еще, будто это он был причиной всех его бед. Его волновала только моя безопасность. Я не сразу уловила направление его нервозности, но теперь поняла, что он вел себя так странно, потому что я должна была увидеться с Мирандой. Встретиться с ней означало вернуться в прошлое и снова окунуться в то дерьмо, которое нам всем пришлось пройти.

Его поведение пугало, но тронуло до глубины души. Несмотря на его отдаленность и скрытность, ему все еще было не плевать на то, что происходит со мной. Кажется, Муссо единственный человек, кто может понять меня и помочь. Кажется, только ему я могу сказать все, как есть начистоту о том, что приходится мне переживать. О моих снах, моем бессилии, о моих мыслях о Маркусе и о том, что нас связывало намного больше, чем он может представить.

Я просто хочу, чтобы все было как прежде. И хочу верить, что ему это нужно так же сильно, как и мне.

– Она не прикоснулась, Сэм, – прошептала я, положив ему на плечо свою руку. Он вздрогнул, но дыхание стало более размеренным и спокойным.

– Что она сказала? – вдруг спросил он, уже успокоившись. Я непонимающе посмотрела на него. – Когда она дернулась к тебе, то что-то прошептала.

Внутри снова все похолодело. Я продолжала молчать.

Сэмуэль все видел.

Я полная идиотка, что поверила, будто никто не заметит нашего импровизированного фокуса с камерой.

Детектив припарковался возле моего офиса, открыл бардачок, чтобы я могла забрать свое оружие, а затем вышел из машины, и я последовала его примеру. Он остановился возле входа, перегородив проход.

– Так и что она сказала?

– Сэм, – пролепетала я, вздохнув.

– Хватит повторять мое имя, я задал вопрос.

– Ничего, – я не собиралась рассказывать другу о том, что узнала. Я все еще не была уверена в его помыслах, и не могла просто так рисковать ценной информацией. Детектив громко взревел, закрывая глаза и вздыхая.