Восьмиконечная

– Адэлин, с тобой все в порядке? – тихо спросила я, подойдя к ней. Девушка вздрогнула от моего прикосновения к ее руке, глаза заметались по залу, будто она совершила что-то ужасное и ищет место для укрытия, а кожа, казалось, стала еще бледнее.

– А? Да, да, простите Элизабет, я, да, конечно. Все в порядке. Я задумалась, чем я могу помочь? – лепетала девушка, нервно теребя край пиджака пальцами и часто моргая. Только сейчас я заметила, что ее волосы немного растрепаны, на лбу испарина, щеки наливаются румянцем, а дыхание, будто после спринта.

– Может тебе подышать воздухом? Тебе душно?

– Нет, что вы. Да, нет, да, немного жарковато, так много людей, я выйду на пару минут в уборную, – пробормотала она набор почти не связанных слов, развернулась и, не моргая, выскочила из конфенц-зала. Минуту я еще смотрела ей в след, не понимая, что сейчас произошло. Никто даже не обратил внимания на нашу короткую, занимательную беседу, и я решила продолжить обсуждение по последней жертве.

– Господа, давайте успокоимся и продолжим, – мужчины начали понемногу затихать, давая мне слово.

– Причем здесь картина с яблоками, – возмутился протяжным ноющим голосом Скот Мэнсон, будто подложить столь безвкусную, на его взгляд, картину на место убийства было моей бестолковой идеей.

– Яблоко раздора, – опередил меня Валлес, – в древнегреческой мифологии по легенде Эрида подбросила золотое яблоко раздора на свадьбе Пелея и Фетиды, что стало причиной ссоры Геры, Афины и Афродиты. Думаю, пояснять, что такое яблоко раздора не нужно?

От пренебрежительного тона Маркуса, Мэнсон побагровел и его голос стал еще выше и писклявее, – спасибо, я знаю, что это значит.

– Давайте вернемся к нашей теме. Четвертая жертва–Анна Джонсон, владелица маленького спиритического салона в центре Портленда. Она оказывала услуги по гаданиям, связывалась с умершими, делала обереги и даже насылала проклятья, – сидящий в кресле Валлес хмыкнул, и растянулся в насмешливой улыбке.

Что позволяет себе этот нахальный тип, с чего он взял, что может встревать в мой доклад своими хамскими выходками? Развалился здесь на нашем кресле и делает вид, что ему все дозволено, что он центр этой гребаной вселенной. Господи, дай мне сил сегодня выдержать это, я не должна подвести Джереми. Мало мне надменных взглядов Лукаса все совещание, так еще этого вычурного типа не хватало. Заметив, как уровень моей ярости начинает подниматься, Сэм поторопился продолжить рассказ за меня.

– Да, проклятье она точно наслала, только на себя. Клянусь, это самое необычное убийство из всех четырех, если это можно так назвать. Жертву подвесили так же к потолку, как и всех, но вот то, что убийца оставил нам в послание – это нечто. Имя, которое он дал Анне – Геката. Для тех, кто не в курсе – это богиня преисподней, магии и колдовства. Хотя это было ожидаемо, учитывая род деятельности мисс Джонсон. В номере мы нашли, – детектив замолчал, будто подбирая слова, – греческий магический папирус.

Валлес резко подскочил с кресла, и все присутствующие оглянулись на него, от улыбки не осталось и следа, его лицо выражало раздражительность и тревогу. Его скулы напряглись, а ноздри раздувались, будто ему не хватает воздуха, в глазах горела ярость. Он резко засунул руки в карманы брюк, приподнял подбородок, показывая свою надменность, и вышел из зала, не произнесся ни слова. Я посмотрела на Алека, но тот лишь пожал плечами, давая понять, что понятия не имеет, что происходит с его другом. Адэлин, которая тихо стояла в углу комнаты и, кажется, не дышала, еле слышно пролепетала, – я все улажу, – и застучала своими шпильками в сторону выхода.

– Нет, нет, подожди, – останавливает ее Джер и смотрит на меня, – дорогая, прошу, уточни у нашего гостя все ли с ним в порядке.

Я даже не поняла, в какой момент мои брови поползли вверх в изумлении. Минутная перепалка взглядами с боссом окончилась моим полнейшим поражением, и я направилась на выход в поисках нашего бесцеремонного гостя.

Обойдя несколько раз весь коридор этажа вдоль и поперек, я направилась к информационной стойке, но даже не успела задать интересующий меня вопрос миловидной девушке, застав самый интересный диалог между молоденькими сотрудницами, которые, по всей видимости, имели удовольствие встретить Валлеса.

– Господи, ты видела? – щебечет маленькая брюнетка на шпильках в облегающей юбке и полупрозрачной блузке, работающая в отделе маркетинга на втором этаже, – какой он горячий, как вихрь тут пролетел, представляешь, какой он в постели? Интересно кто он такой, я его здесь раньше не видела.

– Хочешь познакомиться? – смеется девчушка с информационной стойки, – наверняка у него уже есть девушка, такой парень не может быть свободен.

– И что? Как будто это меня когда-то останавливало, – надувает губки брюнетка.

– Ну, так иди и познакомься, кажется, он зашел в студийную комнату, там и диванчик есть, – подмигивает вторая.

– Пожалуй, так и сделаю, – ухмыляясь, одергивает юбку брюнетка и собирается парировать к Валлесу.

– О, вот ты где, – подбегаю и хватаю я ее за локоть, делая вид, что запыхалась, – это ведь ты… – я машу рукой и кашляю, выдерживая паузу, чтобы девушка сама представилась.

– Миранда.

– Миранда, – вторю я эхом и делаю вид, что знала ее имя, – господи, все с ног сбились, тебя ищут, а ты здесь.

– Чего? Кто меня ищет? Ты кто? – возникает Миранда, одергивая руку из моей цепкой хватки.

– Джереми Мэтьюс, он ищет тебя, у него какие-то вопросы по макету или проекту, я не знаю, все в отделе бегают и ищут тебя, – вру я первое, что приходит в голову. Девушка выгибает бровь, не понимая, о чем я говорю.

– Чего? Каким макетом? Я работаю с клиентами редакции, я не делала никаких макетов, – сходит она на крик. Я засовываю руки в карманы, расслабляя плечи, и делаю равнодушный взгляд.

– Слушай, я ведь хотела как лучше, встретила тебя здесь, сказала, что тебя ищет босс, пытаюсь спасти тебя от увольнения, он там твой отдел рвет на части, разбирайтесь сами.

Глаза Миранды округляются, она срывается с места и бежит к лифту. Девушка с информационной стойки испуганно смотрит то на меня, то на свою подругу, убегающую прочь. Я вздыхаю, пожимая плечами, и с чувством выполненного долга направляюсь к студийной комнате. Плевать я хотела на этого пупа земли, но он сейчас мне нужен и у меня нет времени ждать, когда эта распутная девка закончит с ним свои шашни. Прости, Миранда, придется тебе найти другой объект сексуальных фантазий.

– Мистер Валлес? – окликнула я гостя, заходя в студийную комнату, но никто не отозвался. Я оглядела зал и услышала, словно тихий шепот, доносящийся из комнаты записи. Видимо Маркус говорил с кем-то по телефону и не мог слышать, как я вошла. Я подошла к отражающему стеклу и увидела, как он ругается с кем-то по сотовому. Любопытство осилило верх, я подошла к приоткрытой двери и тихо прислонилась, чтобы разобрать слова.

– Нет, это я тебе говорю, а ты слушай! Выясни, когда и как, были украдены эти чертовы пергаменты! Мне глубоко плевать на твои оправдания, я пробуду в Портленде до завтра и это твой срок, чтобы предоставить мне информацию! Иначе, сам будешь разбираться с заказчиком! И еще найди мне все, что сможешь на одного человека, я вышлю данные в сообщении, – холодный и угрожающий голос Валлеса пробирал до дрожи. Он протяжно замолчал. Не нужно было видеть его, чтобы понять, что он насторожился и напрягся, будто чувствуя, что его подслушивают. Я уже хотела выметаться из комнаты и ждать его снаружи, но он продолжил, – Это точно, да. Ты сможешь раздобыть информацию к вечеру?

Неожиданно дверь открылась, и уже через секунду надо мной возвышался Маркус. Он обманул меня, сделав вид, что продолжил разговор, чтобы застигнуть меня врасплох. Я попятилась назад, резко развернулась и побежала к выходу, но чертов Геракл за один шаг опередил меня, схватил за запястье и притянул к себе, поднимая мою руку над головой. Если бы можно было убивать взглядом, я была бы уже мертва. Его холодные равнодушные глаза говорили, что я останусь в этой комнате навечно, он замурует мое мертвое тело в стены. Второй рукой он схватил меня за шею и приблизился так близко, что я могла бы слышать стук его сердца, если бы оно у него было. Он был выше и смотрел свысока, но я видела тьму в его черных зрачках.

– Жду не дождусь твоих объяснений, – тихо, то ли прошептал, то ли прошипел он мне в ухо и слегка ослабил хватку на шее, чтобы я могла дышать. Воздуха не хватало, и я жадно хватала его ртом, пока мое тело трепыхалось в его тисках, будто я рыбешка на суше. Страх окутал меня настолько сильно, что все слова пропали из лексикона, я думала только о смерти и о том, что не выживу. Мое любопытство и интерес привели меня в столь опасное положение. И все бы ничего, нужно только отвечать на его вопросы. Ведь, что он может сделать мне здесь, в офисе? И тогда, может от нехватки воздуха и кислородного голодания мой мозг перестал здраво соображать, или из-за моего скверного взрывного характера, в ответ на его вопрос, мне захотелось плюнуть ему в лицо.

– Да пошел ты, – прохрипела я и пнула его в ногу. Валлес от неожиданности выпустил мое запястье из стальной хватки и вот она та секунда, которая была мне нужна. Я оттолкнула его, и пока он восстанавливал свое равновесие, выбежала из студии в коридор. Мужчина не заставил долго ждать и почти сразу выбежал следом. Пустой коридор офиса и мы, стоящие в трех метрах друг от друга, я ринулась бежать в конференц-зал, он остался стоять на месте, провожая меня взглядом.

Ворвавшись в зал, я облокотилась на стену рядом с дверью, голова кружилась. Казалось, все предметы вокруг летают. Все присутствующие даже не заметили моего возвращения, все спорили между собой на повышенных голосах, а я даже не могла разобрать слов и причины разногласий. Слабость окутала мое тело, руки и ноги дрожали то ли от перенесенного стресса, то ли от нехватки кислорода. Я почувствовала, как сползаю на пол по стене, не в силах устоять на ногах. В последнюю секунду своего сознания понимаю, что Джереми что-то кричит, вскакивая со стула, и бежит ко мне, но я уже не слышу его слов и проваливаюсь в темноту.

Я открываю глаза навстречу слепящему солнцу, нежась в теплой постели. Нейтон рядом поворачивается ко мне и, улыбаясь, прижимает к своей жаркой груди. Я чувствую, как разливается по телу ощущение тепла и уюта.

– Давай еще поваляемся, и не будем вставать, – мурлычу я ему на ухо, но он не отвечает, только сильнее прижимает к себе.

Неожиданно в комнате мрачнеет, будто солнце зашло за тучу, я смотрю мужу в глаза, он гладит мою щеку своей ладонью.

– Поедем сегодня в наш парк? Погуляем, съедим самой вредной еды из киоска, – предлагаю я, но Нейт по-прежнему молчаливо смотрит на меня, будто не слышит, – Нейтон, милый, как тебе идея?

Он слегка постукивает меня своей ладонью по щеке и что-то говорит, но я не слышу его слов, будто оглохла. С потолка на лоб капает вода. Я поднимаю глаза. Снова капает.

Сквозь темноту, еле различая силуэты, рядом со мной сидит взволнованный Джереми и постукивает по щеке, пытаясь привести в чувства.

– Господи, слава богу, ты очнулась, Лизи.

Вокруг столпились гости из делегации и сотрудники, а я по-прежнему у той же стены в конференц-зале, а не в мягкой постели дома. Рядом с Джереми стоит перепуганный Лукас, держа в руке бокал с водой.

– Так вот кто меня водичкой окатил.

– Ты неисправима, – вздыхает Лукас и закатывает глаза.

– Лизи, милая, тебе плохо? – бормочет босс.

С ужасом воспоминания возвращаются в мою голову, я оглядываю зал и людей, окружающих меня, позади всех стоит Валлес и смотрит на меня безразличным и безмятежным взглядом. «Значит, припугнуть меня хотел», – проносится в голове. Так спокоен, будто не из-за него я здесь собой пол вытираю. Кажется, он не впервые так импульсивен и вспыльчив с людьми. Не понимаю, что в его глазах? Кажется, на секунду там показалось сожаление.

– Прости, Джер, вдруг нехорошо стало, сейчас приду в себя, – пробурчала я, вставая на ноги. Джереми подхватил меня за локоть, помогая подняться.

– Давай я вызову тебе такси, дорогая, езжай домой, тебе нужно отдохнуть, ты нас так напугала, девочка моя.

– Джер, все хорошо. Ты прав, я поеду домой, отдохну. Не хотела тебя подводить. Простите, что заставила вас всех волноваться, – молебно обращаюсь я к окружающим.

– Мисс Тейлор, прошу, не извиняйтесь, самое главное, что с вами все в порядке, – взволнованно люлюкает Алек, – но опрометчиво с вашей стороны ехать домой самой в таком состоянии. Позвольте вам помочь, я направлю своего охранника сопроводить вас до дома.

– Нет, что вы, все в порядке, прошу, не заостряйте внимание на этой нелепой ситуации.

– Если вас напрягает моя охрана, тогда вас отвезет Маркус, – выдал Уикхем и посмотрел на Валлеса. Тот выгнул бровь и попятился, всем своим видом давая понять, что не намерен этого делать. В груди что-то больно стрельнуло, и поднялась волна тревоги.

– Мистер Уикхем, прошу, я…

– Я не приму отказала, Элизабет, – строго отрезал он, – Маркус позаботится о вас, не переживайте. Он тот, кому я лично сам могу доверить свою жизнь.

Валлесу свою жизнь я бы точно не доверила. Более того – рядом с ним моя жизнь находится в опасности. Все, что я смогла выдавить из себя – это дежурная улыбка. Я кивнула Джереми, развернулась и быстро пошла к выходу, не дожидаясь хвоста в виде деспотичного нарцисса. Даже не нажимая кнопку вызова лифта, вышла на лестницу, ведущую к запасному выходу и, словно пролетая ступени, помчалась вниз.

Запасной выход был хорош тем, что им никто не пользовался и одновременно плох, потому что машину я припарковала с главного входа здания. Уличный воздух, даже наполненный выхлопными газами машин, был настолько свеж в ту секунду, когда я вышла из здания, что голова снова немного закружилась. Найдя глазами машину, я ринулась к ней, доставая ключи из пиджака. Моя сумка с телефоном и вещами так и осталась лежать в кабинете Джереми, когда я переодевалась там утром, да и плевать. Все, что угодно, только бы быстрее свалить отсюда подальше.

Я уже почти села в машину, когда-то чья-то грубая рука схватила меня под локоть и выволокла на проспект. Валлес смотрел на меня безразличным взглядом, давая понять, что не отстанет просто так. Я выдернула свою руку из цепких лап, на этот раз он не сопротивлялся, его агрессия куда-то испарилась. Только презренный взгляд, направленный мне в самую душу.

– Ты больной что ли? – прошипела я, – нет, не отвечай, это был риторический вопрос!

Я снова попыталась сесть в машину, немного оттолкнув его, но Валлес закрыл передо мной дверь транспорта.

– Иди за мной.

– Вот еще! Я на слабоумную что ли похожа? Идти за тобой? Иди в задницу! – рявкнула я ему прямо в лицо, на что он закатил глаза. Я больше не чувствовала страха или слабости, адреналин в моей крови вернул мне все силы и здравомыслие. Я была готова выйти на ринг с этим болваном и биться насмерть, если будет нужно. Теперь я понимаю, что он не хотел меня убивать, а только запугать. Он переборщил с силой и у меня есть козырь. Теперь я знаю, что Валлес не тронет меня, теперь я могу быть с ним на равных.

– У меня нет на это времени, – взревел он, схватил меня за локоть и потащил за собой на стоянку так молниеносно, что я запнулась, и чуть было не упала, – совсем на ногах не стоишь, – улыбнулся он с грубой усмешкой, подхватывая меня и помогая встать на ноги.

Первое, что пришло мне голову, пока он стоял и смеялся мне в лицо, то я и сделала. Влепила ему пощечину с такой силой, что ладонь сначала онемела, а потом загорелась огнем. Слезы подступил к горлу, то ли от боли, то ли от обиды, но я смогла их сдержать.

Его глаза вспыхнули яростью, он посмотрел на меня, сомкнул намертво скулы, видимо подавляя какие-то слова и прильнув ко мне всем телом, почти беззвучно прошептал: «Можешь не сомневаться, я это запомню». Мертвой хваткой он дотащил меня до черной тонированной иномарки на парковке, и грубым рывком толкнул на переднее пассажирское сиденье. А потом, закрыв мою дверь, сам уселся за руль автомобиля. На Тридцать девятую Авеню мы выехали в полной тишине, я отвернулась к окну и пыталась успокоиться, чтобы не набросится на Валлеса с кулаками. Опомнилась только когда поняла, что мы едем в другую сторону от моего дома.

– Куда мы едем?

Маркус молчал и продолжал смотреть на дорогу, его сосредоточенное лицо не выдавало никаких эмоций. На удивление он ехал уверенно, будто жил здесь всю жизнь, а не приехали только недавно с делегацией.

– Я живу в другой стороне, откуда ты вообще знаешь Портленд?

– Если будешь болтать – поедешь в багажнике, – брякнул он безразлично.

От возмущения я не нашлась что сказать. Готова была просто накинуться на него, но мы ехали в центре города, это было бы безрассудным поступком. И все же, я репортер, которая побывала в горячей точке, я расследую убийства. Никто не может удерживать меня силой, в моем же городе, никто не может угрожать мне!

Я сделала то, что первое пришло в мою адреналиновую голову – дернула ручку двери, чтобы открыть ее. И, может быть, потом, когда я выпала на ходу из машины, я бы поняла, что это было бы глупо и опрометчиво. Но дверь не поддалась и я с ужасом поняла, что не могу даже опустить стекло.

– Ты дверь заблокировал?! – разразилась я.

– Я же сказал, будешь болтать – поедешь в багажнике, что непонятного в моих словах? Или ты думаешь, я шучу?

– Я убью тебя, – тихо прошипела я, повернувшись к Валлесу, – слышишь?

Я начала лупить его, что было сил, от неожиданности он приотпустил руль, и мы чуть не въехали во встречную машину, но Валлес успел вырулить на обочину. Маркус выскочил из машины, словно пуля и направился ко мне. Кажется, я никогда не видела столь агрессивно настроенных людей, даже в Ираке. Я видела смерть, но, ни у кого не встречала в глазах такой бури эмоций. Он рывком открыл мою дверь и вытащил меня на улицу, только сейчас я поняла, что мы находимся около кладбища Ривер Вью.

– Куда ты меня … – я не успела договорить, этот сумасшедший, словно сорвавшийся с цепи цербер, с силой впечатал меня грудью к машине и заломал руки за спину.

– Доигралась, поедем, погуляем с тобой в лес, – раздраженно прошептал он сзади мне на ухо, прижимаясь ко мне всем телом и затягивая что-то вокруг моих запястий. Я снова почувствовала спиной жар его груди, не понадобилось много времени, чтобы понять, как сильно стучит его сердце. От злости? Так сильно? Я искала глазами мимо проезжающие машины, готовая вырваться на дорогу, но его руки держали меня, словно в тисках. Весь день мы провели в офисе, обсуждая дело, я не знаю, как долго я была без сознания в конференц-зале, но солнце уже давно зашло за горизонт. Фары проезжающих мимо машин ослепляли глаза. Валлес сзади подхватил меня за талию, подняв над землей, и понес к открытому багажнику.

– Нет! Даже не думай! – я уперлась ногами в машину, сопротивляясь, но против силы огромного мужчины за моей спиной – мои попытки были тщетны. Спустя пару минут я уже лежала в темном багажнике, пытаясь понять, куда мы едем и зачем.

Все, что угодно – но даже теперь я не сдамся. Это не в моих правилах. Нужно подумать, что я могу сделать и как выбраться. Я закрыла глаза и начала глубоко и медленно дышать, оценивая ситуацию. Руки за спиной завязаны пластиковой стяжкой, а значит, я могу выбраться – на кой черт он вообще их с собой носит?? Ну же, Сэм рассказывал, что можно сделать в таких случаях.

Руки за спиной и здесь мало места, значит, попытки разорвать стяжку – бессмысленны, только потраченные впустую силы. Нужно быстрее понять, как выбраться, пока руки не затекли, и я могу еще что-то сделать. Подогнув, что есть сил, большой палец руки, осторожно протягиваю руку через петлю, пластик врезается в кожу и оставляет красный шершавый след на коже, но теперь я свободна. Выкуси, Маркус Валлес!

Машина замедляет ход, мы прибыли в место назначения и сейчас тот самый шанс, чтобы выбраться. Я удобно располагаюсь в темноте и сбрасываю с себя туфли, чтобы при возможности выскочить наружу и бежать. Дверь багажника открывается и, только на мгновение, я вижу лицо Валлеса, и вот уже моя нога, что есть сил, бьет его в живот. Ошарашенный, он сгибается пополам, держась рукой за живот, и рычит что-то не членораздельное, но я уже не слышу его слов, а просто бегу, куда смотрят глаза. Почти в кромешной темноте, только луна освещает дорогу, вокруг лес, ветки больно бьют в лицо и тело, царапают кожу, но это только придает мне сил. Адреналин в крови уже на максимуме, а инстинкт самосохранения отбивает в голове – беги, беги, беги.

Только спустя несколько минут я остановилась, глотая воздух, в груди и горле все горело, а во рту чувствовался вкус железа. Казалось, легкие сейчас сгорят в огне. Я осмотрелась – высокие деревья, богатая растительность и ручей. От Ривер Вью ехали мы недолго, значит, скорее всего он привез нас в Трион-Крик, национальный парк. Нужно рассуждать спокойно. На улице уже темно, в июне темнеет поздно, значит, уже около десяти часов вечера, следовательно, людей в парке либо очень мало, либо нет совсем.

От безысходности и без каких-либо сил я упала на землю и взвыла, будто раненый зверь. Нужно выбраться, пока он меня не нашел. Только сейчас, сидя на земле, я поняла, что мои босые ноги в крови. Хотя как могло быть иначе – ведь это был самый огромный и самый быстрый спринт и бег с препятствиями в моей жизни. Блузка разодрана, разрез юбки стал таким высоким от разрыва, что казалось, будто она сейчас вовсе упадет с бедер. Я легла на землю и раскинула руки в стороны, сквозь кроны деревьев виднелось черное небо с намеком на звезды. Здесь могло бы быть так красиво, если бы не было так опасно. Что делать и куда дальше бежать – неизвестно, но ждать больше нельзя, нужно выйти к дороге. Сзади послышался шелест листьев, я вскочила и обернулась. Только ветер колыхал пушистые ветки деревьев, хотя ночью вряд ли можно было бы кого-то заметить. Я присмотрелась в темноту, пытаясь разглядеть что-то похожее на вражеский силуэт. Убедившись, что среди деревьев никого нет, выдохнула и, обернувшись, чтобы идти дальше, врезалась в темную фигуру, возвышающуюся надо мной. От неожиданности и силы удара я свалилась на землю. Валлес стоял надо мной в полумраке, не двигаясь.

– Твою мать, ты что, синоби? – если бы я могла полностью видеть его, я бы сказала, что он даже усмехнулся. Он только это и делает в ответ на все мои фразы.

Даже в темноте я смогла не столько увидеть, сколько почувствовать, что он осматривает меня с головы дог, внимательно и тщательно изучает. Почувствовав себя из-за этого почти голой, я инстинктивно запахнула разорванный разрез юбки. Мое неловкое движение будто вывело его из транса.

– Воистину, ты ненормальная, – покачав головой, он подхватил меня под локоть и помог подняться на ноги. Вблизи я могла видеть его лицо – глаза больше не горели в гневе, вид казался уставшим и болезненным, его пальцы больше не оставляли на коже рук синяки и не было стальной хватки. Его помятый и усталый вид больше не внушали страха или чувства повышенной осторожности. Маркус снова осмотрел меня, поднял свою голову к небу и закрыл глаза, делая глубокие вдох и выдох. Прямо как я, когда лежала в багажнике.

– Какого черта ты побежала?

– Того же черта, которого ты меня в багажник засунул!

Впервые за весь день я увидела его смех, Валлес рассмеялся, но не по-грубому и высокомерно, как до этого, а как-то иначе. Как смеются старые друзья, вспоминая прошлое после долгой разлуки. Я даже опешила от такой искренности и открытости его эмоций. Напротив стоял какой-то другой мужчина, не Маркус Валлес, которого я знала еще пять минут назад. Он устало потер виски и посмотрел мне в глаза, улыбаясь.

– Нужно было тебя связать узлами ходзё-дзюцу, всегда знал, что пластиковые стяжки – чушь собачья.

Не знаю, о каких узлах он говорит, но это явно что-то малоприятное.

– Так и зачем мы здесь? – мое решение сменить тему было напрасным, его улыбка испарилась и снова передо мной возвышалась безэмоциональная стена.

– Вообще-то я вез тебя не в парк, но ты так сильно меня взбесила, что я решил тебя здесь закопать. Потом, правда, передумал, остановился на стоянке, чтобы вытащить тебя из багажника и посадить обратно в салон, но ты меня ударила и побежала, как чумная в лес. Теперь я снова думаю, что хочу тебя здесь закопать, – сложно понять по его равнодушной интонации, шутит он или говорит правду. Сарказм это, дерзость или что это вообще такое? Я просто молча смотрела на него, в полном непонимании – стоит ли на это что-то отвечать. Только сейчас, когда сердце не отбивало чечетку в груди после пересечения местности, я почувствовала жгучую боль в ногах. Адреналин рассеялся вместе с моим обезболивающим эффектом, я поняла, как сильно изранила ступни, пока бежала по лесу босиком. Казалось, вечность прошла в молчании, пока мы стояли и смотрели друг на друга. Он молча подошел ближе, почти вплотную ко мне, вздохнул и подхватил на руки. Из-за его непредсказуемого поступка пропал дар речи, я даже не пыталась вырваться.

– Что? Что ты делаешь?

– У тебя ноги в крови, – он взглянул мне в глаза и крепче обхватил талию, – безрассудная…

Что? Как мне себя вести? Только что я убегала от него через весь лес, а уже сейчас он несет меня на руках. Я не хочу обнимать его, он и так слишком близко. Поэтому слегка облокотившись к его плечу, я отвела глаза, чтобы не встретится с ним взглядом. Может, было бы верным решением поблагодарить его за чуткость, он заметил, что я испытываю боль. Но ведь если бы не его чудовищные поступки – этой ситуации вовсе бы не случилось. Значит, мы в расчете. Нет. Никакого расчета. Значит, теперь, будем считать, что он искупил вину. Он совершил ошибку – он ее исправил. Мой характер не подарок – но это не повод душить меня, закрывать в багажнике или даже кричать на меня.

Он нес меня через весь лес по протоптанной тропинке, и его дыхание даже не сбилось, будто я вешу – ничего.

– Как ты на удивление молчалива, в поездке стоило помолчать точно так же, когда я тебя об этом просил.

Его фраза не звучала, как претензия, скорее как «ну вот, я же говорил, а ты не слушала».

– Молчать, когда тебя везут в неизвестном направлении? Ты бы тоже позволил с собой так обращаться?

– Я не подслушиваю под дверью чужие разговоры, – Маркус снова взглянул на меня, в груди появилось небольшое чувство стыда за свой поступок. Действительно, ведь если не мое любопытство – ничего бы не было. Скорее всего, мы бы просто продолжили молча недолюбливать друг друга и язвить при любом удобном случае.

– Я не буду оправдываться. Мой поступок – ничто по сравнению с тем, что мне пришлось сегодня пережить из-за тебя.

В воздухе повисла напряженная пауза, только шелест листьев вокруг создавал ауру лесного гомона. Начало лета в Портленде выдалось особенно прохладным в этом году, ночами столбик термометра поднимался максимум до 8 градусов тепла. И хоть на улице сегодня было прохладно и ветряно, жар, исходящий от тела Маркуса, заставлял радоваться холодку ветра, пробегающего по моей спине и ногам.

– Так, – он сделал паузу, будто подбирая слова, – расскажешь, зачем подслушивала? Или придется тебя пытать?

– А тебе сегодняшних пыток мало?

– Я серьезно, Тейлор, зачем ты это сделала? – Маркус остановился и посмотрел на меня. Я поняла, что дальше мы не двинемся, пока он не получит ответы на свои вопросы.

– Не помню, чтобы мы переходили на дружественные обращения, – я замешкалась с ответом, Маркус молчал, давая понять, что ждет продолжения разговора. – Я искала тебя, зашла в студию, позвала, но ты не отозвался.

Это явно был не ответ на его вопрос. Но зачем я подслушивала – я и сама не знаю. Зачем? Это вышло само собой. Он по-прежнему смотрел на меня, даже не пытался что-то сказать или переспросить. Его просто не устраивал мой ответ, и он ждал, когда я удостою его чести – ответить честно. На секунду я отвернулась в сторону, чтобы не видеть его темных глаз, не знаю, в какой момент они начали вводить в меня в ступор. И почему я, словно провинившаяся школьница, должна оправдываться.

– Я не знаю, зачем я это сделала, ясно тебе? – буркнула, смотря ему в глаза. Маркус в удивлении приподнял бровь. – И ничего я не слышала. Все.

Он еще мгновение посмотрел на меня, а затем пошел дальше, так и не вымолвив и слова. К машине мы подошли, не проронив ни одной фразы. Маркус осторожно поставил меня около машины, открыл пассажирскую дверь и помог сесть. Достав из-под сиденья коробочку и бутылку с водой, опустился передо мной на корточки и протянул свою руку.

– Давай сюда ногу.

– Что? – я смотрела на него в исступлении, не понимая, зачем ему мои ноги. Валлес молча смотрел на меня, продолжая сидеть передо мной с вытянутой рукой. Я протянула ему правую ногу, он аккуратно слегка обхватил голень и облил мою кровавую ступню водой из бутылки. От неожиданности я вздрогнула.

Он что, собирается обработать мои раны?

Думаю, это неправда, я уже умерла, я лежу там, в лесу, все так же с распростёртыми руками. Я могла потерять сознание, как в офисе и это мне все чудится.

Он старательно промокнул куском бинта воду и открыл бутылочку с какой-то жидкостью.

– Сейчас будет немного жечь, – и начал обрабатывать глубокие раны. От резкой боли я зажмурилась и закусила губу так сильно, что почувствовала вкус крови во рту. Сжав кулаки, отвернулась и сжала челюсть, чтобы не издать ни единого звука. Маркус будто понял, что я чувствую, но не остановился.

– Я знаю, что это больно, но так точно не подцепишь никакой инфекции, – успокаивал он, даже не взглянув на меня. Из глаз скатились молчаливые слезы. Только этого мне здесь еще не хватало для завершения прекрасного вечера.

Казалось, он будет мучать меня вечность. Забинтовав обработанные ноги, он бережно переместил их с улицы в салон машины, положил на коврик под сиденьем мои туфли, которые я оставила в багажнике, и закрыл дверь. Я подогнула под себя колени, насколько это было возможно, развернулась всем телом к окну и откинулась на спинку сиденья, обхватив себя руками. Чувствовать себя отвратительно и беспомощно в такой ситуации – это не то, чего я хотела, но это то, что сейчас происходило со мной. В какой момент времени все пошло не так? Если бы не его вызывающие поведение и насмешки, я бы не стала подслушивать тот разговор, и ничего бы не произошло. Но раз уж все так случилось и мы уже здесь, нужно просто пережить этот день и выкинуть его из памяти.

Машина тихо тронулась со стоянки. Я не видела его лица, потому что сидела к нему спиной. Да и не хотела видеть. Все, что мне сейчас нужно – это оказаться в своей теплой постели. Господи, как я объясню Нейтону? Что я скажу о своем внешнем виде? О своих ногах? Приехала среди ночи, с каким-то типом, в грязной изорванной одежде и перебинтованными ногами. Я даже не могу ему позвонить и сказать, что я жива и со мной все в порядке, мой телефон остался в сумке. Слезы снова подступили к горлу, я сильно сжала ладонь в кулак, так, что ногти впились в кожу. Боль вернула меня к реальности и помогла немного успокоиться. Свет ночного города мелькал перед глазами в монотонности ярких огней.