Loe raamatut: «Оружейник»

Часть 1. Глава 1

"Дело не в дороге, которую мы выбираем, – то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу."

О. Генри

До реки Швед так и не дошел. Его надежда быстро обнаружить следы промышлявших в этой местности волкодавов исчезла, как осенняя дымка, а потом и вовсе улетучилась вместе с мечтой выйти сегодня из леса.

Попытавшись отогнать страх, появившийся с наступлением сумерек, он в очередной раз достал карту, и уставился в нее пустым невидящим взглядом. Постояв так несколько секунд, он все же сфокусировал глаза, и трясущимся грязным пальцем прочертил путь между склоном холма, с которого сошел почти в полдень, и изгибом реки, куда намеревался выйти еще час назад. Утром, выбирая дорогу на карте, путник еще не знал, что на этом пути ему встретится столько оврагов и непроходимого бурелома. И винить кроме себя было некого; мелких подробностей на карте, вырванной из старого атласа, не было.

– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги… – Пробурчал он себе под нос, и внезапно выругался непонятно на кого, – Какой же ты же идиот, Ульф!

Теперь Швед даже приблизительно не знал нужного направления – чувство, что он идет правильным курсом, покинуло его еще пару часов назад. Ему была оставлена возможность двигаться лишь через редкие разрывы в густых непролазных зарослях и там, где между толстыми деревьями открывалось некое подобие прохода. Казалось, будто сам лес уводил его в сторону, гоня в какое-то неведомое место.

– Может обратно вернуться? – вслух спросил Швед сам себя, но тут же мысленно возразил:

"К тому времени совсем стемнеет. Даже если найду дорогу, все равно придется ночевать в лесу, где сам черт ногу сломит."

Когда он восемь лет назад попал в этот мир, и по неизвестным причинам утратил возможность контролировать свои способности, то неожиданно для себя приобрел сравнительно легкую форму боязни темноты. Поэтому этот лес пугал его с самого начала. С тех пор, как оружейник углубился в чащу, он постоянно озирался, вздрагивая от малейшего шума листвы или треснувшей под ногой сухой ветки. Швед понял это, как только заметил, что разговаривает сам с собой.

"Хреново. Не хватало еще паранойю подцепить."

Скользя по мокрым листьям, он еще несколько километров пробирался через поваленные деревья, сломанные сухие ветки, высоченный папоротник и непролазные колючие кусты.

"Зря торопился… Обошел бы лес по восточной грунтовке, и завтра к обеду был бы уже на месте."

Привычный порядок времен года был нарушен с самого начала катаклизма. На смену дождливой весне сразу приходила осень. Только недавно зазеленевший лес уже начал потихоньку избавляться от умирающих листьев. Но солнечный свет, хоть и с трудом, но все же проникал через занавес плотной листвы. Чувство, что лес сжимается вокруг него, постепенно усиливалось. В поисках света и открытого пространства Швед все больше отклонялся от намеченного маршрута.

Через час, когда из-за дикой усталости Швед мог лишь брести, ругаясь на хлеставшие по лицу ветки, лес стал таким плотным, что двигаться в выбранном направлении можно было всего несколько десятков шагов. Ему приходилось метаться из стороны в сторону, чтобы обойти покрытые скользким коричневым лишайником толстые стволы, поваленные много лет назад неведомой силой.

И вот когда уже почти стемнело, он внезапно наткнулся на то, что уже и не ожидал встретить. Он вышел на поляну.

"Ну, хоть что-то хорошее за весь день."

Лужайка была небольшой, но ее размеров вполне хватило, чтобы наваждение темной, душащей лесной глуши наконец-то его отпустило. Сбросив ненавистный рюкзак на траву, горе-путешественник уснул сразу же, как положил на него голову.

Проснулся он от резкой боли в боку – заорав и широко распахнув глаза, Швед схватился руками за печень. И не сразу заметил, что рядом с ним стояли три одетых в камуфляжную форму человека. Точнее стояли двое, третий сидел перед ним на корточках, положив автомат на колени, и невозмутимо смотрел, как он корчится на траве.

– Ты кто такой? – негромко спросил его сидящий глухим, словно прокуренным, голосом.

– Оружейник, – просипел Швед сквозь сжатые от боли зубы.

– И какого дьявола в этой глуши забыл оружейник? Тут складов нет, и никогда не было, – таким же спокойным голосом, как и у присевшего рядом, поинтересовался один из стоявших.

Смотрел он в сторону леса, и задавая вопрос даже не повернул головы. Глаза второго стоящего тоже цепко ощупывали окружавшую их чащобу.

– Решай быстрее, Михалыч, не ровен час, нарвемся на местных, – к разговору подключился третий "камуфляж", – Лично мне этот перец не особо нравится, давай прикопаем его тушку в ложбинке и вся недолга?

– Погоди, Алекс. Ты же слышал, он – оружейник. Много нам оружейников попадалось?

– Хмм… Ни одного на моей памяти. Оба оружейника с нами с самого начала.

– Вот то-то и оно. Обыщи его и свяжи руки, с нами пойдет, – Михалыч, резко распрямив ноги, встал, – Если не понадобится, то вывесим его труп на границе с росомахами, будет еще одна пограничная отметка. Куба, проверь пока его рюкзак.

– Обязательно надо было бить? – спросил оружейник, медленно вставая на карачки, – Да еще и по печени.

– Лучше сразу нейтрализовать, чтобы потом самому не валяться с дыркой в животе, – ответил Алекс, и ухватившись за воротник его ветровки, рывком поднял на ноги, – Ручонки растопырь, и ноги расставь пошире. Оружие при себе есть?

– Нет. Разве что только нож, но он в рюкзаке лежит.

Алекс закончил охлопывать его фигуру, и заведя руки Шведа назад, начал связывать запястья веревкой.

Куба вытряхнул содержимое рюкзака на траву, и поленившись даже нагнуться, разбросал кучку вещей носком грубого армейского ботинка.

– Ты вот это недоразумение ножом назвал? – он пнул ногой складной ножичек.

– Откуда я знаю, что вы оружием называете? Вы спросили, я ответил.

– Ладно, запихивай все обратно. Я не носильщик, понесешь свое барахло сам.

– Я не то что нести, я уже и собрать ничего не смогу, – ухмыльнулся в ответ оружейник, – Руки связаны.

– Черт, Алекс, вечно ты торопишься! Не мог подождать?! – Куба с раздражением пнул пустой рюкзак.

– Зато ты у нас вечно занятой не пойми чем. Вот и понесешь его вещички, хоть какая-то от тебя польза будет, – рассмеялся Алекс в ответ.

– Хорош трепаться, – остановил перепалку Михалыч, – Алекс вперед, Куба замыкает. Потопали.

Алекс тут же нырнул под полог низко свисающих ветвей. Михалыч толкнул оружейника в спину, и тот последовал за проводником. Через несколько мгновений поляна опустела.

Швед крутил головой вокруг и мысленно ругал себя распоследними словами – сейчас густая непролазная чаща свободно пропускала их небольшой отряд сквозь себя.

"Да как я вообще мог тут заблудиться? Вот дебил…"

– Вы сами-то, кем будете, господа? – негромко спросил он минут через пять. – А то знакомство какое-то скомканное вышло.

– Охотники мы, – меланхолично отозвался Михалыч и неожиданно поинтересовался, – А ты куда шел-то… оружейник?

– Да вот к бункеру решил сходить, – неожиданно хихикнул тот, – И заплутал немного.

– Стоять!

Бойцы моментально застыли на месте, а Швед, сделавший по инерции пару шагов, больно стукнулся носом о лоток саперной лопатки, пристегнутой к рюкзаку Кубы.

– Какой такой бункер? – обойдя замершего Шведа сбоку, тихо поинтересовался Михалыч.

Он за волосы оторвал голову оружейника от спины своего бойца, и развернув к себе, уставился на него вопросительным взглядом.

– По архивным документам – имперский, сто второй бригады.

Охотники быстро переглянулись между собой.

– Сто вторая. Это… та самая, что ли? – удивленно проговорил Куба.

– Какой еще, на хрен, архив?! – командир группы схватил Шведа за горло, – Ты кому беса гонишь, гондон! Сто второй вообще никогда не было ни в каких бумагах, только слухи ходили.

– Закрытый имперский архив, не армейский… – просипел в ответ Швед, – Я за ним шесть лет охотился… Пусти, задушишь ведь…

– Так ты пилигрим, а не оружейник?

– Оружейник я, потому и заблудился. Решил сам склад найти, чтобы не делиться с пилигримами.

Михалыч оттолкнул его прямо на Алекса. Тот заученным движением ударил берцем под сгиб ноги, и Швед рухнул на одно колено. Но голову не опустил, а нагло посмотрел прямо в лицо взбешенному охотнику.

– Бункер вообще-то за рекой… – начал он говорить.

– Ну-у-у, старые песни на новый лад. Кто бы сомневался… – протянул было Куба саркастично, но Швед его перебил.

– … но по пути к нему есть обычный армейский склад. Четвертого гренадерского полка. В нем должно быть оружие.

Михалыч рывком достал из разгрузки карту, присел, и расстелив ее перед оружейником прямо на траве, потребовал:

– Показывай. Оба.

– Э нет, так дело не пойдет. Армейский покажу, а имперский только когда к своим приведете. Не хочу вечным сторожем в обнесенном вами бункере лежать, – не отрывая глаз от лица Михалыча, Швед медленно встал на ноги, и дождавшись, когда тот тоже выпрямится, задал вопрос в лоб, – Ну что, Турок, согласен?

На несколько мгновений повисла тишина.

– … Откуда меня знаешь?

– Вот не поверю, что мятежник и враг княжества Дмитрий Михайлович Головин по кличке Турок, не знает, что его портреты с ценниками развешаны на всех столбах Курежа.

Охотники тихо рассмеялись, но стволы автоматов на Шведа все же навели.

– Сколько на этот раз сулят? – с любопытством поинтересовался Алекс.

– Триста тысяч. И не бумагой.

– И что, много желающих набралось деньжат по легкому срубить?

– Да кто же его знает. Я в городе пару дней всего был… Но, врать не буду, отребья там собралось много.

– Ну что ж, искуситель, веди нас к армейскому схрону, – Турок оскалился, притянул к себе Шведа за воротник, и прошипел в лицо, – Потом и разговор с тобой будет. А вот какой именно – посмотрим по результатам.

– Руки развяжите, слишком туго перетянули…

До нужной точки добрались довольно быстро. Карты Михалыча и Шведа отличались как день и ночь, да и за дело взялись профи, а потому уже через полчаса группа была на месте. Точное расположение бункера определил Алекс, забравшись на дерево и осмотрев местность сверху. Там, где был засыпанный вход, земля просела и смотрелась чужеродным пятном на ровной поверхности небольшого пологого холма. К этой проплешине вели три неглубокие, заросшие травой канавки, по всей видимости – давно засыпанные окопы.

– Ну, архивариус, тебе и копать первому, – Турок протянул оружейнику саперную лопатку Кубы, и резко развернувшись, отправился обратно к лесу.

Куба с Алексом разбежались в стороны, на ходу доставая из подсумков гранаты. Проводив их взглядом, Швед поплевал на ладони и вогнал лопатку в дерн.

Через десять минут его сменил Куба, а того в свою очередь Алекс. В итоге получилась широкая яма, метра полтора глубиной. Куба остался наверху, остальные спрыгнули вниз, чтобы всем вместе открыть тяжелую дверь. Бункер оказался довольно просторным, его метраж тянул квадратов на сто пятьдесят. Но в то же время он был почти пуст. Алекс и Михалыч светили газовыми фонариками по сторонам, пытаясь сориентироваться в темной бетонной коробке.

Прямо посередине стояли два невысоких штабеля ящиков, выкрашенных зеленой краской. К ним подошел Михалыч, и достав нож с широким лезвием, деловито и сноровисто начал вскрывать верхний. Швед наблюдал за скупыми практичными движениями, прислонившись плечом к соседнему штабелю. У него не было никаких сомнений в том, что Турок уже сотни раз занимался распаковкой такого рода тары, настолько безошибочно тот вскрыл ящик за несколько секунд. Откинув крышку, Михалыч удовлетворенно крякнул. Внутри лежало десять автоматов, и он довольно улыбнулся, увидев, что в комплекте к каждому шло по десять уже снаряженных кассет *. Серьезный бонус, потому что зачастую времени на их снаряжение попросту нет.

Во втором штабеле лежали запечатанные цинки с патронами.

– Да тут лет на сто хватит, – присвистнул Алекс и посветил в дальний конец бункера.

Там у стены стояло два контейнера. Как их смогли сюда затащить, для всех осталось загадкой. Видимо их впихнули еще при постройке, до укладки верхних плит и толстого слоя земли и дерна.

Но дойти до контейнеров никто не успел – снаружи раздалась автоматная очередь. Михалыч обернулся к Шведу:

– Хватай автомат, оружейник, первым пойдешь. Если это твои друзья – сразу и сдохнешь.

– Нет у меня тут друзей, – ответил ему тот и, лязгнув затвором, бросился к двери.

Стрельба по входу в бункер велась довольно плотная, и выскочивший наружу Швед, хоть и находился в яме, сразу же пригнулся.

– Запросто могли втихушку взять, – подал голос Куба, скатившись обратно к лазу, – С чего бы этим мудакам стрельбу устраивать?

Чернолесье вокруг бункера наполнилось треском автоматных очередей. Под прикрытием сумрака, царящего под плотной листвой деревьев, противник подобрался совсем близко, практически на бросок гранаты. Алекс осторожно выполз из бункера и сразу залег в неглубокой канавке. Над его головой зло пропели припозднившиеся пули. В ответ он поднял автомат над головой и выпустил длинную очередь в сторону ельника. Противник тоже стрелял пока неприцельно, заставляя плотно прижиматься к земле, и не давая места и времени для маневра. Из бетонного зева бункера внезапно вынырнул Михалыч, держащий в обеих руках по гранате. Два резких взмаха, и они одна за другой улетели в сторону леса, а сам он стремительно нырнул обратно в бункер. Гранаты рванули в глубине ельника, но криков не последовало, скорее всего, осколки никого не задели.

Атакующие упорно продолжали обстреливать вход. Судя по интенсивности огня было их человек пятнадцать-двадцать, и они наверняка знали, что бункер обороняют всего четверо. И отступать защитникам было некуда. Позади них расстилался покатый пустой склон, уходящий в заросший невысокий травой луг. Если их выбьют из убежища, то потом штурмующие спокойно положат всех, как мишени на стрельбище.

Первый шок от внезапной атаки уже прошел. Алекс, расстрелявший кассету вслепую, пристегнул следующую.

– Пуляешь, как будто пальцем в чей-то зад не глядя тычешь, – Куба деловито посылал очередь за очередью в направлении леса, – Хоть бы целился для приличия.

– В кого? – насмешливо спросил его напарник, – Их же не видно ни хрена.

Михалыч копошился в бункере, громко матерясь и вскрывая ящик за ящиком. Швед спокойно лежал на спине, уставившись в небо, и обдумывал сложившуюся ситуацию. Все действия совершались им на рефлексах: нашел канавку, упал на землю, отстрелял кассету. Намертво укоренившийся инстинкт отработал на отлично, теперь можно было трезво оценить обстановку. Когда атакующие ненадолго притихли, он осторожно поднял голову, чтобы осмотреться, и переполз поближе к Алексу.

– Кто у вас тут в черном бегает?

– Росомахи, соседи наши. Но у нас с ними мир. Вроде бы.

– Вроде бы? Похоже, теперь у вас с ними война, потому что я насчитал восьмерых, и все одеты не в камуфляж, а именно в черные комбинезоны. Ты, кстати, ничего не заметил? – Швед толкнул Алекса вбок.

– Нас, видимо, решили убить, а так больше ничего не разглядел, – огрызнулся тот, в очередной раз меняя кассету.

– Да ты прислушайся. По нам сейчас работает не больше пяти стволов. А где тогда остальные?

Алекс открыл рот и уставился на Шведа. И тут же слева раздалось два громких хлопка – сработали растяжки, предусмотрительно поставленные там Кубой. И так уже вялый огонь со стороны леса мгновенно ослабел.

– Похоже отходят, – раздался из бункера голос Турка. – Жаль, а я только хорошую вещь откопал.

Он высунул из лаза ствол автоматического гранатомета.

– Принимайте агрегат.

– Слышь, Михалыч? Найденыш ляпнул, что разглядел этих уродов, и по всему выходит, что это росомахи. Это что же творится-то? – раздался голос Кубы, – И как уходить будем? Черт, столько оружия придется этим утыркам оставить. Меня же потом жаба задушит.

– Оставлять ничего не будем, подорвем. Там взрывчатки, как у тебя тараканов в башке, оба контейнера почти под завязку, – Турок с Алексом вытащили АГС ** полностью, – Затариваемся патронами, гранатами, и прочей мелочью. Делаем гранатометом просеку в их заслоне, и скоренько валим к переправе. Куба, готовь подрыв.

– Сюрприз оставлять?

– Ты дурак? – и заметив, как тот замотал головой, Михалыч продолжил, – Вот и они тоже не дураки, сначала проверят на закладки. Так что подрываем сами. Распредели взрывчатку равномерно…

– А то я сам не знаю, – обиженно засопел боец.

На подготовку ушло минут десять. Противники больше не стреляли, видимо решали, как лучше захватить группу без потерь.

– Ну… поехали, – негромко проговорил Турок и начал садить из АГС по пологой дуге справа налево, делая коридор для прорыва.

Лес поначалу взорвался ответной стрельбой из автоматов, которая, впрочем, быстро затихла. Рвущиеся в нем гранаты свое дело сделали, засевшие там неприятели залегли и попрятались. Отстреляв всю коробку, Михалыч, вытянул руку в сторону пути отхода, и скомандовал:

– А теперь живо делаем ноги отсюда. Куба, догоняй быстрее, мы стартуем в среднем темпе.

Все, кроме подрывника, бросились в указанном направлении. Через пару минут на месте бункера поднялись в воздух куски бетона, металла и земли, а ударная волна, долетевшая до них даже сквозь деревья и кусты, упруго толкнула всех в спины. Еще через пяток минут их догнал довольный Куба.

– Хорошо рвануло. Но жаба душить уже начала.

* В этом мире у автоматов не магазины, а кассеты. В них не используются пружины подачи, поэтому они могут храниться снаряженными очень долгое время.

** АГС – автоматический гранатомет станковый.

Глава 2

Группа пыталась оторваться от преследователей еще примерно час, но сбить противников со следа никак не получалось.

Михалыч в очередной раз остановился, махнув остальным рукой вперед, мол, двигайте дальше, и извлек из подсумка предпоследнюю гранату. Зацепившись ребристой рубашкой за ветки, та легко легла в развилку ближайшего куста ракитника. Аккуратно сведя вместе усики предохранительной чеки, Михалыч слегка протолкнул ее вперед и начал натягивать поперек тропинки тонкую зеленоватую леску, сматывая ее с вытащенной из разгрузки катушки.

Пальцы автоматически сделали давно привычную работу, и через несколько секунд она была закончена. Стиснув зубы и не обращая внимания на покалывание в боку, Михалыч пустился бегом по тропинке вслед за остальными, и вскоре увидел впереди спину оружейника.

Через несколько минут они нагнали Алекса и Кубу, остановившихся подождать отставших. Окинув Шведа недобрым взглядом, Алекс скривился, будто откусил от лимона, но в итоге все же промолчал. К тому же именно в этот момент позади раздался хлопок гранаты – потерявшие бдительность преследователи нарвались на очередную растяжку. На какое-то время это должно было их задержать.

– Семь минут, – ответил на вопросительный взгляд Михалыча Куба, мельком взглянув на часы. – Быстро идут, суки. Если мы ничего не придумаем, то скоро они нас догонят.

Никому не требовалось объяснять, что случится, если их настигнут. Пленных в таких случаях берут крайне редко, обычно в горячке погони всех попросту убивают. А если взять в расчет, то обстоятельство, что на их отряде теперь висело несколько смертей, то участь захваченных будет ужаснее, чем участь погибших. И живые позавидуют мертвым.

Короткая передышка позволила всем немного перевести дух. И снова размеренный, но утомительный забег по осеннему лесу. Хрипло дыша, Куба прокладывал дорогу, пробивая своим мощным телом проходы в густых зарослях. Иногда его сменял Алекс. Постоянно посматривающий на компас Михалыч бежал следом за ними, изредка указывая голосом новое направление. В данный момент его основной задачей было ориентирование группы на местности. Иначе очень легко можно было увеличить расстояние до границ территории волкодавов, где их ожидали помощь и защита. Они уже не путали свои следы, смирившись с тем, что уже никакими фокусами не получится сбросить идущих по пятам противников. Во всяком случае, не сейчас, когда расстояние между их отрядами стало таким мизерным.

Швед замыкал цепочку бегущих, добросовестно держа общий темп. Взглянувшему на него мельком Михалычу показалось, что тот нисколько не устал, а его лицо выглядело даже каким-то довольным. Лишь мелкие капельки пота, выступившие на его лбу, выдавали усилия, которые Швед прилагал для поддержания нужной скорости. И судя по их количеству и размерам, эти усилия были совсем небольшие.

"Кто же ты такой… оружейник? Дурить пытаешься? Сдал нам бункер, который тут же пришлось уничтожить. Ох, чую не прост ты, найденыш, надо крепко подумать, что с тобой делать…"

Их догнали у спуска к реке.

Пока Алекс, стоя по пояс в воде, вытаскивал лодку, спрятанную в нависших над небольшим затоном кустах, Михалыч быстро поставил очередную растяжку и присоединился к Кубе и Шведу, которые держали тропу под наблюдением.

Прицелы их автоматов внимательно ощупывали кусты и кривые низкорослые деревца. Швед следил за обстановкой через оптический прицел, который прихватил из бункера, и сейчас использовал в качестве подзорной трубы.

– Ага, появились! На два часа, – предупредил он остальных и продублировал слова, показав рукой направление.

Метрах в тридцати от них отчетливо качнулись еловые ветки, и на мгновение в просвете мелькнул пригнувшийся боец в черном комбинезоне.

– Ого, кто к нам пожаловал! – подал голос Михалыч, залегший метрах в пяти от Кубы. – Это точно росомахи. Вот же суки, а я сначала и не поверил.

Головному разведчику неприятеля определенно сегодня не повезло. Чуть продвинувшись вперед, он снова на пару секунд засветился, и палец Кубы нежно нажал спусковой крючок. Короткая очередь из трех патронов, и у преследователей стало еще на одного человека меньше. Не успели стихнуть звуки от выстрелов, как Михалыч метнулся в сторону, и моментально растворился в ближайших зарослях.

– Попал? – спросил Куба у Шведа. – Дерьмовая погода. Всего три патрона, а уже марево вокруг ствола, ни хрена не видно.

– В десятку. Башка разлетелась, как гнилой арбуз, – ответил тот, не отрываясь от оптики.

За поворотом тропы отчетливо бумкнул взрыв гранаты – сработала последняя растяжка, поставленная Турком. В ответ заросли взорвались автоматными очередями. Несколько трассеров ярко-красными росчерками пронеслись прямо над головой Шведа.

"Черт, взяли бы чуть пониже, и хана суслику", – мелькнуло у него в голове, которую он поспешил прижать к земле.

– Расползаемся! – и Куба змеей заскользил вправо.

Совсем рядом раздалась очередь. Краем глаза Швед заметил, как по ельнику словно прошлась широкая коса, заставляя разлетаться в стороны мелкие ветки и хвою. Это Алекс, достав из лодки лежавший там пулемет, устроился намного правее их, и теперь, не жалея патронов, поливал предполагаемые позиции врага с фланга.

– Отходите к берегу! – заорал он, не останавливая стрельбы.

– Да куда отходить-то, твою мать?! – прокричал в ответ, ползущий Куба. – Эти суки головы приподнять не дают!

Алекс водил стволом вправо-влево, и противники, выжидая момент, когда пули летели в другую сторону, мгновенно открывали огонь по отряду волкодавов. Шведа неприятно поразила близость противника. Преследователи лежать на месте и не собирались, наоборот они подползали все ближе и ближе. Взглянув в сторону Кубы, он увидел, как тот уже раскладывает перед собой гранаты, и начал отползать левее, справедливо рассудив, что они вдвоем с пулеметчиком сделают хорошую вилку по флангам. Выбрав новую позицию, оружейник достал из-за пояса нож, и воткнул его в землю рядом с собой, чтобы тот был рядом в случае рукопашной.

Внезапно пулемет замолчал, видимо у Алекса закончился боекомплект. Но благодаря его поддержке, теперь они были готовы к встрече гостей.

И те не заставили себя долго ждать. Заметив, что с фланга больше не стреляют, они бросились в атаку. Практически не таясь замельтешили в ельнике черные фигуры, прижимая группу волкодавов к земле плотным огнем. Но прошло буквально секунд пять-шесть, и пулемет снова сердито застрекотал, с яростью выплевывая из себя несущий смерть свинец… Четверо или пятеро нападавших, переломившись пополам, полетели обратно в заросли. Но остальных это уже не остановило. Пауза на перезарядку дала им возможность добежать до позиций обороняющихся почти вплотную. Куба, закусив нижнюю губу, дважды взмахнул рукой, и через несколько мгновений у Шведа заложило уши от близкого грохота. Смертоносный веер осколков разбросал в разные стороны еще нескольких преследователей. Но хлынувших толпой росомах уже было не удержать – прошел всего один миг и вокруг все перемешалось. Громкие хлопки пистолетных выстрелов, автоматных очередей, и яростных воплей, состоящих из практически одной матерщины, накрыли собой весь подлесок.

Прямо перед Шведом мелькнул затянутый в черное силуэт. Короткая очередь поперек туловища отшвырнула его назад, но в сторону оружейника уже бежал второй боец, и тут автомат, печально лязгнув железом, отказался стрелять.

"Затвор заклинило!" – молнией пронеслась в голове мысль.

Время будто ненадолго замедлило ход, и Швед сумел абсолютно четко рассмотреть набегающего врага, его полные ярости глаза, и раскрытый в зверином оскале перекошенный рот. Замедленная сцена длилась всего доли секунды, но эти черные от злобы глаза, в которых плескалась сама смерть, почему-то разозлили Шведа до невозможности. С криком – "Умри, сука!", – он отбросил ставший бесполезной железякой автомат, и схватившись за нож, взлетел на ноги. Но несмотря на всю скорость своего рывка, понял, что безнадежно опоздал. Ствол автомата в руках противника расцвел огненным бутоном, а уши заложил невообразимый грохот. Повинуясь непроизвольному рефлексу, Швед зажмурился. Весь его внутренний мир начал разлетаться на кусочки, а окружающая вселенная состояла лишь из одного звука – громыхания автоматной очереди. Оружейник сотрясался всем телом, рефлекторно пытаясь скорчиться, чтобы укрыться от злых пуль. Но звук не исчезал, только сменил тональность, и больше не напоминал собой выстрелы.

"Я еще что-то слышу?" – удивился он через пару секунд, – "Живой?! Живой!"

И Швед с диким криком распахнул глаза.

Вокруг него переливался голубоватый купол силовой защиты.

– Ну наконец-то, сука, заработало! Теперь вам полный абзац пришел, козлы!

Швед материализовал на ладони ярко-голубую сферу джета *, и дико оскалившись, без промаха метнул ее в изумленно застывшего противника. Прежде чем упасть, тот опустил голову и уставился на обугленную дыру, которая образовалась у него вместо живота. Росомаха так и умер – с широко раскрытыми от удивления глазами.

"Упс… Перебор, однако. Скромнее надо быть, не то вычислят."

Швед быстро создал спрайт, которым в один момент превратил искалеченный труп в горстку пепла.

***

Увидев, что разведчик противника рухнул как подкошенный, распрощавшись со своей черепушкой, Михалыч смазанной тенью юркнул в окружающие полянку кусты. Обойдя по широкой дуге место начавшегося боя, он уже через минуту вышел на знакомую тропу сбоку и незаметно подобравшись поближе, начал высматривать командира отряда росомах.

"Ну и крыса же ты, Дарт", – кривая улыбка легла на лицо Михалыча, узревшего наконец-то того, кто привел сюда силы противника, – "Всего неделю назад бухал со мной за одним столом, и клялся в дружбе. А я ведь еще хотел…"

– Пулемет сдох, все в атаку! Вперед! – внезапно заорал тот, выбросив руку в направлении залегших волкодавов, – Живым мне нужен только их командир!

"Сейчас ты меня и получишь, ушлепок."

Турок бесшумной расплывчатой тенью заскользил к противнику, который остался в одиночестве. Словно что-то почуяв, Дарт резко развернулся на месте, но полноценно уклониться от удара ножом уже не успел. Клинок вошел в правое плечо, вспарывая зазубринами пилы бицепс. Резко довернув нож, Михалыч рывком дернул его в сторону и ушел в перекат. Рука росомахи повисла безжизненной плетью, а из манжеты рукава хлынул поток ярко-красной крови. Волкодав широко улыбнулся – он хоть и не убил противника сразу, но сумел вскрыть тому плечевую артерию. А это равнозначно победе.

Побелевший Дарт сдаваться не собирался. Моментально сообразив, что победы в единоборстве ему не видать, он полез здоровой рукой за своим последним шансом – пистолетом. Но достать оружие из левосторонней наплечной кобуры левой рукой задача небыстрая, чем и воспользовался Михалыч: прямой удар правой в лицо, левой по печени, коленом в прыжке в челюсть, головой снова в лицо, и добивающий удар – правым кулаком в висок.

– Как жаль, что я не садист, – проговорил волкодав, присаживаясь на корточки рядом с поверженным росомахой, – Ты бы у меня долго мучился, ублюдок.

Первым делом он туго перетянул руку Дарта выше раны, вытащенным из собственной аптечки жгутом. Перевернув тело противника на живот, Турок быстро привязал тому левую руку к согнутым в коленях ногам, не забыв пропустить шнур под плечом правой руки, попутно захлестнув петлю на шее. Внимательно осмотрев свою работу, он мягким пружинящим шагом рванул в сторону непрекращающейся пальбы и криков, буркнув себе под нос:

– Еще увидимся, крыса. Надеюсь, еще поживешь немного.

***

Запустить цепную молнию в такой плотной мясорубке Швед не рискнул – можно было задеть волкодавов, на которых не было нужных меток. Пробиваясь к ним, ему пришлось посылать одиночные джеты в каждую черную фигуру, которую успевал зацепить его взгляд.

Куба отстреливался уже из пистолета, автомат без кассеты валялся в стороне. После пары сухих щелчков он отбросил опустевшее оружие, и схватив последнюю лежащую перед ним гранату, выдернул чеку.

– Ну что, уроды?! Хрен вы меня возьмете!

– Стой, придурок! Не вздумай!

Бегущие к Кубе черные силуэты внезапно попадали лицами вперед, пропахав ими по инерции невысокую траву. А позади них стоял оружейник… с пустыми руками.

– Это… как?! – изумленный Куба, трясущейся рукой с зажатой в ней гранатой, показал на трупы.

– Там Алекса дожимают, шевелись! – вместо ответа крикнул Швед и сорвался с места.

Но пока они бежали к пулеметчику, стрельба прекратилась, и наступила полная тишина. Выглянув из-за дерева, оружейник увидел Михалыча, который склонился над тихо стонущим Алексом.

– Я так понимаю, что все освободились от ратных трудов? – не поворачивая головы спросил командир волкодавов, разрезая рукав куртки лежащего бойца своим внушительным клинком.

– Сильно его зацепило? – встревоженно спросил подоспевший Куба.

– Не ссы, братан, своим ходом дойду, плечо навылет, – ответил ему сам раненный, и хихикнул, – Так что прошлый должок на тебе все еще висит.

– Пока я Алекса врачую… Куба, вверх по тропе лежит трофей, командир этих мудаков – тащи его сюда. Оружейник, а ты добей всех, кого найдешь. Даже уже мертвых. А то эти суки могут и ожить в неподходящий момент. Проверку боем ты прошел, теперь докажи, что ты не сопля на стенке. Они все равно не жильцы, да и тащить мы их не сможем.