Худое было житье старику со старухою: век они прожили, а детей не нажили. Смолоду еще ничего; жили, друг другу помогали; состарились – напиться подать некому… И тужат и плачут.
Пошел раз старик в лес за дровами, выбрал дерево, какое приглянулось, и только что замахнулся топором, вдруг говорит ему дерево человечьим голосом: «Подожди, добрый человек, не руби меня под корень, дай мне еще на белом свете постоять, на ясном солнышке погреться. Я твое горе знаю и в нем тебе помогу. Срежь ты с меня малую веточку, снеси домой, прикажи старухе ее в чистые пеленки укутать, новым свивальником обвить да в теплую золу под печку положить – увидишь, что будет». Послушался старик дерева, сделал все по-сказанному.
Ночью сидят старик и старуха в избе, ждут: что из веточки будет. Вдруг зашевелилось что-то под печкой, и голосок слышится: «Батюшка, матушка, выньте меня отсюда!» Поглядела старуха под печку, а там мальчик лежит, в пеленочках завернут, да такой славный – настоящая ягодка. Уж как сынку старики обрадовались, и сказать нельзя. Назвали его Ивашечкой и стали беречь-растить.
Растет Ивашечка, подрастает, в разум приходит. Как стало ему семь годков, говорит он отцу: «Сделай мне, батюшка, челночок да весельце: буду я по озеру плавать, вам рыбку ловить». «Куда тебе, ты еще мал, утонешь чего доброго!» – «Нет, не утону, пусти». Сделал ему старик челночок да весельце, старуха надела на сынка белую рубашку с красным поясом – и отпустили. Вот Ивашечка сел в свою лодку и стал приговаривать: «Челночок-челночок, плыви от берега дальше. Челночок-челночок, плыви от берега дальше!» Челнок и поплыл – далеко-далеко.