Tsitaadid raamatust «Калевала»
Старый, верный Вяйнямёйнен
Говорит слова такие:
"Может, что еще припомнишь
Иль уж высказал всю глупость?"
Лучше лаптем воду черпать
У себя, в родной сторонке,
Чем с стране чужой, далекой
Мед - сосудом драгоценным.
Жизнь людей идет печально,
Плавать рыбе неудобно,
Если солнце не блистает,
Не сияет месяц ясный.
Баба тот, кто безоружен,
Тот без сил, кто без секиры.
Он не сделался умнее,
Не обрел рассудка мужа,
Ибо дурно был воспитан,
Глупо в люльке был укачан,
Воспитатель был неумный
И укачиватель глупый.
Не сочтут того за мужа,
Кто с пути назад вернется.
Калервы сын, Куллервойнен,
Останавливает сани;
Говорить девице начал,
Говорит и приглашает:
"Ты войди, девица, в сани,
Отдохни на этой шкуре!"
На бегу девица молвит,
Проскользнувши, отвечает:
"Смерть к тебе пусть в сани сядет
И болезнь на эту шкуру!"
Всех лекарств — вода старее;
Пена — средство в заклинаньях;
Первый чародей — создатель;
Бог — древнейший исцелитель.
Протянул он руку к углям:
В печке уголья остыли;
Потому-то и узнал он,
Что уж мать его скончалась.
Приложил он к печке руку:
Холодны у печки камни;
Потому-то и узнал он,
Что отец его скончался.
Пол тогда окинул взглядом:
Пол не подметен в избушке;
Потому-то и узнал он,
Что сестра его скончалась.
Он пошел затем на пристань:
На катках не видно лодок;
Потому-то и узнал он,
Что и брат его скончался.
Плач в несчастье не поможет
И печаль в годину бедствий!
