Loe raamatut: «Голоса эпохи. Избранная проза и поэзия современности. Том 1»

Сборник

Font:

Слова как отзвуки души

Ирина Бабич

Разносторонняя творческая личность, автор нескольких сборников стихотворений: «Сердечные чётки», «Калейдоскоп», «Поэзия живописи», «Разносолы». Поэт смело экспериментирует с формами, в её арсенале сонеты и моноримы, абцедарии и верлибры, белые и фигурные стихи. Ирина Бабич – лауреат I степени Межрегионального литературного фестиваля-конкурса «Отечество моё, горжусь тобой!», лауреат II степени IX Всероссийских Васильевских чтений «Молодость – богатство старости», лауреат XII Международного открытого литературно-музыкального фестиваля «Ялос», лауреат II степени VII Всероссийского конкурса поэзии «Поэзия Красного города», лауреат III Международного фестиваля сказок «Расскажи мне сказку».

Симфония ночи

Полночь. Снежный хруст постели.
Мерный ход часов.
Стук в окошко лапы ели.
Всхлип двери: засов —
Заржавелый страж ворчливый.
Вздохи половиц.
Кроткий зёв свечи сонливой.
В ризах – тени лиц.
Шелест снежной манки с крыши.
Треск в огне сучка.
Писк и шорох робкой мыши.
Партия сверчка.
Над продрогшей черепицей
Бархатный отрез
Неба, звёзды-озорницы.
Сон – юдоль чудес.

Завтрак Января

Четверть седьмого. Зима заглянула в кладовку.
Нынче на завтрак в меню, Январём утверждённом,
Блюдо молочное. Дар поварской и сноровку
Ей проявить нужно. Будет едок изумлённым.

Рой колпаков накрахмаленных, фартуков белых
Засуетился у вымытой рьяно посуды,
Спорилось дело в руках кулинаров умелых,
Стряпавших для обывателей зимнее чудо.

Но оплошал подмастерье-растяпа: из чана
Пенка молочная, вздыбившись валом девятым,
Хлынула ярым врагом грандиозного плана
С печки на дремлющий город туманом косматым.

Дело насмарку, но им унывать не пристало.
Новый котёл стережёт беглеца в белой робе,
Ведь для того искушений на воле немало,
Не по душе ему баня в чугунной утробе.

Сердится узник, вскипает под крышкой от гнева,
Но поварёшка смиряет молочные страсти.
Сыплет стряпуха в котла возмущённое чрево
Пригоршни манки и сахара щепоть для сласти.

Сдобрена сливочным маслом готовая каша.
Наверняка такой завтрак весь город оценит:
Это не скисшая к полднику вновь простокваша
И не кисель, что на ужин никак не отменят.

Выбрала нужный половник Зима-повариха,
Щедрой рукой кладёт кашу в тарелки и плошки —
Крыши домов, козырьки над подъездами, лихо
С присказкой кормит беседки серебряной ложкой.

Полные рты у балконов и труб водосточных.
Ложку-лопату на завтрак припас каждый дворник,
Знающий толк в рецептуре блюд снежно-молочных,
Лучших традиций на кухне январской поборник.

Пудинг вчерашний хрустит под ногами крахмалом,
Мечут лопаты в сугробы комки снежной манки,
Пики из сливок взбивая, мечтая о малом —
Чтобы Январь не отдал предпочтенья овсянке.

Май

Беспечный май, где дождевик?
К простуде неба не привык
Юнец зелёный.
Мальчишке не до озорства:
В ознобе ёжится листва
Весной студёной.

Промокли ноги на беду,
На туч кудлатую орду
Бранится ветер,
Охрипший, лает свысока
Из-за любого пустяка,
Как дряхлый сеттер.

Пилюли, капли, с мёдом чай.
Лечись скорее, не чихай,
Малец в веснушках.
Готов отправиться в полёт
Жук майский, твой второй пилот,
А ты в подушках.

И только солнечный сироп,
Весною выпитый взахлёб,
Вмиг хворь излечит.
Май, озорник и чародей,
Вняв ожиданиям людей,
Расправит плечи.

Серое

Серое утро спросонья дымит сигаретой.
Серый махровый халат запахнуло на теле
Серое небо, что в ванной с мелодией спетой
Серые кудри чесало в начале недели.

Серые мысли с утра не давали покоя:
Серые будни ему ниспослала природа,
Серой полынью дышать ему вместо левкоя,
Серым дождём гардероб его портит погода.

Серые люди погрязли в житейской рутине.
Серой золой тлеют испепелённые души.
Серая жизнь увязает в коварной трясине
Серых потребностей в зрелищах и жирном куше.

Серое завтра скрывается за перекрёстком
Серой дороги – маршрута к пристанищу «Вечность».
Серая пыль скроет наши следы в вихре хлёстком.
Серым туманом разверзнется нам бесконечность.

Монохромное

Монохромные сумерки шалью ложатся на плечи
Чуть осипших от сырости, мелко дрожащих домов.
Монохромная осень – не лучшее место для встречи
Двух начал – инь и ян – двух судьбою сведённых миров.

Монохромные чувства двоих диссонансны, дуальны:
Чёрной тушью по белой бумаге плывёт светотень.
Монохромные мысли в преддверье разлуки фатальны:
Ночь воронкой проглотит едва зародившийся день.

Монохромное прошлое памятью бьёт в подреберье:
Чёрный цвет одиночества, сердцу не мил белый свет.
Монохромное завтра ждёт каждого. Лживо поверье,
Что от чёрной полоски есть к белой счастливый билет.

Монохромные дни размыкают и руки, и души,
Чёрным словом гваздая безгрешную, в белом любовь.
Монохромная жизнь – свет и мрак, хлябь морская и суша,
Счастье с горем, скорбь с радостью, смерть и грядущая новь.

Ссылка

Кажется, новый, обычный, один из многих таких же день.
Как и вчера, ярко светит южное солнце и дразнит тень.
С томной медлительностью, зевая украдкой, ползут часы.
Потный вздыхает ветер. Над фруктами – шум тельняшки осы.

Всё как обычно. Неделями, пусть и нехотя, так живёт.
О сокровенном наслышан её дневник. Несмышлёный кот
Вряд ли поймёт, почему нынче утром мелко дрожит рука
Той, что щедра неизменно: в блюдце достаточно молока.

Всё ничего вроде, но треплют тревожные пальцы листок
Белый, как саван, и горло девичье больно саднит комок
Чувств, от которых и здесь невозможно спастись: увы, нельзя
Сбежать от себя, когда судьба вместо пешки ставит ферзя.

Долгой витиеватой лозой сплетаются строки письма,
Бледность бумаги, которая не краснеет, – его тесьма.
Соком случайно раздавленной ягоды алеет щека.
Тщетно смиряет жилку, как птицу в силке, рука у виска.

Искушённые пьяным духом впитавшего солнце вина,
Мысли рьяно бунтуют, ропща на жребий. Её ли вина,
Что не греет души одиночество. Даже весь южный край
Без любимого – наказанье. Ссылка? Да. Путь заказан в рай.

Любовь на плахе

Прокралась осень в сквер моей любви,
Ужом пятнистым проползла украдкой.
Разлукой-жалом сердце не трави,
Оставь душе глоток надежды сладкой.

Её подельник ветер рвёт листы
Календаря на ясене унылом,
Уносит прочь заветные мечты,
Пророча жизнь в отчаянье постылом.

Крадёт сухой, завистливой рукой
Зачитанных сердечных писем ворох
Со дна ларца души. Её покой
Для бестии лихой не свят, не дорог.

В кровавый плащ заправским палачом
Обряжена, вершит костёр огромный
На лобном месте осень, где мечом
Казнит без апелляций жребий скромный.

Швыряет в пламя нежные слова
Кленовых и берёзовых посланий —
Поблёкших, жёлтых свитков, чтоб молва
Не выдала любви моей признаний.

И жалко жмётся память в стороне,
В дыму с тоскою ищет призрак милый.
Но пыл любви уже истлел в огне,
И на помосте только пепел стылый.

Ничего не осталось

Всё смешалось: рассудок с чувством,
Долг с желаньем, мечта с ошибкой,
Безысходность с надеждой зыбкой,
Тишина с позвоночным хрустом.

Своротил любви жребий шею.
Нет леченья такой калеке,
Нет лекарств ни в одной аптеке,
А исход в могильной траншее.

Распознать бы все знаки раньше
На пергаменте двух ладоней,
Оказалась бы чуть проворней,
Бросив вызов судьбе в реванше.

Всё насмарку. Осталась малость —
Петли синие на запястьях
Распороть как вину в несчастьях,
Чтоб издохла души усталость.

Мечта

Я ещё никогда не была на борту самолёта,
Не слыхала приветственных слов пассажирам пилота,
Не взлетала Икаром на крыльях искусственных в небо,
Не видала под облаком пенным волн зрелого хлеба,

Не гадала по линиям кверху поднятых ладоней
Мегаполисов-снобов и сёл – благолепных тихоней,
Не искала глазами на карте лоскутной ту точку,
О которой слагает душа сокровенную строчку.

Как-то в детстве осеннем – сентябрьской погожей порою,
Когда школьные классы галдящей полны детворою,
Когда тучи на солнце ползут серым вражеским фронтом,
Когда птиц-гастролёров гурьба тает за горизонтом,

Мне представился шанс из степи своей юго-восточной
Полететь ближе к северу, к речке холодно-молочной,
Увидать белой ночью сурово-прекрасные дали,
О которых давно и глаза, и душа так мечтали.

Только планам давнишним противилось твёрдое слово
Рассудительной мамы, которая внятно, толково
Объяснила, что рано вставать на крыло, словно птица,
Что полётам не время ещё, что мне нужно учиться.

Я училась, взрослела и стала солидною дамой,
Украшающей собственный сборник стихов монограммой,
Но по-прежнему жадно глаза в поднебесье смотрели,
Взгляд желал лететь вдаль по зефиру лазурной пастели.

Но готовую сбыться мечту разорвали снаряды,
Искорёжили взлётную полосу варвары-«Грады»,
С кровью вырваны перья из крыльев по-ангельски белых
Исполинов воздушных, вчера ещё статных и смелых.

Сколько жить ещё сердцу в обряженной в ветошь надежде,
Что расколотый надвое мир его станет, как прежде?
Воскрешённое фениксом вставшей из праха мечтою,
Оно всё же взлетит над немою сейчас пустотою.

Белым по чёрному

Нежностью белой окутаю душу,
Сердце наполню круженьем снежинок.
Я перед вьюгою больше не струшу,
Чувство укрою от жал острых льдинок.

Белым листом снег на землю ложится,
Белым пером по земле чёрной пишет.
Белой полоской стать в жизни стремится.
Белою свежестью грудь моя дышит.

Свадебно-белое платьице шьётся
Жизнью: оборки, воланы и строчки.
С чёрным в душе никому не живётся.
Белым по чёрному. Вмиг, без рассрочки.

Александр Балдёнков

Родился в селе Верхнее Мячково ближнего Подмосковья. Интерес и врождённые способности к естественным наукам позволили Александру после службы в рядах Советской армии окончить физический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. По окончании вуза работал на инженерных должностях в сфере производства изделий микроэлектроники, а также в области энергообеспечения зданий и строений одного из департаментов Правительства Москвы.

Робкие попытки писать стихи в годы молодости не дали каких-либо результатов, способность излагать свои мысли и чувства в стихотворной форме проявилась неожиданно уже в зрелом возрасте. Является членом Российского союза писателей, неоднократно номинировался на различные премии в разделе «Поэзия».

Эпиграф

Боль не испытавший
боли не поймёт.
Слова не желавшего
слово не проймёт!

У каждого своя доля

Как сильные духом несут «на плечах»,
Что им предначертано свыше,
Так нищие духом имеют в сердцах
Того, чьею Волею «дышат».

Осенний аромат

Аромат опавших листьев
есть «святых» благоуханье!

Готовлюсь сеять рожь

«Всё суета сует», а я опять
готовлюсь «сеять рожь» с рассветом…

Осень на пороге

Осень на пороге
Топчется и мнётся.
Август же в итоге
Ей в лицо смеётся.

Не спеши… успеешь,
Я ещё в фаворе.
Хоть дождям ты веришь,
Видишь – света море.

Пробежали тучки,
Утекла водица.
Солнце прямо в ручки
Снова будет литься,

Тёплыми лучами
Греть и веселить.
Куртки с сапогами
Рано нам носить.

Добираю

Что не добрал, блуждая в городской черте,
Ловлю, в лесу гуляя, с наслажденьем.
Даю свободу мыслям и мечте
В зарядье летнем – времени осеннем.

О, это лето бабье – дивная пора.
Ты в этот год, как никогда, прекрасно.
Чаруют листьев жар, янтарная кора,
И небо… небо голубым атласом.

Смотреть – не насмотреться! Хочется ещё
Впитать в себя все множества оттенков,
Пленивших с силой чуда, что зовёт
В полёт с восторгом, с трепетным блаженством.

Сознанье о своём мне что-то мямлит… Но!
Желанье сказку «пить и пить» бездонно.
В карманы памяти трамбую так я, чтоб
Хватило на́долго – на все сезоны.

Юморное

Вид за окном обманчив:
Солнце и неба лазурь.
Только за дверью мальчик —
Ветер играет в дурь.

Листьев остатки с веток
Рвёт и швыряет вниз.
Холоден малолеток,
Взял и меня прониз.

Резок и невменяем,
Те, что рывком сорвал,
По́ двору их гоняет…
Также меня прогнал.

Пледом сижу укрывшись,
Греют камин, глинтвейн.
А за окном всё слышен
Свист ветровых плетей.

Снежные гастроли

Не в ноябре, а лихим октябрём,
Мухами белыми под фонарём
Первых гонцов неспокойная стая
Кру́жит и кру́жит, со светом играя.

В танце весёлом, в круженье беспечном
Жизни участники вечные в вечном
Счастье своё у света искали,
Потанцевав, затем ускользали.

Мест всем хватило в ярусе нижнем,
Или на сцене, иль к сцене поближе.
Утро, как водится, высветит роли:
Снежная сказка – снега гастроли.

Снег прошёл неслышно ночью

Снег прошёл неслышно ночью
Без следов, оставив след.
Наблюдают все воочью
Красоты роскошной плед.

Россыпь дивных бриллиантов.
Блеск такой, что режет глаз.
Ювелир из всех карманов
Разложил их напоказ.

И сверкают грани живо.
Смысла нет идти в салон —
Всё бесценно и игриво.
Ювелиру мой поклон!

Выйду я из кабинета

Выйду я из кабинета
И пройдусь немного.
Пусть ещё зима, не лето,
Ну и что такого.

Месяц, звёзды и планеты
В небе хороводят.
А земля укрыта пледом
Тёплым и по моде.

Чудо-сказка, снег лежит
И блестит алмазами.
А душа мне говорит
Много слов несказанных.

Я запомню их усердно,
Нанижу на ниточку.
Будет стих потом заветный
Про забор с калиточкой,

Дом с трубою и дымком,
Лес, овраг с сугробами,
И про горочку со льдом,
И гирлянды сводами.

И про то, как мы гуляли
Между крон заснеженных
И друг дружке обещали
Жить в любви и нежности.

Время разлуки

Мы расстаёмся просто так,
И кажется, что встреча скоро.
Но изменился сердца такт,
И многое вдруг сразу спорно.

Я всё гляжу на небосвод,
И взгляд уходит в бесконечность.
Час без тебя – почти что год,
А пара дней… как вечность!

Звезда горит среди других
Намного ярче и теплее.
И вижу свет я глаз твоих:
Стою смотрю, а сердце млеет.

Неподвластно разуму

Море
Грусти
С тоской
Вперемешку
Отгорело
Одни
Головешки
Не горит
И не тлеет
Несмело
И дыма
Нет
Память
Хранит
Огни
Потухший
Свет
Греет
Может
А может
Нет
Временами
По-разному
Неподвластно
Разуму

Показалось

Снежинки кружатся в вальсе
Музыки мнимой в такт.
Мир многоцветьем прекрасен,
Мартовский снег как факт.

Показалось, зимы время вышло,
Но вот наступил рассвет.
И что ж – потихоньку, неслышно
Падает, падает снег.

Деревья стоят не колышась,
Грезя теплом. Синичка поёт.
Ну а снежок пушистый
Идёт, всё идёт и идёт.

Пострел

Ручейки бегут игриво,
Звон весенний там и тут.
В радость детворе счастливой
Строить множество запруд.

Запущу кораблик дерзкий,
Пусть плывёт без парусов
По волнам в потоке резвом
Меж холодных берегов.

Он судьбой своей доволен.
Он в движенье, быстр и смел.
Ну а то, что он не волен,
Ерунда, таков удел.

Если б крылья, как у птицы,
Он летел бы, как хотел.
А сейчас бортами биться
Должен храбрый наш пострел.

Берег левый, берег правый
Поцелованы бортами.
Наш пострел отважный, бравый
Окрылён своим призваньем.

Звезда задержалась

Звезда задержалась, привыкшая к небу.
Упущен момент – лететь и сгореть.
Казалось, желание кануло в Лету
С верой в приметы, с надеждой смотреть.

Теперь растворяется в утренней дымке —
Зальёт всю округу солнечный свет.
И выпадет время ей быть невидимкой.
Но будет ждать встречи снова поэт.

Всё в жизни идёт по спирали, по кругу.
Даст Бог, паденьем на новом витке
Подарит звезда, словно лучшему другу,
Взлёт вдохновенья, сгорая во мгле.

Рассветный час

Заветный плод любви к природе,
К моей родимой стороне,
Храню, и при любой погоде
Всегда со мной, верней, во мне.

Рассветный час притихший гулок,
Гремит дрезина вдалеке,
Не видно где-то спящих уток,
Туманец дремлет на реке.

В тишайшей заводи осока
Не шелохнётся, замерла.
На листьях капельки – до срока
Прихода света и тепла.

Росинки, солнца в ожиданье,
Готовятся блеснуть и полететь,
Сменив свой облик, на свиданье
К тем, кто вчера успел взлететь.

Ещё всё в сладкой полудрёме.
Ласкают душу явь и сон.
В приятной трепетной истоме
Мгновений чудных унисон.

Томленья час настолько нежен —
Есть опасение спугнуть,
Своим желанием безбрежным
Замедлить время хоть чуть-чуть.

Детская охота

Грибная детская охота
Влекла по лету в здешний лес.
Одно из мест того похода
Заветное средь прочих мест.

В тени «зелёного потока»
Родник своею жизнью жил.
И я, склонившись у истока,
Моим сближеньем дорожил.

Взирал на дивное творенье
И наполнялся чистотой
От созерцания движенья
Воды прохладной ключевой.

Она с песчинками играла.
Им взять бы малость отдохнуть.
Но всё здесь отдыха не знало,
Здесь начинался жизни путь.

Потом вода бежала дальше
Средь косогоров и дубрав.
Дарила с лёгкостью без фальши
Живительный весёлый нрав.

Её подарки были в радость.
Все ощущали благодать.
И бурным ростом, каждой частью
Хотели должное воздать.

Всегда с восторгом привечали
Трава, кусты и дерева́.
А после взор мой врачевали,
Лишь «прикасался» я едва.

У моря

С закатом солнце, растворяясь в море,
По ряби к берегу бежит.
Вечерней лаской нежно смоет
Усталость пирсовых ланит.

На смену медленно, неспешно
Звёзд группа – царственных особ
И от рождения безгрешных —
Вплывает в вечный небосвод.

У каждой место в небе-пляже.
Имеют бронь с былых времён.
Здесь «занято» никто не скажет
И не попросят выйти вон.

Согрето солнцем море – ма́нит
Нырять, купаться и блистать.
От искушенья и желаний
Им будет сложно устоять.

Встреча

Строк бегущих волна
Докатилась до по́рта.
Нагулявшись сполна,
Притулилась у бо́рта.

Был не против корабль —
Заскучал у причала.
«Вместе нам веселей», —
Она нежно шептала.

Своим крепким борто́м
Стал защитой от ветра.
Что там дальше… потом?
И не надо ответа.

Было им хорошо
В этот час безмятежный.
Стороною прошёл
Мир штормящий и грешный.

Звёзд сверкающих хор
Напевал тихо песню.
А в порту… разговор —
Встреча всем интересна.

Суть известна давно —
Пересуд суетливый.
Кораблю всё равно
И волне «до отлива».

Счастье в малом

Мир так прекрасен в своих проявлениях.
Счастья мерило… в чём же оно?
Каждый в своих живёт ощущениях.
Быть бы счастливым тем, что дано.

«Чувствовать» счастье – большое искусство,
«Чувствовать» счастье – огромный талант.
В век лихолетий почти как безумство.
Можешь спасиБо сказать – твой грант.

Быть благодарным за то, что имеешь,
То, что имеешь здесь и сейчас.
Этим открыть двери к счастью сумеешь,
Как бы и ни было трудно подчас.

Счастливый тот, кто смотрит в небеса
И «пьёт» пейзажный вид, смакуя.
Он даже в малом видит чудеса.
Душа ликует: «Аллилуйя!»

Бежим, летим… мелькает за «борто́м».
И если позабыл о счастье среди буден,
То непременно вспомни ты о том,
Как трепетно писал о нём наш русский Бунин.

Новому дню улыбнусь

Утро настало – здорово!
Солнышко светит в окно.
Я поднимаю голову
Всем незадачам назло.

Минус сложу-ка с минусом,
Будет прекрасный плюс.
Фиг с этим неким вирусом,
Новому дню улыбнусь.

Хлеб на столе – достаток,
Масло на полочке есть.
Курточки без заплаток
И за душою честь.

Артём Бернгардт

Родился 15 августа 1984 года в городе Барнауле, Алтайского края. В 2010 году переехал в Санкт-Петербург.

На данный момент вышло пять сборников его стихотворений: «Море Моих Стихий», «Номер Тридцать Шесть», «Одиночество и Смерть», «Книга № 37» и «Скольжение».

«Вы удивили меня человечностью…»

Вы удивили меня человечностью,
Она ведь практически умерла.
А теперь даже во что-то верится,
Такая лёгкая наступила пора.
Не нужно задумываться о былом,
Друг на друга ставить кирпичики.
Всё, что было, уже и прошло,
Новые все сегодня личности.
Вам, наверное, только спасибо,
Что вы заняты делом нелёгким.
Как это, лежачее двигать —
Словно тянуть верёвками, —
Подобных раньше не встречал,
Все норовили нажиться лишь.
Только приумножали печаль,
Деньги схватив – и бежать в Париж.
Кажется, у вас принцип иной,
Что-то в вас человечное.
Вы возитесь даже со мной
Или творите вечное.
В словах не увидел корысти,
И люди вы все открытые,
Как будто из другой жизни
Или по другому алгоритму.
Вы меня удивили человечностью,
Даже как-то неловко теперь.
Вы такие все добросердечные,
Как будто неизученный зверь.

5:32 01.07.2023

«Что-то должно продолжаться…»

Что-то должно продолжаться,
Пусть даже не виден свет.
Все мы заложники ситуаций,
Выхода из которых нет.
Просто не виден в одночасье,
И нечем тогда посветить.
У людей принято возвращаться,
Когда пусто у них внутри
Или упал слишком низко —
Кажется, не подняться.
Взрослыми мы выросли,
Попадая в те ситуации,
Выход из которых искать
Продолжаем плодотворно.
Пока не съела меня тоска,
Над головой моей вороны…
Что-то во мне продолжается,
Слово попытки несмелые,
Как в трамвае проехать зайцем,
В чёрном найти что-то белое.
Не всегда нужна причина,
Порой достаточно повода
Ощутить себя сильным,
Но не слишком гордым.
Минута перескочила ловко,
За собой не оставив след.
Продолжать – вот установка,
Даже если в пути ослеп.

21:18 02.07.2023

«Зависть всегда дышит в спину…»

Зависть всегда дышит в спину,
От неё уже не отмахнуться.
Это чувство может сподвигнуть,
И нет для него инструкции.
Выковырять червоточину,
Вынуть, как самое поганое.
Жить с демонами не хочется,
Как и после зализывать раны.
Зависть всегда эфемерна,
Словно воздух дышит она.
Нет у неё чувства меры,
Но опускает до самого дна.
Сложно в себе силы отыскать,
Чтобы ей дать отпор.
В этот раз заедает не тоска,
В этом её коварство.
Зависть сидит за левым плечом,
Подмигивая хитрым глазом,
Если что случится, она ни при чём,
В этом её инстинкт соблазна.
Себя поедаешь неистово,
Верных слов не найдя.
Пуля пролетает без выстрела.
Без радости день ото дня.
Зависть где-то подсознательно
Скрывается в закоулках мозга.
В ней ничего притягательного,
Но она вышибает солёные слёзы.