Tsitaadid raamatust «Русские народные сказки»
отзывается. Вот она вошла и стала жить в лошадинойлягушка-квакушка
платье. Аленушка ожила и стала краше, чем была
отец уехал куда-то, мачеха и говорит девочке: «Поди к своей тетке, моей сестре, попроси у нее иголочку и ниточку – тебе рубашку сшить». А тетка эта была Баба-яга костяная нога. Вот девочка не была глупа, да зашла прежде к своей родной тетке. «Здравствуй, тетушка!» – «Здравствуй, родимая! Зачем пришла?» – «Матушка послала к своей сестре попросить иголочку и ниточку – мне рубашку сшить». Та ее и научает: «Там тебя, племянушка, будет березка в глаза стегать – ты ее ленточкой перевяжи; там
Подкрался дурак на четвереньках
пальцами ее повертывают, словно перо гусиное. Вышли они на широкий царский двор. – Ну, братцы, – говорит Иван-царевич, – давайте силу пробовать; кому быть большим братом. – Ладно, – отвечал Иван Быкович, – бери палку и бей нас по плечам. Иван-царевич взял железную палку, ударил Ивана, кухаркина сына, да Ивана Быковича по плечам и вбил того и другого по колена в землю. Иван, кухаркин сын, ударил – вбил Ивана-царевича да Ивана Быковича по самую грудь в землю; а Иван Быкович ударил – вбил обоих братьев по самую шею. – Давайте, – говорит царевич, – еще силу попытаем: станем бросать железную палку кверху; кто выше забросит – тот будет больший брат. – Ну что ж, бросай ты! Иван-царевич бросил – палка через четверть часа назад упала, Иван, кухаркин сын, бросил – палка через полчаса упала, а Иван Быкович бросил – только через час воротилась. – Ну, Иван Быкович, будь ты большой брат.
краше, чем была. выросла пшеница богатая, да повадился ту пшеницу
Дровосеки, дровосеки, дайте дров! Отнесу дрова калашникам – калашники дадут калачей, калачи отнесу гребенщикам – гребенщики дадут гребень, гребень отнесу девушке – девушка даст нитку, нитку отдам липке – липка даст листок, листок отнесу речке – речка даст водицы петушку напиться: петушок подавился бобовым зернышком.
Один князь женился на прекрасной княжне и не успел еще на нее наглядеться, не успел с нею наговориться, не успел ее наслушаться, а уж надо было им расставаться, надо было ему
бирюк и хотел их поесть. Коза покормила их и, уходя в бор, строго-настрого наказала: коли придет кто к избушке и станет проситься толстым голосом и не переберет всего, что она им причитывает, того ни за что не впускать в двери. Только что ушла коза, волк прибежал к избе, постучался и начал причитывать тоненьким голоском: Козлятушки, детятушки! Отопритеся, отворитеся! А я, коза, в бору была; Ела траву шелковую, Пила воду студеную. Бежит молоко по вымечку, Из вымечка в копытечко, Из копытечка в сыру землю! Козлята отперли двери, волк вбежал
Василиса все переносила безропотно и с каждым днем все хорошела и полнела, а мачеха с дочками худели и дурнели от злости, хотя всегда сидели сложа руки, как барыни.
