Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Школа, подумал Румата. Гнездо мудрости. Опора культуры. "Трудно быть богом"

Я приблизительно понимаю сымсл термина коллективная монография и чем он отличается от сборника, но, как мне кажется, термины эти не очень хорошо разграничены, и данная книга, несмотря на претензии ее составителей, все-таки скорее является сборником статей на одну, пусть и узкую тему - развитие советской школы и педагогики после войны.

Для меня эта тема терра инкогнита. То есть про двадцатые я более-менее начитан, эта тема часта всплывает в исследованиях самой разной направленности - политической, экономической, культурной, а вот послевоенная школа... Ну да, я сам учился в позднесоветской школе, но это не то же самое.

Сквозной темой сборника, получившей отражение в названии, явялется опровержение мифа о некоей эгалитарности, цельности, униформированности и единообразия советской школы: авторы указывают, что она на самом деле была крайне разнообразна в своих проявлениях, и уникальные организации и движения регулярно пробивались сквозь государственные идеологию и давление. В разныз статьях описывается и формирование системы математических школ в контексте общего развития советского образования 1950-60-х годов (лучшая, наверное, статья в сборнике, большая, подробная, погруженная в контекст не только внутренней политики, но и международного положения), и коммунарское движение шестидесятых-восьмидесятых годов (на примере Коммуны юных фрунзенцев в Ленинграде), и неофициальные объединениях и организациях школьников в сороковые-шестидесятые годы и реакции на них со стороны государства.

Тем не менее, многие статьи охватывают всю школу, а не отдельные явления. Авторы настаивают на том, что многие явления оттепели на самом деле зародились и оформились еще в послевоенные годы, даже не имея широких каналов для реализации, и в результате эссе охватывают развитие педагогики на протяжении многих десятилетий - от первых экспериментов чреез критику к принятию - например, работа Мария Гальмарини, посвященая тому, что послевоенная гуманизация подходов к обращению с трудными детьми была попыткой восстановления некоторых основ педологии и дефектологии, разгромленных в середине тридцатых.

К сожалению, одновременно в книге наличествуют не очень хорошо написанные эссе - каким-то не хватает убедительности, другие написаны бессвязно и фрагментарно, третьи кажутся упражнением в птичьем языке - в них без перевода используются странные фразы вроде "репрезентация социального алиби" и "инфра-характеристика советского образовательного проекта". В качестве примера выделю статью Мелинды Ковай и Эстер Нойманн - они вроде бы пытаются рассказать об элитном летнем лагере в Банке, созданном Эстер Левелеки, но рассказывают не сколько о нем, сколько о еврейской самоидентифицикации отдыхавших там детей культурной элиты.

В книге есть четыре статьи не о Советском Союзе - это Югославия (Бачевич), Венгрия, Швеция (Иоаким Ландаль) и ФРГ (Евгений Казаков) - и несмотря на понятное желание сделать некое сравнение советской школы с европейскими образцами, показать, что процессы везде происходили чем-то похожие (пусть и в разных масштабах), все эти работы выглядят инородным телом, заставляя сожалеть, что составители потратили место, которой могли бы отдать для углубления и расширения дискурса о советских реалиях. То есть и сравнения не получилось, и рассказ о советской школе оказался перебитым, в результате чего пропадает целостность и обобщенное восприятие темы. Сложно как-то проникнуться описанием участия школьников ФРГ в протестном движении шестидесятых годов, ежели ты про немецкую школу не знаешь ровным счетом ничего.

Несмотря на то, что школа вроде как родное, близкое и понятное нам всем, меня терзают смутные сомнения в том, что узкая тема сборника - развитие педагогики в послевоенный период - будет интересна широким читательским кругам. Я не жалею, что потратил время на эту книгу, но недостатки ее структуры и тот факт, что некоторые из статей либо плохо написаны, либо нечитаемы, мешает мне советовать ее другим.