Tsitaadid raamatust «Психоанализ и искусство»
Фактически произведение вырастает из автора как дитя из матери.
Растение - не просто продукт почвы; это животворящий, самостоятельный процесс, сущность которого никак не связана с особенностями почвы. Таким же образом значение и индивидуальные качества художественного произведения содержатся в нем самом, а не в его внешних детерминантах. Можно описать его как почти живое существо, которое использует человека в качестве питательной среды, применяя его способности по собственному усмотрению и формируя себя самое в соответствии с собственными творческими планами.
Это отсутствие деликатности, похоже, является профессиональной чертой психологов-медиков, а искушение делать смелые выводы часто приводит к откровенному хамству.
Не Гете создал Фауста, а “Фауст” создал Гете.
Личности приходится дорого платить за божий дар творческого горения.
Если жизнь художника как правило в высшей степени неспокойная, чтобы не сказать трагичная, то причиной здесь не абстрактный промысел судьбы, а внутренняя инфернальность его личности и неспособность адаптироваться.
Нужен ли “смысл” для чего-то еще, кроме как для интерпретации - интерпретации всего подряд, обусловленной интеллектуальным вожделением смысла?
Возможно, у искусства нет “смысла” в том смысле, как мы его понимаем. Возможно, оно подобно природе, которая просто есть и ничего более не значит.
На языке аналитической психологии это живое существо является автономным комплексом. Это отколовшийся кусок психики, который живет собственной жизнью вне иерархии сознания. В зависимости от величины его энергетической заряженности, он может проявляться просто как небольшое расстройство сознательной активности или как сверхавторитет, способный подчинить Эго для достижения своей цели.
Но произведение искусства не наследуется и не передается - это творческая реорганизация тех самых условий, к которым каузальная психология всегда пытается его редуцировать.
