Maht 280 lehekülgi
2017 aasta
Raamatust
Второй том повестей и рассказов Виктора Iванiва, «Конец Покемаря», составляют произведения, написанные в 2010-е годы, не вошедшие в первый том прозы «Чумной Покемарь». Короткие новеллы в экспрессионистском ключе и короткие повести сочетают в себе черты прозы 20-30-х гг. прошлого века, от К. Вагинова и Л. Добычина до С. Кржижановского, и фабульно восходят также к новеллистике европейской литературы барокко и классицизма, от Гриммельсгаузена до аббата Прево и Кребийона-сына, где эстетика комедии жизни подразумевает некоторую фривольность мемуара в сочетании с жестко поданной схемой столкновений и случаев в современной судьбе героев. Продолжение традиции письма русских классиков, в первую очередь, Гоголя и Хлебникова, позволяют найти выход и новое решение для классического нарратива, а именно фантастической повести, романа воспитания и романа путешествия, в моментальной и всякий раз новой ситуации монтажа сцен. Мозаичность и восточная орнаментальность построения всякий раз по новому позволяет автору решить стилевую задачу, тогда как стиль служит лишь лекалом для обнаружения категорий времени и сознания, показывающих совокупность жизни трех поколений героев, переживших переломные моменты истории последней половины столетия. Основным контрапунктом этой прозы остается возможность сохранения личности героя в ситуации крайнего ужаса, огромной радости, и глубокого стыда, тогда как последовательное наблюдение времени, как календарного, так и внутреннего сохраняют в героях способность открыто чувствовать как перемены, связанные с весенним обновлением и осенним угасанием природы, так и повседневные обиходные жесты и поступки, в которых осуществляется их собственный выбор, который в итоговом сюжете оказывается предопределенным. Приключения героя, его воображения и сознания, в конечном итоге, зависит от воли случая, который преподносит странную развязку для этой комедии нравов, в которой те, кто осмеивал достойное, оказываются посрамлены, а те кто верил в свою исключительность возвращаются к пониманию и приятию жизни, которая оказалась им не по зубам. Время действия «Конца Покемаря» охватывает период последнего сорокалетия. Цикл повестей и рассказов фабульно стремится к романному единству и содержит большое количество занимательных фактов, деталей, описаний редкой человеческой натуры, способов мышления, которые сегодня оказываются на границе исчезновения.
Текст публикуется в авторской редакции, без каких-либо изменений, как своеобразный артефакт, интересный с точки зрения социологии литературы документ. Но не только. Аннотация содержит декларацию вовне исповедуемых писателем художественных принципов, реализованных в книге или, скорее, их проекцию, сформулированную по требованию.
переношу из вкшечки
виктор iванiв, мне кажется, больше всего похож не на хлебникова (с которым его часто сравнивают), а на тихона чурилина (в прозе по крайней мере). есть между ними что-то очень близкое, родное — и в синтаксисе, и в самом построении произведений, и в обращении с вульгаризмами. только это чурилин, пропущенный то ли — через кржижановского? то ли — через поплавского? вот это вот ощущение тяжело лежащей на сердце золотой тайны и ностальгический катабазис куда-то в детство (или в помраченный рассудок мужика-возле-ларька). разноцветны тряпочки, разноцветны стеклышки и не понятно ни хрена. само собой разумеется, что и iванiва, и чурилина читать необходимо.
+ к вышесказанному стоит добавить, что третий после чурилина и хлебникова системообразующий автор для iванiва - это берроуз (а четвертый - егор летов), и, возможно, никто из писавших по-русски настолько к берроузу не приближался. и я (даже) не про "поток сознания" и не про торчебосную тематику, а про особенную слегка разгерметезированную герметичность, дразнящую игру с читателем, который тщетно гоняется за тенями, пытаясь уловить и вычленить непостижимую, но тем не менее ощутимо присутствующую в психоделическом/сюрреалистической тексте логику; и эпифаническая кульминация, когда все детальки паззла встают на свои места - но изображенная на нем картинка остаётся по-прежнему непонятной.
Arvustused, 1 arvustus1