Эту книгу невозможно читать отдельно от времени её написания - в противном случае читателя ждёт головокружение, возмущение и тихая брань под нос с растущим желанием пульнуть виновницу страданий в окно.
А дело всё в том, что перед читателем прежде всего модернистский роман, а потом уже детектив, где-то там на периферии позолоченных сполохов сюжета.
Текст здесь пляшет в бодром, хоть и грустном танце- меняется закоченелая структура предложений, в движение приходят запятые и вопросительные знаки, отбивая каблуками в танец врываются троеточия. Но в движение приходит не один только синтаксис, за ним подтягиваются и стилистические тропы - утончённые и смелые, застенчивые и глядящие в упор, обильные в своём содрогающемся течении.
А потом уже на первый план вступает рефлексия и не смело начинает вышагивать детективная линия, которая от негодования своего второго плана в конце красочно топнет ногой, да так, что слегка окосеет люстра.
Но вернусь обратно к рефлексии - она госпожа этого произведения, которой подчиняются и кланяются все остальные ранее указанные обитатели романа. Возможно, кроме таинственной субъективности, идущей с ней под руку, потому что читатель ограждён от возможности знать, кем на самом деле являются герои друг другу, а что главное, - двойственность оценки исповеди Лусиу. Писал ли он о причине своего заключения правду или он выжил из ума в тюрьме и нам открывается плод больного воображения?
Эта книга из разряда тех, которые могут и озадачить, и рассердить, и ошеломить. Бурно рекомендую к прочтению.
Отзывы 1