Ведомая любопытством – точно не логикой – свернула в переулок. Свет разом пропал, будто кто-то заранее выкрутил лампочки. Краски закончились, сирену почти не слышно. По земле безобразно волочились обрывки мокрой бумаги. Проем между домами освещался крохотной луной и редкими звездами. Капли дрожали на мокрых кирпичных стенах, в тон с ними дрожала я.

Ноги замёрзли, туман зябко холодил ступни, что невольно побуждало ругать весну в северном городе. Хотя ругать надо бы себя, за опрометчивость, и дело не только в одежде.

Кто бы подумал: убийца и я. Одни в переулке.

Я поежилась и скорее поискала глазами лже-лорда. Привалившись спиной к мокрой стене, он с интересом разглядывал меня.

– По-твоему, я не лорд Элварс? – начал он, поймав мое внимание. – Почему же другие считают иначе?

Отвечать я не спешила. Покачала ногой в попытках размять замерзшие пятки и чуть не наступила на жителя злачных мест – рыжего таракана. Бр-р! Повылезали подснежники!

Слившись с кирпичной стеной, он скрылся в щели жилого дома. Тараканы умеют маскироваться, не многие представители фауны способны это делать. С биологией я не дружила, на курсах меня больше интересовала анатомия и возможности человека. Впрочем, мозг помнит всё. Какая-то мысль пыталась прорваться из глубины подсознания.

Ящерица, которая умеет маскироваться.

– Ваш призрак – хамелеон! – осенило меня.

С неприкрытым восхищением я посмотрела на лже-лорда, тогда как его настроение только испортилось.

Я долго не могла понять, что это за ящерица. Разглядывала призраков других людей из его компании. Были и птицы, и собаки, одна змея. Все довольно узнаваемые. А вот ящерка покоя не давала.

Хамелеон, конечно!

– Он помогает вам изменить лицо и запах, – разошлась я. – Присасывается к лицу и что-то меняет. Во внешнем виде и вообще, окружении. На самом деле от вас и пахнет по-другому.

– Даже запах? – нервно усмехнулся он. – Такого я, право, не ожидал.

Тут я осеклась. Негоже с убийцей трепаться. В самых мрачных детективах именно это побуждает злодеев сделать ход. Нехороший, явно не в пользу сыщика.

– Какова же твоя сущность, раз ты способна видеть мою тайну?

"Проницательный ворон", – прошиб внутренний голос.

Тут я поняла одну важную вещь. Призрак – не зверушка на поводке. Он что-то дает своему обладателю. Лже-Даниэлю он давал способность менять обличье. А мне…

– Не ваше дело! – пискнула и попятилась.

Лже-Даниэль медленно двигался навстречу.

– Как раз моё. Видишь ли, я являюсь родоначальником это силы, Сияющий даровал ее мне. А еще знания, как наделить этой силой других.

– Других – это Маргарет?

Я сдержалась, когда глаза застелила пелена нарастающего гнева.

– Маргарет была одной из первых подопытных. Что меня поразило – она не хотела принимать сущность. Пришлось постараться, чтобы гордая орлица наконец приняла дареную мной силу.

– Вы истязали её, – прошептала вполголоса.

– Увы, это необходимо для ритуала.

– Вы ужасный человек…

Подлец прижал меня к стенке. Он не отпустит, потому и хвалится. В каждом его слове слышалось самолюбование.

– Маргарет была не единственной… – шептал он мне в ухо.

Смерти я не боялась.

Предсказание Луизы о скором уходе на тот свет всё-таки возымели эффект. Отчасти, я была готова. Готова умереть, если потребуется, но только не сдаться. Тихонечко дыша, я не собиралась останавливаться. Не так страшна сама смерть. Страшнее умереть бессмысленно, так ничего и не достигнув. Мысль придала уверенности.

– Это вы похищали заключённых?

– Не всех, – ухмыльнулся лже-Даниэль. – Ты ведь уже поняла, что нас объединяет. Ты, я, Маргарет.

– Мы дефектные.

Я осмелилась повернуть лицо в его сторону и замерла. Стоило больших сил сдержаться и не отвести взгляд от этого уродливого – не столько внешне, сколько внутренне – лорда.

Говори, гад чешуйчатый. Признайся, ты же хочешь.

– Знаешь, где больше всего дефектных? В тюрьме. Просто рай для моих экспериментов.

– Но выжили не все.

– Я даровал им свободу и выбор. Всё, что от них требовалось, немножко потерпеть. Слабаки!

Лже-Даниэль разъяренно впечатал кулак в стену. Кирпичная крошка посыпалась мне на плечи и волосы.

Больше он не играл на публику. Как архаичный маньяк из бумажных детективов Югра Ставского, он был неуравновешен и вспыльчив. Страх сковал лёгкие.

– Но ведь были те, кто выжил! – я невольно принялась утешать его. Может, он успокоится, и на одно убийство будет меньше?

– Они прекрасны. Мои творения. Человек и сущность! Теперь они безмерно преданы мне.

Я проглотила непрошенную колкость о природе преданности. Не стоит поучать того, у кого мозги набекрень. Преданность безвозмездна, он же манипулировал этим чувством.

Каждый дефектный мечтает овладеть магией. Чтобы механизмы слушались с полуслова. Чтобы пользоваться благами прогрессивного мира. Чтобы не бояться случайно что-то испортить и превратить камни силы в черный брак. Каждый из нас мечтатель! И лже-Даниэль сыграл на мечтах этих людей.

Возомнил себя богом, без разбора и желания экспериментировал на людях, а затем заставлял выживших чувствовать преданность. А как иначе?

Когда глубоко несчастный живешь без магии – и некий лорд пробуждает в тебе силу. Он великолепен! Я бы прониклась. Только делал он это небескорыстно. В пробуждении дефектных был смысл, ведь так? Была цель.

Последний вопрос задала вслух.

– Ты очень любопытная птичка, – его голос изменился с приторно-хвастливого на сухой холодный.

Судорожно сглотнула. Про птичку – это же просто оборот речи?

– Я работала в вашем колледже всю зиму, – пролепетала я. – Мы даже разговаривали однажды. Плохо помню тот вечер.

– Ха-ха! Зато я его, кажется, помню. Ричард прервал меня на самом интересном месте.

От нахлынувших воспоминаний начало мутить. Тогда я не могла видеть призраков. Но мозг, отравленный алкоголем, пытался предупредить иначе.

– В тот вечер в колледже я впервые увидела вашу натуру, – призналась, оттягивая время. – Показалось, что вы покрылись чешуей.

– Хм, сочетание природной интуиции и проницательного дара сущности. Занимательно и грустно. Милая служка, я не могу отпустить тебя просто так. Твоя способность может нарушить мои планы. Искренне жаль.

Из глубины переулка что-то опасно лязгнуло. Резко повернулась – сквозь густой туман к нам подбирались два механических пса.

Глаза-объективы ярко светились во мраке ночи. Зубы, подобно капканам, стучали отнюдь не от холода.

– К-как вы управляете ими? – я постаралась сохранить голос ровным. – У вас же дефект.

– У меня верные друзья и любимая женщина, – довольно прищурился лже-Даниэль.

– Вряд ли вы знаете, что такое любовь.

Теперь он точно разозлился.

– Грейс, ты слышала? – завопил он, как безумный. – Эта девочка не верит в наши чувства, надо преподать ей урок!

Механические псы клацнули зубами, а за ними проступила тень лекарки Грейс. Она и вне колледжа ходила в белом, как и лже-Даниэль. Двое убийц в белых одеждах.

– Не стой между нами, Ника, – прошипела она, позволяя псу справа облизать ладонь.

Гибкий язык вынырнул из пасти, и сердце ухнуло в пятки.

Камень силы, который приводил пса в движение, располагался прямо в основании языка. В обычной ситуации меня механизмом не запугать. Коснусь камня – и нет механизма. Но здесь и сейчас… Кто додумался вмонтировать камень силы в самую пасть? Теоретически дотронуться можно, но руку придется отдать. А поскольку псов двое – отдать две руки.

У-у-у! Колени задрожали.

– Прощай, любознательная служка.

Лже-Даниэль послал любимой воздушный поцелуй, и Грейс отдала команду. Присев для разгона, механический пёс кинулся в мою сторону.

Конец – поняла за секунду. Зажмурилась, чтобы не видеть.

Нет-нет-нет! Неужели Луиза права?

Звонкий удар металла о металл заставил распахнуть глаза. Перед носом схлестнулись зубастая пасть пса и нож спасителя.

Шарф давно слетел с плеч и валялся в грязной луже.

– Ричард! – крикнул лже-Даниэль. – Отойди немедленно!

Мой защитник не шелохнулся. Помогая себе двумя руками, он отбросил пса на метр. Но радоваться было рано. По велению Грейс в бой вступил второй пёс.

Сердце бешено заколотилось, когда он кинулся на Рика и отнес его в сторону.

Тем временем с земли поднялся первый. Кувырок – увеличила дистанцию. Задние лапы пса приподнялись над землей, закрутились, набирая разгон. Коснувшись земли, он помчался вперед.

Прыжок – пёс на всех порах врезался в кирпичную стену.

Возрадовалась практичному платью с широким подолом. Пока он тряс головой, роняя кирпичи, запрыгнула на железку сверху. Пёс содрогнулся, встал на дыбы и истошно завыл. Прижалась к нему липкой лентой и мысленно начала отсчет.

"Раз", – рука достает коротенький нож из-за укромного места за шеей. Мое скрытое оружие, которое не пригодилось ни разу в колледже, но пригодится здесь.

"Два", – держусь за пса изо всех сил. Мимо клацают железные челюсти. Всё, что он может – только прыгать на задних лапах и пытаться меня стрясти.

"Три", – дожидаюсь, когда он максимально раскроет пасть и цепляюсь за возможность.

Страшно неаккуратно я вставила ножик между зубов. Вертикально, как тощую зубочистку. Отпрянула на секунду, чтобы оценить творение. Железка заверещала, пытаясь сомкнуть челюсти.

Что ж, была не была!

Наспех попрощавшись с собственной ладонью, я сунула ее в механическую пасть. Язык из толстой резины закрутился жгутом, но время поджимало. Не глядя, нашупала камень. Он? Твердый, огранный, должен быть он!

Выдернула руку и теснее обняла спину могучего железного пса.

Ждать пришлось не долго.

Глаза-объективы завращались. По нарастающей, бешено! Помутненный рассудком, он ударился в стену. Кирпичи сыпались кусками, но отпустить сейчас было нельзя. Шатаясь и перебирая железными лапами, он с силой ударился в другую.

Тело сломанного пса обмякло, головой он рухнул на землю. Тонкая струйка черной жидкости потекла оттуда, где раньше был камень силы.

Пора ссаживаться. Кое-как спрыгнула и побежала к Рику. Ни за что на свете не дам ему умереть!

Тем временем у Рика дела шли не так хорошо.

Его пёс был крупнее и мясистее, если так можно сказать о груде железа.

Животную анатомию мастера соблюдали безукоризненно. Как показала практика, механизмы, вид которых максимально приближен к реальным фигурам, пользовались большей популярностью у покупателей. Даосский ученый даже проводил исследование, где выявил, что люди на подсознании считают механизмы явлением чужеродным. Чтобы сгладить этот психологический эффект он рекомендовал делать механизмы похожими на то, к чему люди привыкли.

Кто не любит кошечек? А собачек? То-то и оно. Эти модели узнаваемы и совсем не страшны.

До тех пор, пока такая механическая собачка не схлопнет пасть рядом с твоим носом.

Сейчас она чуть не откусила нос Рика. Прижав его к земле, псина нависла сверху.

Голос прорезался – я завизжала. Не знаю, зачем. Отвлекая пса или давая Рику понять, что я рядом. На самом деле в крике не было логики. Был только животный инстинкт!

Собака повернула голову ровно тогда, когда я прыгнула ей на хвост и поползла кверху. Она была выше и мускулистее собрата. Резиновые суставы позволяли ей изворачиваться ужом. Более пластичная модель и потому настоящая машина для убийств. Мамочки!

Позвоночник выгнулся в попытке сбросить тощий груз, но я мертвой хваткой вцепилась в железный загривок.

– Язык! – отчаянно крикнула Рику.

Раздалось рычание, переходящее в стон. Это рычал сам Рик.

Пока собака отвлеклась на меня, он сумел встать на ноги, и это было важно. Боец слаб, когда теряет опору, и чрезвычайно силен, когда твердо стоит на ногах.

Крутанув нож, побольше моего, он прицелился и метнул во врага.

Я вскрикнула, уворачиваясь, но это было ни к чему. Бросок оказался метким. Нож вошел в стальное небо и застрял внутри, не давая псу закрыть пасть.

Сейчас или никогда!

Трясущейся рукой залезла внутрь зубастой морды и нащупала камень силы. Огроменный! Размером во всю гортань.

Пока удивлялась размерам, Рик сжал мой локоть и выдернул руку. Вовремя!

Подобно первому псу, у второго завращались глаза-объективы. Затем появилась шаткость, ноги перестали держать, и с громким лязгом он рухнул в лужу. Головой вниз.

Следом рухнула я, ноги не держали. Слишком, это уже слишком…

От разогретого железа потянул пар. Обогнул по дуге и расстелился вокруг. Переулок замолчал.

Грейс и лорд-самозванец ушли.

Глава 20. Повстанцы делают ход

"Болезненно осознавать, что ты просто человек и не можешь изменить обстоятельства. Или все-таки можешь?" Югр Ставский

Перед носом мелькнула рука. С запястья тянулись струйки крови, пересекались сеточкой и падали вниз крупными каплями.

Лужа, в которой я сидела, темнела на глазах.

Рик! Он ранен!

Должно быть, мой взгляд был очень красноречивым. Мужчина недовольно цокнул. Поднял за плечи, встряхнул и рукой осторожно провел по щеке. Той самой, окровавленной. Похоже, он своего ранения вовсе не замечал.

Ветер не смог пошевелить тяжёлое от слипшейся грязи платье. С трудом забрался под юбку, взметнулся вокруг продрогших коленей. Смахнул мокрые капли с кирпичных стен, разогнал туман и умчался прочь из этого злачного переулка.

Плохое место для прогулок и свиданий. Хотя двум сыщикам, мужчине и женщине, этот факт ничуть не мешал. Как по команде они вцепились друг в друга, будто были последней надеждой, твердым якорем, что держит на этой земле.

– Я должен тебе сказать!

– Я должна тебе сказать…

Заговорили одновременно.

Рик порывисто прижал к себе и наконец выдохнул. Живы! Вот, что сейчас важно. Слова вдруг стали лишними.

Медленно погладил по голове, смешивая грязь с кровью, поморщился. Шок прошел, ранения дали о себе знать.

Я подняла голову и утонула в зелёных глазах напротив. Его взгляд устремился ниже. Губы приблизились к моим. Закрыла глаза. Ещё немного…

Хлоп!

Невнятный хлопок прозвучал на всю улицу, отдаваясь эхом в нашем переулке.

Рик замер, а я чуть не застонала. Недовольно повернулась в сторону фестивального городка.

Ба-бах!!!

Я оглохла и ошарашенно посмотрела туда, где произошел взрыв. А это точно был он!

Взрыв!

На площади!

Свет ярко озарил переулок. На секунду всё стало видно, как днём. Кирпич окрасился в огненный рыжий, трубы в грязно-серый. Красная молния пронзила переулок по всей длине и также быстро потухла, оставляя после себя огонь и копоть.

– Кха-кха, – закашлялся Рик и протянул мне здоровую руку.

Не секунды не сомневаясь, схватила горячую ладонь.

Вдалеке закричали люди. Топот людских ног по деревянным доскам перемежался со слаженным топотом стражей порядка, спешащих к танцполу.

К тому, что от него осталось.

В самом центре зияла огромная дыра. Как грубо разломанная половица в старом доме. Доски торчали по краям и обгоревшими кусками валялись везде, до чего дотягивался взгляд.

Вокруг разгорался пожар.

Владелец ларька с глинтвейном впопыхах собирал запасы, спасая и травы, и деньги, и камни силы, только не самого себя.

– Вы с ума сошли! – это был голос Рика. Вместе с двумя подоспевшими стражами он оттаскивал брыкающегося владельца ларька. Подоспели вовремя. Кровля таки обрушилась на прилавок, в беспорядке сжирая каждую травинку на пути.

Другие стражи окружили танцпол, но забираться было рискованно.

– Нужна вода! – командовал один.

– Нет воды, перекрыли. Снег?

– Тащи лопаты!

Несколько стражей ринулись к уцелевшему хозяйственному сараю. В эпицентре взрыва был танцпол. Самое его сердце.

Отдаленные постройки не пострадали, как и большинство гостей. После сирены здесь почти никого не осталось, кроме десятка самонадеянных. Ещё несколько минут назад они дурачились и танцевали, а сейчас их тела разбросаны вокруг.

Хаос и смерть. Никто не шевелился.

Я улучила момент и, как в трансе, взошла на горящий помост.

Пахло гарью. Огонь согревал холодеющие от страха лодышки. Колени потряхивало, но не идти я не могла. Внутреннее чутье вело в самое пекло.

Синий ворон послушно плыл следом. Не летел, как нормальная живая птица, а именно плыл, будто воздух для него плотная вода. Одного медленного взмаха хватало, чтобы переместиться на два метра.

Полет призрака завораживал. Нисколько не удивилась, когда он остановился в воздухе в ожидании. Он не умел разговаривать, но чувствовал, чего я хочу. Возможно, даже лучше, чем я.

Лавируя между всполохами пламени, подошла к ворону и ахнула. Это и есть то, что я искала? Откуда? Ну откуда мне об этом знать?

Ворон каркнул, мол, тебе неоткуда. Это я всё знаю. Просто слушайся меня.

На уцелевшем участке пола бренчала ручка. Смахнула дым – люк. внутри, судя по дребезжанию ручки, были люди.

– Сейчас… Ещё чуть-чуть… – засуетилась я, оттаскивая тяжелые доски, заслонившие дверцу люка.

Мы с вороном напряглись. Я – физически, он – морально. Самый тяжёлый кусок откинут, схватила за ручку и дернула вверх.

Из люка вывалился дым, а когда рассосался, показалась детская макушка. Одна, две… Сколько же их?

Дети.

Звонкий плач рванул изнутри. Надрывая горло, трое ребятишек лет семи потянулись на волю.

Они думали, их не найдут. Думали, не спасут. Думали…

Простая шалость.

Один подговорил друзей сбежать и повеселиться. Подумаешь, родители поседеют. Утащили по пирожку, нашли люк в глухом танцполе, залезли играть. Невинная шалость, все же так делают…

Кто же знал, что кто-то задумает взорвать тут всё?

Люк был сооружён на скорую руку для нужд технических. Просто помещение под танцполом, окружённое стальной конструкцией, каркасом площадки. Это и спасло ребятишек от мгновенной смерти во время взрыва. Металлический каркас, как щит, заслонил от ударной волны и одновременно запер внутри.

– Ника! Куда ты ушла! – крикнул из-за спины Рик, а потом увидел детей.

– Я…

Первым вытянули мальчика, он все время всхлипывал в рукав и не мог остановиться. Затем – второго, худенького. В ужасе он сжимал кулачки и искал глазами помощь.

– Маришка… – прошептал он. – Она не дышит.

Рик молнией нырнул в люк и за подмышки вытащил девочку в грязно-белом платье. Бледную-бледную. Пребывая в беспамятстве, она сливалась с дымом вокруг.

– За мной, – дал команду Рик, и мы гуськом последовали за ним. Уворачиваясь от огненных всполохов и шипящего дерева, держась друг за друга, спустились с помоста.

Нас уже ждали.

Вереница лекарей в белых халатах окружила танцпол. Тела выживших подавали стражи. Родственники метались от одного тела к другому.

В поясницу толкнули, я не удержалась на ногах и повалилась вперед. Руки тут же вывозились в саже.

– Извините, – буркнул подоспевший лекарь.

Мимо пронеслись носилки.

Нашу девочку переняли сразу. Окинув присутствующих профессиональным взглядом, толкнувший меня лекарь расставил приоритеты. Нас с Риком в этом списке не было.

Махнув рукой, он кого-то подозвал. Брови поползли вверх, ведь это был шеф Виллинью. Вне офиса он походил на обычного прохожего старика. Волосы въерошены, седина отливала желтым. Увидев знак, он пулей подскочил к нам.

– Вы ее нашли? Маришка Виллинью, десять лет…

Лекарь остановил жестом.

– Городская больница, улица Вишневая, дом пятнадцать. С собой документы о родстве. Приходите утром.

– Да, да, спасибо! Спасибо вам большое!

– Им спасибо скажите, вон парочка.

Шеф повернулся в поисках той самой парочки и увидел меня. Даже моргнул дважды.

– Ника! Дорогая моя! Ты спасла Маришку! Дай я тебя обниму, Сияющий, как хорошо, что ты здесь!

Шеф Виллинью сжал меня в медвежьей хватке и наскоро отпустил. Прямо сейчас он забыл все протоколы, палил на духу. Потому и я отбросила лишнее. Когда на глазах гибнут люди, а родные на грани жизни и смерти, не до скрытности.

– Маришка убежала еще полчаса назад. Мать не оповестила вовремя…

На лице шефа бушевал коктейль из злости, и горести, и ужаса. Особенно ужаса.

– Она была вместе с другими ребятами. Взрыв запер их в люке под танцполом.

– Горе строители! А это..?

– Ричард, – Рик поравнялся со мной и представился. – Не беспокойтесь, ваша внучка в надежных руках. Сфокусируйтесь на городе. Вы нужны здесь.

Шеф горестно выдохнул.

– Как же тут думать о городе… Знайте, я благодарен, что вы спасли Маришку и присматриваете за Никой.

– Кто еще за кем присматривает, – сдержанно улыбнулся Рик.

Я нахмурилась. Может, хоть сделаем вид, что соблюдаем протокол!

– Вам не кажется, что тема съехала не туда?

– Конечно-конечно, – кивнул шеф и посмотрел вдаль. – Верхи едут, позже поговорим. Приходите в офис утром после обеда. Боюсь, раньше я буду в больнице.

– Мне надо рассказать вам про Даниэля Элварса! – спохватилась я.

– Вот завтра и расскажешь. А теперь за дело, детки! Полагаю, здесь еще много работы.

Когда первые лучи солнца окрасили небо в серо-голубой, разбор завалов был закончен.

Стражи порядка уехали первыми, они грузчиками не нанимались. Лекари – вторыми, вместе с пациентами. Разбирать последствия пожара остались местные жители. Неравнодушные и ответственные, любящие город всем сердцем. Истинные бьорнцы.

Что же до наших героев? Укутанные в плащи-одеяла, они давно посапывали на мешках для отдыха. Ночь выдалась до отвала ног утомительной.