Рауки медленно, но, верно, двигались вперёд, одерживая победу за победой. Ленты так и пестрили новостями о скором захвате непокорной Никирии, хотя их северные территории быстро сдавали позиции, но никто не обращал на это внимание, кроме разве Мерсада. Из скудных сообщений Сандро он понял, что на сколько они продвинулись на западе, ровно на столько же они отошли на севере. И речи об их полноправном превосходстве не могло идти. Он стоически выдерживал нападение за нападением, грустно наблюдая, как много бойцов погибает при их вероломных атаках. Командиры, почувствовавшие вкус долгожданной славы, не щадили своих людей, а лишь строчили короткие запросы на пополнение. На третьей неделе, когда они прошли очередной рубеж и давно оставили позади госпиталь, где Мерсад столкнулся с Анри, в первую линию стали поступать люди с датчиками управления, вживленными в мозг. Мерсад уже слышал об этом, слышал он и что первые варианты были не особо жизнеспособные, так как человек был намертво привязан к машине, что было неудобно. Но вот новое поколение датчиков позволяло бойцу покидать машину. К голове крепился блок, к которому системой нехитрых кабелей привязывалась машина. Сам блок был распределительной частью для датчиков, вшитых в сам мозг. Такие новшества имелись только среди заключённых, попавших в последние наборы, были и редкие случаи добровольцев, но и те были в первой линии. Государство всеми силами скрывало свои действия по вмешательству в человеческое тело ожидая, что встретит волну неодобрения со стороны общества. Люди ещё не были готовы к таким радикальным мерам во имя победы.

Мерсад опасался попасть в списки тех, кому планировали вживить датчики, поэтому осторожничал на полях сражений, чтобы ненароком не попасть в госпиталь, потому что там его могло ожидать постановление. Конечно, и умирать ему не особо хотелось, поэтому он без повода не рисковал, не считая того, дня, когда встретил Анри.

В ту ночь, когда он проводил взглядом уезжающую в темноту машину, Мерсад ещё минут пять постоял возле госпиталя прислушиваясь к разговорам в рации, а потом медленно двинулся в направлении куда ушла его часть. Те действительно не останавливались в брошенных лагерях, как делала это вторая линии или отряды новичков. Зачисткой они не занимались, а только шли вперёд, прорывая оборону врага. Мерсаду была непривычна такая стратегия, он понимал все риски, видя, как второй ряд не спешил присоединяться. Но в тот день всё было иначе, он шел бок о бок со своим прежним отрядом. Отполированные машины второй линии разительно выделялись на фоне Рауков первой, они были мощнее, крупнее и в целом были хорошей поддержкой при наступлении. Мерсад скрывался за их спинами отдавая им всю грязную работу, в пылу сражения никто и не замечал, как праздно он разгуливает, пока все остальные рвут жилы, чтобы сдвинуть злосчастную насыпь. Свиды не сдавались в течение всего марта и лишь в конце побежали и то не по всему фронту. Отдельные части держались до последнего и, к удивлению, Мерсада были полностью лишены поддержки их второй линии, которая только завидев, как на этой пятикилометровой свободной зоне появились первые машины Рауков, спешно покинула насиженное место.

После мартовского сражения двигаться вперед было легче. Никирия сдвигала линию фронта, избегая серьёзных столкновений. По слухам среди бойцов, Мерсад узнал о том, что впереди их ждал крупный город с непривычным слуху названием – Завир. Многомиллионный мегаполис должен был стать их следующей высотой, хотя до него было ещё не меньше трёхсот километров. Мерсад понимал, что на подступах к городу их будут ждать и дадут хороший отпор. Такие крупные точки его часть не брала уже очень давно, поэтому люди волновались, тем более в первую очередь всё ложилось на плечи бойцов первой линии. Волновался и Мерсад, когда спустя пару недель вторая линия растянулась от них на пару тройку километров, а потом и более. Чем ближе они были к городу, тем больше был разрыв между линиями. Всё говорило о том, что в этот раз, брать город пойдут сначала заключённые, а потом спустя какое-то время остальные. Это в корне не устраивало Мерсада, но как-то повлиять на выбор стратегии он не мог, оставалось только улучшать свою машину, чтобы быть во все оружия перед значимым сражением.

Всё чаще он стал докучать Тави с просьбами выслать ему ту или иную деталь, которую не мог найти в полях. Жалобным голосом он просил ускориться с поиском и отправкой, на что Тави злобно фыркал, ссылаясь на работу. К середине апреля Мерсаду надоело ждать от него деталей, и он, давно не писавший Сандро, решил подключить к делу и его. Но если Тави просто отнекивался от участия в полевой жизни Мерсада, то Сандро за каждую выполненную просьбу загодя просил, что-то взамен, а именно выслать ему координаты расположения войск, рассказать о планах наступления и прочие вещи о которых в обычной жизни Мерсад распространяться не имел право, да и какая-то информация ему была просто недоступна, но Сандро был крепкий орешек и продавливал Мерсада на то, чтобы тот занимался разведкой среди своих, подслушивал беседы командиров, лазал в их палатки, изучая документы. Всё это усложняло жизнь Мерсаду, но выбора не было, либо он улучшит управляемость машины ценою сливания секретной информации, либо в следующий раз его убьют.

Вся эта информация казалась бесполезной, но для Сандро такие детали раскрывали картину значительно шире. За эти месяцы, он так и не забывший Розалин, занимался изучением всего возможного, что было с ней связано. Так он смог узнать в какой части служила девушка, что учебное время у нее было сокращено, так как по какой-то непонятной Сандро причине, она уже умела управляться с машиной и в первый же месяц была отправлена на вторую линию, где успешно сражалась в течение четырёх месяцев, а потом спешно была переведена на первую линию по причине нехватки людей. Но были тут расхождения с официальными данными. Они получили первый ответ о том, что Розалин пропала без вести в начале шестого месяца её службы, когда она ещё числилась в первой линии и по данным была жива и здорова. На лицо была ошибка, а значит нельзя было с уверенностью сказать, действительно ли она пропала, умерла или была всё ещё в первой линии.

Когда Сандро узнал, что Мерсад был переведён в первую линию, в его голове тут же созрел план о том, что он мог бы попросить того выведать, что-то о девушке. Но Мерсад был несговорчивый и весьма неприятный человек для Сандро, и тот побоялся сразу обращаться к нему, тем более Розалин числилась в смежной части и возможно о ней в части Мерсада ничего не знают. Однако Сандро не редко слышал о том, что людей время от времени переводят и не только командиров, но и рядовых.

Ему нужен был повод, чтобы Мерсад безоговорочно согласился на эту затею, но уже несколько месяцев на вопросы Сандро боец отвечал односложно и неинформативно, будто уже и отказался от их изначальной идеи. Но в тот день, когда Мерсад написал ему с просьбой помочь отыскать нужную деталь, всё изменилось. Боец был предельно вежлив, даже пару раз звонил, чтобы подробнее рассказать, что ему было нужно, а Сандро внимательно слушал уже зная, как будет действовать дальше. Он не кинулся к нему сразу с вопросами о Розалин, но тут же выдвинул своё требование. Мерсаду это не нравилось, но он согласился. Так повторялось из раза в раз, Сандро словно дрессировал бойца, и к концу апреля Мерсад не задумываясь соглашался на любую даже самую бредовую идею пронырливого мальчугана.

Эн стала замечать, что Сандро был непривычно весел, особенно в такое время, когда начались экзамены в школе. Обычно в конце апреля проводились промежуточные тестирования по всей стране, и дети с содроганием ждали этого времени. Такая практика велась уже не первый год с целью отсеять всех, кто по каким-то параметрам не подходил для получения в дальнейшем профессионального образования. Стоило лишь однажды провалить тест в средней школе, как ты тут же покидал список ожидания на место в университете, несмотря на то что мог с успехом окончить старшую школу. Для большинства семей в их районе это было и неважно, все знали, что местные дети в будущем не будут протирать штаны в университетских аудитория, многие даже ждали, когда их чада наконец выйдут на работу, не допуская мысли о более высоком образовании. Но Эн была не из их числа. Ещё в начальной школе Сандро стал проявлять невиданный для местных школ интеллект, он успешно переходил из класса в класс набирая баллы для поступления. Эн, зная, что цены были неподъёмные, где-то всё также надеялась, что ей удастся найти способ оплатить обучение сына, однако оставалось второе препятствие – баллы.

Уже в средней школе она стала строго следить за успехами сына, каждый раз напоминая ему о том, как важно это было для их семьи. Но её наставления ему и не требовались, учёба давалась легко, да и сам он всё прекрасно осознавал. Эн стала чаще посещать школу, общаться с учителями, приносила им различные сладости и бесполезные презенты, чтобы те уделяли больше внимания её сыночку. Выбранный ею метод был не особо действенный, учителя здесь не нуждались в милых подарках, а только в деньгах, а частые визиты непонятной женщины вызывали у них только раздражение.

В этот год Эн с нетерпением ждала результатов в надежде, что сын наберёт нужное количество баллов, поэтому не мало волновалась, что тот тратит много времени на работу и почти не говорит о школе. Ночами она пыталась разобраться чем он занимается за рабочим столом, но с дивана было сложно рассмотреть экран компьютера, а подойди она ближе, Сандро тут же все скрывал. На всей его технике стояли пароли, которые он оберегал от глаз матери. Когда-то давно она легко могла заглянуть в его телефон, просмотреть истории запросов, но уже с двенадцати лет, не по годам умный сын потребовал сохранять личные границы и закрыл ей доступ к своему оборудованию. С тех пор тревога только нарастала.

Во многом Эн была права, Сандро уже давно не интересовала школа и он присутствовал на уроках лишь формально. В свободное от работы время он самостоятельно проходил школьную программу, искал слитые в сеть тесты и готовился. Школа не давала ему идти в своём темпе, так как забитые до невозможности классы были наполнены не самыми светлыми умами, которые тормозили учебный процесс. Поэтому уже второй год Сандро изучал темы занятий самостоятельно, а на уроках был номинально.

Всё остальное время было занято работой и налаживанием связей в СМИ. Ту информацию о продвижении войск, которую получал из рук Мерсада он сливал журналистам, которые со временем стали доверять ему, так как его сообщения подтверждались через какое-то время официальными источниками, а значит у них был доступ ко всему, о чем ещё молчали другие. Он продавал, казалось бы, секретную информацию, но таким образом, что придаться к первоисточнику было невозможно. Всё что могло хоть как-то навредить Мерсаду было сразу удалено из сообщений. Однако аудитория жадная до горячих новостей и пикантных деталей ликовала от информации о том, как живут командиры, какие прогнозы бытуют среди «экспертов» и где теперь находится новоиспеченный кумир. Скрыть информацию о том, что он был переведён в первую линию не представлялось возможным, но правительственная пресса быстро нашла из сложившейся ситуации выход, сказав, что перевод был инициирован самим бойцом. Видные лица страны с гордостью сообщали о том, что такой шаг Мерсада должен стать примером для всех тех, кто отсиживается в тылу. Кто бы мог подумать, что столь незамысловатая ложь сыграет на руку Тави, но так и произошло, рейтинг бойца шёл вверх.

Однако помимо работы Сандро, чьё сердце всё ещё томилось по Розалин, стал копать под неё. Раньше он и думать боялся о том, чтобы влезть в её личные данные. Но спустя какое-то время обосновал своё вмешательство самому себе тем, что всё это делается для её блага. Он узнал о её школьных успехах, точнее неуспехах, вечная прогульщица не стремилась к знаниям, зато уже с четырнадцати лет работала. Найти точное её место работы было невозможно, Сандро предполагал, что работала она, разумеется, неофициально, а возможно даже состояла в каком-то приступном клане. Как бы страшно не звучали эти мысли в его голове, тело его всякий раз вздрагивало и по-юношески возбуждалось от одного образа Розалин, состоящей в связях с самыми опасными людьми города. Учитывая её норов, такой вариант был вполне возможен, но опять-таки подтвердить он это не мог.

Он листал её документы приводов: воровство, драки, неподобающее поведение в общественных местах и вымогательство. На последнем Сандро сильно засомневался, Розалин хоть и была агрессивной, но никогда не опускалась до шантажа и уж тем более вымогательства. Таким промышляли последние люди их района. Но учитывая ситуацию в её семье Сандро с горечью понимал, что и этот грешок вполне возможно мог быть за ней.

Розалин в его глазах всегда была милой и приветливой, она с уважением относилась к женщинам, обожала детей, но страшно ненавидела мужчин. Вот они-то и получали первыми от неё. Когда она стала взрослее отец уже не мог с ней тягаться в силе, и она благополучно побивала его всякий раз, когда он кидался на младших её братьев и сестер. А местные женщины и правда дорожили дружбой с молодой девушкой, так как знали к кому идти если у них проблемы. Розалин никогда не отказывала в помощи в быту, в силу отсутствия финансов ей часто приходилось самостоятельно ремонтировать технику в доме. Она не редко до ночи сидела в местных гаражах помогая мужчинам разбирать ворованные автомобили, а со временем стала помогать в ремонте местным богатеям, кто имел машины, но не имел средств для ухода за ними. Так и жила Розалин до шестнадцати лет, изредка появляясь в школе и чаще пропадая в городе, а потом вдруг и вовсе бросила учёбу и весь день где-то пропадала.

Эн пыталась выведать у девушки, чем она таким занимается и как так взяла и бросила школу, в голове её не укладывалось. Но Розалин в свою личную жизни никого не посвящала, лишь говорила, что работает, то там, то сям и Эн понимала. Давить на девушку было невозможно, она слишком рано повзрослела и чувствовала себя на равных со всеми, кто был старше. А через два года она ушла. Ушла из района с полупустым рюкзаком всего самого необходимого и больше её никто не видел, но все часто вспоминали о ней.

Сандро был бы счастлив взломать её аккаунты в соцсетях, почту или ещё что-то, но у Розалин такого вообще не водилось, в руках всегда был ворованный кнопочный телефон, которым она недолго пользовалась и заменяла другим. Себе он говорил, что копаться будет только в рабочих переписках, но в душе мечтал увидеть информацию о том, с кем она встречалась из мужчин. Он был уверен, что такая как она не знает отбоя от мужиков, что давно уже познала прелести любви во всех смыслах, потому что все в этом районе приходили к сексу слишком рано, а значит и она. Но какого было бы его удивления, если бы он смог узнать, что Розалин в своей ненависти к мужчинам разогнала вокруг себя всех ухажеров. Местные парни её даже за девушку то не считали, так она держалась при них. Всё её общение сводилось к работе, к способу заработать легких денег и не более. На то у неё были свои причины, гораздо глубокие чем просто вырваться из бедного района и зажить роскошной жизнью, но почти никто, не знал о них.

– Что? – протянул Мерсад в недоумении, когда в сообщении от Сандро пришло фото девушки и просьба позвонить. Он тут же отошел от палаток и набрал его.

– Привет, кто она? – быстро спросил он, озираясь по сторонам. В голове уже были предположения, что девушка занималась чем-то оппозиционным или возможно была журналистом, но то были лишь догадки.

– Это Розалин Гарсия-и-Дель, она ушла воевать год назад и с тех пор от нее нет вестей, кроме, что она пропала без вести. За месяц до исчезновения её перевели в первую линию в смежной части, это сто тринадцатая, рядом с тобой как ты понимаешь. Так вот я достал тебе этот охладитель и его привезут со дня на день, те два отморозка от Тави, слишком габаритная вещица и дорогая, чтобы отправлять как обычно, а ты попытайся что-то выведать о ней – быстро проговорил голос в трубке. Мерсад задумался, со смежной частью он не имел контактов, здесь всё было строго до мелочей, но техники и прочие лица из персонала постоянно ездили туда, а значит шанс был, но смущало его одно, как вяжется их великая идея пока ещё выдуманной революции с какой-то непонятной девушкой, которой хватило ума добровольно пойти сюда, раз её именно перевели в первую линию. Пазл не складывался, но на этот раз Сандро отправил ему вещь заранее, до того, как Мерсад выполнит его задание, охладитель был уже в пути, а значит, ему не обязательно с пеной у рта бегать в поисках этой девушки, которая как он полагал уже давно мертва.

– Кто она тебе? Я так понимаю это личный запрос от тебя или от кого-то ещё, и я тебе так скажу: ушла год назад, в первую линию – она мертва. Я не знаю ни одной девушки из первого ряда, кто протянул здесь хотя бы месяц – он услышал тяжёлый вздох на другой линии и сжалился, понимая, что Сандро был замешан в этом лично.

– Это моя сестра, старшая сестра. Я знаю, что скорее всего она мертва, но мне нужно подтверждение, моя мать до сих пор живёт надеждой, не той, которая спасает, а той, которая высасывает все силы. Нам нужно знать. Да, это личный вопрос, и ты в праве отказаться, но если между делом тебе удастся, выведать хоть что-то, то попробуй, я в долгу не останусь. И да я помню, что надо найти имя той девушки, но пока всё безрезультатно, глухая стена, но я не прекращаю попыток – Мерсад не стал говорить Сандро о том, что уже узнал имя своей спасительницы, да и вообще не упоминал в разговорах о случившемся, ему было важно, чтобы парнишка попробовал найти способ поддерживать связь с той стороной. Какую бы они не затеяли революцию, но, если та сторона будет жить в прежнем мире, все их усилия будут напрасными.

– Ладно, попробую – коротко ответил Мерсад и положил трубку. Не хотел он слушать слова благодарности от шестнадцатилетки, которая в принципе редко эмоционально, что-то выражала. Парнишка был тертый калач, но Мерсад сочувствовал ему, ведь кто как ни он мог понять, что значит потерять родного человека.

Спустя неделю Мерсад разболтался с одним из техников, тот был в тяжёлом похмелье и язык его развязался от бутылочки пива, которую ему принёс боец в качестве благодарности за пару инструментов.

– Я тебе давал инструменты? – удивленно смотрел мужчина. Мерсад лукавил, говоря, что одолжил их, ведь он их попросту украл, но стыдно ему ни капельки не было.

– Да, брал, но ты видимо был вхлам – усмехнулся Мерсад делая вид, что сам не ожидал, того, что техник его не запомнил.

– Да, возможно, спасибо, приятно, что хоть кто-то ценит мою работу. А ты ведь этот, звезда из телевизора, как так тебя, имя то какое-то не наше Мерсад, да?

– Да-да, он самый – отозвался второй техник, выбравшись из-за грузовой машины – а мне значит бутылочку не припасли, да? – язвил он. Но Мерсад подготовился основательно и аккуратно достал из кармана брюк вторую, алюминиевая банка блеснула на солнце. Он молча протянул её технику и заметил, как его глаза смягчились – э-э-э, какое дело, а я смотрю, тебе чего-то надо, раз ты так с подарками, с самого утра – этот был поумнее и так просто не купился бы на эти подношения, хотя бутылку взял охотно.

– Да, так, вопрос один есть, знаю вы дружбы с бойцами не водите, но я тут по личному делу и со всеми почестями как говорится – начал он, внимательно следя за реакцией техников. Первому весельчаку было глубоко плевать, что у него спросят, такой он был пропитый, что и не помнил, когда последний раз был трезв. Но второй смотрел на Мерсада настороженно и не спешил пить.

– Ну, говори – процедил он.

– Так вот, девушку одну ищу – Мерсад не успел закончить, как второй его оборвал.

– Это не к нам, коли хочешь развлечься иди к Пеньшему, старшему по столовке.

– Нее, я совсем не об этом. Моя девушка ушла на фронт год назад и пропала, была во втором ряду, а потом её перевели в первый…

– А так ты поэтому тоже в первый ушёл? А я-то думал, что в новостях правду говорят, мол ты за честь страны пошёл и всё такое – воскликнул первый техник.

– Умолкни, дай парню закончить – фыркнул второй – ну, продолжай.

– Так вот, я, конечно, уверен, что она мертва, но мне нужно подтверждение. После моего ранения я потерял с ней связь, а вы знаете, как любят молодых девчонок в нашей армии – многозначительно добавил Мерсад глядя в глаза одному технику – лучше уж просто смерть от ранения, чем – он не закончил и опустил голову, врать с каждым разом становилось всё легче, и он уже чувствовал себя актером.

– Да, братишка, понимаю. Тут в первом ряду одни зеки, порой я вижу, как они на наших медсестёр облизываются, так бы дал каждому по лбу. Сам то я уже не в том возрасте, чтобы на девок глазеть, но даже в их годы такого себе не позволял – он умолк, ударившись в воспоминания из молодости, но тут же прервался, увидев напряжённый взгляд бойца – Да, была в сто тринадцатой одна девушка. Не боись, её не трогали, шайтан, а не баба, как ты только с ней справлялся. Хотя морда то у тебя смазливая. Один там к ней клинья всё подбивал, так она его отмудохала, так, что врачи даже не знали, как его собрать потом – хохотнул он и продолжил – Был один день, мы наступали тогда, хотя какого черта мы наступали, они тогда нас жали только так, а мы давай в атаку, но вот она и не вернулась. Раук её я тоже не видел, у неё был такой размалёванный, так что я бы точно узнал, его. Наверно не подобрали, потом же они нас опять откинули ну и многие там так и остались лежать, ну ты сам понимаешь, как бывает – Мерсад кивнул, этой информации ему было вполне достаточно.

Через час Сандро с ужасом читал сообщение о том, что его любимая Розалин давно мертва, но Раук не забрали, так как на тот момент территория была захвачена, а сейчас уже и не разобраться, где она лежит.

– Мертва – прошептал Сандро, он сдерживал слезы, хотя матери в доме не было и скрывать их было не от кого – Розалин мертва – повторил он и боль разорвала его душу на мелкие кусочки.