Сожжение книг. История уничтожения письменных знаний от античности до наших дней

За сохранение знаний ведется решительная борьба во всем мире. После падения режима апартеида в Южной Африке для оздоровления расколотого общества был принят подход, заключавшийся в том, чтобы «честно хранить память о страданиях прошлого, позволяя объединенной нации ссылаться на это прошлое как на побуждающую силу для великих преобразований» [21]. В качестве способа «обращения к тяжелому прошлому» была создана Комиссия по установлению истины и примирению [22]. Задача комиссии заключалась в поддержке общественных изменений мирным путем, при одновременном рассмотрении положительных и отрицательных сторон недавней истории, а также ее влияния на общество и на отдельных граждан. Помимо политических и юридических комиссия также ставила перед собой исторические, моральные и психологические цели. Одна из целей продвижения закона о национальном единстве и примирении состояла в том, чтобы установить «как можно более полную картину природы, причин и объема грубых нарушений прав человека». Партнером в данном случае выступал Национальный архив Южной Африки, персонал которого непосредственно обеспечивал надлежащее обращение к событиям прошлого и доступность информации для народа. В Южной Африке, однако, главное значение придавалось не открытию государственных архивов с целью показать «природу, причины и объем» происходившего, как было в Восточной Германии после краха коммунизма в 1989 году, но скорее самим слушаниям, где в процессе свидетельских показаний создавалась обширная устная история, образовавшая новый архив.

Чиновники южноафриканского режима апартеида массово уничтожали документы, что постоянно становилось препятствием для членов Комиссии по установлению истины и примирению. В своем последнем докладе они посвятили уничтожению записей целый раздел, прямо заявив: «История апартеида в числе прочего является историей систематического замалчивания тысяч голосов, которые могли стать частью памяти нации». Доклад возлагал вину на правительство: «Трагедия заключается в том, что бывшее правительство преднамеренно и систематически уничтожало гигантские объемы государственных документов в попытке избавиться от улик и таким образом приукрасить историю деспотического режима». Уничтожение документов подчеркивало критически важную роль, которую те играли: «Массовое уничтожение архивов… оказало серьезное воздействие на общественную память Южной Африки. Бесследно исчезло огромное количество официальной документальной памяти, особенно касавшейся внутренних механизмов государственного аппарата безопасности режима апартеида» [23].

В Ираке, как мы увидим в главе 12, многие имевшие ключевое значение документы были не уничтожены, а перевезены в Соединенные Штаты, где некоторые из них остаются до сих пор. Их возвращение может стать частью еще одного процесса «установления истины и примирения» в этой стране, столь истерзанной гражданской войной.

Библиотеки и архивы делят между собой ответственность за сохранение знаний для общества. Цель данной книги состоит не только в том, чтобы описать отдельные моменты, связанные с уничтожением подобных организаций в прошлом, но также в том, чтобы признать заслуги противостоявших этому библиотекарей и архивариусов, воздав им должное. Именно благодаря их труду знания передаются из поколения в поколение, давая возможность развиваться и искать в них вдохновение народу и обществу.

В своем знаменитом письме 1813 года Томас Джефферсон сравнивал распространение знаний с тем, как одну свечу поджигают от другой. «Тот, кто получает от меня некую идею, – писал Джефферсон, – получает от меня знания, никак не преуменьшая моих, так же как тот, кто поджигает свою свечу от моей, получает свет, никак не затемняя моего» [24]. Библиотеки и архивы играют роль свечи Джефферсона, являясь важнейшим источником идей, фактов и истины. История того, как они противостояли вызовам, охраняя огонь знаний и давая ему возможность освещать путь другим, весьма сложна.

В каждой из глав этой книги наглядно описываются многочисленные угрозы, которым подвергались знания на протяжении истории. Свеча Джефферсона продолжает гореть и сегодня благодаря выдающимся усилиям хранителей знаний: коллекционеров, ученых, писателей, и в особенности библиотекарей и архивариусов.

Глава 1
Глиняные черепки под курганами

Древнегреческий генерал и историк Ксенофонт излагает в своем самом известном труде «Анабасис», или «Отступление десяти тысяч», драматическую историю того, как он вывел заблудившееся войско из десяти тысяч греческих наемников из Месопотамии назад в Грецию. Ксенофонт описывает переход войска через центр нынешнего Ирака и его остановку на берегах реки Тигр, в месте, которое он называет Лариса [1]. Обозревая ландшафт, Ксенофонт отмечает огромный заброшенный город с высокими стенами. Оттуда они двинулись дальше, к другому городу, Меспиле, где, по утверждению Ксенофонта, «когда-то обитали мидяне». Именно здесь, по словам Ксенофонта, нашла убежище Медея, жена царя, пока персы осаждали их империю. Ксенофонт сообщает, что персидский царь не мог захватить город, пока Зевс не «обрушил гром и молнии на его жителей» [2].

То, что видел Ксенофонт посреди этого древнего пейзажа, являлось остатками городов Нимруд (Лариса) и Ниневия (Меспила). Города эти находились в самом сердце великой Ассирийской империи и процветали под властью прославленного грозного царя Ашшурбанипала. После смерти Ашшурбанипала Ниневия была разрушена совместными усилиями вавилонян, мидян и скифов в 612 году до н. э. Ксенофонт путает ассирийцев (которые населяли город) и мидян (которые его захватили) с мидянами и персами, главной силой Востока в те времена, когда он писал [3].

Поразительна сама мысль, что Ксенофонт видел эти огромные курганы более двух тысячелетий назад и что руинам в то время уже было много веков, а события, приведшие к разрушению городов, казались смутными даже для этого великого историка. Греки считали себя создателями библиотек, и к тому времени, когда писал Ксенофонт, они играли весьма важную роль в греческом мире. Ксенофонт наверняка обрадовался бы, узнав о великолепной библиотеке, сохранившейся глубоко под землей, которой предстояло много лет спустя поведать историю ее древнего основателя Ашшурбанипала.

Потребовалось еще двадцать два столетия, прежде чем великая библиотека Ашшурбанипала была обнаружена. Благодаря ей удалось полностью восстановить историю этой империи (а также ее предшественников и соседей). Немалую роль сыграли археологические раскопки ассирийских поселений, но в особенности – найденные при этих раскопках документы.

Письменность воспринимается столь недавней технологией в долгой истории человечества, что возникает искушение предположить, будто большая часть древних цивилизаций полагалась в основном на устную передачу знаний. Эти цивилизации, сосредоточенные вокруг области, известной ныне как Турция, Сирия, Ирак и Иран, оставили после себя не только обширные и впечатляющие физические свидетельства, но также документы, отчетливо доказывающие, что письменность наряду с устным общением существовала за столетия до появления цивилизаций Египта, Микен, Персии и в конечном счете Греции и Рима. Эти письменные свидетельства многое добавляют к нашим знаниям о тех культурах. Народы Ассирии и соседних с ними цивилизаций обладали высокоразвитой культурой документирования событий, оставив нам богатое интеллектуальное наследие.

В середине XIX века земли, описанные Ксенофонтом в конце V и начале IV века до н. э., стали предметом немалого интереса для соперничающих европейских имперских держав. Интерес этот помог восстановить развитую в тех цивилизациях культуру знаний, позволив в итоге обнаружить не только старейшие библиотеки и архивы на планете, но также и первые свидетельства покушений на информацию.

Британское присутствие в этом регионе изначально было связано с деятельностью одного из двигателей имперской экспансии, Ост-Индской компании, которая сочетала торговлю с установлением военной и дипломатической власти. Одним из ключевых ее сотрудников в регионе был Клавдий Джеймс Рич, одаренный знаток восточных языков и древностей, которого современники считали самым могущественным человеком в Багдаде после местного османского правителя-паши. «…Некоторые даже сомневались, не поступает ли сам паша сообразно предложениям и советам господина Рича, а не в соответствии с пожеланиями своих собственных советников» [4]. Стремясь удовлетворить свою «ненасытную жаждуувидеть новые страны» [5], Рич даже сумел в переодетом виде войти в Большую мечеть в Дамаске, что в то время для западного гостя было весьма непросто [6]. Рич активно путешествовал по региону и составил детальное описание его истории и древностей, создав собрание рукописей, которое после его смерти приобрел Британский музей. В 1820–1821 годах Рич впервые посетил раскопки в Ниневии и большой курган Куюнджик (как его называли османские турки), находившийся в центре ассирийского города. Во время своего визита Рич откопал клинописную табличку, сохранившуюся от дворца Ашшурбанипала, – первую из десятков тысяч, впоследствии обнаруженных на этом месте.

Рич продал свою коллекцию откопанных любительским образом артефактов Британскому музею. Прибытие в Лондон первых клинописных табличек вызвало взрыв интереса к этому региону и рассуждений о том, какие еще сокровища могут скрываться в той земле. Коллекцию увидел в Лондоне Жюль Моль, секретарь Французского азиатского общества, который также читал опубликованные отчеты Рича. Моль незамедлительно убедил французское правительство послать свою собственную экспедицию в Месопотамию, ради соперничества с Британией во славу французской науки. В Мосул в качестве консула отправили французского ученого Поля-Эмиля Ботта, дав ему достаточно средств для проведения собственных раскопок, начавшихся в 1842 году. То были первые проведенные в регионе серьезные раскопки, и публикация их результатов в Париже в роскошно иллюстрированной книге «Monument de Ninive» (1849), снабженной рисунками художника Эжена Фландена, прославила их среди европейских элит. Мы не знаем точно, где и когда, но страницы этой книги в какой-то момент со все возрастающим удивлением листал молодой британский искатель приключений по имени Остин Генри Лейард.

Лейард вырос в Европе в богатой семье и провел детство в Италии, где запоем читал книги. Наибольшее впечатление на него произвели «Сказки тысячи и одной ночи» [7]. Со временем он полюбил древности, изящные искусства и путешествия. Повзрослев, он отправился странствовать по Средиземному морю, через Османскую империю, посетив в итоге страну, которую мы называем сегодня Ирак, сперва в обществе старшего товарища, англичанина по имени Эдвард Митфорд, а затем в одиночку. Добравшись до города Мосул, Лейард встретился с Ботта, который рассказал ему о своих открытиях в кургане Куюнджик. Возможно, именно там он увидел экземпляр книги «Monument de Ninive» [8], вдохновившей его начать раскопки, используя в качестве рабочей силы местных жителей, число которых достигало ста тридцати. Несмотря на то что археология как наука в то время находилась в зачаточном состоянии, его усилия оказались удивительно профессиональными и продуктивными. Исследования Лейарда сперва финансировал частным образом Стратфорд Каннинг, британский посол в Константинополе, так как раскопки стали предметом соперничества между Францией и Британией. В течение шести лет командой местных рабочих руководил и оказывал ей поддержку Ормуз Рассам, христианин-халдей из Мосула, брат британского вице-консула. Лейард и Рассам стали не только коллегами, но и близкими друзьями. С 1846 года Рассам исполнял роль секретаря и казначея на раскопках Лейарда, но вместе с тем вносил и немалый интеллектуальный вклад. Участию Рассама в этих сенсационных раскопках придается меньше внимания, чем оно того заслуживает, отчасти потому, что ему недоставало деловой хватки, чтобы продвигать себя посредством быстрых публикаций о своих находках, отчасти же потому, что некоторые его успехи подвергались очернению со стороны расистов, а последние годы его жизни были омрачены судебными тяжбами и утратой иллюзий. Организационные способности Рассама позволили раскопкам Лейарда стать выдающимся успехом, но помимо этого Ормуз Рассам внес свой вклад и в расшифровку клинописи. А после того, как Лейард вернулся в Британию, намереваясь сделать карьеру в политике, Рассам продолжил руководить крупными археологическими раскопками в Ираке, которые финансировал Британский музей [9].

В процессе раскопок были найдены огромные помещения, заполненные глиняными табличками. Лейард и его команда обнаружили не просто разрозненные фрагменты сведений об Ассирийской империи, перед ними во всей красе открылась Великая библиотека Ашшурбанипала. Около 28 тысяч табличек были перевезены в Британский музей, еще тысячи находятся теперь в других собраниях [10].

Помещения заполняли таблички высотой до фута; некоторые были разбиты на куски, но большинство сохранились нетронутыми в течение тысячелетий. В одном из помещений, «охранявшемся богами-рыбами», как писал Лейард, «находились указы ассирийских царей, а также архивы империи» [11]. Он предположил, что на многих из них содержатся исторические сведения о войнах, а «на некоторых, похоже, царские указы, и на них стоит печать с именем царя, сына Асархаддона; другие же, разделенные горизонтальными линиями на параллельные колонки, содержат перечни богов и, вероятно, реестр сделанных в их храмах жертвоприношений» [12]. Особо выделялись два фрагмента глиняных печатей с царскими символами египетского царя Шабака и ассирийского монарха (вероятно, Синнахериба). Лейард предполагал, что они могли украшать собой мирный договор. Подобного рода находки положили начало процессу подведения документальной базы под события, ранее считавшиеся легендарными. Исследования языка, литературы, верований и общественной организации этих древних цивилизаций продолжаются по сей день.

Мне довелось держать в руках некоторые месопотамские глиняные таблички и лично оценить те первопроходческие способы, с помощью которых наши предки документировали знания. Я изучал ряд табличек, хранящихся в музее Эшмола в Оксфорде, по которым видно, насколько развитой была культура того времени. Первыми в хранилищах музея появились маленькие овальные таблички с раскопок в Джемдет-Наср на юге Ирака. Таблички эти весьма практичны, их форма рассчитана на то, чтобы легко помещаться в ладони. Информацию наносили на глину, пока та была еще влажной. Вероятно, эти таблички, содержавшие административные сведения, в основном о количестве проданной продукции (к примеру, на одной из табличек изображены ослы, перед которыми стоит цифра семь, что означает «семь ослов»), выбрасывались после использования, поскольку были найдены в виде сваленных в углу помещения обломков. Другие шли в отходы, использовавшиеся для заделки стен или какой-то другой части здания во время ремонта. На протяжении всей истории записи подобного рода зачастую уцелевают лишь случайно, и древняя Месопотамия в этом смысле не исключение.

Куда интереснее были таблички, которые не выбрасывались, но сохранялись и использовались снова. Я с восхищением смотрел на таблички чуть побольше, содержавшие более плотно нанесенные надписи. Эти квадратные таблички известны как «библиотечные» документы, поскольку они содержат литературные или общекультурные тексты на темы от религии до астрологии и рассчитаны на то, чтобы их хранили для чтения в течение долгого времени. На одной из литературных табличек даже имеются выходные данные: писец записывал подробности о самом документе – о чем текст, кем был писец, где и когда он работал (переписыванием почти всегда занимались мужчины). Эти подробности, наподобие титульных страниц современных книг, указывают, что таблички должны были храниться вместе с другими, и конкретные данные помогали отличить содержание одной таблички от другой. Можно сказать, это своего рода древнейшая разновидность метаданных.

Содержимое уцелевших табличек свидетельствует, что имелись и другие виды архивных документов – сведения об административной и бюрократической деятельности. Группа совсем маленьких табличек, во многом похожих на печенье к завтраку, представляла собой своеобразные «удостоверения личности посыльных», которые забирали или доставляли те или иные товары: посыльный держал их в кармане или в сумке и предъявлял по прибытии. Не вполне ясно, почему они сохранились и не были употреблены для ремонтных работ, – вполне возможно, их предполагалось использовать в дальнейшем.

Благодаря почти двум столетиям археологических раскопок мы теперь знаем, что у этих древних народов имелась развитая культура, предусматривающая поддержку библиотек, архивов и писцов. По мере того как формировались древнейшие цивилизации, переходя от кочевничества к оседлому существованию, возникала потребность в фиксации устного общения и сохранении знаний. В те времена, когда работала библиотека Ашшурбанипала, использовавшиеся тяжелые и громоздкие таблички требовали соответствующих помещений, подобных тем, что обнаружил Лейард, где можно было делать копии и получать информацию. Со временем ученые обнаружили свидетельства того, что таблички хранились в каталогизированном и упорядоченном виде.

В 1846 году Лейард начал отправлять материалы в Британию, и его находки, когда о них стало известно в Лондоне, незамедлительно вызвали сенсацию. Давление со стороны общества, подпитываемое новостями в прессе, помогло изменить взгляды совета Британского музея, который согласился финансировать последующие экспедиции, отчасти под воздействием политиков, рассматривавших успех раскопок как победу над их соперниками-французами. Лейард стал национальным героем, получив прозвище «Лев Ниневии», и смог благодаря своей новообретенной славе сделать карьеру писателя и политика. Вероятно, обнаружение библиотеки Ашшурбанипала стало самой важной его находкой. Скульптуры, керамика, драгоценности и изваяния, выставленные теперь в крупных музеях Лондона, Берлина, Нью-Йорка и Парижа, ошеломляют с эстетической точки зрения, но расшифровка содержавшихся в собраниях библиотеки сведений воистину изменила наши представления о древнем мире.

После изучения найденных при раскопках табличек становится понятно, что царская библиотека Ашшурбанипала, возможно, была первой попыткой собрать под одной крышей весь корпус доступных на тот момент сведений. Библиотека состояла из трех основных групп: литературных и научных текстов, вопросов к оракулам и записей пророчеств, а также писем, отчетов, данных переписей, контрактов и прочих разновидностей управленческой документации. Большое количество тамошних материалов (как и во многих других древних библиотеках, обнаруженных в Месопотамии) касались предсказаний будущего. Ашшурбанипал желал, чтобы имевшиеся в его библиотеке сведения помогали ему решать, когда лучше всего отправиться воевать, жениться, завести ребенка, посеять урожай или совершить какой-либо иной жизненно необходимый акт. Библиотеки были необходимы для будущего благодаря собранным в них знаниям о прошлом, которые оказывались в руках тех, кто принимал решения; в Ниневии важнейшим из таковых являлся Ашшурбанипал.

Литературные тексты охватывали широкий диапазон тем – от религиозных, медицинских и магических до исторических и мифологических. Все они были четко упорядочены по тематике с имевшимися на них соответствующими пометками, которые сегодня можно рассматривать как каталожные записи или даже метаданные. Их хранили как постоянный источник ссылок, в то время как архивные материалы носили более временный характер, будучи средством решения судебных споров о земле и собственности [14]. К числу важнейших открытий, сделанных Лейардом и Рассамом в Ниневии, относится ряд табличек, содержащих текст одного из древнейших сохранившихся литературных произведений, «Эпоса о Гильгамеше». В Ниневии были найдены несколько разных наборов табличек, свидетельствующих, что одним и тем же имевшим ключевое значение текстом владели в течение многих поколений, сохраняя его и передавая от одного царя к другому, даже с пометкой, что он написан собственноручно Ашшурбанипалом.

Изучая археологические находки содержимого месопотамских архивов и библиотек, а также тексты на найденных табличках, мы можем опознать четкую традицию упорядочения знаний и даже личности профессионалов, отвечавших за эти собрания. В отличие от сегодняшнего дня, когда профессиональные роли архивариуса и библиотекаря отчетливо выделяются на фоне других, в древних сообществах это проявлялось не столь явно. Библиотеки, подобные собранию Ашшурбанипала, свидетельствуют о желании управлять информацией, а также позволяют понять, какую ценность представляли знания для правителей и насколько велика была их решимость добыть эти знания любыми средствами.

Проводившиеся в течение последних 40 лет исследования царской библиотеки Ашшурбанипала показывают, что она создавалась не только посредством копирования писцами, но также за счет информации, захваченной в соседних государствах. Сведения об этом основываются на различных источниках, обнаруженных при раскопках в последние десятилетия и неизвестных Лейарду или первопроходцам клинописи. Таблички, в которых сообщается о насильственном завладении материалами для библиотеки, – возможно, древнейшие предтечи того, что мы теперь называем перемещением или миграцией архивов (о чем пойдет речь в главе 11), практики, имевшей место в течение тысячелетий. Немалое количество уцелевших табличек из библиотеки Ашшурбанипала появились в ней именно таким путем [15].

Представление о подобной практике становилось все более полным по мере обнаружения новых табличек в процессе раскопок в других регионах, таких как Борсиппа в нынешнем Южном Ираке. В I тысячелетии до нашей эры Борсиппа была частью Вавилонской империи, порабощенной Ассирией. Раскопанные там таблички содержат более поздние копии письма, изначально отправленного из Ниневии некоему посреднику по имени Шадуну которому было поручено посетить дома ряда ученых и «собрать все таблички, хранящиеся в езидском храме» (храм Набу в Борсиппе, главным образом посвященный науке) [16]. Присутствует подробный список желаемого, из чего можно предположить, что Ашшурбанипал знал о том, что может оказаться в личных собраниях ученых [17]. Указания Ашшурбанипала были четкими и не терпящими возражений:

…все, что требуется для дворца, чем бы оно ни являлось, и все редкие таблички, которые тебе известны, и которых нет в Ассирии – отыщи их и доставь мне!.. А если найдешь любую табличку или описания ритуалов, о которых я тебе не писал, но которые пригодятся для дворца, – возьми их тоже и пришли мне… [18]

Данное письмо подтверждает свидетельства из других табличек в Британском музее, что Ашшурбанипал не только занимался конфискацией, но и платил ученым, чтобы те отдали свои таблички или скопировали некоторые из своих, а также другие из знаменитого собрания в Борсиппе, славившейся искусными переписчиками.

Уцелело небольшое количество записей о пополнениях, что дает нам возможность лучше понять, как эти приобретения помогли создать великую библиотеку Ашшурбанипала в Ниневии (и вновь подтвердить ощущение, что эта библиотека была тщательно организована и упорядочена). Потрясают сами масштабы. Судя по записям о пополнениях, в число 30 тысяч известных уцелевших табличек из библиотеки Ашшурбанипала в свое время влилось около двух тысяч табличек и 300 писчих досок из слоновой кости или дерева. То было огромное приобретение, включавшее в себя материалы тридцати с лишним видов, от астрологических предсказаний до медицинских рецептов. Происхождение материалов описывается далеко не всегда, но ясно, что таблички взяты из частных библиотек Вавилона. Некоторые из них, похоже, были «подарены» их владельцами-учеными – возможно, с целью завоевать расположение царских властей в Ниневии или чтобы отдать часть материалов, сохранив в целости остальную свою библиотеку. Единственные опознаваемые даты указывают на 647 год до н. э., всего через несколько месяцев после падения Вавилона во время гражданской войны между Ашшурбанипалом и его братом Шамаш-шум-укином. Ясно, что царь воспользовался военной победой как возможностью расширить свою библиотеку посредством насильственной конфискации материалов [19].

Библиотеку Ашшурбанипала, однако, вскоре постигла подобная же судьба. Его победа нал Вавилоном вызвала жгучее желание отомстить, и месть обрушилась на внука Ашшурбанипала Син-шар-ишкуна, унаследовавшего власть от отца в 631 году до н. э. Вавилоняне вступили в союз с соседями-мидянами, чьи войска осадили Ниневию в 612 году до н. э., в конечном счете захватив город и высвободив разрушительную стихию, не пощадившую в том числе и собрания знаний, включая созданную Ашшурбанипалом библиотеку. Хотя в процессе работы Лейард обнаружил свидетельства выдающихся достижений в области сохранения и приобретения материалов библиотеки, все его раскопки носят также следы огня и насилия. Повсюду наличествовали слои пепла, преднамеренно разбитые внутри помещений предметы, а археологи более позднего времени в близлежащем Нимруде столкнулись с внушающими ужас останками людей, сброшенными в колодец со скованными руками и ногами [20].

Хотя уничтожение библиотеки Ашшурбанипала при падении Ниневии было несомненной катастрофой, точные детали произошедшего остаются неясными. Основная библиотека и архивные собрания могли быть попросту сметены во время разрушения дворцового комплекса как такового. Пожары и грабежи происходили повсюду, и нам неизвестно, являлась ли библиотека чьей-то конкретной целью, хотя уцелели свидетельства того, что были разбиты вполне определенные таблички (в частности, дипломатические соглашения) [21]. К примеру, в храме Набу в Нимруде были найдены на полуразбитые на куски опечатанные таблички с вассальными договорами Асархаддона, отца Ашшурбанипала, которые остались там во время бушевавшего в великом городе сражения и были найдены лишь два с половиной тысячелетия спустя [22].

Царская библиотека в Ниневии – самое знаменитое собрание подобного рода в месопотамской цивилизации, но не самое древнее. В Уруке на юге Ирака были найдены свыше пяти тысяч табличек, датируемых IV тысячелетием до нашей эры. В основном они касаются экономики, но также содержат ряд имен. Тысячелетие спустя появляются свидетельства из Сирии, древнего города Эбла (к югу от современного Алеппо), о наличии там скрипториев и помещений для архивов и библиотек, включая кирпичные скамьи для сортировки табличек. Хотя библиотеки не имели архитектурного оформления в виде отдельных зданий, начиная с этого периода появляется все больше свидетельств о развитии методов упорядочения информации, включая различные способы ее хранения. В число последних входят такие средства, как деревянные полки или каменные гнезда, найденные в помещении архива в храме Набу в Хорсабаде (бывшая столица Ассирии до ее перемещения в Ниневию), а также полки в храме Шамаша в вавилонском городе Сиппаре, использовавшиеся для сортировки собраний табличек, – судя по всему, число их было столь велико, что для их сортировки и упорядочения требовалась специальная технология [23]. Новаторской чертой среди цивилизаций Месопотамии стало также использование метаданных (в виде меток и иных способов описания содержимого табличек), чтобы упростить поиск информации и копирование текстов писцами. Необходимость хранить знания в безопасности и иметь возможность распространять их с помощью копирования имеет весьма древние корни, современные самой цивилизации.

Прямых свидетельств существования библиотек и архивов в древнем мире крайне мало, и природа создававших эти собрания обществ столь отлична от нашей, что проводить слишком много близких параллелей опасно. Но несмотря на это, я все же считаю возможным предположить ряд широких закономерностей.

Библиотеки и архивы Месопотамии, особенно библиотека Ашшурбанипала, показывают, что в Древнем мире понимали важность накопления и сохранения знаний. Цивилизации того времени разработали изощренные методы упорядочения глиняных табличек и добавления метаданных, облегчающих хранение и поиск постоянно растущих собраний. Поддерживалось также копирование текстов для распространения среди небольших групп придворной элиты, которым позволялось иметь к ним доступ.

Эти собрания часто создавались правителями, считавшими, что приобретение новых знаний усиливает их власть. Насильственная конфискация глиняных табличек у соседних и враждебных государств лишала врагов знаний, тем самым ослабляя их. Поскольку многие тексты содержали пророчества, захват табличек, по верованиям их обладателей, не только помогал предвидеть будущее, но и закрывал такую возможность врагам.

На примере библиотеки Ашшурбанипала мы имеем возможность осознать всю пользу того, что она сохранила для последующих поколений, поскольку таблички передавались от отца к сыну включая «Эпос о Гильгамеше». Уже тогда имелось понимание, что сохранение знаний имеет ценность не только для настоящего, но и для будущего. То, что уцелели сами эти собрания, – лишь случайность. Цивилизации погибали и больше не возрождались. Их библиотеки и архивы, даже те, которые задумывались с расчетом на многие века, были найдены лишь в последние столетия и лишь благодаря ученым на заре археологии.