Tsitaadid raamatust «Ученик монстролога»
- Вообще, держись от него по возможности подальше.
- Почему? - спросил я с естественным детским любопытством, заинтригованный предостережением, как любой ребенок.
- Он слишком много читает, - был странный ответ Доктора. - Или недостаточно много. Я все никак не могу понять.
Что может быть страшнее, чем знать, что ты - живой труп?
«Да, дитя мое, на самом деле монстры существуют. И один из них как раз висит сейчас у меня в подвале».
Возможно, это наша судьба, проклятье человечества, - никогда не знать и не понимать друг друга. Мы создаем свое мнение о человеке, основываясь на его словах и поступках, и получается хрупкая конструкция, почти мираж, существующий только в нашем сознании. Этот мираж - словно храм античным богам, в котором сами боги никогда не жили. Мы понимаем, мы чувствуем структуру, мы любим её - наше собственное произведение.
"Нет одиночества более сильного, чем рядом с человеком, который не видит тебя в упор, занятый собственными делами. "
Только сумасшедший верит в то, что известно наверняка каждому ребенку: монстры, которые лежат в ожидании под нашими кроватями, существуют
Уортроп хмурился при упоминании о спиртном и часто высказывал недоумение, как люди могут с таким воодушевлением превращать себя в идиотов.
Ребенок беззащитен перед болезнью родителя, он не может видеть, как тот лежит в постели и страдает. Родители — они же как солнце над к головой — всегда были, есть и будут, ребенок себе и представить не может по-другому. Если слег отец, где гарантия, что завтра солнце не упадет в океан?
Возможно, это наша судьба, проклятие человечества, — никогда не знать и не понимать друг друга. Мы создаем свое мнение о другом человеке, основываясь на его словах и поступках, и получается хрупкая конструкция, почти мираж, существующий только в нашем сознании.
Чувство было такое, будто я избежал страшной опасности — но какой? Так часто и бывает: чудовища, владеющие нашим сознанием, — не более чем наши собственные страхи и фантазии.
