Тилли делает глоток холодного джина.
– Сука, – коротко говорит она.
Штрауб опережает Тилли на одиннадцать процентов. У Тилли есть еще один день, чтобы отыграться. Тилли связывается со своим агентом и отдает указание собрать срочную пресс-конференцию прямо на крыльце своего дома.
Когда лимузин Тилли въезжает в ее поместье, на ночном небе Голденвуда больше дронов, чем звезд. Под вспышки камер Тилли проходит через идеально подстриженную лужайку и поднимается по ступенькам. Она поворачивается к журналистам. Пресс-конференция длится ровно двадцать секунд.
– Джули Штрауб – расчетливая дрянь, – четко и громко произносит Тилли, – она просто прет на четвертый срок, а Выборы использует как старт для президентской гонки. Мы все тут вывернули душу наизнанку и вывозились в дерьме, а для нее это просто, блин, часть программы партии. Она не понимает, в чем смысл Выборов.
Тилли Би Освальд захлопывает дверь, возводя непреодолимую преграду между собой и журналистами. Клодетт приносит стакан водки. Тилли выпивает ее залпом. Она поднимается к себе и наконец-то снимает дурацкое золотое платье. Ее заявление либо выведет ее в лидеры, либо похоронит глубже, чем Могабе.
Критики разносят «Золото жизни» в пух и прах, но это уже не имеет значения. Джули Штрауб не отвечает на заявление Тилли. Зато Вессон пишет пост о том, что это Штрауб опубликовала компромат на Могабе. Тилли и Штрауб идут почти вровень, рейтинг скачет каждые пять-десять минут. Бывшая жена Могабе дает невнятное интервью, но всем наплевать. Сторонники партии «За генофонд» выходят на митинги. Фанаты Тилли устраивают массовые беспорядки, в их столкновении с активистами «За генофонд» несколько десятков человек лишаются клонов. Тилли пишет в Вибуке: «Котятки, я знаю, что вы меня любите, но не нужно опускаться до насилия #безНасилия». Тилли оплачивает новые качественные клоны всем пострадавшим. Это обеспечивает ей превосходство над Штрауб на несколько часов, но Джули пишет в Вибуке: «Я не покупаю голоса», и снова вырывается вперед. «Зато ты покупаешь людей, которые незаконно устанавливают камеры в чужих домах», отвечает ей Вессон, и Джули снова падает вниз.
Этот сумасшедший танец продолжается до наступления дня тишины. В течение всех суток кандидатам запрещено писать посты, выкладывать записи, давать интервью или появляться на публике. Тилли проводит весь день в своем доме в Голденвуде. Она снова и снова пересматривает динамику рейтинга, который больше не ведется: завтра у всего ОЧС будет окончательная возможность решить, за кого они отдадут свои голоса. Ровно в полночь завтра голосование закроется, и будет объявлен победитель. Тилли очень много пьет. В пьяном тумане время летит незаметно. Утром Тилли приходится выпить шесть таблеток от похмелья. Тремор в правой руке становится слишком заметен, и Тилли решает надеть платье, стилизованное под сари. В восемь вечера она прилетает в Каракас, где находится штаб-квартира ОЧС. Тилли записывает несколько интервью, которые будут крутить после объявления итогов Выборов. На результаты опросов Тилли не смотрит – ее нервы на пределе.
В одиннадцать она приходит в Зал ожидания. Здесь у четверых кандидатов будет первая и единственная возможность увидеть друг друга и поговорить с глазу на глаз. Они останутся наедине без камер и записи. Так они проведут час, потом они узнают, кто из них победил. Зал имеет круглую форму, в центре стоит стол с четырьмя стульями. Один из них уже занимает Роберто Могабе. Тилли невольно отмечает, что несмотря на безумие последних шести дней, выглядит он потрясающе: на нем модная шелковая туника, длинные черные волосы собраны в хвост, темная кожа настолько безупречна, что кажется, что Могабе пропустили через фотошоп. Тилли садится рядом с ним, Могабе сдержанно кивает. Минут пять они сидят в тишине, потом заходит Акира Вессон. Наметанный взгляд Тилли сразу отмечает, что его стилисты неплохо поработали. На Вессоне старомодный твидовый пиджак, седые волосы тщательно уложены в художественный беспорядок а-ля Эйнштейн. Вессон садится с другой стороны от Могабе, на лацкане сверкает значок Нобелевского комитета. Тилли смотрит на часы, они показывают четверть двенадцатого. Джули Штрауб еще не объявилась. Это хорошо продуманный ход. Сучка верит в то, что победит. И вот, наконец, она заходит в Зал и занимает последний стул. Двери за ней закрываются, слышен нарочито громкий стук засова. Джули Штрауб и Тилли Би Освальд сидят ровно друг напротив друга.