Португалия

День национального единства

Российский День национального единства по признанию многих, но не тех, кто его учредил и продолжает отмечать, имеет несколько искусственный, надуманный характер и до сих пор, на мой взгляд, так и не прижился в головах россиян.

День национального единства в Португалии отмечается 10 июня. Официальное название праздника – День Португалии, Камоэнса и португальских сообществ.

Ежегодно его отмечают не только в Португалии, в португальских сообществах бывших колоний этой страны в Африке, Азии и Латинской Америке, но также и в двух областях Испании:

1. В приграничном муниципалитете Оливенса, относящемся к автономной области Эстремадура, которая с 2003 года также празднует этот день. Государственная принадлежность Оливенсы с давних времен, аж с XIII века, является предметом территориального спора между двумя иберийскими странами. В XIX веке Венский конгресс, определивший новую расстановку сил в Европе после наполеоновских войн, среди прочего, постановил вернуть город в состав Португалии, но до сих пор этого так и не произошло.

2. В автономной испанской области Галисия, с которой Португалия граничит на севере. Галисийцы ментально и исторически очень близки со своими южными соседями. В прошлом их объединяет общий праязык – галисийско-португальский. Несколько лет назад здесь была создана Галисийская академия португальского языка.

10 июня – не случайная, но, правда, и не единственная достойная столь знакового праздника дата. По некоторым существующим историческим свидетельствам, это день смерти великого португальского поэта Луиша Важ-де-Камоэнса, автора признанного шедевра мировой литературы, эпической поэмы «Лузиады», основоположника современного португальского языка. Поэт умер в знаковый для португальского государства год – 1580, когда страна потеряла независимость и на 60 позорных для нее лет стала частью Испании.

Как «день единства нации» 10 июня был провозглашен еще при фашистской диктатуре в 1933 году, когда его назвали также Днем Расы, из политических и националистических соображений, или Днем Камоэнса, который воплощал собой единство португальской нации, включавшей в себя также и жителей заморских территорий.

Нынешнее официальное название праздника День Португалии, Камоэнса и португальских сообществ закрепилось за ним после антифашисткой революции 1974 года. С тех пор повелось, что пышные общенациональные празднества, помимо муниципальных – с военным парадом, кортежами, государственными наградами из рук президента страны, – проводятся также каждый раз в отдельном выбранном для этой цели городе. С позапрошлого года – это не только город на территории Португалии, но плюс к нему еще какой-нибудь город в мире, где проживает большая португальская община. В 2016 году это были, например, Лиссабон и Париж, в прошлом – Порту, Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, в этом – Понта Делгада (Азорские острова) и американские Бостон и Провиденс. Поскольку Португалия была крупнейшей колониальной империей, владевшей территориями на пяти континентах, этот день празднуется несколькими миллионами человек с португальскими корнями, а также примерно пятью миллионами эмигрантов, живущими за пределами страны.

Условным днем национального единства Португалии мог вполне стать и другой день календаря, например 24 июня, когда в 1128 году солдаты короля Афонсу Энрикеша разбили галисийское войско, положив начало становлению собственной государственности. Это могла быть дата 14 августа 1385 года, день решающей битвы над Кастилией (нынешней Испанией) при селении Алжубаррота. Португальцы могли бы с таким же успехом и основанием праздновать и 7 июня, когда в конце XV века в испанском приграничном городке Тордесильяс был подписан знаменитый договор между этими крупнейшими морскими державами, поделившими мир на две потенциальные сферы влияния. Или, наконец, 1 декабря: тогда, в 1640 году Португалия окончательно и уже бесповоротно отстояла свою независимость от Испании, и на трон взошел ставленник семьи графов де Браганса Дон Жуан IV, представитель первой португальской королевской династии.

Конфликты между президентом и парламентом. «Жерингонса»

Те, кто хоть сколько-то интересуется политикой и следит за новейшей российской историей, наверняка помнят настоящую войну между парламентом РФ и президентом Ельциным, известную как Разгон Совета народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации или попросту – Расстрел Белого дома. Конфликты между корпусом депутатов и главой государства в Португалии не столько грозны и даже кровавы и решаются они через Конституционный суд.

Сейчас и все последние десятилетия в стране действует многопартийная система, однако, как и во многих других странах, основных политических партий в Португалии две – социалисты и социал-демократы, соответственно левоцентристы и правоцентристы. Так случилось, что в парламенте образца 2015 года социалистов и социал-демократов по результатам проведенных выборов оказалось примерно поровну. И вот они-то тогда и породили настоящую правительственную чехарду, которая выразилась в небывалом политическом явлении: премьера президенту пришлось назначать дважды, равно как и дважды в течение всего недели формировалось новое правительство.

Лидер социал-демократов Педру Пассуш Коэлью, по праву победивший на парламентских выборах хоть и с небольшим перевесом, решил, что правительство будет формировать именно он и, главное, убедил в этом президента. Тогда свой второй и последний пятилетний срок в качестве главы государства завершал президент Каваку Силва: президент в Португалии после выборов в законодательное собрание поручает лидеру, как правило, победившей партии сформировать правительство. Но не тут-то было. Левоцентристы и левые резко воспротивились этому. Генсек Социалистической партии Антониу Кошта отказался принимать участие в работе коалиционного правительства с правыми партиями. Он провел соответствующие переговоры с главой коалиционного Левого блока и коммунистами и пообещал, что их представительный левый альянс не даст работать правому правительству, блокируя в парламенте любые инициативы его депутатов. Президент настоял на своём, и правительство, которое возглавил социал-демократ Пассуш Коэлью, начало свою работу. Однако проработало оно всего несколько дней, поскольку большинство в парламенте принадлежало левым партиям. На их сторону встала даже имеющая всего одно место в Ассамблее республики партия под названием Люди-Животные-Природа, аналог Партии зеленых. Президент снова уперся, но лучше бы он этого не делал, поскольку смысла в этом не было никакого: ему объяснили, что единственный выход из ситуации – назначить досрочные парламентские выборы и, так сказать, перетасовать колоду, авось расклад будет другим, но права у него, главы государства, сейчас на это нет. По конституции Португальской Республики принятой в 1976 году, президент не может назначать досрочные выборы в парламент «ни в первые, ни в последние шесть месяцев» своего президентства. Вот такая, понимаете, «загогулина», как говорил в свое время уже первый российский глава государства. А Каваку Силва, как уже было сказано ранее, как раз доживал последние месяцы своего мандата. Таким образом, правительство пришлось формировать во второй раз, теперь уже социалистам и их лидеру Антониу Коште, действующему премьер-министру Португалии. Правые депутаты и комментаторы тогда как только ни изгалялись над новым кабинетом министров, говоря на всех углах, что он недееспособен и не имеет будущего. Даже слово особое придумали – geringonça, которое с тех пор прочно поселилось в португальском языке. Переводится оно как «развалюха», «колымага» и вообще – любое ненадежное, неповоротливое сооружение или механизм. На что социалисты и их союзники по коалиции, особенно сейчас, уже почти три года спустя после выборов, не устают отвечать: «Развалюха, колымага, но ведь едет!..»

Полиция

Один мой португальский знакомый как-то рассказал мне анекдот о трех основных видах португальской полиции, который в шутливой форме описывает их методы работы и то, чем они занимаются. Речь идет о Судебной полиции (чья сфера деятельности – расследования преступлений, совершаемых организованными преступными группами и террористами), Национальной гвардии (несколько упрощая, назовем ее для себя военизированной полицией) и Полиции общественной безопасности (сфера ее деятельности – безопасность граждан, высших должностных лиц и государства в целом). Итак, президент Португалии решил наградить лучшего представителя этих трех видов полиции и выбрал для этого по одному кандидату от каждого. Чтобы определить лучшего из них, в лес запустили зайца. Кто первым его поймает, тот и лучший. Судебный полицейский развесил по деревьям «прослушку», внедрил среди зверей тайных агентов, провел тщательное расследование и по истечении двух недель пришел к заключению, что никакого зайца в лесу нет. Национальный гвардеец ввел в лес до зубов вооруженный отряд своих бойцов, через неделю отряд вернулся с захваченной в плен лисой, тремя куропатками и кабаном. Выйдя из леса, бойцы тут же забыли, зачем они туда ходили, разложили на опушке пикник и отпраздновали это дело, зажарив кабана и куропаток. И, наконец, в лес отправился представитель Полиции общественной безопасности. Уже через два часа он вернулся, таща на плече избитого, окровавленного с подбитым глазом медведя, который признался в том, что он на самом деле заяц.

Национальная республиканская гвардия Португалии является преемником Королевской полицейской гвардии, созданной в 1801 году по типу и подобию уже существовавшей тогда Французской жандармерии. Чуть позже, в течение первой половины XIX века в Европе возникают аналогичные полицейские подразделения: Конно-полицейская стража в Голландии, Карабинеры в Италии, Национальная жандармерия в Бельгии и Гражданская гвардия в Испании.

Судебная система. Резонансные расследования

Судебная система в Португалии и формально, и на деле независима от исполнительной власти. Каждый гражданин страны, будь то глава правительства или глава государства подсудны, то есть, если они нарушают закон, против них может быть возбуждено административное или уголовное дело, а иммунитет, которым наделяется, например, президент по уходу его с должности, может быть и снят по решению парламента. Преследования и обвинения чаще всего в коррупции во время пребывания во власти – отнюдь не редкое явление, которое значительно омрачает жизнь министров, политиков и других государственных деятелей уже тогда, когда они, казалось бы, могут расслабиться и отдохнуть от трудов праведных. Инициаторами подобных разбирательств часто становятся их политические противники.

Рядовой гражданин страны тоже регулярно контактирует и сталкивается в своей жизни с правовой и фискальной системой. В первую очередь, это налоговые и финансовые органы, которые зорко следят за исправностью оплаты налогов, пенсионных и страховых отчислений и так далее. Когда же ситуация доходит до рассмотрения правового конфликта между индивидуумом и властью в суде, то тут-то, как правило, сразу становится понятно, на чьей стороне реальная сила. Государственная машина тут же начинает отчаянно и умело сопротивляться, мобилизуя все свои ресурсы; такого рода тяжбы, даже по самому ничтожному вопросу, бывает, длятся годами и даже десятилетиями, и их исход за очень редкими исключениями оказывается в пользу гражданина. Не зря португальцы говорят, что судиться с государством – занятие очень дорогое, бесконечное и бесполезное и что «для бедняка у правосудия остались только наказания».

Мой знакомый россиянин, получивший некоторое время назад португальское гражданство, решил опробовать судебную систему на прочность и затеял спор с полицейскими, которые, на его взгляд, слишком грубо обращались с ним при проведении обследования водителя транспортного средства на алкоголь. Предварительная проверка на месте при помощи алкотестера показала незначительное превышение – 0.7 промилле (при допустимых 0.5). По закону, в этом случае полицейские должны снять дополнительные показания, но уже в участке, на стационарном аппарате: только они являются окончательными и вносятся в протокол освидетельствования. Однако водитель решил воспротивиться приглашению и отказался ехать в полицию, заявив, что требует переводчика, ибо не знает юридических терминов и вообще плохо понимает, что от него требуют. Полицейские, не слишком скрывая своего раздражения, стали угрожать ему заключением под стражу и впоследствии более серьезным наказанием. До рукоприкладства в данном случае не дошло, но через несколько дней стражи порядка инициировали судебный иск уже в связи с неподчинением полиции, что в Португалии, как и в большинстве стран, является не административным, а уголовным преступлением, которое наказывается исправительными работами, оплатой судебных издержек и/или тюремным сроком до 1 года. Вызовы в суд, судебные заседания, бесконечные апелляции длятся уже без малого два года, и одному Богу известно, чем закончится этот инцидент, который мог обойтись всего лишь парой сотен евро в качестве штрафа.

Как мы можем видеть на примере этого самого рядового дела, суд и следствие в Португалии могут длиться, как здесь говорят, «целую вечность и еще немного». Из самых долгих и «громких» дел, корни которого уходят в далекие 1980-е годы, можно назвать процесс «Каза Пиа», старейшего государственного интерната для детей-сирот, которые, как уже в начале 2000-х выяснило следствие, поставлялись в качестве сексуального товара некоторым высокопоставленным государственным чиновникам, известным общественным деятелям и прочим педофилам не только внутри страны, но и за ее пределами.

Одно из наиболее резонансных преступлений, совершенных в Португалии за последние десять с лишним лет и получившее широкую международную огласку, связано с исчезновением трехлетней английской девочки Мадлен Маккен. Она пропала 3 мая 2007 года на юге страны, в местечке Прайа-да-Луж, где ее родители вместе с ней и ее младшими братьями-близнецами проводили свой ежегодный отпуск. Этот небольшой курортный городок в провинции Алгарве заселен несколькими тысячами англичан, многие из которых имеют здесь свое жилье. Маккены и снимали свой отпускной домик у своего соотечественника.

Уложив детей спать и закрыв входную дверь в коттедж, родители отправились вместе с друзьями на ужин в соседний ресторан, расположенный буквально в 50 метрах. За время ужина и родители, и один из их друзей, чьи дети также спали в другой части дома, проверяли, все ли в порядке, пока в одиннадцатом часу вечера не обнаружили, что девочки нет на месте.

На место пропажи ребенка полиция прибыла из соседнего города примерно через час. Она же вызвала инспектора криминальной полиции, который появился здесь спустя десять минут. Опрос первых свидетелей показал, что около дома видели мужчину, то ли выходца с островов Кабо-Верде, то ли, по другим данным, «кавказца лет 30», который нес на руках спящего ребенка в сторону пляжа. Было открыто дело о похищении малолетнего, которое потом несколько раз переквалифицировалось, открывалось и закрывалось в течение последующих вот уже почти восьми лет. Составленный фоторобот возможного похитителя не дал никаких результатов.

Задним числом следствие признало, что во время досмотра возможного места преступления было совершено множество ошибок. В частности, оно не было должным образом изолировано от посторонних. Позже в газетах появилась фотография инспектора полиции, которая без перчаток обследовала ролл-ставни комнаты, где спала Мадлен, на предмет отпечатков пальцев. Ну и, наверное, самой главной ошибкой следствия было то, что почти сразу же оно стало подозревать родителей девочки в «убийстве по неосторожности»: долгое время разрабатывалась версия о том, что Маккены давали девочке снотворное, чтобы та крепче спала, и что, возможно, доза лекарства накопилась и стала смертельной как раз в тот роковой вечер; родители, якобы, где-то закопали тело девочки и потом объявили о ее пропаже. Позже, как писали бульварные газеты, анализы ДНК, взятые в багажнике их автомобиля, косвенным образом указывали на то, что она могла там находиться, когда мать с отцом ее увозили, чтобы закопать тело и скрыть улики. Однако потом ДНК-анализ был признан недостаточным и неубедительным для такого заключения. Какое-то время следствие подозревало в убийстве соседа семьи Маккенов, англичанина, консультанта по вопросам недвижимости, якобы, педофила. Последнее доказано не было, а подозреваемый в итоге сам подал в суд на десяток разных британских и португальских печатных изданий, которые за время расследования опубликовали о нем более сотни статей, в основном обвинительного характера. В результате, через пару лет он получил 600 тысяч фунтов в качестве компенсации за клевету в его адрес. В общей сложности дело расследовало одновременно несколько судебных институтов и в Португалии, и в Англии. Кроме этого на пожертвования, составившие более двух с половиной миллионов фунтов, Маккены создали фонд имени своей дочери и наняли частных детективов. К возможным похитителям с мировых телеэкранов перед футбольными матчами неоднократно обращался Криштиану Роналду, в течение всего года на курортах самых разных стран можно было видеть портрет Мадлен с просьбой будто бы от ее имени: «Не забывай обо мне!».