Под обломками

X

.

Тарин вернулась к работе, как только медсестра ей позволила. Первым делом она заглянула к диспетчеру узнать, на какое время ей поставили зачеты, и теперь искала методиста, чтобы уточнить порядок их проведения. Когда она проходила по коридору, из преподавательской комнаты донесся раздраженный голос Алисы:

– Дело не в том, что вас не было всего лишь два дня. Мне в принципе не нравится ваш подход к работе. Сколько можно перестраивать из-за вас расписание? Я буду настаивать, чтобы вам снизили нагрузку в следующем семестре.

Виктор, вышедший в коридор, чуть не сбил девушку с ног.

– Заходите, Тарин, – Алиса взглянула на девушку поверх очков. – Мне передали про успехи ваших студентов на олимпиаде. Для первого раза неплохо.

Последняя фраза из уст заместителя директора была сродни изысканному комплименту. Гадая, что же заставило завуча так расщедриться, Тарин присела напротив.

– Вы просили подумать насчет дополнительных занятий по биологии со студентами. Я пришла к выводу, что это нецелесообразно. У нас не медицинский колледж. Желающих будет мало. Выделить для вас помещение не позволяет загруженность аудиторного фонда. К тому же оплата часов преподавателей – большая статья расходов в нашем бюджете.

Вот оно. Алиса просто подслащала пилюлю.

– Вы можете не оплачивать мне эти часы. Я прошу ради студентов, а не ради заработной платы.

Алиса внимательно посмотрела на девушку.

– Это не изменит ситуации с аудиториями.

– А если я найду помещение? Вы разрешите организовать там занятия?

– Что ж.… Если вы найдете свободное помещение, отвечающее всем санитарным нормам, если студенты напишут заявления на посещение дополнительных занятий… тогда я не буду против.

– Договорились. Я могу идти?

– Да. Хорошего дня, – Алиса погрузилась в свои бумаги.

Тарин вышла из преподавательской с твердым намерением в ближайшее время напроситься на ужин к Артуру и его жене. И она успешно его осуществила, пока помогала ему, Элле и еще нескольким студентам украшать холл и коридоры колледжа. Ник тоже был здесь. Он развел кипучую деятельность, но толку от его работы было мало. Девушка твердо делала вид, что не замечает его попыток начать разговор.

Стоя на стремянке, Тарин придерживала один конец гирлянды, пока Элла крепила другой.

– Знаешь, я, конечно, много не вешу, но хлипкость этой штуковины меня настораживает! – крикнула она через зал.

– Ничего, на нее Артур сто раз становился, выдержала же она, – весело отозвалась Элла. – Если боишься, пусть кто-нибудь подстрахует внизу.

– Я могу! – отозвался Ник, но прежде чем он тронулся с места, Тарин услышала снизу голос:

– Все в порядке. Я держу, – Виктор двумя руками зафиксировал положение стремянки.

Элла округлила глаза. Такого на ее памяти еще не было: химик собственной персоной снизошел до них, простых смертных! Жаль, больше никто не видит.

– Я бы хотел поговорить с вами. Вы сегодня вечером будете в библиотеке? – спросил он у Тарин, пока она спускалась вниз.

В своем длинном платье Тарин нечаянно оступилась, и туфля соскочила на пол. Виктор наклонился и поднял беглянку. Никто не обратил внимания, да и с другого ракурса этого просто не было видно: выпрямляясь, он увидел на ноге девушки жуткий след от ожога, тянущийся выше. Мужчина замер, но тут же спохватился. Он бросил взгляд на Тарин, гадая, заметила ли она, что он раскрыл ее тайну.

– Как и всегда, – отозвалась она, протягивая руку за туфлей. Лицо ее было бледнее обычного. – Только знайте: место у древнегреческой литературы – мое. Элла, у меня что-то кружится голова. Пусть теперь Ник тебе помогает.

К концу дня она так устала, что задремала прямо в библиотеке над списком вопросов к дифференцированному зачету. Встрепенуться ее заставил легкий шорох. Оказалось, Виктор увидел спящую девушку и посчитал за лучшее уйти.

– Подождите. Я же еще не поблагодарила вас за книгу. Как вы ее нашли?

– Я не менее наблюдателен, чем вы, – он улыбнулся краем губ.

– Даже не знаю, как теперь быть. Когда получаешь то, что давно хотела, даже как-то грустно становится.

– Кто-то из великих сказал, что сам пусть к счастью – это и есть настоящее счастье.

– Согласна, – вздохнула Тарин. – Присаживайтесь. Вы же хотели о чем-то со мной поговорить?

– Знаете, неважно. Мне стоит извиниться перед вами. Вы правильно сказали, что не мне вас судить.

– Нет, на самом деле вы абсолютно правы. Я всегда слушала тех, кто говорит мне то, что я хочу услышать. Так было спокойнее, легче. Но это признак слабости. Добра нам желают лишь те, кто говорят очень неприятные вещи. Потому что им не все равно, – она посмотрела ему в глаза. – Предлагаю зарыть топор войны. Мне нужна ваша помощь.

– Все, что в моих силах.

– Вы можете достать материалы по одному уголовному делу? – еле слышно спросила девушка.

– Какие материалы? – отпрянул он.

– Если я назову вам место и дату, вы сможете их найти? – повторила она

– Подождите. Почему вы решили, что это в моих силах? Причем тут я?

– Виктор, сейчас поздний вечер. В библиотеке никого, даже Герман ушел. Я проверила. Вы, кажется, уже убедились в моей наблюдательности. Я не спрашиваю вас, какое конкретно дело у вас в колледже. Понимаю: вы мне не ответите. Я спрашиваю, имеете ли вы доступ к уголовным делам.

– Вы кому-нибудь еще…

– Нет, что вы, – Тарин покачала головой. – Дело в том, что если я собираюсь возобновить исследование, одной мне не справиться. Только моих знаний недостаточно. Мы работали целой командой, нас было… пять человек. Каждый выполнял свою часть работы. Результаты мы заносили в журнал. У меня остались лишь мои черновики. Но самые важные тетради, те, которые вел Вагнер, пропали. Если я хочу, чтобы мне снова разрешили работать, выделили оборудование, мне нужно доказать возможность воссоздания исследований. Можете ли вы узнать, что из документов обнаружили при расследовании? Если да, то я нащупаю ниточку, с помощью которой надеюсь распутать весь клубок.

Виктор погрузился в молчание. Снежинки еле слышно скреблись в окна.

– На каникулах я должен уехать, – он загадочно посмотрел на Тарин. – Но перед этим вы должны рассказать мне все, что знаете.

– Договорились.

– И еще: вам не стоит пока привлекать внимание к тому, чем вы занимаетесь.

– Надеюсь, вы не сочтете за наглость, если я попрошу вас помочь мне в ходе исследования? Вы человек, которому я могу доверять. Вы – химик. Лучше вас мне все равно никого не найти.

– Вы неверно сформулировали: просто кроме меня вам никого здесь не найти, – усмехнулся Виктор.

– Я сказала именно то, что хотела сказать, – Тарин нахмурилась.

– Нужно тихое место.

– Я как раз над этим работаю.

Он вопросительно поднял брови, но уточнять не стал.

– Хорошо. Уже поздно. Давайте встретимся завтра здесь же и продолжим наш разговор.

– Послезавтра. Завтра я приглашена на ужин.

– Что ж, пусть так. Доброй ночи, – Виктор кивнул ей и исчез за стеллажами.

– Да-да, не волнуйтесь, я все закрою сама и провожать меня не надо, – проворчала Тарин сама себе под нос, собирая бумаги.

Следующим вечером она появилась на пороге дома Артура и Агаты, держа в руках горшок с комнатным цветком, купленным накануне в городе. После ароматного, сытного рагу и шопского салата хозяйка внесла в гостиную стаканы с глинтвейном.

– Как жаль, что ты не увиделась с моим племянником. Он заезжал к нам пару дней назад. Проклятая ангина! Ну, ничего, главное, что ты в порядке, – щебетала она, нарезая пирог. – Попробуй, он называется баница. По рецепту моей мамы. Такого больше нигде не найдешь.

– Как вкусно! Это творог?

– Брынза. Настоящая баница делается из брынзы. Я заверну тебе потом кусочек для Марты.

– Я согласна, только если можно мне можно будет взять комиссионные, – улыбнулась девушка. – Просто объедение.

– Ты посмотри, Артур, ей нравится! – обрадовалась Агата. – А ты так привык к моей стряпне, что даже спасибо давно не говоришь.

– Лучший комплимент – чистая тарелка, – добродушно отозвался из недр кресла ее муж.

– Артур, а это правда, что вы здесь работаете уже десять лет?

– Больше, дорогая, больше, – ответила за него жена. – Как только нынешний ректор принял этот пост, он сразу меня переманил. Артур как раз тогда вышел на пенсию, так что мы подумали: это хороший шанс перебраться в местечко потише. Университет, в котором я работала до этого, был уж очень большой.

– И вы помогали приводить здесь все в порядок?

– Ха! В порядок! Здесь было проще все снести и отстроить заново, так-то! Но денег было мало, поэтому крутились, как могли. Это сейчас к нам очередь и родители каждое лето скандалят, если их детей не взяли из-за отсутствия мест. Да, бывали времена и похуже…

Тарин с олимпийским спокойствием переждала лавину воспоминаний Артура.

– Если вы так хорошо здесь все знаете, может, вы мне поможете? Алиса разрешила мне проводить дополнительные занятия со студентами, если я найду подходящее помещение. Все аудитории заняты, я уже узнавала. Но не может быть, чтобы на такой большой территории не нашлось ничего для меня и нескольких студентов.

– Нет, ну надо же! – всплеснула руками Агата. – Прямо вылитая…, – она осеклась, покосилась на кашлянувшего мужа, – моя сестра. Та тоже обо всех заботилась. Пойду-ка я на кухню, за вареньем. Очень вкусное, мой племянник его очень любит.

– Так-так, помещение, говоришь, – Артур задумался. – Конечно, сейчас холодно и ничего там не отапливается, но можно посмотреть. Ты вот что, приходи завтра с утра на пост охраны. У меня как раз будет обход, мы вместе глянем. Может, что и придумаем.

– Я в вас даже не сомневалась! – Тарин была готова расцеловать круглолицего старичка.

Послушав еще несколько историй из молодости супружеской пары, Тарин, наконец, вернулась в общежитие.

– Марта, признавайтесь, – заглянула она к заведующей общежитием. – Вы что, решили меня свести с племянником Агаты?

– Чего это ты там бормочешь? Ничего не слышу, наверное, опять в ухе пробка. Надо завтра к медсестре зайти, – забавно засуетилась та.

– Нет уж, со мной этот номер не пройдет. Получите свою баницу, только когда сознаетесь в злом умысле. С чего это вы решили, что мне плохо живется одной?

– Да бог с тобой, милая моя! Как хочешь, так и живи. Ну, есть у Агаты племянник, молодой, холостой, хорошо зарабатывает. Вежливый. Ну и пусть себе живет. Пусть его какая-нибудь ушлая девица прикарманит, мне-то что, – проворчала Марта.

– Вы неисправимы, – вздохнула девушка. – Марта, спасибо, конечно, но я как-нибудь сама разберусь, хорошо?

– Разберешься ты, как же, – начала старушка, но под пристальным взглядом умолкла. – Иди вон лучше наверх, тебя Регина спрашивала.

– Ладно, будем считать, вы оправданы. Но я за вами наблюдаю!

Тарин поднялась наверх к подруге и снова сыграла роль слушателя. Регина была очень обеспокоена тем, что ее средний сын мог провалить экзамены. Она жаловалась на его отчужденность и твердолобость: все наставления матери он пропускал мимо ушей. Похоже, у него появилась плохая компания. Но если те ребята – сыновья влиятельных родителей, но ее ребенку надеяться не на кого. Слова утешения мало помогали в этой ситуации.

А наутро был Снег. Не легкий снежок, чуть затронувший графичность деревьев. Не снег, к обеду превращающийся в хлюпающую кашу под ногами. А Снег, который легкой пушистой шубкой заботливо укрыл все существующее. И сразу появилось новогоднее настроение. Студенты без зазрения совести опаздывали на пары и вваливались в аудиторию раскрасневшиеся, мокрые, с остатками снежков за шиворотом. Бороться с этим не было никакого смысла.

Во второй половине дня Тарин заглянула в кабинет ректора.

– Я могу зайти, профессор?

– Конечно, – ректор поднял голову. – Я уезжаю на совещание в министерство, но полчаса у нас есть. Присаживайся. Как твое горло?

– Уже все в порядке. Я ненадолго. Сегодня утром я разговаривала с Артуром. Возле стадиона, есть старые постройки. Он не возражает, если я отвоюю себе одну. Но нужно твое разрешение. Отопления там сейчас нет, но к тому времени, как я там наведу порядок, уже будет весна. Так что волноваться не стоит.

– Погоди, не пойму: зачем тебе это все понадобилось?

– Официально там я буду проводить дополнительные занятия по биологии для желающих. Алиса уже в курсе.

– А не официально? – ректор вгляделся в лицо девушки. – Ты хочешь продолжить исследования?

– Хочу попробовать.

– Одобряю, – он подавил в себе радостный порыв, прекрасно зная характер дочери. – Можешь сказать Артуру, чтобы он передал тебе ключи. Там, скорее всего, полнейшее запустение. Скажешь ему, чтобы организовал на каникулах пару человек тебе в помощь. Если нужно, пусть пороется на складе, найдет остатки какой-нибудь краски и всего остального. Бюджет на этот год уже расписан, но мы постараемся что-то придумать.

– Спасибо. Ты не думай: я действительно хочу создать кружок для студентов. На первом курсе есть очень умные ребята.

– Мне приятно, что ты так относишься к своему делу. Алиса тоже хорошо отзывалась о твоей работе.

– Хорошо? – недоверчиво спросила Тарин. – Мне кажется, ты что-то путаешь. Она в принципе не говорит ничего хорошего.

– На самом деле ты ведь так не думаешь, – мягко возразил ее отец.

– Послушай, правда, что сына Регины могут отчислить?

– Не знаю. Учебной работой заправляет Алиса, я только подписываю приказы. Но я могу уточнить. Что, у парня академическая задолженность?

– Похоже на то. Может быть, можно что-то придумать?

Вместо ответа ректор вздохнул.

– Никто не может помочь человеку, единственная проблема которого в том, что он не хочет, чтобы его проблемы решались. Но с другой стороны, я за то, чтобы давать людям второй шанс. Я дам тебе знать, насколько все плохо.

– Буду ждать. Спасибо, что выслушал.

– Я уже говорил, Тарин: приходи в любое время.

XI

.

Когда девушка договаривалась с Виктором о новой встрече, она совершенно упустила из виду, что на этот вечер было намечено мероприятие у студентов. Сессионная неделя подходила к концу, и обучающиеся донимали все сильнее. Одни срочно приносили недостающие для хорошей отметки рефераты, другие сдавали устные задолженности, третьи в отчаянии упрашивали преподавателей дать им возможность пересдачи. В преподавательской было непривычно много народа. Сидящие за столами заполняли ведомости, зачетные книжки, закрывали семестр в журналах.

Тарин было непривычно видеть Киру среди остальных преподавателей. Та кивнула девушке и снова склонила голову над столом.

– Неужели у тебя так много долгов накопилось? – Тарин подошла к Регине, которую почти не было видно за стопкой журналов.

– Это не совсем мои долги, – ответила, понизив голос, Регина.

– А чьи? – девушка присела рядом и заглянула ей через плечо. – Физкультура? Ты что, заполняешь их за Ника? По-моему, это перебор.

– Тарин, ты ведешь биологию на первом курсе. Сколько у тебя журналов? А физкультура проходит у всех студентов, вплоть до выпуска. Ему нужно заполнить свои страницы у всех групп колледжа. Это очень много. Я и вызвалась помочь.

– И часто ты ему так помогаешь? Хотя нет, не отвечай. Мне лучше не знать.

– Пожалуйста, не осуждай меня, – Регина откинула со лба прядь своих необыкновенных волос. – Давай я просто закончу здесь, и мы встретимся в столовой за обедом?

Добавить было нечего. Прозвенел последний в этом семестре звонок. Тарин занялась своими делами. Ближе к вечеру она зашла в общежитие переодеться к празднику и теперь стояла перед зеркалом, гадая, что же ей такое соорудить на голове.

– Ничего себе! – Регина восхищенно замерла.

На девушке было тонкое жемчужно-серое платье с переливами, которое открывало ее плечи.

– Думаешь, слишком?

– Что ты. Тебе очень идет, – сама она оттенила свои волосы нарядом мятного цвета. – Давай, заплету твои волосы.

– Не откажусь, – Тарин протянула расческу. – Никогда не умела с ними обращаться. Хорошо еще, что он вьются сами по себе: проснулась с утра и прическа готова.

– Удобно, конечно, – отозвалась подруга. – Знаешь, ты меня не жди, иди сама. Мне еще надо зайти к Алисе, узнать: еду я все-таки домой вовремя или нет. А ты куда отправляешься на каникулах?

– Скорее всего, останусь здесь.

– А как же родственники, друзья?

– Родственников у меня нет. А друзья…, – она запнулась. – Друзья очень далеко. Не волнуйся, все будет в порядке. Буду сидеть в библиотеке, разрабатывать планы лекций на следующий семестр.

– Повезло тебе: две недели общения с Германом! Эй, не верти головой, все испортишь, – недовольно нахмурилась Регина.

– Прости, но ты сама виновата. Вчера он устроил мне маленькую истерику по поводу того, что я на день опоздала со сдачей книг. Такое чувство, что он в ломбарде работает, и я просрочила закладную! Еле сдержалась, чтобы не сказать ему что думаю. Пришлось про себя считать до двадцати.

– Значит, еще не сильная истерика была. Вот когда дойдешь до пятидесяти, – подмигнула Регина, держа в руках шпильки, – тогда и поговорим.

В зале уже давно играла музыка. Элла носилась по сцене и раздавала участникам последние указания. Ректор невольно залюбовался вошедшей дочерью.

– Прямо как ее мать в молодости! – раздался сзади печальный вздох.

– Агата, я, кажется, просил оставить свои знания при себе, – безмятежное лицо профессора посуровело.

– Ой, простите. Я ведь ничего такого, – залепетала старушка смущенно. – Я же со всей душой. Мы с Артуром даже новый год встречать ее к нам позвали.

– Хотелось бы, чтобы ты не допускала таких оговорок при Тарин.

– Конечно-конечно, – Агата поспешила отойти в сторону.

А Элла уже спустилась со сцены в зрительный зал, где Тарин заняла место рядом с подругой.

– Что, завтра идем в кафе? Я угощаю, – Элла кивком головы показала на Виктора, смотрящего в их сторону. – Как всегда, в черном. Прошу внести в кассу деньги, – и она протянула руку к Регине.

– Ничего, будет и на нашей улице праздник, – та со вздохом открыла сумочку. – Вот и Лидия. Идите сюда, мы заняли вам место!

– Спасибо, – преподавательница опустилась на стул. – Чем закончился разговор с Алисой? – повернулась она к Регине.

– Она назначила моему лоботрясу две пересдачи после каникул, и нужно показать все практические работы химику. Сказала, что дает последний шанс.

– Значит, завтра точно отмечаем! – Элла спрятала деньги в карман. – Ух ты, начало уже скоро! Я побежала.

Праздник получился очень музыкальным и ярким, конкурсы очень смешными. Была даже удачная пародия на работающих в колледже преподавателей. В ответ на такой подарок студентов Ник исполнил на гитаре несколько песен. Тарин обратила внимание, как завороженно слушает его Регина, несмотря на его поведение: незадолго до начала мероприятия Ник довольно мило общался с одной из молодых преподавательниц. Помочь подруге ничем было нельзя.

Наконец стулья убрали, и началась «вольная программа».

– Могу я вас пригласить на танец? – к Тарин подошел молодой человек, которого она раньше здесь не видела. Но ответить она не успела.

– Прошу прощения, но дама уже приглашена, – Виктор оттеснил незнакомца и взял ее за руку.

– Когда это я успела, не припомню? – девушка насмешливо взглянула на преподавателя.

– Как же, – он вывел ее на импровизированный танцпол. – Накануне, в библиотеке, вы оставили этот вечер за мной.

Тарин была удивлена: танцевал Виктор очень хорошо. Когда музыка смолкла, он наклонился к ее уху:

– Герман все закрыл и ушел к себе, он терпеть не может таких сборищ. Он сказал, вы знаете, где ключ от библиотеки.

– Знаю. Но будет бессердечно уводить девушку с бала так рано, вы не находите? – улыбнулась раскрасневшаяся Тарин. – Давайте побудем здесь еще немного.

– Мне некогда развлекаться. Завтра я уезжаю, – серьезно посмотрел он на нее.

– Еще один танец, – твердо отчеканила она.

По библиотеке гуляли отзвуки музыки, доносящиеся из общего зала. За окном, у аллеи, группа студентов лепила снеговика.

– Что вы хотите знать?

– Все, что вы готовы мне рассказать об этом деле.

– Что ж… Идея пришла в голову Вагнеру. Он был лучшим среди нас. Мы со Стеллой дружили еще со школы. Вместе сидели за одной партой, вместе поступили в медицинский университет. Но его с Римусом мы встретили там…. Я вам рассказывала. Вагнер был подающим надежды будущим генным инженером. Конечно, это было не настоящее его имя, ведь он был азиат. Он очень любил классическую музыку, особенно произведения Вагнера. Так и приклеилось к нему это прозвище. Мы вчетвером стали очень тесно общаться. Как-то вечером мы разговорились, и оказалось, что все думали одинаково. Мы все хотели изменить мир к лучшему, облегчить страдания людей. Стелла сказала, что ей всегда было жаль больных с ишемией, диабетом, трофическими язвами. Что было бы здорово решить проблему их незаживающих ран. Вагнер, оказывается, незадолго до этого прочитал одну статью. Ее авторы установили, что молекула CXXL12 не только привлекает клетки иммунной системы, но и оказывает заживляющее действие на кожные раны. Она помогает восстанавливать нормальное кровообращение. С тех пор мы загорелись этой идеей. Провели множество процедур, нанося вещество на порезы у лабораторных мышей. Но разовая ежедневная обработка результатов не давала. Активное вещество в ране постоянно инактивировалось.

– Вы установили, что было причиной?

– Да. Энзим CD26.

– Разве он не защищает организм от инфекций?

– Да, но при наличии средств, предотвращающих проникновение инфекции в рану, CD26 перестает помогать и доставляет лишь неприятности. Он расщепляет в том числе и хемокин CXXL12, дезактивируя его. То есть чтобы эффект ускоренного заживления был заметен, необходимо было обрабатывать рану каждые десять минут. И так каждый день. Это не выглядело многообещающе.

– И вы стали решать эту проблему.

– Верно. Мы провели множество экспериментов, пока не установили, что работа CD26 зависит от кислотности среды. И тогда стали обрабатывать мышей хемокином, но…

– В растворах с разной кислотностью, – закончил за нее фразу Виктор.

– Видите, вы все понимаете! – согласно кивнула девушка. – Именно поэтому я прошу вас мне помочь. Мы три года проводили эксперименты и исследовали полученные результаты. И все закончилось ничем.

– Вы нашли оптимальный pH?

– Да. И у Вагнера появилась идея, как использовать эти результаты для решения нашей проблемы. Но он был скрытен. Он был помешан на шифровании информации, твердил, что все мы слишком наивны и беспечны. Как выяснилось, он был прав, – девушка замолчала, глядя в окно.

– Вы постоянно говорите о нем в прошедшем времени.

– Так и есть. Я не все вам рассказала. Уже в процессе исследования к нам подключился еще один человек. Он год как окончил университет и остался работать на кафедре. Это теперь я понимаю, что кроме умения располагать к себе людей, входить к ним в доверие, в нем не было ничего особенного. Стелле он сразу не понравился.… Но надо отдать ему должное: он обладал большими связями в научных кругах. Именно он выбил нам дорогостоящее оборудование, помог убедить ученый совет в выделении дополнительного финансирования. Мы приняли Яна к себе в команду…

Виктор терпеливо ждал, когда она заговорит снова.

– Видимо, в его планах выкрасть наши разработки что-то пошло не так. Я уже говорила, Вагнер был подозрителен. Он скрывал свою часть исследования ото всех. Никто не знал, где он хранил дневники… Ян, видимо, пришел выведать у Вагнера место. Я никогда уже не узнаю, оказалась ли Стелла в лаборатории случайно, или она что-то подозревала. Я нашла ее утром, лежащей на полу… Не знаю, мне кажется, Ян не хотел, чтобы так все закончилось.

– Его поймали?

– Нет. Он исчез.

Тарин вздохнула и перевела взгляд на собеседника.

– Теперь вы знаете все. Вы мне поможете?

– Разумеется.

Тарин протянула ему сложенный вчетверо листок.

– Здесь название университета и фамилия следователя.

Виктор молча положил его в карман.

– На каникулах я каждый день буду работать в библиотеке. Я уже запаслась тетрадями, хочу хотя бы примерно восстановить ход исследований. Буду ждать вашего возвращения.

Он повернулся чтобы, по своему обыкновению, выйти, не прощаясь.

– Берегите себя, Виктор, – услышал он за спиной.

Тарин решила не возвращаться на праздник. Она взяла из гардероба пальто и вышла во двор. Снег искрился на свету фонарей, звучно хрустел под ногами. Девушка подняла голову и поняла, что, задумавшись, прошла мимо общежития. Кафе в такой час уже не работало. Второй этаж, где находился студенческий совет, еще был освещен. Ребятам не хотелось расходиться перед завтрашним отъездом по домам. Она прошла вперед еще немного, перед тем как услышала собачий лай.

– Фу, Пират, ко мне! – молодой человек поспешил отозвать своего пса от Тарин. – Простите, пожалуйста. Я думал, что в такой час здесь уже никто не ходит.

Он вышел на освещенное место, и девушка узнала в нем давешнего незнакомца на празднике.

– А, добрый вечер! Решили отомстить мне за то, что не потанцевала с вами? – весело окликнула она его.

– Что вы, я просто его выгуливаю. Да, Пират? – он потрепал животное за холку. – Надеюсь, вы никому меня не сдадите. Он не любит сидеть взаперти, но на территории колледжа приходится.

– Вы, наверное, Филипп?

– Я что, забыл снять бейджик? – молодой человек стал наигранно оглядывать одежду.

– Ваша тетя мне про вас много рассказывала.

– Тогда понятно. Простите, а как вас зовут?

– Что, про меня она разве не говорила? – прищурила глаза девушка. – Я Тарин.

– Да, что-то припоминаю.

– Не стоит притворяться, Филипп. Ваша тетя и одна моя очень хорошая знакомая задумали нас свести вместе.

– Так вы что обо мне думаете? Что я здесь вас поджидаю? Даже не думал, честное слово.

– А как насчет танцев? Клянетесь, что не знали кто я, прежде чем решили пригласить?

– Клянусь! – патетично ответил он. – Довольны?

– Вполне. Его зовут Пират? – Тарин опустилась на корточки навстречу обнюхивающему ее псу.

– Да. Слишком много проказничал в детстве. Если хотите, можете погладить.

– С удовольствием. Что это за порода?

– Бигль.

Поджарый пес с короткими лапами, большими мягкими ушами вызвал у нее симпатию. Тарин с детства любила собак, и они отвечали ей взаимностью.

– Что ж, Пират, удачной тебе прогулки. И твоему хозяину тоже, – добавила Тарин, выпрямляясь. Краем глаза она заметила, что цепочка собачьих следов тянется к стадиону и обратно.

– Я бы предложил вас проводить, но вы сочтете это очередным домогательством, – шутливо сказал собеседник.

– Все верно, – улыбнулась девушка. – Передавайте Агате привет.

Во время разговора Тарин не покидало ощущение, что она уже где-то видела молодого человека, но чем сильнее она пыталась вспомнить, тем быстрее ускользал от нее этот образ. В конце концов, она отступилась от этой задачи. В своей комнате она по привычке осмотрелась и только потом достала блокнот для записей. Она собиралась работать всю ночь. Начиналась новая глава ее жизни.