Целую ночь трястись от холода не входило в мои планы. Что тогда вообще может быть в планах, если всё, чего я хочу, никогда не исполняется?
Я не жалуюсь на холод, который пробрался уже до самых костей, и подавляю дрожь, чтобы не показывать этого покровителям, для которых даже мороз что-то мелочное. Я стискиваю зубы и падаю рядом с друзьями Гальтона.
Тишина, кажется, питает это место. Я не слышу даже дыхание покровителей, хотя сидят они меньше чем в метре от меня. Несколько личинок снова освещают паутинные люстры матово-голубым цветом. Они похожи на крошечные камушки бирюзы. Даже здесь эта сфера преследует меня. Да чего уж там, рядом со мной сидят покровители сферы Голубой Бирюзы, на пальцах и шеях которых блестят украшения лазурного камня.
Отражение воды растягивает светящихся насекомых в длинный тонкий блик.
Я хочу темноты, хочу закрыть глаза и не видеть пробивающегося сквозь веки ярко-голубого свечения. Я хочу в сферу Чёрного Оникса. Туда, где много ненавидящих меня покровителей: власть Бодо, Алисия, Владыка, Зейн. Даже так. Алисия хотела настроить всех против меня из-за своей необоснованной ревности, и у неё это отлично вышло. Мерзкий Зейн, которому заблагорассудилось поиграться, и он выбрал меня, как ту, что первая попалась под руку.
Я убеждаю себя в том, что никому здесь не доверяю, но есть покровители, от которых исходит надёжная поддержка. Грэм и Яфа. Как бы мне хотелось сейчас их видеть. Можно ли считать, что я доверяю им или это просто безысходность? Может быть, это из-за того, что они знали обо мне больше? Я сомневаюсь, но как сказала Яфа, однажды я пойму, кто мои покровители. Если меня предпочтёт неподходящий камень, и я окажусь в аду, это станет поводом для самоубийства. Я без промедления и толики сожаления брошусь на съедение фаугам!
Ироничные мысли вынуждают губы лопнуть от сухости: всему причина неудержимая ухмылка. Тёплое покрывало накрывает мои плечи, и в эту секунду здешние жители цвета водной сини утаивают своё невероятной красоты сияние, бросая нас с одним единственным фонарём.
– Милдред Хейз, я знаю, ты хочешь уснуть и согреться, но мы можем позволить лишь второе, – обеспокоено проговаривает Густав, расправив плечи в ровной осанке. Его глаза сделались добрее и сочувственнее, будто одним коротким взглядом он опасается спугнуть меня, как тех самых светлячков. – Здесь будет тяжело дремать, но попытаться можно. И ещё… поверхность мокрая. Я достал вдобавок три одеяла.
– Всё в порядке, – встаю я, осторожно скидывая одело.
– Эй, угомонись! – вклинивается Нанна. – Быстро укуталась и спать. Не выделывайся, всем по боку, что тебе холодно. Мы сильнее, но быть слабым – не постыдно.
Она подскакивает, стягивает топ вниз, и принимается расправлять толстенные одеяла, имитируя целую кровать.
– Я подушку не взял. Прошу меня простить, – глухо извиняется Густав, аристократично перекидывая длинную косу за спину.
– Для меня этого достаточно, Густав, – с неловкостью отвечаю я. – Спасибо.
Мои благодарности пролетают мимо ушей покровителей. Я засыпаю под их шёпот, беспокойство пещерных вод и отдалённого дыхания ветра, чувствуя себя в полной гармонии, и совсем позабыв, что лежу на земле.
Мне снится, как я убиваю Алисию, а Джюель становится передо мной на колени, умоляя пощадить её. Клянусь, я сожалею о том, что проснулась. Такие сновидения потом преследуют весь день, напоминая, что это всего лишь воображение.
Найджел шустро, как акула, проплывает всю пещеру.
– Я взбодрился. Самое главное – живенький, – он оголяет зубы в улыбке.
– Оденься уже, наконец, – язвлю я. Откровенное бахвальство этого покровителя меня не на шутку злит. – Невыносимо.
Остальные относятся к его виду совершенно спокойно. Уверена, Найджел спал здесь со всеми присутствующими. Я полагаюсь на свою прыткость и уступаю ей смести фантазии в глубину сознания, чтобы переключиться на волнующие вопросы.
– Мы вернёмся в сферу?
– Мы-то да, – бубнит Нанна. – А тебя ждёт Занудная сфера.
– Джюель убьёт Найджела, – протестую я. – Он не может заявиться на порог её зала фактически с мечом у горла.
– Если Найджел не придёт, она возьмётся за его приверженцев. По крайней мере, за тех, кого знает, – хмыкает Габи, почесав затылок. Девушка зевает от пещерной полутемноты. Видно, они с вином и излюбленной прелюдией давно не виделись. Учитывая, что прошло около пятнадцати часов, скорее всего, это слишком бедственно для покровителя сферы Голубой Бирюзы. – А прятаться он не будет. Он слишком горд и это глупо.
– У меня есть, что предложить нашей любимой Владычице, – широко скалится Найджел, накидывая поверх майки полупрозрачную накидку без рукавов.
Густав определённо выбирал одежду в бешеной спешке.
– Вы мне не скажете? – предполагаю я.
– Конечно, можно, но для тебя от этого не будет пользы. Ты уходишь в Занудную сферу, и голубая бирюза сто процентов тебя не выберет, – заключает Габи.
– Я собираюсь показать ей фотографию с её сыном, – начинает Найджел. – Мой хранитель сказал, что видит две плывущих жизни на этом фото. Джюель боялась, что мы что-то найдём в том доме, даже сожгла его. Она точно остерегалась именно этого.
– Ты серьёзно?! – я подпрыгиваю с места. – Мой брат жив, он покровитель и может находиться где угодно!
Я переусердствовала со своей «вспышкой», и все, кроме Найджела, косятся на меня. Он же доволен тем, что смог впечатлить меня.
– Его имя известно? – спрашиваю я, успокоившись.
Надеюсь, миссия Гальтона не прошла зря, он сумел очаровать доверчивых посыльных и у нас теперь имеются списки.
– Нет, он ощутил две жизни и только. Видеть такие вещи для хранителей нежелательно. В ином случае жизнь сокращается вполовину от их остатка. А вот с моим заданием продвинуться так и не получилось. Те красотки слишком преданы сфере. Джюель предприняла все меры, – осведомляет Найджел.
То есть, разбирая пророчество, хранители теряют часть своей жизни. Я поглощаю новую информацию и замолкаю.
– Тебе пора, – грустно произносит Густав. – Я уже успел свыкнуться и соскучиться по тебе.
Я брезгливо улыбаюсь.
– Не сомневаюсь. Яркая личность, наверное.
– Насыщенные краски никогда не забываются. Прожигают дыру в мозге, – негромко вставляется Найджел.
Остальные забавно хихикают. Я предчувствовала, что он выкинет подобное, но никак не желала. «Не нужно, Найджел». Я оставляю свою речь при себе, потому что не в силах изменить чувства покровителя двумя словами.
– Я перенесу Милдред в Аметистовую сферу, а вы пока отправляйтесь домой. Ждите в нашем зале, – переключается Найджел.
У них даже свой зал для обсуждений есть. Вполне ожидаемо. У Грэма он тоже имеется, но сомневаюсь, что сейчас там витает та же винная и непринуждённая атмосфера без главаря.
***
Лёгкая прохлада протягивает ко мне свои нежные пальцы. На мгновение она дарит незапамятную свободу и естественность. Даже воздух здесь иной: свежий и прохладный, бодрящий. Острые и навевающие таинственность шпили замка вздымаются в небосвод, усеянный гигантскими ясными звёздами. Каждый изъян и выбоину луны видно невооружённым глазом. Её огромный полукупол простирается справа от тёмно-пурпурного замка, сооружённого из аметиста. Полупрозрачные ночные облака под содроганием ветра иногда заглушают яркий свет небесного тела. К нему так и норовит прикоснуться, как ребёнку к незнакомой игрушке. Я выставляю перед собой ладонь: свечение сужает её, превращая пальцы в худые хрупкие веточки. Мне дарована лунная бледность, и эта особенность объединяет нас.
Главная дорога, ведущая к замку, обнесена невысокой позеленевшей изгородью, до того педантично подрезанной, что мне сначала кажется, будто это неживое подобие. Однако я быстро улавливаю резкий хвойный запах туи. Прямо у входа, параллельно друг другу стоят два пилона. Они украшены подвесками из аметиста и до блеска отполированными алмазами. По центру, в нескольких метрах от главного входа, дремлет фонтан. Некрупная горгулья раньше омывалась водой, а сейчас выглядит так, словно не знала влаги десятилетия.
В округе произрастают пышные ни на что есть ели. Растения способны здесь достойно умиротвориться. Мне пора привыкнуть к таким неожиданностям: глициния в сфере Чёрного Оникса, плоды и деревья в сфере Голубой Бирюзы. Сферы не имеют точного расположения – это что-то нейтральное, их нельзя заметить и выследить как единый объект. Одним словом, мир сфер – это непостоянность. Следуя такой информации, мне стоит ожидать чего угодно.
Наконец, меня приветствуют мёртвые ворота, ведущие во внутренний двор. Вряд ли кто-то из покровителей пользуется ими, когда есть способности. Вот только я обнаруживаю закономерность: всех людей проводят через священные ворота с печатью, словно это обряд посвящения. Символ покровителей, которых избрал аметист – печать в виде тонкого полумесяца.
– Я бы попрощался по-своему, но ты скажешь, что я эгоист, – Найджел акцентируется на последнем слове. – А ведь ты недавно сама меня об этом просила, – он переходит на шёпот.
Я умело увиливаю от его речей:
– Говоришь так, будто я иду на войну. Мы точно ещё встретимся.
– А навещать разрешишь?
– Я не запрещала, – бросаю я, совсем не намереваясь на ссору.
– Договорились, – Найджел поднимает голову, любуясь узорчатыми вышками. – Занудная сфера может и занудная, но в ней тоже есть несовершенства. Они праведные, но, как и все покровители, сокрушают фаугов. Умирают целые города, сёла, цивилизации… Не все здесь такие солнечные, у всех есть потёмки.
После своего зловещего предупреждения он уходит.
Неужели начальное впечатление о сфере было ложным? Неужели свобода была ненастоящей, надежда на успокоение тоже оказалась бессмыслицей, а прохладный воздух пропитан запахом крови?
Сейчас я бы хотела лечь в свою родную кровать, зная, что по соседству засыпает Айк, и я в полной безопасности. Меня бы заботили экзамены и будущая работа, возможное замужество, переезд и дети. Такие обыденные человеческие заботы я хочу сейчас иметь. На данный момент для меня это такие же мелочи, как и для всех покровителей. На плечах каждого здесь тысячи, а то и миллионы смертей. Больше… В миллион раз больше. Счётчик под названием «Милдред Хейз» был запущен во время первого Испытания, когда я впервые сокрушила фауга. Если я выживу и стану покровителем, этот счётчик будет перекидывать цифру за цифрой, расти в геометрической прогрессии.
Я рождена такой и не могу отрицать свою сущность. Я должна научиться принимать свою судьбу не как обязательство, а как мотивацию двигаться, как свою жизнь. Каждую секунду я задумываюсь, что всё это – короткий миг, кошмарный сон. Я слишком много думаю о прошлом, нагнетаю себя и мучаюсь от боли. Это не прошлая жизнь, это фальшь, временная отсрочка от моей настоящей жизни.
«Справлюсь, если пожелаю».
Я смотрю вверх, когда над головой раздаются щелчки. Тик-так. Тик-так… Надоедливые, но такие домашние и земные.
Яркая подсветка в виде фиалок обрамляет громоздкие круглые часы. Сейчас половина шестого. Если бы такое устройство повесили в сфере Чёрного Оникса, мне бы тогда лучше спалось: казалось, я отдыхала то ли один час, то ли все двенадцать.
Тиканье угнетающе отдаётся в висках, и это даёт мне стимул подойти к воротам. Они оказываются приоткрытыми, поэтому я решаюсь самостоятельно толкнуть их. Опираюсь плечом на шероховатую поверхность, её материал гадко скребёт уши. Как только я нажимаю на правую дверь ворот, тут же отпрыгиваю. Меня будто ужалил рой обозлённых пчёл. Я стаскиваю рубашку с плеча и вижу едва заметную сыпь без кровотечения.
«Благодарю за гостеприимство», – хочется выкрикнуть мне.
Ворота раскрываются с небывалой лёгкостью. Меня встречает посыльный в серебряных доспехах. Мне не доставляет труда вспомнить, кто этот незнакомец. Он подозревает, что я ключик. В худшем случае знает. Он – второй член Аметистовой сферы, которого я вижу за всё время пребывания в сферах. Первым был посыльный, который, собственно, меня сюда и доставил. Вопрос, которым я мгновенно же задаюсь это: «Как посыльному благородной сферы угораздило связаться с Найджелом Гальтоном, лживым и едким покровителем, а ещё до жути эгоистичным?». Этого мне не понять, пока я не узнаю поближе хотя бы одного покровителя Занудной сферы, как говорят Найджел и его друзья. Не сомневаюсь, что глаза и уши Найджела есть повсюду. Самое необычное, о чём я даже не могла подумать по отношению к этому покровителю, на самом деле правда.
Стоило бы задуматься, почему посыльный, который стоит передо мной, имел дело с Грэмом.
– Приветствую, – тихо здороваюсь я.
Мужчина нежеланно улыбается.
Я часто размышляла о том, чем же отличаются посыльные от сокрушающих. Казалось бы, они такие же, как люди: спят, питаются, а главное – чувствуют. Конечно, различий множество.
Во-первых, это статус. Посыльные не позволяют себе хорошей заслуженной комнаты, роскоши и богатства. Грэм рассказывал, что некоторые живут в одной комнате в компании пяти, а то и более посыльных.
Во-вторых, посыльные сродни отвергнутым. Они не воззвали к мечу, не захотели идти вперёд, сдались и остались в той сфере, в которой проходили своё последнее Испытание.
Одно из немногих сходств между посыльными и сокрушающими – это то, что они также могут стать отставными после столетней жизни.
В-третьих, у посыльных более широкий спектр задач. Если сокрушающий обучает новичков, само собой, уничтожает фаугов, то посыльные, как и человечество, могут выбирать себе вид деятельности. Я не раз замечала, как некоторые парни готовили еду, шустро убирали и отмывали от грязи целый коридор.
В сфере Голубой Бирюзы я познакомилась с весёлой компанией посыльных на складе с одеждой: они фасовали мужские и женские костюмы. В библиотеке, пока я читала законы, видела грустную девушку, занимающуюся переплетением книг. В эту секунду я пролистала страницы свода законов, нашла раздел «Права и свободы народа» и прочла, где может устроиться данное сословие.
Это закупка продовольствия, мебели, одежды, посуды, кузничное дело в совместительстве с хранителем, шитьё одежды, производство обуви, добыча камней, строительство, садоводство, приобретение металла для мечей и печатей и множество других незначительных занятий. Ещё посыльные обеспечивают город и помогают древним отставным. Там же они могут обосноваться и стать городскими торговцами. А самое интересное: именно им доверяют списки всего народа сферы с анкетными данными.
В-четвёртых, посыльные прислуживают всем, кто выше их – сокрушающим покровителям, хранителям, Владыке и его приближённым.
«Посыльные тоже покровители, однако не видят фаугов, как и люди», – шокировал меня однажды Грэм, когда мы наблюдали, как один из них таскал семидесятикилограммовые булыжники, точно это волейбольный мяч.
Они покровители, но только неполноценные. Камни их не выбирают, это сами люди, их желание и обстоятельства выбирают сферу, в которой им остаться.
Ещё они не могут иметь собственный покровительский меч, за исключением обычного. Они в состоянии как оторвать дом от земли, перенестись, так и высоко прыгать, долго оставаясь на высоте. Такие союзники полезны в междоусобице, потому что они могут нанести удар покровителю, Владыке, кому угодно, но не фаугу.
По этим причинам Найджел назвал их нижним миром, дном. Посыльные не стремились, не желали сражаться и не смогли научиться.
Но кем бы ни был этот покровитель, я уважительно с ним здороваюсь. Так же я считала, когда Владыка оскорблял Грэма на моих глазах.
Все в этом бренном мире равны, и неважно, сколько у тебя сил, богатств и власти. Все мы живые, чувствующие или равнодушные.
– Милдред Хейз, мы ожидали вашего прибытия.
Посыльный пропускает меня жестом руки, слегка склонившись в доброжелательном поклоне.
Его серебряные доспехи шелестят с каждым крохотным движением. Насколько мне известно, все покровители Аметистовой сферы ходят в неудобном для сокрушения обмундировании. Это жестоко.
Я одобрительно киваю и отвечаю ему той же улыбкой.
По всей местности внутреннего двора с идеальной дистанцией расставлены несколько совсем крошечных и больших ротонд. Во дворе не больше десяти покровителей, из них пять – люди, на последнем издыхании отбивающие удары наставников.
«Чему ещё можно учиться, пройдя два Испытания?». Я мимолётно задумываюсь об этом и утилизирую такие мысли.
Во-первых, эти люди, а точнее, будущие покровители, не такие, как я. Я отличаюсь мощью, которую не так давно обнаружила, и способностью быстро ухватывать всё, что связано со сражениями и мечом. Больше никто не сможет опровергнуть это, как сделал Хардин, потому что мои силы вырвались наружу. И об этом точно знает Джюель. Её снесло моей волной на невидимое расстояние, а хранителей убило. Как это Владычица ещё не выведала всем мой секрет и не обвинила в преступлении? Это говорит об одном: у неё есть козырь, которым она в нужный момент воспользуется.
Пока я размышляю о своей особенности, мельком замечаю роскошный главный вход, испещрённый плотно прилегающим друг к другу овальным аметистом. Необычайно лиловый цвет входной двери переливается полупрозрачными бликами.
Я неслышно ахаю, представляя, как сейчас войду через неё: как будто переступив порог, все мои враги исчезнут, а душевные раны заживут. Я точно выгляжу скверно: волосы грязные и растрёпанные, на лице шрам виднеется от опалённой кожи, лицо осунулось, а глаза, которые когда-то были огоньками, потухли. Я жалкая. Тем не менее я пытаюсь скрыть зажатость в движениях, чтобы не показаться слабой.
Слухи обо мне распространились во всех сферах. Они могут быть по-свойски искажены каким-то сплетником, а могут быть и придуманы.
Аметистовая сфера ждала моего прихода. На это должны быть причины.
Глава 23
Посыльный, кого-то выискивая, обходит толстенные колонны из аметиста. Я медленно следую за ним.
Пока у меня есть время и меня не отвели к Владычице или к новому учителю, я осматриваюсь.
Над головой возвышаются своды, отделанные барельефными узорами черничного цвета. На высоте пяти метров по диаметру протягивается одна-единственная непримечательная аркатура. Она прилегает к стене в качестве бессмысленного украшения.
Собственно, там, где я нахожусь, виднеются четыре анфилады комнат. Я подхожу близко к одной из них.
Полукруглый вход, который меня встречает, ограждён решёткой, на её шпилях вырезаны блестящие фигурки из аметиста. Вычурность прутьев смягчают бархатные шторы сливового оттенка, подвязанные почти незаметными подхватами.
Мне так и хочется заговорить или ахнуть оттого, насколько замок скрупулёзен в архитектуре, оформлении, а главное – в удобстве и гармонии.
Я заглядываю за решётку, чуть ли не просовывая голову между тонкими прутьями.
Начало комнаты по бокам охраняют горшки с пышными зелёными растениями. Здесь и пальма с худым стволом, и лохматый фикус, и гибискус с красными цветками.
Кроме череды комнат, за этим ограждением я ничего не вижу. И пока решётки внушали недоверие (главные ворота сферы Чёрного Оникса и Голубой Бирюзы), навевая опасность и рождая чувство, будто ты животное в зоопарке и попадаешься в собственную клетку, Аметистовая сфера дарит неоднозначные ощущения. Здесь ворота не кажутся для меня угрожающими.
– Прошу прощения, Милдред, – спешно бросает посыльный. – Я должен был передать вас одному покровителю, но она не явилась. Очевидно, задержалась.
Почему меня встречают, как важную персону? Если и есть, за что меня знать, так это за кучу нажитых врагов за последние пять месяцев. Сфера, прославленная правильностью, подозрительно вежлива ко мне.
Помимо «единицы», в которой я сейчас нахожусь, ввысь протягиваются этажи, громоздкие и наполненные покровителями. Пока посыльный ведёт меня наверх, я значительно устаю.
Он может перенести меня. Зачем тогда ему тащить меня по лестницам, когда и глупому будет ясно, что после Испытания я до ужаса уставшая? С момента нашей встречи он ни разу не обратил внимания на мой измученный вид, или просто не подал виду.
– Желаю удачного обучения! Мне пора удалиться, – говорит посыльный и поспешно переносится.
Я терпеливо жду.
Как только меня познакомили со сферами, я была нетерпеливой и любопытной, нежели сейчас. Я бешено злилась из-за незнания того, что происходит вокруг меня.
В конце концов, я поняла, что никогда в точности не узнаю, что обо мне говорят или что скрывают. А сколько бед я навлекла на себя – не сосчитать по пальцам…
Всему виной моя резкость, а особенно гнев и жестокость, которые с трудом получается держать в узде. Сколько на моём счету совершённых ошибок, о которых я сожалею…
Меня уже невзлюбили, и это клеймо до конца моего столетия будет напоминать о себе, жечь и мучить. Моя жизнь всегда была неспокойной. Отныне неприятности будут гонять меня по замкнутому кругу, толкать, избивать.
И я никогда не смогу выбраться.
Я нервно перебираю пальцами, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Ужасные, а самое главное – реальные мысли, обрушились на меня, как дом от взрыва.
Грэм, Яфа, Дона, Хардин, Кой и Вермандо. Мне жаль, что я заставила их жалеть о встречи со мной. Казалось, мы провели не так много времени вместе, мы не близки как семья, но чувство вины хлыщет меня крапивой. Яфа убеждала, что это ради общего дела, но я замешана в нём и не могу не чувствовать унижение.
Мой дом… Айк, учёба, его девушка, с которой мы почти стали близки. Я хочу вернуться и не бороться со всем в одиночку – без них.
Та жизнь – фальшивка, утверждаю я ежедневно. Ложь, неправда, чья-то злая шутка.
Грэм рассказывал, что ему не исполнилось восемнадцати, прежде чем его забрали в сферу. Ему некуда было идти, и это место стало для него родным домом. У него тоже была фальшивая жизнь, как и у большинства покровителей. Почему никто не додумался не терзать нас? Можно было отнять нас от дома ещё младенцами.
Проверка. Стойкость. Знание людей. Адаптация и любовь к людям. Это всё подготовка. Если юнец будет жить всё время в сфере, он не познает мир таким, каким он является.
«Это может быть выбор родителей», – говорил Грэм.
Неужели Джюель решила не забирать меня в сферу?
«Ей просто было плевать», – делаю вывод я.
Все, кто связывается со мной, страдают. Иногда я пытаюсь искать другие стороны своих слов: «Они всегда страдали: что Грэм, что Найджел. Владыки их сфер давно ненавидели их, а я лишь подлила масла в огонь, который однажды должен был вспыхнуть».
– Вас приветствует Аметистовая сфера. Меня зовут Киара Аттвуд.
Девушка в серебряных доспехах легко склоняет голову, отчего её длинный чёрный хвост едва не скользит по полу. Добрые глаза и маленькое лицо, как у ребёнка. Девушка скромна, ровно держит спину, точно кто-то невидимый приставил оружие к её горлу, лишь бы она отличалась грацией. Я невольно представляю, как бы Киара выглядела в роскошном нежно-розовом платье. Цвет подходит её внешности и воспитанным манерам.
– Приветствую, – выдавливаю я, на мгновение ощутив себя бедной среди богатых.
Я тоже опускаю голову, насколько хватает энергии.
– Я бы хотела извиниться за то, что заставила ждать, но отплачу, когда будет свободная минутка, – задорно тараторит она. – Ты не против?
Я думала, что уже и Владычица будет обращаться ко мне на «вы».
– Всё хорошо. – Попытка сдержать слёзы, позабыв о том, где я нахожусь, явно отображается в моём дрожащем и холодном голосе.
– Я отведу тебя в баню, чтобы отдохнуть. А позже к Юми… О, то есть к Владычице.
– Хорошо, – не раздумывая соглашаюсь я.
У меня нет сил спорить, что я хочу лечь спать, не приведя своё тело в порядок. Какой от этого прок, если в душе у меня настоящий беспредел?
Девушка переносит меня, предварительно напоминая, что лучше закрыть глаза. Мы следуем по коридору с массивными люстрами и небольшими подвесными горшками с цветами.
– Третье Испытание самое лёгкое. – Киара улыбается и взмахивает рукой. – А Четвёртое самое тяжёлое. Так все говорят, а я уже что-то не помню. В принципе, с этим морально нелегко справиться, а так, ничего делать там не нужно.
– О-о, – протягиваю я, как будто по-настоящему поражена.
Деревянная банька довольно уютная и маленькая: как раз для двоих. Перед тем как расслабиться, Киара велит принять душ, и я даже не отвечаю. Я утомилась и безумно хочу спать. В пещере я несколько раз просыпалась, ворочалась, ещё я отлежала копчик. Посреди пещеры, где холодно и кругом одна вода, плохо спится – это так, напоминание.
Киара выдала мне длинную сорочку со свободными рукавами, накрывающими даже кисти.
Покровитель ждёт меня в бане. Она сидит на лавочке и осторожными движениями рук разгоняет пар.
– Ой, ты пришла! – восклицает девушка, но тут же тушит свою радость. – Садись рядом.
Она хлопает по деревянным доскам ладошкой.
Тёплый воздух вводит в полудрёму. После пещеры, это место – сказка.
– Мне не терпелось с тобой увидеться. А ты не такая страшная, как о тебе все говорят. То есть… жестокая. Нет, пугающая! Опасная… Вот это я хотела узнать.
– Я просто уставшая.
– Значит, ты правда сама опасность. – Уши девушки слегка подёргиваются.
– Не знаю, какой меня описывают другие. Но думаю, что они наполовину лжецы. Таким сплетникам я бы отрезала языки.
На мгновение я задумываюсь, что зря произношу такие злые вещи перед покровителем Аметистовой сферы, но Киара с грустью отвечает:
– Я тоже.
– Почему меня ждали? – интересуюсь я.
– Это секрет. У всех есть секреты. И у нас есть. Ничего, что я не скажу тебе его сразу?
– Ладно, – отмахиваюсь я.
Я слишком хочу спать, чтобы кого-то допрашивать. Сон. Мне нужен сон! Глаза сами собой смыкаются.
– Хочешь отдохнуть? – взволнованно спрашивает Киара. Я киваю ей с закрытыми глазами. – На, держи.
Она протягивает мне одежду: короткая туника с поясом и свободные штаны цвета спелого винограда. В пустой и очень тесной каморке я стягиваю с себя платье призрака и быстро накидываю на себя вещи. Это хоть немного бодрит.
Киара со скукой пинает что-то невидимое в воздухе, или просто стирает резиновую обувь об аметистовый пол.
– Спасибо, что приняла меня, – я еле заставляю себя улыбнуться.
И хотя моя эмоция была неискренней, Киара веселеет.
В моей комнате есть всё для удобства. Такого не встретишь в комнатах других сфер, или я просто не обследовала каждую.
Небольшая лесенка у входа, которая ведёт в комнату, освещается парой жёлтых фонариков на каждой ступеньке. С потолка свисают шарообразные лампы с неоновым фиалковым свечением. Они светят достаточно тускло, чтобы под них можно было засыпать, к тому же их можно выключить. Здесь нет негаснущих столетиями свечей, которые возможно потушить лишь руками, а зажечь только хранительской магией.
Кровать здесь двухместная, с высоким балдахином тёмно-фиолетового цвета. Лёгкий шифон украшают вышитые из серебряных нитей звёздочки. У изголовья кровати стоит аквариум, освещённый сиреневыми лампочками.
Я подхожу ближе и разглядываю необычных рыбок, плавающих в четырёх стеклянных стенах. Они как будто ищут выход, дальнюю дорогу, интересную пищу в виде дюймовых насекомых. Рыбки живут в коробке, которую запросто можно разбить.
Я стукаю ногтем по стеклу. «Я не допущу этого, однако вы никогда не покинете свою тюрьму».
Я поднимаюсь и смотрю на Киару, которая всё это время ждала меня.
– На всю стену зеркало! – с восхищением говорит она.
Напротив изголовья кровати, от одного угла до другого, тянется вычищенное зеркало, над которым спускается небольшая мерклая лампочка. А прямо возле зеркала, только уже на другой стене – две зияющие дыры, через которые отчётливо видно тёмно-синее небо и яркий месяц.
Я завороженно таращусь через круглое окно. Во дворе слышатся громкие крики, звон доспехов и скрещивающихся мечей.
– Я знала, что тебе понравится, – тихо шепчет Киара, неожиданно зардевшись.
Я бросаю в её сторону мимолётный взгляд, чтобы избавить от дискомфорта.
– Это… слишком? Все комнаты выглядят так?
– Не все, но у каждой своя красота, практичность или роскошь. Владычица любит, когда её покровители чувствуют себя благоустроенно. Твои покои нравятся мне больше всех, – мечтательно делится Киара, осматриваясь. – Я бы хотела здесь жить. Тут всё такое королевское.
– Почему не жила?
– Ну-у-у, Юми приберегла её для тебя ещё задолго до… Ай, да неважно, – нервно улыбается Киара. – Ты хотела спать?
«Не все здесь такие солнечные, у всех есть потёмки».
Владычица Аметистовой сферы знает о моих способностях? Какова её цель? Подманить меня богатой комнатой, приветствовать со всей светлостью, привлечь на свою сторону «мешок с магией» и бессовестно манипулировать им? Посыльный, который знал обо мне, подозревал меня, значит, его хранитель знает. Следовательно, Юми тоже располагает тайной информацией. Одно её слово, и меня бросят в темницу. В худшем случае я проведу считанные дни, засыпая лицом в бетон.
– Да. Хочу отоспаться.
Я оставляю свои мысли при себе, а болтливость Киары игнорирую. Она высосала из меня оставшиеся силы, благодаря которым я могла хотя бы моргать. Я лениво лезу на удобную мягкую кровать с бархатной простынёй.
За секунду до того, как я вижу отвратительное сновидение, в голове проносятся короткие, причиняющие невероятную боль, слова.
«Последнее экзаменационное Испытание. Последний Владыка. Последний учитель. Последний раз, когда я полноценный человек».
***
Я проспала весь день. Очнулась только следующим утром, если верить миниатюрным золотым часам над дверью. За сквозными окнами проглядывается та же иссиня-чёрная темнота. Тёмно-серые облака упрятали гигантский месяц, звёзд в небе мало, но те, которые встречаются, светят ярко, тем самым заимствуя величественный свет луны.
Моя комната находится на шестом этаже и мне отчётливо видно площадь внутреннего двора. В самых потёмках горят уличные фонари в виде луны, где-то в виде ангела с пушистыми крыльями и бокала с настоящей бурлящей от пузырьков жидкостью.
В полукруге сосен, в дальнем парке, высится громадный фонарь, распространяющий свет на пятьдесят метров. Он изображает женскую изящную ногу, декорированную серебряными цепочками. Ещё дальше я вижу шарообразный фонарь, такой же большой, как купол замка. Это произведение, должно быть, озаряет остальную часть парка.
Помнится мне взгляд посыльного, который приходил к Грэму: ему было некомфортно, даже неприятно, словно он окунул чистую руку в грязь. Он достойно держался, но время от времени проскальзывало беспокойство. Вместо своей чудесной сферы ему пришлось ходить по жаркой земле, видеть жёсткие лица покровителей и неаккуратный замок. А ещё ему приходилось общаться с Коши.
Если кто и господствует среди всех сфер – это Аметистовая. Джюель никогда не беспокоилась о своём народе, своей семье, даже о своих любовниках. Её заботит власть, убийства, месть и пытки.