Loe raamatut: «"Эгрегор»

ЭГРЕГОР

После полной остановки автомобиля на парковке я привычно нажал кнопку стояночного тормоза, после чего на приборном щитке как обычно загорелся красный восклицательный знак, помещенный в такого же цвета кружок. С утра перебрав по времени новостной блевотины нашего мира, который, казалось, совсем уже съехал с катушек в отстаивании искусственных фетишей и парадигм отдельных государств и их блоков в стремлении пусть даже ценой жизни всей цивилизации доказать какую-то свою идиотскую правоту, которая ничего не меняла в общепланетарном существовании, разве только способствовала неизбежному его ухудшению, я решил путем часовой или более прогулки по морскому берегу «вытряхнуть» из своей многострадальной головы все эти ставшие уже банальными заключения экспертов, аналитиков и прочих словоблудов, соревновавшихся в своей глупости по переустройству мирового порядка .

Вставив в уши горошины беспроводных наушников, я побрел вдоль побережья моря, уже по-весеннему разгонявшему редкую ледяную кашу. Конечно, и в ходе прогулки, через обязательно присутствующий при мне гаджет можно было настроится на волну очередной дискуссии политического свойства, но даже мысленное упоминание об этом чуть было не вызвало у меня рвотный позыв. Посему, включив на музыкальном сетевом ресурсе случайный выбор понравившихся мне за все время его прослушивания композиций, я побрел по пустынному берегу, который хоть и по-балтийски блеклыми красками, но уже начинал радовать глаз начинающейся весной.

«Вот, – размышлял я на ходу, – ну что собственно нужно человеку, который уже прошел практически две трети своей земной жизненной дороги? Отчего мы усугубляем негатив своего существования, постоянно на нем же концентрируясь, забивая голову ненужной политической чепухой, наверняка зная, что каждый извергающий свои постулаты в этой области лжец, думающий только о своей популярности в этой сомнительной области человеческого бытия. Как там, у Иоанна Богослова – знаю дела твои, и труд твой, и терпение твоё, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашёл, что они лжецы…».

И все-таки мы постоянно раздражены тем, что те, кто наверху, так или иначе имеющие власть изменять окружающий нас мир и само общество, в котором мы пребываем, вместо того, чтобы выстраивать нашу жизнь логически и в согласии со здравым смыслом, делают совсем обратное. И мы, ожидая от той или иной персоналии необходимых нам перемен, испытываем бешенство за уходящие от нас годы нормальной жизни, которую эти персоналии как нарочно хотят заменить необходимостью исполнения нами обязанности служения ими же придуманным фетишам.

Наверное, счастлив лишь тот в земной жизни, кто глуп и довольствуется малым, идя по дороге указанной, как для него кажется мудрым управителем. То есть быть счастливым – это пребывать в постоянной глупости и неведении. А поиск и дорога вперед, приносящая, как известно, многие знания, а стало быть, и многие печали к счастью и душевному равновесию не приведет. Такой вот замкнутый круг.

Не в силах прекратить этот мысленный поток, хотя целью прогулки было именно избавление от него, я достаточно далеко углубился вдоль прибрежной полосы. Почувствовав некоторую усталость от своего пешего путешествия, я присел на кстати оказавшийся рядом поваленный ствол сосны. В наушниках как раз заиграла любимая композиция «Юрайя Хип» – «Тhe Dance». Так что я прикрыл глаза и попытался как можно больше расслабиться. Открыл я свои очи, только когда закончил свой тягучий припев Кэн Хенсли. Однако, в месте моего пребывания на побережье внезапно сгустился невесть откуда взявшийся туман, отчего казалось, что сижу я в густом молоке. Берег и ближайшие сосны превратились в какие-то мутные линии и силуэты.

– Вот черт! – вслух ругнулся я. – Надо же! Похоже, прогулка не удалась, как и все остальное в этом гребанном мире!

Встав со своего временного соснового седалища, я задумался, а куда собственно теперь мне направляться в этой молочной густоте, от которой неприятно несло сыростью, так и норовившей забраться под рукава курки и за ворот свитера. Сориентировавшись по береговой линии, я повернул назад, рассчитывая, что туман вскоре закончится, поскольку, видимо, я забрел в какую-то низинку. Однако даже через десять минут ходьбы, причем достаточно энергичной, плотная завесь никуда не исчезла, а по-моему наоборот даже стала еще гуще. Я в растерянности остановился, поскольку напрочь не понимал, куда собственно мне теперь направляться. По всем прикидкам рядом должно было находиться шоссе, по которому постоянно снуют автомобили. Однако ж, окружала меня такая же плотная, давящая на уши тишина, как сам этот туман. Еще раз, уже немного панически оглянувшись, мне показалось, что в стороне я вижу нечто напоминающее размытый свет толи лампы, толи костерка, поскольку свет был красноватый. Делать нечего, по крайней мере, сейчас вокруг меня иных ориентиров для движения не было, и я побрел на это размытое световое пятно, которое по мере моего приближения к нему становилось все четче, пока не превратилось в лампаду, подвешенную над входом в треугольное деревянное строение, напоминавшее скорее скит или финскую деревянную кирху. Прежде чем решиться открыть или постучать в дверь, над которой висел этот единственный источник света, я задумался – откуда сие строение тут взялось. Я считал, что прожив в своем приморском городке почти полвека, хорошо изучил его окрестности. По крайней мере, в радиусе десятка километров от городка такого строения ранее наблюдать мне не приходилось. Мальчишками мы здесь все излазили. А заведению, что предстало в этой мгле передо мной, явно лет побольше, чем мне.

«Что за дом притих,

Погружен во мрак,

На семи лихих

Продувных ветрах,

Всеми окнами

Обратясь в овраг,

А воротами —

На проезжий тракт?» – вспомнились стихи Высоцкого.

Сгущавшаяся сырость, заставила меня решительно толкнуть дверь, которая открылась неожиданно мягко, без ожидаемого древнего скрипа рассохшейся древесины.

Внутри против ожидания не царила полная темень, из двух округлых окон, расположенных друг против друга на противоположных стенах струился мягкий свет, совершенно непонятно откуда взявшийся, учитывая оставшийся снаружи туман. В этом свете я разглядел небольшой дощатый стол посередине с лавками по бокам. На стенах действительно висели мрачные лики каких-то святых или богов ( в религии я никогда особо силен не был), так что мое предположение о том, что наткнулся я на древнее здание религиозного культа оказалось верным.

Подсветив себе для верности фонариком своего телефона, я прошел к столу и сел на лавку, после чего попытался набрать хотя бы какой-нибудь из телефонным номеров. Бесполезно. Мобильная сеть отсутствовала напрочь.

« Хорошенькое дело! Что ж делать то? Выползти опять в туман. Но это дело зряшное, поскольку известное дело без видимых ориентиров я буду ходить по кругу. Сия простая истина известна еще со школьных времен. Придется ждать, или покуда это странное природное явление не исчезнет, либо сюда кто-нибудь не заявится. Помещение, конечно не выглядит обжитым, но кто то же зажег лампаду над входом. В данном случае вещь эта была скорее всего материальной, что подразумевало руку человеческую. Хотя опять же неизвестно чего ждать от неведомых визитеров, мало ли кто сюда может заявиться, и как они отнесутся к нежданному гостю!»

Как будто в ответ на мои мысли, дверь также мягко открылась, впустив внутрь помещения облачко тумана. Однако на пороге никого не было. Но у меня создалось стойкое ощущение, что там кто-то незримо присутствует и более того, что этот некто прошествовал мимо меня и сел на противоположной лавке через стол напротив меня.

От неожиданности я закашлялся.

– Будьте здоровы! – раздалось вежливое пожелание как раз с того места, где по моим ощущениям расположился невидимый визитер….

– Спасибо! – машинально поблагодарил я. – А с кем имею честь общаться? У меня по- видимому что-то с глазами. Я Вас не вижу!

– Да оно, собственно, и не нужно. Я имею в виду, Вам меня видеть. Для общения достаточно речи.

– Конечно, вполне достаточно, – смешался я окончательно, – просто хотелось знать, с кем я имею дело, так сказать…

– Ну, Вам ли спрашивать! В своих размышлениях, что размещены во всемирной паутине, Вы достаточно легко оперируете категориями устройства мира, его структуры, происхождения и так далее…

– Э-э-э, но видите ли, это ведь, не факты, это умозаключения или, скорее всего, предположения об устройстве окружающего нас. Они могут быть и не верны, поскольку н доказательственно не подтверждены, просто я так чувствую…