Речной детектив

Всеволод

Круглые серые глаза, круглый нос, небольшие губы бантиком, круглое лицо. Впечатление усиливала короткая стрижка. «Не голова, а мячик», – думал он, рассматривая себя в зеркало, когда раздался стук в дверь.

– Сева, ну сколько можно прихорашиваться? Можно подумать, это ты – девочка, а не я, – раздался из двери номера голос его сестры. – Выходи, иначе не успеем погулять по Твери.

«Интересно, откуда она знает, что я делаю?» – подумал Всеволод и улыбнулся своему отражению в зеркале.

Он подошел к двери и открыл её. В комнату вихрем ворвалась его сестра Ольга: такое же круглое лицо, серые глаза и пухлый ротик, только более женственный вариант всего перечисленного. Русые волосы заплетены в косу:

– Давай, идём уже!

Всеволод посмотрел на сестру. Недавно ещё девочка, Ольга начала превращаться в привлекательную девушку.

– Идём, идём.

Они вышли из гостинцы и направились в центр города. Было раннее утро. Главной улицей города, идущей параллельно Волге, считалась улица Миллионная. Ольга была перевозбуждена и очень активна.

– Представляешь, за восемь веков город не один раз разоряли, и он снова отстраивался, – быстро тараторила девушка, пока её брат задумчиво оглядывал улицу. – Сначала татары, потом снова татары, потом ещё поляки и эти литовцы…

– Оля, – Всеволод повернулся к сестре, – ты уже закончила гимназию, помнишь об этом? Забудь про историю и даты, наслаждайся отдыхом и путешествием. О Твери я и так всё знаю.

– Откуда?

– У меня тоже была история, и я здесь уже не первый раз.

– Ты знаешь всё о Твери? – девушка остановилась и недоверчиво посмотрела на брата, уперев в бока тоненькие ручки. – Ну-ка, скажи мне, кто основатель Твери?

– Ну, – замялся Всеволод, – раз Тверь входила в Московское княжество, то Иван третий, наверное. Хотя, нет. Восемь веков, ты сказала? Может, киевский князь Владимир? Или нет, нет. Подожди! Ярослав! Конечно же, это был Ярослав. Как я мог забыть!

– А вот и нет, – Ольга по-детски показала брату язык, – это был Владимирский князь Всеволод, уж своё имя ты бы мог запомнить! И сначала это был даже не город, а застава для защиты от новгородских разбойников, которая была на другом берегу, на луговом, а не нагорном.

– Всё, всё, ты меня победила, – улыбнулся Всеволод. – На мгновение забыл, что ты у нас отличница. С кем я спорю?! За победу в споре я тебя угощу чем-нибудь вкусным, идём.

Брат с сестрой прошли по мощеной Мироносинской улице, названой так в честь храма Жен Мироносиц, и вышли к Почтовой улице, где Всеволод хотел купить сестре конфет. Однако, магазины оказались ещё закрыты.

– Никак не могу привыкнуть, что учёба закончена, – сказала Ольга. – Так и кажется, что кончится лето и снова нужно будет идти в класс.

– Надеюсь, что к концу путешествия это пройдёт, – предположил Всеволод.

– Я тоже, – Ольга вдохнула полной грудью и оглянулась вокруг, – как же хорошо и красиво здесь! Спасибо тебе, что уговорил родителей.

Девушка взяла брата за рукав и на мгновение нежно и благодарно прильнула к нему.

Всеволод вспомнил разговор с отцом перед отъездом. Его отец, как и многие любящие и заботливые родители, был переполнен полезными советами, которые даже не думал держать в себе. В этом он уступал только их матери.

– Смотри, следи за сестрой, она совсем не видела настоящей жизни в гимназии и очень наивна!

– Хорошо, я понимаю это.

– Понимать мало! Нигде не оставляй её одну. И старайся не афишировать фамилию и своё положение в обществе.

– Чтобы избежать внимания к себе? – спросил Всеволод.

– И это тоже. Но я о другом, люди очень завистливы, – серьёзно сказал отец, – а зависть – очень плохое чувство. Оно толкает на нехорошие поступки. Вам могут сделать что-то плохое только из зависти или попытаться обмануть, чтобы что-то получить от вас.

– Я уже не маленький и всё это понимаю.

– Вот и хорошо, что понимаешь. Но напомнить лишним не будет. Я говорил с твоим доктором, приступов давно не было. Это хорошо, но я попрошу Ольгу присматривать за тобой. Надеюсь, что это путешествие будет полезно Вам обоим.

Всеволод оторвался от воспоминаний и приобнял сестру:

– Ты заслужила это путешествие своим старанием и учебой!

– Но как тебе удалось убедить батюшку, до сих пор не понимаю? Просто не верится, что он согласился, – сказала Ольга. И как только такая идея пришла тебе в голову?

– Мне всегда нравилось путешествовать по реке, – легкая, почти незаметная, тень пробежала по лицу Всеволода. – Я хочу этого плавания не меньше тебя, поэтому был настойчив и убедителен.

Ольга, хорошо чувствовавшая брата, уловила это мимолётное изменение настроения.

– Что-то не так? – спросила она.

– Всё хорошо, – улыбнулся Сева. – Давай забудем про родителей, классных дам и полностью отдадимся нашему приключению, почувствуем себя настоящими моряками.

– Но, говорят, на пароходе может укачивать, – внезапно забеспокоилась Ольга. – Я очень боюсь, что это может испортить наше плавание.

– Не бойся! Я много раз плавал на пароходах, и меня ни разу не укачивало, а ты – моя сестрёнка, родная кровь.

– Постараюсь тебе поверить. Надеюсь, что в этом ты лучше разбираешься, чем в истории, – облегченно улыбнулась Ольга.

Беседуя, они вышли на красивую площадь, усаженную деревьями, которая имела восемь углов. Она так и называлась – Восьмиугольная. Всеволод посмотрел на часы и сказал:

– Всё! Думаю, что пора нам вернуться в гостиницу, собрать багаж и перевезти его на пароход.

– Хорошо, – с сожалением согласилась Ольга.

– Не грусти, путешествие только начинается!

К пристани, которая представляла собой деревянную постройку на дощатом настиле, они приехали почти за час до отправления парохода. Пристань выглядела совершенно неказистой, как и большинство подобных конструкций. Некоторую оригинальность конструкции придавала броская вывеска «Самолёт». Но всё внимание прибывающих пассажиров, конечно, притягивал на себя великолепный белый пароход. Две палубы смотрелись, как два этажа вытянутого в длину дома, помещенного в гигантскую лодку. Это сходство придавали многочисленные окна кают. Колесо, надводная часть которого была скрыта кожухом, выступающим из корпуса, размещалось по центру парохода и приводилось в движение из машинного отделения внутри судна. Труба была наклонена назад и была немного сдвинута к корме относительно колеса. В то время, как мостик управления судном, наоборот, располагался ближе к носу.

– Какой большой! – восхитилась Ольга, расширив глаза и оглядывая корабль.

Извозчик начал выгружать чемоданы, а Всеволод оценивающим взглядом пробежался по царившей на пристани суматохе. Погрузка парохода заканчивалась. Несмотря на свой вид, строго говоря, это был не просто пассажирский пароход. Пароходы компании вместе с пассажирами перевозили и грузы, и почту. Поэтому на пристани были не только пассажиры, ожидающие звука колокола, как сигнала об отплытии, но и множество грузчиков, и членов экипажа, которые и были причиной царившей суеты.

Расплатившись с извозчиком, Всеволод подошел к одному из матросов и попросил того отнести багаж на пароход:

– Послушайте, любезный, не мог бы кто-то отнести эти чемоданы в первый класс?

– Конечно, сейчас организуем. Подождите, пожалуйста, совсем немного, – ответил матрос, оглядев несколько больших чемоданов, а затем крикнул – Гаврила, вы закончили?!

Здоровенный мужик с седой бородой и лицом, изборожденным морщинами, скинул с плеча мешок, который тащил на корабль и вытер со лба пот. Он осмотрелся и ответил:

– Самая малость осталась.

– Тогда захвати вот эти чемоданы и проводи господ в первый класс, – попросил его матрос.

– Будет сделано, обождите тут, пришлю людей, – Гаврила снова взвалил мешок на спину и пружинистым шагом, неожиданным для человека в таком возрасте, потащил его на корабль.

Всеволод предложил сестре отойти в сторону, пока грузчики не закончат. Молодые люди подошли к ограждению пристани, где уже стояли два, оживленно беседующих, господина. Один из них был неброско, но элегантно одетый, молодой человек, с небольшими аккуратными усиками и голубыми глазами. Второй – ниже на целую голову – имел непримечательное лицо с тонкими губами. Оба были поглощены разговором, но, когда рядом остановились Ольга и Всеволод, резко сбавили тон и отвернулись.

«Тоже мне заговорщики», – подумал Всеволод, которому не понравилось столь демонстративное поведение.

Внезапно внимание брата с сестрой было привлечено громким криком:

– Осторожнее с мольбертом!

Матрос, переносивший на вытянутых руках несколько маленьких чемоданчиков и тюков, увенчанных сверху деревянным мольбертом, неловко споткнулся, и вся его ноша рассыпалась по пристани. Шедший за ним дылда с рыжими кудрями поставил два больших чемодана и, покраснев от гнева, бросился проверять сохранность своего багажа после падения. При этом он злобно пыхтел себе под нос.

– Извиняйте, господин, я не нарочно, сейчас всё соберу, – оправдывался матрос.

– Эх, как говорится, куда не сунется, оступится, – весело прокомментировал происшествие стоявший недалеко приятный и улыбчивый мужчина около сорока лет, одеждой похожий на приказчика. – Давайте ка я вам помогу, – предложил он свою помощь и тут же, не ожидая ответа, стал собирать узелки и укладывать их в подставленные матросом руки.

Рыжий детина проверил мольберт, осмотрев и тщательно ощупав его со всех сторон. После чего заметно успокоился, подхватил два больших чемодана и, уже совершенно молча, проследовал на пароход. Приказчик посмотрел вслед удаляющейся паре, обернулся к Всеволоду и, иронично улыбнувшись, проговорил:

– Как говорится, чужого спасибо никогда не жди.

– Какой неблагодарный человек оказался, – поддержала его Ольга.

– Григорий Коновалов, позвольте представиться. Для друзей, просто Гриша. Еду в Казань по служебной надобности, как говорится.

– Всеволод, очень приятно, – ответил Всеволод. – Ольга Фёдоровна, моя сестра, а мы дальше, до Астрахани.

– Путешествуете? – поинтересовался Григорий.

– Да, – ответил Всеволод, – Ольга Фёдоровна впервые по реке на пароходе.

– Сева, – прервала светскую беседу попутчиков Ольга, – смотри, наши чемоданы понесли.

– Извините, мы должны идти, – сказал Всеволод.

– Да, да, конечно, ещё на пароходе не раз увидимся.

Иван

Иван приехал в Тверь на поезде. Прямо на вокзале он отыскал полного человечка в котелке по английской моде, который был агентом по продаже билетов на пароходы общества «Самолёт».

– Сразу билет до Перми не могу Вам продать, – пояснил он. – В Казани прямо на пристани купите. Но могу продать до Астрахани. Может, хотите посетить Астрахань? Очень интересное путешествие, особенно если взять первый класс. Комфортабельные каюты, великолепный салон на корабле. Хоть сейчас и сезон, сделаю вам скидку на первый класс, всего шестьдесят пять рублей будет! Астрахань лучше, чем Пермь!

– Могу представить, – ответил Трегубов, несколько ошарашенный ценами. – Но мне нужно именно в Пермь.

– Тогда сначала в Казань, – подытожил агент.

– Хорошо, пусть будет Казань. Выпишите мне билет во второй класс, пожалуйста. Можно на завтра? Во сколько отплытие?

– В нашей компании можно всё! Отплытие в девять утра от собственной пристани общества «Самолёт».

Агент достал пачку билетов и, выбрав один из них, вписал пароход, каюту и конечные пункты: «От Твери до Казани».

– От вокзала до пристани идёт дилижанс по пятнадцать копеек с человека, – проинформировал агент, принимая деньги за билет от Трегубова. – Где планируете остановиться?

– Пока не знаю, что-то можете посоветовать?

– Если в центре, то на Почтовой площади самая известная гостиница Миллера, там до открытия железной дороги останавливались экипажи из Петербурга в Москву, если поближе к пристани, есть неплохая гостиница Андреевского, она и подешевле будет. Может быть, в рубль уложитесь.

– Спасибо, – поблагодарил Иван, – подумаю.

– Багаж могу принять прямо сейчас, это – бесплатная услуга.

– Спасибо за предложение, но, пожалуй, он мне ещё может понадобиться.

Остановиться Трегубов решил всё же в центре. Иван взял извозчика до Почтовой площади, затем, оставив чемоданы в гостинице, вышел прогуляться. Он прошёлся по мощеным улицам центра, осмотрел достопримечательности и магазины, после чего поужинал в ресторане Чаплина. Тверь ему понравилась. Возможно, тем, что чем-то напоминала Тулу. Тут даже своя Миллионная улица была.

На Почтовой площади было место дислокации тверских извозчиков. Поэтому взять утром экипаж до пристани не составило никакого труда. До отплытия ещё оставалось время. Трегубов дал десять копеек матросу, который отнес его чемоданы в каюту и стал рассматривать пароход, оставшись на пристани, к которой тут же подъехал следующий извозчик. Небольшого роста человек расплатился с ним, достав из кармана несколько монет, а когда извозчик отъехал, стал напряженно осматриваться вокруг. Иван с удивлением разглядывал вновь прибывшего.

– Сергей Иванович?! Синицын, – окликнул невысокого господина Трегубов.

Мужчина в сером костюме недовольно посмотрел на Ивана, затем лицо его приобрело любезное выражение, когда он, наконец, узнал окликнувшего. Он взял чемоданы и подошёл к Трегубову.

– Иван Иванович, какими судьбами? – спросил названный Синицыным господин. – Вот так неожиданность!

После краткого размышления он подошёл к Трегубову и опустил чемоданы на пристань.

– Путешествую, вернее, направляюсь к месту назначения.

– Вот как? Судебный следователь? И куда же, в Нижний Новгород? – спросил Синицын.

– В Пермь.

– О как, брат, тебя загнали, – искренне поразился Сергей Иванович. – За что же так?

– Говорят, не хватает там следователей, лично министр Николай Авксентьевич туда направил, – пояснил Иван.

– Думаешь, случайно? – усмехнулся Синицын.

– Нет, конечно!

– Правильно, Ваня, когда нет у тебя руки, что поможет карьеру сделать, как у друга твоего, подзабыл имя?

– Стрельцова?

– Да, Стрельцова, только и остается таким безродным, как мы с тобой, оставаться на вторых ролях.

– Тебе, Сергей, грех жаловаться, – возразил Трегубов. – Ты у нас звезда сыскной полиции, в Москве поди все в рот смотрят.

– Вернулся в Питер я, Ваня, – поморщился Синицын.

– Как так, года не прошло, что случилось?

– Да, разное, понимаешь, – Сергей метнул подозрительный взгляд на молодую парочку, вставшую поодаль, но в пределах слышимости, и стал говорить тише и доверительнее, – ты же знаешь, что губернатором Москвы стал Великий князь Сергей Александрович, уже этого было достаточно. Все эти мерзкие, противоестественные нравы…

– Какие такие нравы? – не понял Иван.

– Если не знаешь, то лучше оставаться в неведении, нечего портить себе настроение по утру. Ещё с князем пришел новый обер-полицмейстер Власовский, на редкость неприятный субъект и скотина, я тебе скажу. Профессионализма никакого, только и делает, что строит всех, как рекрутов каких, раздаёт указания. Хорошо, что больше внимания пожарным уделяет, а не сыскным и полицейским, а то бы не только я сбежал, – Синицын вздохнул и продолжил, – но есть и хороший повод – нашёл себе невесту в Петербурге, жениться собираюсь, вот и вернулся, как дела сдал в Москве.

– Что же, прими мои поздравления! А то дело закрыли, про ожерелье княгини?

– Да, закрыли. Иногда, чтобы никто ничего не заметил, прятать нужно на самом видном месте, – улыбнулся воспоминанию Синицын. – Что за растяпа этот матрос?

Трегубов, посмотрев на разбросанные по пристани вещи, спросил агента:

– Ты что, тоже на пароход?

– А ты разве не догадался? – вопросом на вопрос ответил Сергей Иванович, указав на стоящие чемоданы.

– Отдал бы их тогда, чтобы отнесли, – Иван кивнул в сторону грузчиков.

– Свои вещи я сам могу донести, не белоручка, – возразил Синицын. – Ты, стало быть, до Казани, а потом на Каму?

– Так и есть, а ты до куда?

– Пока не знаю.

– Как так?! Ах, так ты по службе? – предположил Трегубов.

– А то, как же, – Синицын снова подозрительно огляделся, – но ты молчок, понял?

– Конечно! А что за дело, может, помочь чем?

– Нет. Не нужно. Дело секретное, но не сложное. Смотри какая девушка!

Трегубов обернулся и увидел молодую, изящного сложения девушку. Соломенные волосы были уложены в замысловатую прическу, которую завершала небольшая шляпка, сдвинутая направо, непонятным образом не падавшая на землю. Девушка грациозным движением подала руку в миниатюрной перчатке сопровождающему её благообразному господину около шестидесяти лет. Одежда, прямая осанка, массивность фигуры и абсолютная седина волос этого господина, говорили о статусе в обществе и благородстве.

– Ты про блондинку, которой отец помогает пройти на борт? – уточнил Иван.

– Отец? – прыснул от смеха Синицын. – Вот насмешил! Главное, не садись играть в карты с этим отцом ни под каким видом.

– Ты считаешь, что это карточный шулер? – удивился Трегубов. – Разве азартные игры не запрещены на пароходе?

– Практически уверен, у меня глаз намётанный.

– Но он не выглядит, как шулер! И девушка…

– Иван Иванович, ну что ты, как, по-твоему, должен выглядеть шулер, чтобы ему доверяли? Как беглый каторжник или как богатый прожигатель жизни? А девушка – сообщница, которая должна одновременно привлекать и отвлекать простофиль с деньгами, а может, ещё и любовница этого господина.

– Не верится мне в это, – Трегубов проводил пару взглядом.

– Веришь ты или нет, но этот тип мошенников очень любит пароходы. Кстати, о пароходах. Пойду отнесу вещи, может, свидимся ещё на борту, – сказал агент, поднимая свои чемоданы.

Синицын взялся за чемоданы, а Ивана отвлёк вопрос:

– Извините, это не пароход «Александр Радищев»?

Иван медленно обернулся и увидел бледного господина в черном костюме с чемоданом в одной руке и саквояжем в другой. Черные прямые волосы доходили до плеч, длинный нос был увенчан горбинкой, а карие глаза внимательно смотрели на Ивана.

– Да, это он, вот же название написано.

– Извините, – щеки господина слегка покраснели, – но сегодня утром потерял очки. Ума не приложу, куда они могли деться, а пароход, знаете ли, ждать не будет. Билет стоит совсем не малых денег.

– Да, я очень хорошо понимаю Вас, Вы же врач?

– Как Вы догадались?

– У меня был знакомый земский врач, и у него был точно такой же саквояж, как у Вас, – ответил Иван.

– Действительно, – незнакомец приподнял саквояж, – это меня выдаёт посвященному человеку.

– Ничего страшного, – улыбнулся Иван. – Но как же Вы будете без очков?

– Не знаю, – пожал плечами врач в чёрных одеждах, – вблизи я вижу хорошо и могу читать, но увы, красоты Волги, думаю, останутся от меня скрыты.

– Пойдёмте, я вас провожу на борту, чтобы Вы не оступились. Я как раз собирался уже сам подняться.

– Это очень мило с Вашей стороны, но я не настолько плохо вижу. Однако, рад был знакомству. Михаил Александрович Шеин, – представился врач Трегубову. – Если, не дай бог, заболеете, милости прошу – помогу, чем смогу.

– Иван Иванович Трегубов, судебный следователь, – ответил Иван.

– Ах, вот как Вы меня вычислили? – улыбнулся Шеин, – профессиональный взгляд.

Трегубов распрощался с доктором и пошел искать свою каюту. Она была небольшая, но имела водопровод, систему парового отопления, отключенную на лето, и электрическое освещение, которое в эти времена было доступно далеко не во всех домах государства российского.

Иван присел на мягкий матрас кровати и услышал звук колокола. Начиналось его речное путешествие в Пермь.

Капитан

Алексей Николаевич Агафонов наблюдал за погрузкой парохода, за тем, как совершенно разные по виду и по уровню благосостояния пассажиры занимали своими места согласно купленному классу билетов. В первом и втором классе обычно ехали богатые коммерсанты, старшие офицеры, чиновники, инженеры или же художники. Одного из последних капитан опознал по мольберту, который уронил матрос. Первый и второй класс располагались на верхней палубе, куда был запрещен вход пассажирам третьего и четвертого класса, занимавшим нижнюю палубу. На ней размещались работники артелей, крестьяне, мелкие торговцы и другой рабочий люд. Волга славилась и разнообразием населения, жившего вдоль неё. Она давала средства к существованию русским, татарам, черемисам, вотякам, мордве и другим народам. Алексей Николаевич считал реку главной торговой артерией страны. В свои сорок два года он был одним из опытнейших капитанов пароходного общества и уже несколько лет ходил на судах по реке, берущей своё начало в болотах Волхонского бора.

Ходить по Волге он начал совсем молодым, ещё на кабестанном пароходе, как раз в то время, когда паровые машины заменили лошадей. На таких пароходах спускалась шлюпка, и на ней матросы везли вперед якорь. Затем цепь от якоря накручивалась на вал и пароход двигался вперёд, а матросы в это время везли дальше второй якорь. Таким образом, пароход приводился в движение. Это была хорошая альтернатива судам, где использовали сменных лошадей или бурлаков. Но это не шло ни в какое сравнение с современными колесными пароходами. Особенно после того, как нефть заменила дрова, на которые вырубили прибрежные рощи.

Комфортабельные красавцы, с электричеством, отоплением и водопроводом, с салонами, украшенными красным деревом и экзотическими растениями. Одним словом, прогресс был налицо.

Капитан смотрел вниз и в хаосе, как мог бы оценить происходящее на пристани сторонний наблюдатель, он видел лишь обыденность и годами сложившуюся систему. Вот погрузили пеньку из Ржева, а вот начали погрузку бумаги с тверской фабрики Морозовых. Вот прибыл дилижанс с вокзала, привёз пассажиров. Всё шло своим чередом.

Алексей Николаевич перевёл взгляд на старшего матроса. Равиль отлично справляется с погрузкой. Жаль, что он с ними только до Казани. Капитан вздохнул: матрос до Казани, официант ресторана до Астрахани, опытных людей на пароходе не хватало. Хорошо, что бывший бурлак Гаврила со своими грузчиками уже третий раз выходят вместе с ним. Надёжные ребята.

Но как бы он ни доверял своему экипажу, перед отплытием необходимо проверить всё самому, чтобы избежать неприятных инцидентов, коими была полна жизнь речного пароходства. Капитан поставил за штурвал помощника, а сам начал обычный обход.

Через некоторое время пристань обезлюдела, а корабельный колокол ударил три раза, – пароход начал сплавное движение вниз по Волге.

Проходя палубу второго класса, он отметил красивую девушку в сопровождении солидного господина: либо отца, либо мужа. Пара заинтересованно смотрела вперёд по курсу. Серьёзное лицо мужчины показалось Алексею Николаевичу смутно знакомым. Он напряг свою память, пытаясь вспомнить, где он его видел, но его размышление прервал вопрос:

– Капитан, подскажите, пожалуйста, что интересного можно будет сейчас увидеть, кроме города и устья Тьмаки, естественно?

Агафонов обернулся и увидел худого, носатого господина в неплохом, но совершенно не модном костюме.

– А что Вас конкретно интересует, господин…?

– Ах, позвольте представиться – Демьянов Николай Харитонович, купец. Просто пытаюсь понять, куда смотреть.

– По высокому берегу сначала будет монастырь Отороч, затем увидите Барминскую Слободу, можете купить у нас путеводитель, если интересуетесь достопримечательностями.

– Нет, пока этого достаточно, спасибо, – поблагодарил капитана Николай Харитонович, после чего Агафонов уже развернулся, чтобы пойти дальше, но вынужден был снова остановиться после следующего вопроса, – скажите, пожалуйста, капитан, наш корабль приводится в движение с помощью нефти?

– Да, с помощью нефти, – подтвердил Алексей Николаевич, – а в чём причина Вашего интереса?

– Да, так, интересуюсь, насколько это безопасно. Нефть – горючая субстанция.

– Совершенно безопасно, уверяю Вас.

– Но Вы же, наверное, знаете про пароход «Вера»? Он же принадлежал обществу «Самолёт», как и этот пароход?

– Да, конечно, знаю, – нахмурился капитан, – но в том случае было стечение многих неприятных обстоятельств.

– Могут ли такие возникнуть на этом пароходе? – настойчиво продолжал расспрашивать Демьянов. – Я читал, что капитан того судна нарушил правила безопасности и даже был осужден.

– Да, капитан был осужден, но всего на четыре месяца, и, напомню Вам, именно он вывел горящее судно на мель, чем спас много людей. Наша компания сделала выводы из той трагедии. Причиной пожара послужили керосиновые лампы. На нашем пароходе все лампы электрические, Вам нечего бояться. А теперь извините, мне нужно вернуться к своим обязанностям.

Капитан развернулся и пошёл прочь от назойливого пассажира, успев услышать, как тот сварливо пробормотал ему вслед:

– Ну-ну, мне бы Вашу уверенность.

Настроение капитана было испорчено. Мало того, что моряки всегда суеверны, воспоминания о той катастрофе были совсем неприятны. Своим замечанием Демьянов пробудил в нём нервозность и насторожённость. Тем не менее, Алексей Николаевич закончил обход судна и хотел уже пройти на мостик, чтобы проверить помощника. Он обошёл двух молодых людей, стоявших у поручня: юную девушку и господина лет двадцати или двадцати пяти. Они были настолько похожи друг на друга, что капитан сразу понял, что это брат и сестра. Неожиданно перед ним из ниоткуда возник высокий человек лет за пятьдесят с большими усами и с пушистыми седыми бакенбардами. Его спина была прямой, а широкие плечи были развернуты, что, по мнению капитана, было не характерно для такого возраста.

«Военный», – высказал про себя догадку Агафонов.

– Алексей Николаевич, здравствуйте, можно Вас на минуту, – сказал этот господин.

– Конечно, но, к сожалению, Вы меня знаете, а я Вас нет.

– Владимир Алексеевич, князь Кобылин, хотел поинтересоваться, когда мы будем в Рыбинске?

– Завтра к обеду.

– Вы не могли бы заранее предупредить меня, чтобы я мог без лишней спешки собраться.

– Конечно, я распоряжусь.

– Заранее благодарен. Спасибо, – князь Кобылин отступил, пропуская капитана.

Настроение Алексея Николаевича испортилось ещё больше. «Конечно, главная задача капитана корабля это – будить князей», – недовольно подумал он, а затем увидел ещё один занятный персонаж. Некий господин перегнулся через ограждение и что-то внимательно разглядывал за бортом.

– Осторожнее! – немного резко сказал капитан, – так можно и упасть в воду, а нам потом Вас вылавливай.

– Извините, – смущенно проговорил выпрямившийся господин.

Это был молодой человек, которому Агафонов дал от двадцати пяти до тридцати лет, с открытым приятным лицом.

– Я первый раз на пароходе, – стал зачем-то оправдываться он, – хотел лучше рассмотреть колесо, интересно, как всё здесь устроено. Скажите, а какую скорость может развивать этот пароход?

Интерес к его кораблю несколько смягчил тон капитана, но не смог полностью улучшить испорченное другими пассажирами настроение.

– Это зависит от многих параметров, – ответил он, – взводное или сплавное у нас движение, то есть, идём ли мы по течению или нет, от силы ветра.

– Но, если в среднем? – спросил господин.

– В среднем двадцать или двадцать пять вёрст в час, – ответил Алексей Николаевич. Он слегка посторонился, пропуская молодую пару, которую ранее он определил, как брата и сестру.

– Это очень быстро, – восхитился молодой господин.

Капитану стало ещё немного легче. Он любил свой пароход, и ему польстило искреннее восхищение им этого незнакомца. Его настроение стало улучшаться, и скоро все его мысли вернулись к профессиональным заботам: к насыпям, перекатам и осерёдкам, коими изобиловал нестабильный фарватер в верховьях Волги.