Loe raamatut: «Какого цвета жизнь? Миниатюры»

© Роман Кун, 2024

ISBN 978-5-0062-9058-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ante scriptum

«Эту книгу замет об всем, что прошло перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении моего дома, где, как я думала, никто ее никогда не увидит»

Сэй – Сенагон. Записки у изголовья

Мудрость моя не больше души,

глупость моя не меньше вселенной.

О. Генри когда-то высказал вроде бы банальную, но на самом деле очень значащую в нашей жизни мысль, что мы все время выбираем свои дороги. Или, как некогда сказал один древний египтянин, мы бросаем дорогу под ноги свои.

Любая дорога – длинный и неровный путь. В ней важно все – и смысл, и цель, и желание, и итог. И все же особенно важно ее начало. С чего начинается любая дорога? С мысли, с улыбки, с желания, с события, с печали, с радости.

Об этом я и написал здесь.

О какой дороге речь? Дорога жизни началась уже очень и очень давно, она рано или поздно завершится. Однако у нее есть свои этапы. На одном из них я нахожусь сейчас. Вот и появилось желание обернуться назад и вспомнить прожитое и прочесть написанное. Не потому, что именно я написал это, а просто потому, что об этом так или иначе продолжаю думать и сегодня.

То, что представляю, собрано из разного. Есть что-то, написанное давно и даже отчасти уже опубликованное. Есть то, что взято из стола, куда попало не так давно. А есть и то, что взято прямо со стола, что писалось еще вчера и даже сегодняшним утром.

Какой-то определенной темы, естественно, нет. Думал о чем-то неожиданном или даже случайном, записывал, думал уже над записанным, снова писал и т. д. Это не есть некое «избранное» – я лишь захотел собрать воедино кое-что из того, что написал, для того чтобы еще раз подумать над этим. Не искать это в разных файлах и тетрадях, а чтобы было перед глазами.

Почему я назвал это миниатюрами? Во-первых, миниатюры бывают разными по размеру и форме, от нескольких предложений до нескольких десятков страниц. А, во-вторых, мои размышления не заканчиваются каким-либо полным и однозначным ответом. Это то, что пронеслось в голове, некие тени мелькнувшего, и соответственно, слова мои лишь тени этих мыслей. Миниатюрные и субъективные ответы на в общем-то глобальные вопросы, которые жизнь любит задавать нам каждый день. Это не единый водный поток, а что-то вроде потока зерен, которые перемешались и все время стукаются друг о друга.

Снова о любви

Есть вещь, о которую Европа всегда спотыкается и на которой она однажды, быть может, даже и сломается. Ни одна другая цивилизация так много не говорит о ней, ни одна культура не берет ее в качестве своего краеугольного камня. А Европа каждый новый период своей истории начинает с любви. О любви твердит Бог Адаму, она же стала критерием справедливости в споре Каина и Авеля. О ней же очень и очень много говорит Моисей. Вся философия Христа может быть сведена к любви. А есть еще Франциск Ассизский, Мартин Лютер. Правда, после русского Льва Толстого о ней как-то дружно подзабыли.

Хаос – это то, что мы не понимаем, то, что мы не можем представить в виде системы и дать ему необходимый набор характеристик. А приводим в систему все мы с помощью глаголов. Именно они наводят мосты внутри броуновского движения существительных, которые, впрочем, без необходимых связей и существительными-то не являются.

Один из важнейших глаголов – любить. Через него мы, по сути, определяем полезность или опасность того или иного существительного. Например, женщины. Пока мы ее любим, мы ее понимаем и принимаем как самого близкого человека. Ушла любовь, и единый образ женщины распался, она превратилась в хаос и, естественно, что мы начинаем ее бояться и избегать. Даже если, простоты ради, называем ее дурой, намеренно поставим ниже себя, презираем, все равно боимся ее, ибо она перестала быть ручной, предсказуемой и полезной. А она осталась тем же самым человеком, что и была, просто исчезла наша психологическая или сексуальная потребность в ней. Если учесть, что и она тоже может лишь на время испытывать потребность в психологическом и сексуальном общении, что и она может перестать любить, то и ты, мужчина, тоже превращаешься для нее в хаос.

Что же делать?

Самое простое – уйти, убежать друг от друга, обвинить друг друга во всех мыслимых и немыслимых грехах и на месте прежних мостов через житейскую пропасть возвести огромную, до небес, стену. Но есть и другой вариант – использовать другой глагол. Перестать хотеть этого человека, но не перестать его уважать и благодарить за то, что все же было и было некогда прекрасно.

Какой же глагол здесь можно использовать?

Это каждый решает сам, а глаголов этих великое множество – уважать, помнить, благодарить, дружить и т. п., хотя чаще всего мы в подобных случаях берем такие глаголы, как использовать, обманывать, мстить, вредить, врать.

Вот так человек и проверяется не самой любовью, а тем, как ведет себя тогда, когда любовь ушла.

Времена и другие формы глагола употребляются лишь по отношению к простейшим действиям человеческого организма, связанным, прежде всего, с физиологическими потребностями – есть, пить, спать, делать что-либо и т. п. Чувства, переживания и размышления, переданные с помощью глагольных конструкций, выглядят тусклыми, непонятными и вызывают чувство какой-то неясной тоски и остервенения. Любил?! Заниматься любовью?! Полюблю?! Здесь возможно лишь настоящее время, лишенное всяческих грамматических излишеств. Любовь – либо она есть, либо ее нет. И нечего тут заниматься словесными упражнениями и испражнениями!

В любви нет ни добра и ни зла, ни плохого и ни хорошего. Она как лес! Сначала попадаешь на опушку, а потом можешь забрести и в бурелом. Там есть и сладкая ягода, и вкусные грибы, но, чем дальше вглубь, тем большее вероятность встретить и страшных зверей. Мы идем через этот лес, не зная дороги, но обязательно стремимся пройти его насквозь. И вот, кто-то может и умереть в этом лесу, а кто-то, увы, немногие, проходят через него. И что же? Оказалось, что они пришли опять в те же степи или города, из которых вышли и которые плотной, непроницаемой стеной окружают этот сказочный лес. И тогда мы начинаем думать, а был ли смысл вообще этому путешествию.

Возможны только две настоящих философии – философия одинокого человека и одиночества и философия любви. Только они дают возможность понимания смысла своего бытия. Остальное только отражает в той или иной степени наши подлость, слабость, шкурничество, стремление ублажать свое тело и уже потому просто – на просто наивны и бессмысленны.

Человека можно и нужно судить и смотреть по вертикали и горизонтали. Чаще всего мы судим о нем по горизонтали, т. е. выясняем то место, которое он занимает среди остальных людей и так мы определяем его «правильность» и полезность для общества. А ведь надо судить и по логике его развития, вектору его собственного движения. А эта логика часто непонятна и непредсказуема и, быть может, потому она нас интересует мало. Поведение человека в мире внешнем нам знать надо, а его внутренний мир нам не нужен. Но понять его можно только в комплексе, учитывая¸ кстати, и «глубину» (душу), а это позволяет сделать только какая-либо сильная страсть человеческая и, прежде всего, любовь. В этой точке человек прозрачен и понятен.

Существует лишь то, что мы обожествляем, чему поклоняемся. Если мы верим в Бога и поклоняемся ему, живем по его заповедям и понимаем мир как его творение и возделываемый им надел, – он станет с нами общаться, верить нам и в нас и будет всегда и во всем помогать нам. Если мы не верим в него и ему, от нас не пойдет никакого сигнала в виде чувства или мысли, он и не услышит нас. Если мы будем относиться к нему потребительски, он не будет нас слушать и повернется к нам спиной. А мы психуем, возмущаемся и говорим, естественно, что Бог умер или его нет, не было и не будет.

Если мы поклоняемся любви и ищем ее в жизни, то она появится. Особенность только в том, что она зародится внутри нас, зародится нежданно, негаданно, без всякого даже действия со стороны женщины, в результате некоего непорочного зачатия. Она, как и Бог, станет частью нашей души, а не придет от других людей. И как она может прийти от них, если у подавляющего большинства из них она в душе еще и не выросла. Они ее просто периодически заказывают – как пиццу, как билет на самолет или ужин в ресторане. Главное, чтобы заказ был выполнен немедленно, чтобы это было вкусно и не очень дорого. Важно, чтобы всего было много и часто. Экая, мол, прости, Господи, глупость любить только одну женщину и любить всю жизнь?! Любовь как чувство пугает таких людей. Зачем?! И они справедливо считают, что она обессиливает и иссушает, губит. Интересно, алкоголь, который губит душу и тело, мы готовы употреблять хоть каждый день, но любить…?!

Итак, если мы уберем из своей жизни все то, что мы называем идеальным, абстрактным, придуманным, уберем Бога, Любовь, Истину, Родину и т.д., что же останется такое, что позволит нам самим отличить себя от животных или камней бессловесных?

Любовь – это неожиданное, непредсказуемое, нелогичное, но четкое, ясное и безоговорочное понимание того, что любимая тобой женщина выше Бога, прекраснее, нравственнее, совершеннее, мудрее, ласковее, милосерднее, надежнее. Да, это безумие, но без него это не состояние, а действие – выбор партнера и не больше. Чего ж тогда удивляться, что отношения с партнером недолговечны? Разве бывает иначе? Просто однажды понимаешь, что можешь пробыть без этого человека еще одну минуту, через час добавляется еще одна минута и в результате на следующий день можешь пробыть без него уже целый час. В течение года нарастание идет по арифметической, на следующий год по геометрической прогрессии и в трехлетнюю годовщину «любви» вдруг обнаруживаешь, что мог бы обойтись без своего партнера и целую вечность… и вообще хорошо бы, чтобы эта вечность наступила прямо сейчас.

Любовь – это хлопок одной ладонью.

Слово человеческое, но способность любить на самом деле не встречается ни среди животных, ни среди… людей.

Неудивительно, что взаимной любви не бывает, да и не нуждается истинная любовь во взаимности.

Это то, что чувствует один человек, двое одновременно могут быть только сытыми и довольными, что ничего общего с любовью не имеет.

И не выдержит второй человек истинной любви, в лучшем случае он лишь позволит любить себя.

Нынешний век – век людей, которые не просто перестали развиваться, взрослеть, а вернулись в детство. Они употребляют те же слова, что и их далекие предки, думают вроде о том же, но делают это по-детски, подражательно. Впрочем, может быть, это и не в нынешнем веке началось, а сопровождало всю историю Европы, а сейчас только достигло абсурда.

Особенно хорошо это видно на примере любви. Европеец как ребенок лишь спекулирует этим словом, оно для него не цель, а лишь средство достижения самых простых целей. Как ребенок признается в любви матери, чтобы получить сладкое, так и мужчина клянется в любви, чтобы получить от женщины лишь физическое удовольствие. И обратите внимание, какими словами выражает эту свою любовь – «хочу тебя», «давай займемся любовью»?!

Любви как состояния европеец просто боится. И ведь он знает, чего боится. Данте неожиданно для себя полюбил толстую Беатриче, и эта любовь преобразила ее, превратив в первую красавицу города. Мы верим этому, хотя и не имеем ни одного портрета этой красавицы. А что дальше? А дальше Данте элементарно струсил и начал любить «издалека», превратил ее в свою даму сердца, начал воспевать в своих стихах. Но ведь это стихи не мужчины, а духовного импотента! Он сотворил образ этой Беатриче, и обессмертил его, а вот полюбить эту женщину в самой жизни у него духу не хватило.

Отчего умерла Беатриче? Может быть, именно от этого испуга Данте. И что ждать от этого ребенка?! Он ведь даже имя свое Дуранте заменил на инфантильное Данте, сам себя звал детским именем. У русских есть имя Владимир, а один чилиец носил имя Володя (Володя Тейтельбойм). Да, кстати, Ленина звали Владимиром. А как бы смотрелось – Володя Ленин или Вова Ленин?

Как мы боимся любить! Раз испытав это потрясение, мы заменяем его эрзацем – сексом и пр. И, заметьте, мы боготворим свою первую любовь, но и называем ее наивной и глупой и никогда не хотим ее испытать вновь! Мы боимся вновь испытать это потрясение.

Вся наша жизнь – психотерапия от любви.

Христос учил любить и в этой любви восходить на самую ее вершину, нырять при этом на глубину Марианской впадины, не меньше. Но трусливые Данте боялись этого и, в конце концов, попадали в сумрачный лес своей трусости.

Вся история Европы построена не на любви, а на страхе перед ней. Христос звал к ней, а Павлы и Августины уводили от нее, призывая любить умерших и вознесшихся. Христа превратили в Бога, и он оказался в этой золотой клетке. Он призывал к любви, это основа всей его философии, а люди его самого превратили в философию, в слово. Он призывал любить живых, а мы теперь считаем, что основа его философии – любовь к Богу. Но, даже если это и так, то ведь он звал любить живого Бога – в книге, в душе, в мире. А мы любим Бога невидимого и неведомого, а чем он в этом случае отличается от вымышленного?!

Что заповедал в самом первом разговоре с Адамом Бог? Любить и нести эту любовь через все времена и миры. Но уже Адам не выдержал этого испытания любовью и предал Бога. Неудивительно, что Библия ничего и не сообщает о его любви к Еве. Да и была ли уже она? Был ли он после такого вообще способен на любовь?

Европейцы во все века боялись тех, кто призывал к любви. Христа распяли и, что может быть, еще страшнее, превратили в Бога и тем самым обесценили его призывы. Стоило Франциску Ассизскому заговорить о любви и его тут же превратили в сумасшедшего. Мартина Лютера уболтали, и увели в богословские дебри.

Конечно, ведь любить живых – страшно! Покойника любить легче, спокойнее. Живем друг с другом и фактически каждый день ведем войну, а умрет кто-то один, другой начинает твердить о неземной любви, которая будто бы была у них, регулярно ходит на кладбище и ставит свечи в храме. Что это, как не лицемерие! Раньше надо было любить, раньше! И Данте ничуть не извиняет то, что напуганный своим преступлением, он всю оставшуюся жизнь воспевал свою Мадонну! Что ей уже эта любовь?!

Вместо любви появилась вера. Да, она многое дала человеку, но, если бы она сочеталась с любовью, реальной, земной к реальному, земному человеку, живому человеку, мы бы и жили в раю. Ведь Рай это и есть любовь! И ничего больше! И ничего иного!

Мало отказаться от корысти, ненависти, пошлости, надо еще успеть в этой вот, земной жизни подняться до Любви!

Для меня любовь – это страсть. Не меньше. Я не понимаю таких выражений, как спокойная любовь, тихая любовь. Любовь – это движение, а движение должно быть максимально быстрым и стремительным. Бег на месте или тихая любовь – самообман. Любовь – это неуемное желание общения с кем-то или чем-то, состояние непрерывно длящегося душевного оргазма. Я не в себе, пока я не в тебе!

Да, можно сказать, что это же невозможно, что так не бывает! Однако, если мы любим женщину, то непрерывно стремимся к ней, постоянно хотим видеть ее, говорить с ней, целовать ее и не считаем ведь, что не можете так долго жить!

Да, рано или поздно такая любовь проходит. Долго в таком состоянии находиться невозможно, мы устаем от него, в конце концов. И это говорит только о том, что человек просто еще младенец, он не научился любить. Как могучий дуб начинается с незаметного зернышка и нужно очень много времени, чтобы он вырос, так и любовь начинается с секундного оргазма. Задача человека, задача всей его жизни вырастить любовь как постоянное состояние бытия. Человек ведь не кто иной, как садовник, который занимается выращиванием. Он выращивает самого себя и вот это – то он делает, как правило, пусть с очень плохим профессионализмом, но с огромной любовью. Он выращивает детей, с таким же плохим профессионализмом и часто вообще без всякой любви. Кто-то выращивает свой дом, хотя в последние десятилетия мода на это потихоньку почти сошла на нет. Кто-то пестует свою работу, кто-то холит свой живот. Так почему бы не заняться выращиванием чувств?! Они ведь не даются человеку в готовом виде, хотя большинство людей именно так и думает. Нужно долго учиться общению с людьми, со своими детьми, со своей женой. Не меньше времени занимает выращивание чувства прекрасного, желания трудиться.

Понимаю, это может звучать как-то плоско – «выращивать чувства». Может быть. Можно поискать и получше выражение, если получится. Так мне кажется точнее – сразу видно, что именно требуется. Впрочем, как бы это ни называлось, главное – делать это. Начните делать это, и, может быть, название вам и не понадобится.

Разумеется, неизбежно встает вопрос, а кого любить? Или что? Людей? Человечество? Нет, нет и нет! Не надо любить людей и тем более человечество. Во-первых, это невозможно. Как себе это представить – любить человечество?! Да и стоит ли оно вообще чьей-то любви, это самое человечество?! Даже Бог предпочитает иметь дело с кем-то в отдельности. Если кто-то уверяет нас, что он любит людей в целом, то он обманывает, сознательно или бессознательно, нас или себя. Во-вторых, как нельзя делать несколько дел сразу, ибо ничем хорошим это не закончится, так нельзя любить даже двух людей одновременно. Каждое дело, если им заниматься всерьез и честно, требует всего нашего внимания и каждый человек настолько уникален, неповторим, что всей нашей жизни может не хватить, чтобы смочь понять и успеть полюбить его.

Женщина может быть верным спутником и на этом пути сделать все мыслимое и немыслимое для тебя, но этот путь она не начинает с тобой, а присоединяется к тебе. Она твой попутчик. А часто и не доходит этот путь с тобой до конца. Вот и цени эти мгновения! Бери все в этой точке вселенной!

Ну, разумеется, кроме женщины мужчина еще должен любить свою работу, своего ребенка, свое животное, свое дерево.

Люби деревья и животных.

Ищи для этой любви одно дерево, одно животное, будь то собака, кошка или лошадь.

Цени всех, но люби одного!

Это нужно и тебе и ему!

Люби работу. Не за славу или деньги, которые она приносит, и не осуждай ее, если она принесет тебе разочарование, страдание, болезнь.

Люби просто трудиться. Всякая работа благословенна, рубишь ли ты дрова, копаешь ли землю или пишешь стихи. Но если в результате твоей работы кто-то заплачет, заболеет, огорчится, умрет, то это была не работа. Этому занятию надо искать другое название, хотя мы до сих пор прячем за привычным словом «работа» обман, насилие, ложь, убийство.

Люби детей, стариков и женщин. Они слабые и нуждаются в опеке, в мужской или отцовской любви.

Уважай других мужчин даже если большинство из известных тебе того и не заслуживает. Хотя бы один раз в жизни любой мужчина бывает этого достоин. Хорошо, если он удостаивается уважения в начале своей жизни, тогда всю оставшуюся жизнь он будет знать, как жить и ему будет чему подражать. Ну, а если уважение придет в конце жизни, то, как ни странно, здесь попахивает и трагедией.

Верь в лучшее и в чистоту, хотя и встретишь это, быть может, всего лишь один раз в жизни, а то и никогда.

Но верь!

И вообще основа всей и любой жизненной философии должна быть одна – люби!

Наперекор всему и особенно здравому смыслу.

Помни, там ничего этого не будет и все будет иное. Успей здесь получить удовольствие от любви к земному!

Есть восьмое чудо света, самое высшее из всех мыслимых чудес – Женщина. Впрочем, я не знаю, какое это чудо по счету. Знаю только, что это единственное чудо, созданное самим Богом. Бог не может творить зло, он творит лишь совершенство. Следовательно, наши человеческие «чудеса света» – всего лишь жалкие потуги сравняться с божеством в творении.

Даже если будет у меня долгая и сытая жизнь, что в ней пользы и радости, если не будет в ней любви?! Самая главная потребность человека – любить и быть любимым. Только она дает смысл существованию, и только она одна делает жизнь счастливой, радостной и полезной.

Видеть женщину, чувствовать ее всеми своими органами, общаться с ней – такая же ежесекундная потребность, как дышать, видеть и думать.

Без женщины будет не жизнь, а что-то иное, что я не знаю и знать не хочу.

Любовь – когда и рад бы иной раз оторваться от нее, а не можешь, словно на клей «Момент» посажен. Любовь – когда все еще считаешь ее маленькой глупенькой девчонкой и все время хочешь до нее дотронуться.

Любовь – это мгновение покоя, безмятежного, беззащитного, безоружного. Редко кому достается два таких мгновения и никому три, но этого мгновения хватает – оно греет в тяжелые минуты и дает уверенность в том, что ты победишь, ты сможешь, ты сумеешь, ты одолеешь.

Пока ты любишь, ты живешь. Когда ты перестал любить, ты умер, ибо не любовь есть не только пустота, но и, в конце концов, ненависть, а она сильнее любой другой смерти. Именно она убивает в тебе человека, на место которого тут же выскакивает Зверь. Как только ты устал любить и хочешь отдохнуть, из души твоей наружу рыкает Зверь – чудище обло, озорно, огромно и стозевно.

Надо быть все же очень хорошим и терпеливым садовником, чтобы за долгие годы вырастить такое нежное, хрупкое и детское растение, как любовь. Стоит хотя бы на миг забыть о нем, и оно начинает увядать, два мига – оно сохнет, три – гибнет.

Любовь рождается мгновенно, как взрыв, когда ты в самом деле «падаешь в любовь».

Любовь – потрясение, взрыв. С него начиналась и Вселенная. Слово «процесс» здесь на самом деле совершенно не подходит.

Много женщин – это для улицы. В дом должна войти одна-единственная. Без нее дом хуже улицы – он пуст, на улице хоть движение. Если женщина не идет в дом, поэт идет на улицу.

Один дом, одна женщина, одна работа, одна любовь – самый высокий смысл жизни. Когда появляется второе, третье – это дурной ряд, бессмысленная бесконечность. В жизни надо идти вглубь, а не в даль. В даль иду я по дороге, в глубину ныряю в океан. Есть испанская поговорка о том, как надо относиться к женщине: gozar la mujer – наслаждаться женщиной.

Знания половым путем не передаются, а вот незнание сколько угодно. Незнание – это чистая тетрадь, а знание – написанная книга. Знание – это прожитая жизнь, услышанный человек, увиденная природа и испытанная любовь как оценка за этот урок.

Мужчина приходит на тот свет именно в том виде, в каком его любила на этом свете женщина.

О любви можно писать по-разному. Любовь одних людей можно описать в романах или стихах, а других – в судебных документах или уголовной хронике. Любопытно, что и те, и другие сочинения уважаемая публика поглощает с одинаковым удовольствием.

Любовь сейчас воспринимается как слово из школьного словаря не очень употребительных слов.

Сейчас разделили секс, как заурядное и часто довольно скучное занятие, и любовь как создание семьи. И больше ничего не видят. Что, больше ничего и нет?!

Отказ от прежней любви – душевный аборт. Нет никакой разницы в убийстве ребенка и любви. Разве что, ребенка ты не видишь, а любовь ты хорошо изучил и знаешь, что ты убиваешь своим словом «разлюбил». Любовь не может пройти, как не может сам собой уйти не рожденный тобой ребенок.

Разлюбить это – как?! Спасибо, я уже сыт… до следующего обеда или можно обойтись и файв-о-клоками?

В старости о любви говорят неохотно, лениво. Влюбиться в старости все равно, что взбежать на крутую гору. Бежишь с радостью, хотя дыхалки может не хватить даже на пару минут.

В старости любая твоя любовь – неразделенная. «Одноклассницы» ищут не любви, а того, на кого можно просто опереться в жизни. Им не до лирики, хотя и любят читать любовные романы. Молодым нужны молодые, или очень большие деньги, которых у тебя нет.

Любовь – «химический процесс»? Как химический? Без соприкосновения??!! Значит, взаимодействуют не физические или химические тела, а какая-то информация, что ли?????

А в чем тогда причина этого? Чем обусловлен ее итог? Почему она носит именно такой характер? И вообще что такое тогда «процесс»?

Думаю, что любовь – со-бытие, явление, изменение, творение, взаимодействие и т. д.

Сведение ее только к химии – постановка телеги впереди лошади. Так могли понимать в естествознании века семнадцатого, когда простые законы, а точнее следствия, понимались как причины.

На самом деле все же химия лишь последствие некоего удара, «влюбленности», их итог.

Любовь – разрушение или жертва!

Однако ведь это всё разные процессы!

Думаю, что любовь для нас непонятна именно потому, что мы ее рассматриваем, как какое-то броуновское движение.

Но это же не объяснение! Надо бы остановиться где-то посередине, но где?

Любовь – это смысл жизни, – сказал влюбленный.

Любовь – это обман, – печально произнес тот, кого разлюбили.

Любовь – это процесс, – ехидно заметил тот, который никогда не любил.

И начало жизни, – вслед за ним устало повторил акушер.

Любовь – это что-то просто человеческое, – отмахнулся один из богов.

Глупцы они все! Любовь – это признак души, разыгранной в лотерею и, чтобы понять это, надо наконец-то купить билет. Однако боги в лотерею не играют из принципа, а люди либо не знают о ней, либо скупятся. Потому-то на розыгрыш приходят случайные люди, и кто-то из них случайно выигрывает любовь и не знает, что с ней делать. Разочарование – плата за очарование.

Женщина похожа на костер. Издали пламя его привлекает, сулит свет и тепло. Вблизи ослепляет и не оставляет иных желаний, кроме желания слиться с этим неземным миром. Но горе тому, кто пойдет до конца: подобно мотыльку он будет безжалостно и равнодушно сожжен. Сила женщины в ее слабости.

А умирает любовь медленно и больно. Что по сравнению с этой болью смерть тела? После смерти физической смерти остается надежда, что там еще что-то будет, а после смерти любви никакой надежды остаться не может. Если любовь была сильной, настоящей, повторения не будет – такое приходит один раз в жизни. Все попытки повторить это в лучшем случае самообман, а чаще всего просто лицемерие, попытка заменить духовное слияние физическим.

Любовь кончается как пересыхает река, уходит в недра небытия, в лужи, озера, сливается с чужой струей, но жизнь без любви мертва и пустынна, как лунная поверхность, где просто нечем дышать и некуда идти. Есть два способа не любить – просто не любить и знать, за что любишь.

Каждому мужчине хоть раз в жизни дается шанс встретить женщину, ради которой можно и душу дьяволу продать. Но мы, кто по неразумию, а кто по благоразумию, или редко его замечаем или боимся использовать. Да, это будет катастрофа, это все равно, что шагнуть в огонь, но все наши удовольствия и успехи, вместе взятые, даже утешением быть не могут. На смертном одре именно они и станут нашим укором и обвинением!

Однако, к сожалению, есть и обратная сторона любви. В реальной жизни всё много сложнее.

Любовь не меньшее богатство, чем деньги или недвижимость, если не большее. «Продажа» любви – древнейшая профессия и приносит дохода не меньше, чем продажа оружия. Да, людям чуть ли не в равной степени нравится любить, т. е. заниматься сексом, и убивать. Однако для секса иной раз нужны не только доступные женщины, мало бывает «справить нужду», невероятное вожделение испытывают в отношении тех женщин, которые любят других, и любят сильно. Многие женщины «угоняют мужиков» из благополучных семей, и угоняют лишь на время, а потом бросают их, поскольку якобы «не сходятся характерами». Многие мужчины соблазняют верных жен и тоже чаще всего лишь для того, чтобы разбить семью. Раз и у меня нет счастливой семьи, то пусть и у тебя не будет. Не должны существовать женщины, которые любят кого-то, а не меня. Ладно, пусть и не полюбят меня, но зато я, как и муж, тоже буду их «трахать»! Никто не должен быть счастливым, если несчастлив я. Я сворую у него жену или мужа, ему или ей будет плохо, они будут несчастны, а меня их горе подпитает необходимой мне черной энергией.

Наглядный пример этому дает роман Александра Сергеевича Пушкин «Евгений Онегин».

Онегин – заурядный прожигатель жизни. Он не работал ни одного дня в жизни. Учился немногому и немного. Предпочел еще в юности «науку страсти нежной» и, молодой и свежий, пользовался успехом у многих дам. Как небезызвестный персонаж анекдотов, любил охоту и женщин, то есть охотился исключительно на женщин. Не требовал от женщин многого, т. е., иначе говоря, не требовал ничего, кроме… «В красавиц он уж не влюблялся / А волочился как-нибудь;/ Откажут – мигом утешался; / Изменят – рад был отдохнуть». Он даже не ставил перед собой цели создать с кем-нибудь семьи. И ни у одной женщины не появилось желания создать семью с ним. Как он сам писал потом Татьяне Лариной, «Чужой для всех, ничем не связан,/Я думал: вольность и покой / Замена счастью».

Видимо, смертельно надоел всем в столице и при первой же возможности уехал в деревню. Потасканный, потерявший изрядную долю здоровья и прежнюю удаль, решил зализать свои душевные раны вдали от «балов и стихов».

И тут черт принес Ленского! Порядочный человек, получивший прекрасное и глубокое образование, умница, рожденный для семейной жизни, поэт, романтик, чист, как ребенок. Не удивительно, что он мгновенно нашел себе «по сердцу» Ольгу Ларину. С точки зрения Онегина, ничего особенного в ней нет – «я выбрал бы другую…». Но Ленский и Ольга, каждый, конечно, по-своему, любят друг друга и хотят создать семью.

Вероятно, это и взбесило Онегина. От скуки и одиночества он подружился с Ленским и большего не хотел. На его увлечение этот «инвалид любви» смотрел с усмешкой. И вдруг понял, что этот инфантильный того и гляди станет жить лучше его, найдет счастье, которое самому Онегину абсолютно не светит.

У Онегина не было ни цели, ни желания убивать Ленского, но в итоге он поразительно спокойно отнесся к перспективе дуэли, переживая не из-за возможной смерти кого-то из дуэлянтов, а исключительно из-за насмешек соседей, типа Зарецкого, которые бы появились из-за неприятия вызова. Да и смерть Ленского не очень уж и огорчила его. Возможно даже, в душе он был и доволен, ведь Ленский с его надоевшей любовью как вечный упрек исчез. И впоследствии не особенно жалел о случившемся. Татьяне в своем письме он написал только о том, что из-за «несчастной жертвы» (смерти Ленского) люди отвернулись от него и он вынужден был уехать из деревни. Если бы соседи не осудили это убийство, Онегин был бы вполне доволен – Ленского больше нет!