Город в деталях. Как по-настоящему устроен современный мегаполис

Отличительные черты
Эта элегантная форма

Эта простая форма встречается повсеместно – от модных сумочек до декора на окнах соборов. Квадрифолий (лат. quadrifolium – четырехлистник) представляет собой четырехлистный клевер без стебелька. Простая красота этой формы часто используется, чтобы подчеркнуть стиль и изысканность: стильному человеку или району – стильная форма. Множество квадрифолиев-четырехлистников заполняют сложные декоративные фасады неоготических построек и окна старых домов в викторианском и миссионерском стиле^[22], а также используются в зданиях Ньюпорта (штат Род-Айленд) и в Вашингтонском кафедральном соборе. Если присмотреться, вы заметите их в повторяющихся орнаментах на металлических перилах, на бетонных мостах и в других обыденных конструкциях.

Английское слово quatrefoil восходит к французскому, образованному от слов quatre (четыре) и foil (лист). Впервые оно было зафиксировано в XV веке, но сама эта форма возникла раньше. Ее можно найти в Константинополе времен Византийской империи и в древней Мезоамерике, где она использовалась для обозначения облаков, дождя, а также перекрестков между небесными царствами и подземными мирами.

Кристи Андерсон, историк архитектуры и преподаватель в университете Торонто, выяснила, что использование этого рисунка на Западе восходит к исламской архитектуре, которая имеет давнюю традицию превращать природные формы в геометрические. В конце концов четырехлистник попал в Европу по шелковому пути в узорах ковров, бархата и шелка, которые ввозились в Европу в качестве предметов роскоши.

Оказавшись в Европе, квадрифолий сохранил свой вид, но поменял значение и стал использоваться иначе. Четырехлистники стали встраивать в ажурные каменные переплеты огромных окон, которые были символом богатства, поскольку их было сложно изготовить. Церкви стали включать этот узор в рельефы, в резьбу по камню и прочий декор, придавая ему религиозные ассоциации, ведь по форме этот орнамент походил на христианский крест. С годами популярность символа то росла, то падала, и в разные периоды его наделяли разным смыслом. Квадрифолий стал популярен в готической архитектуре и архитектуре Возрождения, а затем в неоготике – поскольку промышленная революция вызвала интерес к прежним природным, доиндустриальным формам.

Андерсон объясняет, что во второй половине XIX века было множество «архитекторов и проектировщиков, которые составляли каталоги с образцами орнаментов, которые могли использоваться архитекторами, каменщиками, ремесленниками – по сути, в любой области». Мастера опирались на такие руководства, как книга Оуэна Джонса «Грамматика орнамента», в которой были узоры со всего мира – китайские, индийские, кельтские, турецкие, мавританские и так далее. Книга Джонса и ей подобные делали орнаменты абстрактными, вырывая их из контекста и превращая в источник дизайнерского вдохновения, которое можно реализовывать в новых материалах и местах. Дизайнеры так и поступали, используя формы четырехлистника как в архитектуре и элементах инфраструктуры, так и в графических видах искусства.

Джонс начал свою книгу в 1856 году со списка из 37 предложений по созданию хорошего художественного оформления. Эти принципы он разработал для применения форм и цветов при создании архитектурных или декоративных произведений. На это введение зачастую обращают меньше внимания, чем на превосходные орнаменты, следующие в книге далее, но тринадцатое предложение дает представление о силе квадрифолия: «Цветы или иные природные объекты не должны использоваться в качестве орнаментов». Вместо этого Джонс выступал за идею «их условного изображения, которое будет достаточно убедительно воссоздавать их облик, не разрушая при этом единства того объекта, для украшения которого они используются». Иными словами, главное – это абстракция. Когда природа переводится в математическую форму, нечто хаотичное и органическое становится регулярным, понятным, воспроизводимым и в конечном счете красивым. Если учесть распространенность четырехлистника, возможно, он был прав. Каковы бы ни были причины, упрощенный четырехлистник действительно используется повсеместно, став неизменным символом роскоши и высокого стиля.

Безопасность

Здоровье современных людей многим обязано медицинским открытиям – например, антибиотикам и вакцинам, но можно смело утверждать: свой вклад в то, чтобы мы оставались целыми и невредимыми, вносят также предупреждающие сигналы, светофоры, дорожные маркеры и знаки, рассеянные по городскому ландшафту. По мере того как мир развивается и возникают новые невидимые опасности, эволюционирует и визуальный дизайн – чтобы не отставать.

Ночь. Светофоры, светоотражающие катафоты и визуальная разметка

Противоречивые сигналы
Светофоры

На одном из совершенно обычных перекрестков в городе Сиракьюс (штат Нью-Йорк) стоит перевернутый светофор. В США этот светофор – единственный в своем роде, и его оригинальность привлекала внимание с момента его появления в начале 1900-х. Конфигурация светофора с расположением красного цвета над зеленым, стандартная в наше время, тогда была относительно новой. Поэтому, когда на углу Томпкинс-стрит и Милтон-авеню в районе Типперери-Хилл, названном в честь графства в Ирландии, появился светофор, некоторые местные жители были оскорблены тем, что красный цвет унионистов размещался над зеленым – цветом Ирландии.

На перекрестке развернулись ожесточенные сражения, которые шли с переменным успехом. Вид светофора вызывал нешуточные страсти, и вандалы разбивали камнями или кирпичами красный сигнал. Его чинили, а затем весь цикл повторялся снова и снова. Наконец, вмешался олдермен Джон Райан по прозвищу Хакл, который подал ходатайство, убедившее город поменять порядок цветов. Однако штат отменил это решение и постановил вернуть исходное положение сигналов, что привело к возобновлению враждебных действий. В конце концов власти поняли, что сопротивление бесполезно, сдались и оставили светофор перевернутым.

В 1994 году по решению правительства Сиракьюс на одном из углов этого перекрестка был разбит мемориальный сквер. С первого взгляда может показаться, что это типичный маленький скверик с традиционными материалами и ландшафтом, но при внимательном рассмотрении можно заметить ряд признаков, указывающих на то, какие события призван увековечить Мемориальный парк Типперери-Хилл, известный также под названием Парк метателей камней. Скульптурная группа, расположенная на углу двух улиц, изображает отца, указывающего на перекресток, и стоящего рядом с ним сына, у которого из бронзового заднего кармана торчит рогатка. Часть сквера вымощена кирпичами с именами местных жертвователей, многие из которых – явно ирландские. Над парком развевается ирландский флаг, поднятый на зеленом флагштоке. На случай если этих указаний окажется недостаточно, сквер был частично обнесен зеленой оградой, украшенной декоративными трилистниками. Этот сквер, безусловно, стал важным местом для жителей района. Перевернутый светофор был маленькой, но значимой уступкой со стороны властей, подчеркнувшей неразрывную связь между культурой и инфраструктурой.

На другом краю мира, в Японии, культурные факторы тоже заметно повлияли на светофоры: многие разрешающие сигналы имеют сине-зеленый цвет. «Исторически сложилось, что в японском языке нет четкого разделения между зеленым цветом (мидори) и синим (ао)», – пишет Аллан Ричардс в статье для сетевого журнала Atlas Obscura. Он объясняет: «Синий цвет, который является одним из четырех традиционных цветов, изначально определенных в японском языке, наряду с красным, черным и белым, исторически использовался для обозначения объектов, которые в других культурах описывались бы как зеленые»^[23], что в результате привело к появлению так называемого зелубого, или силёного цвета. Предметы, которые другие народы назвали бы зелеными (например, яблоки), в Японии именуются синими. То же самое относится и к светофору.

Примечательно, что Япония до сих пор не подписала Венскую конвенцию о дорожных знаках и сигналах – многосторонний договор, систематизирующий дорожные знаки, разметку и светофоры в десятках стран мира. Цвет японских светофоров в официальных документах именовался синим в течение почти ста лет, несмотря на то что на других языках мира этот цвет однозначно назывался бы зеленым. Даже в тестах цветового зрения для японских водителей используются красный, желтый и синий цвета. Десятилетиями велись споры, следует ли сделать оттенок светофоров ближе к синему, чтобы привести их цвет в соответствие с языком, или сделать их зелеными для соответствия международным стандартам. А пока приходилось придерживаться компромиссного варианта.

«В конце концов, – пишет Ричарц, – было принято нестандартное решение. В 1973 году правительство постановило, что в светофорах следует использовать самый синий из возможных оттенков зеленого цвета – формально он будет зеленым, но с достаточной примесью синего, чтобы наименование ао было оправданным^[24]». И хотя современный японский язык позволяет четко разграничить зеленый и синий цвета, представление о том, что синий цвет охватывает еще и оттенки зеленого, до сих пор живет в японской культуре и языке.

Вне зависимости от того, что́ слово «зелубой» говорит о той или иной стране и ее жителях, набор цветов, который изображается на цветовых кругах, не является универсальным и строго определенным. Может показаться удивительным, что Сиракьюс или Япония пренебрегают общепринятыми правилами использования красного, желтого и зеленого цветов, когда дело касается светофоров, но, с другой стороны, еще удивительнее то, что в этом вопросе вообще существует хоть какое-то единообразие.

Визуальные подсказки
Светоотражающие системы

Как рассказывал Сесил, брат изобретателя Перси Шоу, в 1933 году Перси ехал туманной ночью домой из любимого паба в Клейтон-Хайтс, когда светящиеся кошачьи глаза спасли ему жизнь. Заметив кошку на обочине Куинсберри-роуд, Шоу изменил траекторию движения своего автомобиля и избежал съезда в кювет. В то время Шоу и другие водители полагались на отражающую способность проложенных по дороге трамвайных рельсов, которые помогали ориентироваться при плохой видимости. Но в Англии трамваи постепенно вытеснялись автомобилями, что приводило к утрате такого важного (хотя и не предназначенного для этих целей) ориентира. Шоу всегда умел мастерить, и встреча с кошкой вдохновила его на создание системы улучшения видимости на дорогах, которую он по понятным причинам назвал «кошачьими глазами». В изобретении Шоу использовались две отражающие стеклянные бусины, которые смотрели на водителей из круглой чугунной оболочки. Эти умные устройства не просто отражали свет: они направляли его обратно в сторону автомобиля. К тому же они были самоочищающимися: если машина переезжала их во время или после дождя, то резиновый скребок, укрепленный на стеклах, очищал их поверхность. Поскольку эти устройства выступали над поверхностью дороги, они также служили предупреждением для водителей, которые съезжали на встречную полосу.

Шоу начал тестировать свою систему не совсем законным способом: ранее он занимался ремонтом дорог и теперь использовал свой опыт, чтобы раскопать участки местной дороги и установить там прототипы своих устройств. В конечном счете он смог заинтересовать своим проектом некоторые муниципалитеты, но внедрение этой системы шло медленно, пока не начались затемнения во время Второй мировой войны: теперь видимость на дорогах стала важна как никогда. Шоу пригласили на Уайтхолл^[25] и в конце концов предложили финансирование: он должен был создавать по 40 тысяч «глаз» в неделю, что практически в одночасье сделало его состоятельным человеком. Эти устройства долгое время оставались популярными в Соединенном Королевстве – в частности, потому, что прекрасно работали в туманную погоду. В других уголках планеты дорожные маркеры развивались иными путями – в соответствии с местными условиями.

В послевоенной Америке быстрый рост автомобильного движения и, соответственно, числа аварий привел к тому, что в Калифорнии появилась система, известная под названием «точки Боттса». Она названа в честь Элберта Дайсарта Боттса, который создал ее для Департамента транспорта Калифорнии. Эти круглые бугорки обеспечивали видимость, но то, что они немного возвышались над землей, позволяло использовать их еще и как предохранительные полосы. Поначалу они делались из стекла и крепились к земле гвоздями или шпильками через отверстия в верхушке; но эта конструкция часто ломалась или расшатывалась, и в результате вылетевшие гвозди прокалывали шины. Систему усовершенствовали во многом благодаря появлению хороших эпоксидных клеев. В 1966 году законодательные органы Калифорнии обязали использовать эту систему на всех автомагистралях в бесснежных районах, и в результате за последующие десятилетия на дорогах штата появилось свыше 25 миллионов таких точек. Но недавно Калифорния дала задний ход и начала отказываться от точек Боттса, поскольку даже улучшенную версию конструкции все равно приходится регулярно заменять. В настоящее время широко используются более современные полосы из термопластика: они дешевле, и к тому же их можно вплавлять непосредственно в дорожное покрытие, поэтому они служат дольше. В некоторых местах такие маркеры стали еще более технологичными: они работают на солнечной энергии или используют активно мигающие светодиоды.

Приподнятые над поверхностью дорожного покрытия маркеры различных оттенков часто используются, чтобы улучшить видимость другой разметки – например, белых и желтых разделительных линий, но они могут служить и более специальным целям – скажем, отмечать места съезда на обочину, которые используют полицейские на автострадах. В некоторых городах синие маркеры говорят пожарным о наличии пожарного гидранта, а зеленые могут сообщать машинам аварийных служб о точках доступа, включая въезды в закрытые жилые районы, а коммунальным службам – о местах быстрого доступа к ключевым системам. Многие маркеры устроены так: сначала небольшой наклонный подъем, затем плоский верх, затем наклонный спуск. При этом наклонные части могут отправлять в противоположные стороны разные сигналы. Скажем, красный цвет с одной стороны указывает шоферу, что он едет в неправильном направлении, а белый с противоположной дает ему возможность вздохнуть с облегчением, когда он развернется и начнет двигаться в нужную сторону.

За свои заслуги Перси Шоу стал в своем родном Галифаксе чем-то вроде местной легенды. Его система «кошачьи глаза» получила несколько национальных наград, а на его бывшем доме висит мемориальная доска^[26]. Но Шоу никогда не хвастался своей славой и богатством. Он путешествовал по миру по работе, но предпочитал возвращаться домой, мастерить что-нибудь и устраивать скромные вечеринки. Одним из немногих признаков его благосостояния был новый роскошный автомобиль. Перси часто ездил на этом «Роллс-Ройсе» в свой любимый паб и обратно по той самой дороге, которая вдохновила его на самое известное его творение.

Шахматный узор
Отличительная разметка

Стандартный полицейский автомобиль в США выглядит примерно так: белая крыша и двери резко контрастируют с черными крыльями, передней и задней панелью, капотом и багажником. «Черно-белая расцветка – практически символ правоохранительных органов, – говорит Дженис Кроутер, сотрудник по связям с общественностью в департаменте полиции Далласа. – Это удачный выбор: черно-белых машин, помимо полицейских, не так много, а потому они действительно выделяются».

Некоторые департаменты продолжают использовать эту традиционную палитру, а иные пробуют альтернативные подходы, применяя другие цвета и виды виниловой пленки. В Соединенных Штатах и за их пределами клетчатые рисунки для машин приобретают все большую популярность в правоохранительных органах. Их начали использовать еще во времена, когда полицейские только-только стали ездить на автомобилях.

Использование шахматной раскраски в полиции уходит корнями в шотландскую геральдику, к традиционным тартанам и к одному прогрессивному начальнику полиции в северной Великобритании. По данным музея полиции в Глазго, «во время Первой мировой войны и сразу после нее некоторые подразделения шотландской полиции, сотрудники которых носили черные фуражки, искали способы легко выделить полисменов среди водителей автобусов и прочих служащих, носивших сходные головные уборы». Поначалу они дополнили фуражки белым верхом, но его оказалось трудно держать в чистоте. Поэтому с 1930-х годов полиция Глазго начала носить головные уборы с черно-белой шахматной полоской. Своим появлением эта расцветка обязана сэру Перси Силлитоу.

Главный констебль Глазго Силлитоу сделал себе имя, разделавшись с печально знаменитыми бритвенными бандами города (названными так за оружие, которое они использовали) и снабдив департамент беспроводными радиоприемниками. Позже он стал директором MI5 – службы безопасности Соединенного Королевства. Но ни одно из этих достижений не оставило наследия, которое могло бы сравниться с введением в современной полиции простого клетчатого рисунка – так называемого тартана Силлитоу. Впрочем, Шотландский реестр тартанов поясняет: «Строго говоря, это не тартан, и сэр Перси Силлитоу его не создавал». На самом деле, пишет реестр, «он существовал более ста лет в качестве геральдического символа на многих шотландских гербах». Также реестр отмечает: «Говорят, что солдаты-горцы сплетали белые и черные ленты в повязке, получая шахматный эффект». От этих традиционных головных уборов гленгарри произошел узор, состоящий из трех рядов клеток, который стали использовать подчиненные Силлитоу.

С тех пор разные вариации тартана Силлитоу украшают машины полиции и аварийных служб Великобритании, Бразилии, Южной Африки, Исландии и других стран мира. Кое-где по-прежнему используется базовая черно-белая или сине-белая раскраска, но существует и множество других сочетаний цветов. Такой рисунок часто используется в рабочей одежде сотрудников аварийных служб, в том числе – жилетах и головных уборах. В зависимости от региона, разные цвета могут передавать разную информацию. Например, в Австралии сине-белая шахматная раскраска используется на машинах военной полиции штатов и территорий, и даже официальный флаг австралийской федеральной полиции обрамлен клетчатой рамкой Силлитоу. В то же время другие аварийные службы используют сочетания красных, оранжевых и желтых цветов. Свои варианты тартана Силлитоу ввели департаменты транспорта и исполнения наказаний, а также добровольные спасательные организации. В Западной Австралии как минимум одна служба скорой помощи перешла на новый дизайн, используя так называемую Баттенбергскую разметку (или разметку Баттенберг), которая на первый взгляд может показаться очень похожей на тартан Силлитоу.

Как и в тартане Силлитоу, в разметке Баттенберг используется шахматный узор, но вместо трех рядов клеток здесь обычно один или два, а сами клетки более крупного размера. Эта разметка была создана в 1990-е Департаментом научных разработок полиции специально для патрульных машин, когда вышло распоряжение сделать полицейские автомобили в Великобритании как можно более узнаваемыми и заметными. Такое название обусловлено тем, что разметка напоминает поперечное сечение торта «Баттенберг»^[27].

К этому времени разметка Силлитоу уже добралась до полисменов Англии и Уэльса, и потому клетчатые узоры были хорошо известны в Соединенном Королевстве. Но обнаружилось, что у этого классического трехрядного орнамента есть ряд недостатков. Врач «Скорой помощи» и активный сторонник введения этой разметки Джон Киллин резюмирует: «Раскраска Силлитоу – очень узнаваемая, но она не отличается хорошей видимостью». Разметка Силлитоу удобна для того, чтобы различать разные виды машин экстренных служб вблизи, но на расстоянии эти маленькие клетки разглядеть трудно. Для патрульных автомобилей же хорошая видимость важна не меньше, чем узнаваемость – как во время движения, так и тогда, когда полицейские машины останавливаются на обочинах улиц и автострад – чтобы избежать столкновений.

При создании разметки Баттенберг Департамент научных разработок рассмотрел несколько вариантов и в итоге выбрал для новой раскраски крупные квадраты ярких цветов – желтого и голубого. Желтый цвет легко увидеть днем, а голубой обеспечивает контраст, к тому же, по словам Киллина, это «последний цвет, который человек распознает в сумерках, прежде чем его зрение переходит с цветного на монохромные оттенки серого». В обоих цветах используется светоотражающая краска – для лучшей видимости по ночам. К счастью, голубой и желтый (или золотой) цвета были уже знакомы жителям: они давно ассоциировались с полицейской униформой в Англии. Благодаря этому желто-голубой шахматный рисунок быстро стал привычным как для самих полицейских, так и для общественности, что было одним из основных требований Департамента научных разработок.

В ходе экспериментов Департамент научных разработок обнаружил, что так называемая полная Баттенбергская разметка, имеющая два ряда клеток, лучше работает в сельской местности, а половинная (однорядная) – в городах. Но в некоторых местах использование шахматной раскраски вышло из-под контроля. Киллин утверждает, что проблемы возникают из-за излишней креативности дизайнеров: «Очень немногие агентства при выборе дизайна задумываются о том, как видимость и четкость цветов влияют на безопасность». Они часто создают странные гибриды – «какую-то радужную смесь из Силлитоу и Баттенберга с добавлением неона». Бывают крайние случаи, когда рисунок состоит не из одного, двух или трех рядов, а покрывает боковые стороны автомобиля целиком, причем сверху добавляют еще и текст. Слишком большое количество квадратов не упрощает, а усложняет идентификацию автомобиля.

Сэр Перси Силлитоу помог открыть широкий спектр возможностей, которые используются по всему миру, но города должны адаптировать их под свои особенности. Необязательно брать разметки Силлитоу или Баттенберг только потому, что они хорошо работают в других местах, дешевы и их легко копировать. Местная полиция и другие службы могут пойти по пути Великобритании: выработать критерии, создать свои варианты дизайна и протестировать их. В противном случае, пожалуй, стоит поступать, как Даллас: там просто придерживаются традиционной и хорошо знакомой разметки, нанося на машины крупные блоки черного и белого цветов.